Сначала никто не мог понять, что это за гул, но потом, прислушавшись, Анна определила:
– Кажется, вертолет.
Красивое лицо Элен исказила гримаса.
– Только этого не хватало, – произнесла она, морщась. – Всю охоту нам испортят.
Мешковатая одежда не только не скрывала изящных очертаний ее стройной фигуры, но и придавала девушке особый шарм. Брюнетка Элен была красавицей. Она осознала это еще в раннем возрасте и уже успела свыкнуться со своим особым статусом – настолько, что он давно перестал ее радовать.
Чтобы волосы не падали ей на лицо, девушка подвязала их желтой лентой, прекрасно оттенявшей ее загар. Глаза у Элен были черные, да еще и обрамленные густыми от природы ресницами. Губы и без помады были алыми, мелкие зубки – белоснежными, щеки – немного впалыми. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: эта девушка тщательно следит за собой и много времени проводит в фитнес-клубе. Фамилия у нее была Гуд, что для англоязычного уха звучало как «Хорошая». Лучше не придумаешь: Элен Гуд и впрямь была очень хороша собой.
– Похоже, он пролетит мимо, – сказала она, не переставая прислушиваться к гулу, доносящемуся из-за длинной гряды холмов.
Трое охотников из племени кгалагади, сопровождавшие белых женщин, тоже смотрели в ту сторону, опасливо переговариваясь и так неистово тараща глаза, что было удивительно, как они до сих пор не вылезли из орбит. Африканцев взяли с собой для того, чтобы они правильно выбрали место для засады и соорудили ее из веток, сучьев и камней.
Анна была против – против того, чтобы разъезжать по саванне в компании дикарей, и против охоты как таковой.
– Шум усилился, – сказала она, заправляя выгоревшие волосы за уши и напрягая слух. – Вертолет летит сюда.
Но он так и не приблизился. Появился над холмом, повисел немного и скрылся – полетел куда-то по своим делам.
– А вдруг это полиция? – предположила Анна. – Высматривают и отлавливают браконьеров. Может, не будем?..
Элен наморщила нос.
– Не смеши меня. Местная полиция на вертолете? У них на все про все один армейский «виллис», изготовленный в прошлом веке. – Уперев руки в бока, она смотрела в том направлении, куда улетел вертолет. – Ботсвана – настоящий рай для охотников. Стреляй в кого хочешь. – Понизив голос, девушка показала глазами на своих чернокожих спутников. – Хотя бы в них.
Элен засмеялась. Анна ограничилась слабой улыбкой. Она изо всех сил старалась свыкнуться с грубоватыми шутками подруги, ее неожиданными выходками и перепадами настроения. Тщетно. Впрочем, Анна была не прочь перенять у Элен такие черты характера, как решительность, независимость, целеустремленность.
Предки Анны Куртис жили на территории современной Дании. Когда-то ее населяли белокурые или рыжеволосые бестии, звавшиеся викингами. Светлые локоны, голубые глаза, пухлые губы – в наличии были все атрибуты очаровательной куколки… которой Анна не являлась. Девушка была очень высокого роста, у нее были широкие плечи и волевой подбородок. А еще у Анны были густые брови, которые гораздо чаще сходились на переносице, чем приподнимались от удивления или радости.
При всем при этом девушка не обладала ни сильным характером, ни напористостью, как можно было бы подумать, взглянув на нее. Хоть Анна Куртис и старалась это скрывать, она была довольно робкой, застенчивой особой. Нахмуренные брови и решительно расправленные плечи должны были отпугивать тех, кто захотел бы воспользоваться ее мягкосердечием.
И Анне, и Элен было около тридцати. Волосы Анны свободно спадали вниз, доходя до ключиц. На ней была голубая рубашка, стянутая на талии узлом, и просторные голубые джинсы, заправленные в высокие ботинки с тугой шнуровкой. Широкий ремень с массивной пряжкой и черные очки, сдвинутые на макушку, придавали ее облику некую воинственность, чего, собственно говоря, Анна и добивалась.
Ей претило увлечение подруги, но она отправилась на сафари вместе с Элен, потому что мечтала закалить характер. Слишком часто Анну обманывали, беззастенчиво пользуясь ее доверчивостью. И она решила: хватит оставаться такой, какой ее создала природа и воспитала покойная мама! Нет больше прежней мягкосердечной Анны Куртис, есть Анна Куртис новая, суровая, непреклонная.
Но сегодня, оказавшись в засаде, из которой им предстояло убить антилопу куду или даже носорога, девушка пала духом. Это была затея Элен, пожелавшей пострелять по живым мишеням, прежде чем отправиться дальше.
– Это очень важно, – рассуждала она. – Дикари, которые будут нас сопровождать, должны увидеть, что мы умеем обращаться с оружием. И что у нас не дрогнет рука, если понадобится спустить курок. Вот для чего я затеяла охоту: чтобы продемонстрировать силу.
– Да, понимаю, – пробормотала Анна.
Эта беседа происходила в городишке Маунг, расположенном на реке Окаванго. Рядом с современными зданиями лепились африканские хижины, так называемые рондавели, слепленные из веток, сухих пальмовых листьев и навоза. Стоя на набережной, можно было увидеть крокодила, неспешно проплывающего по реке, или мужчин племени гереро, обряженных в пышные юбки, которые вполне сгодились бы для конкурса бальных танцев.
Отъехав от города на тридцать миль, подруги очутились в совершенно иной среде, суровой и дикой. Сразу за саванной виднелись безжизненные, почти марсианские ландшафты: желтая сухая трава, серая, похожая на пепел земля, голые деревья, стоящие вперемежку с теми, что сохранили зеленую листву.
Элен привыкла к таким пейзажам, а вот Анна не переставала удивляться и вздрагивать, увидев сказочно ярких птиц, исполинские термитники или львиц, лениво наблюдающих за проезжающими мимо людьми. А еще слонов, зебр, антилоп…
И кого-то из них ей предстояло лишить жизни. Неужели она способна прицелиться и выстрелить в живое существо?
Проводники-кгалагади, получившие за свои услуги пятьдесят фунтов стерлингов на троих, отвезли охотниц на место, заранее подготовленное для засады. За два дня до сафари здесь были разбросаны куски каменной соли, привлекавшие животных. Судя по следам, полакомиться угощением приходили не только антилопы, но и буйволы и даже носорог.
Чтобы звери не заметили стерегущих их людей, в сухой и твердой как камень земле была вырыта канава длиной три метра и полтора метра глубиной. Она была накрыта ветками. Здесь, в этой канаве, охотницам и их сопровождающим предстояло провести несколько часов. В противном случае людям ни за что не удалось бы приблизиться к животным незаметно: ни шагом, ни перебежками, ни даже ползком – это место просматривалось со всех сторон.
Анну удручала перспектива сидеть в душной яме рядом с тремя дикарями, черные тела которых лоснились от пота и жира. Для нее это было почти таким же тяжелым испытанием, как и предстоящая стрельба. Что касается Элен, то троица кгалагади ее скорее забавляла, чем раздражала.
– Воспринимай их как детей природы, – предложила она подруге в ответ на жалобы. – Да, немытые, да, плохо пахнут и безобразно себя ведут, но тебе ведь не придет в голову возмущаться из-за отсутствия хороших манер у диких животных, верно? Ты миришься с тем, что воспринимаешь как должное.
– Они мочатся прямо у нас на глазах! – воскликнула Анна.
– Не просто мочатся, а соревнуются, чья струя бьет дальше, – уточнила Элен, спокойно наблюдая за туземцами. – Они делают это не для того, чтобы нас шокировать. Просто в их понимании в этом нет ничего неприличного.
Анна так не считала. Ей казалось, что сопровождавшие их дикари лишь прикидываются наивными, а на самом деле издеваются над ними. Дурацкое соревнование, устроенное кгалагади, было провокацией. Иначе зачем им оборачиваться и, осклабившись, проверять, какое впечатление они произвели на белых леди. Если бы не воспитание и врожденная деликатность, Анна высказала бы им все.
Ей не нравились эти трое. Ее раздражали реденькие усики одного из них, женские лосины другого, идиотское хихиканье третьего. Тошнило при виде слюны, пенящейся в углах их выпяченных губ. Все кгалагади были отлично сложены, однако Анна не могла даже представить себе близость с кем-нибудь из них.
В отличие от Элен, которая заметила, опустив глаза:
– Неплохие экземпляры. И наверняка довольно выносливые.
Впрочем, ее интерес к мужчинам кгалагади угас уже через полчаса. Запах пота, исходивший от них, был стойким и густым. Анна то и дело утыкалась носом в ароматические салфетки, а Элен прятала лицо между поднятыми коленями. Страдания девушек закончились ближе к вечеру, когда в трехстах метрах от их засады появился самец куду с гордо вскинутой головой на мускулистой шее. Его причудливо изогнутые рога казались огромными.
Элен, схватив карабин, приподнялась, но сделала это слишком резко. Животное, уловив подозрительное движение, бросилось наутек, уводя за собой небольшое стадо, оглашавшее округу странными звуками, похожими на собачий лай.
Туземцы наперебой заговорили на ломаном английском, упрекая Элен.
– Заткнитесь, – холодно произнесла она. – Это наше развлечение. Мы за него платим. Ваше дело молчать и выполнять приказы.
Это вышло у нее убедительно и обидно. Троица умолкла, но в глазах у африканца, который зачем-то отрастил дурацкие усики, Анна заметила плохо скрываемую ненависть. Она вдруг отчетливо осознала, что находится в дикой местности, где не действуют общепринятые законы и моральные нормы. Эти трое запросто могли изнасиловать белых туристок, а потом бросить их на растерзание гиенам и сказать, что на девушек напали львы. Почему нет? Кто остановит этих африканцев? Элен с помощью карабина, который слишком тяжел для ее изнеженных рук? Или сама Анна, не убившая за свою жизнь даже мыши?
– Давай все бросим и уедем, – предложила она подруге.
– Ты и от нашей главной цели так же легко откажешься? – осведомилась Элен, не поворачивая головы.
– Это другое, – возразила Анна.
– Нет, дорогая моя. Если ты отступишь здесь, то отступишь и там. Относись к этой охоте как к экзамену. – Элен поднесла к губам флягу. – Я нарочно настояла на сафари. В себе я уверена, а вот в тебе…
– О’кей, о’кей, я все поняла.
По-видимому, поняла не только Анна, но и африканцы, внимательно прислушивавшиеся к их разговору. Обладатель усиков причмокнул толстыми губами и провозгласил:
– Смелая женщина. Большой смелость.
– Кстати, – произнесла Элен, ни к кому конкретно не обращаясь, – если я не перезвоню в посольство до наступления темноты, очень скоро тут будут все полицейские Ботсваны. Я сообщила им, с кем отправляюсь и куда. Тебя зовут М’Банту, не так ли?
Редкоусый разинул рот. Мгновением позже его товарищи проделали то же самое.
– Стоит ли нам ждать сегодня еще какое-нибудь животное? – спросила Элен как ни в чем не бывало.
Анна – в который раз – позавидовала находчивости и хладнокровию подруги, способной справиться с любой проблемой, преодолеть любое препятствие. Все-таки хорошо, что она доверилась этой девушке и взяла ее с собой. В одиночку Анне до цели не добраться. Лучше поделить добычу, чем остаться ни с чем. Тем более что Элен имеет законное право на свою долю. Увы, наследников Аллана Квотермейна отыскать не удалось. Что ж, тем хуже для них. Найденное будет разделено не на троих, а на двоих. Даже представить страшно, сколько это. По всей видимости, придется взять лишь часть, а остальное вывезти позже, например, на арендованном вертолете…
Из задумчивости Анну вывела Элен, пробормотав:
– Внимание! Вот они.
Осторожно просунув голову между ветками навеса, Анна Куртис увидела двух массивных зверей, неторопливо приближавшихся к тому месту, где были разбросаны куски соли. Это были носороги, напоминавшие издали ожившие камни.
Анна торопливо схватила бинокль. Сначала она поднесла его к глазам не той стороной, так что пришлось перевернуть бинокль, чтобы увидеть увеличенное изображение носорогов. Звери, напоминавшие круглые серые цистерны на ножках, шли прямо на охотников. Рога сливались с мордами, а уши торчали в стороны, четко выделяясь на багрово-оранжевом фоне заката. Удалось рассмотреть даже глаза животных: они были круглые, черные и бессмысленные, как у насекомых.
Не доходя до приманки, носороги изменили маршрут и стали огибать открытое пространство, ломясь сквозь кусты. Эти животные чем-то напоминали танки. Анне не верилось, что их способны остановить пули.
В горле у нее пересохло, язык онемел. Анна вспомнила видеоролик, который видела на «Ютьюбе». Носорог разогнал целый львиный прайд, окруживший его. Одну львицу он подбросил рогом – так высоко, что она упала на землю уже искалеченной. Другую растоптал. Его мощь пугала. Он же никого не боялся. Кто мог ему противостоять? Уж конечно, не горстка людей, сидящих в яме.
– Не стреляй, – попросила Анна подругу. – Прошу тебя, не стреляй, бога ради!
– Спокойно, – ответила Элен, прицеливаясь.
Один из африканцев сбивчиво объяснял ей, куда именно нужно стрелять. Анна не понимала ни слова: ее мозг отказывался рождать хотя бы одну коротенькую связную мысль. Охваченной паникой девушке хотелось лишь одного: выбраться из засады и пуститься в бегство. Анна не была уверена, что сможет удрать от носорогов. Но это позволило бы ей прожить хоть немного дольше.
– Не надо, не надо! – взмолилась она, пытаясь вылезти на поверхность.
Туземец дернул ее за лодыжку, и девушка оказалась на дне ямы. Прозвучал выстрел, оглушительный, как раскат грома.
– Ах! – Анна закрыла уши ладонями.
Раздался новый выстрел.
Элен что-то прокричала. Туземцы возбужденно залопотали. Анна опустила руки, встала и увидела, что над кустарниками торчит только одна серая спина.
– Где второй носорог? – спросила Анна.
– Лежит, – весело ответила Элен. – В первый раз я не попала в сердце, и он попытался убежать. Пришлось выстрелить еще раз. Со ста метров, представляешь? Сквозь листву. Хочешь пальнуть по второму носорогу?
– Нет. – Анна решительно помотала головой. – Стреляй сама. У меня не получится.
– Получится, получится, – возразила Элен, помогая подруге выбраться из засады. – Скорее. Нужно подойти поближе, пока окончательно не стемнело.
– Я не хочу, не хочу…
Анна присела. Учитывая то, что Элен продолжала тянуть ее за руку, выглядело это довольно забавно: как будто мать пытается сдвинуть с места упирающуюся девочку, которая крупнее и сильнее ее.
– Ладно, как знаешь.
Отпустив Анну, Элен с карабином наперевес направилась к кустам, за которыми виднелась спина второго носорога. Небо стремительно теряло огненную окраску, готовясь слиться с серыми сумерками. Деревья сделались плоскими и черными.
Анна все это, конечно, видела, но как бы не замечала. Посидев еще несколько секунд, она прихватила ружье и отправилась следом за остальными.
Из зарослей раздался выстрел… еще один… еще…
Когда Анна подошла к Элен, второй носорог тоже лежал на боку, слабо шевеля передними ногами, как будто пытался улечься поудобнее. Спеша успеть до того, как окончательно стемнеет, чернокожие проводники бросились к добыче с ножами. Насколько поняла Анна, они выреза́ли рога, отсекали уши, губы и вспарывали животным животы, чтобы добраться до лакомых внутренностей.
– Зачем мы это сделали? – тоскливо спросила она у подруги, отвернувшись.
– В основном ради развлечения, – просто ответила Элен. – Ну и еще для того, чтобы потренироваться.
– Они были живы, а теперь… Лежат две туши, две горы мяса…
– Их съедят. В природе ничего не пропадает.
– Я больше не поеду на охоту, – сказала Анна.
– Хорошо, – согласилась Элен. – Еще только один раз. В субботу. Деньги уже уплачены.
– Но стрелять я не стану.
– Как хочешь. Только попробуешь. Не понравится – не надо.
«Вот так всегда, – подумала Анна. – Она вроде бы со мной соглашается, а на самом деле настаивает на своем. И я подчиняюсь. Почему? Вот что значит сильный характер. Мне бы такой!»
Размышляя о своих недостатках, девушка не заметила, как очутилась в «лендровере», уже заждавшемся их. Сорвавшись с места, внедорожник необычного розового цвета помчался сквозь ночь. Всякий раз, когда он подпрыгивал на ухабах, лучи его фар тоже подпрыгивали, как будто прокладывая дорогу в темные небеса. Иногда свет отражался в глазах птиц и животных, разлетавшихся и разбегавшихся чуть ли не из-под самых колес. Пахло степью, ночной свежестью и пылью. Пахло Африкой.