В СССР идеи о возможности сближения механизмов и методов управления социалистической экономикой с соответствующими подходами в странах Запада были впервые высказаны академиком Е. С. Варгой: «За годы войны западные государства перестали быть органом подавления "угнетенных масс" классом капиталистов и стали действовать в интересах всего общества. Они ввели элементы планирования и ограничивают прибыли монополий для перераспределения народного дохода в пользу малоимущих слоев общества». См.: Варга Е. С. Изменения в экономике капитализма в итоге Второй мировой войны. М., Государственное издательство политической литературы. 1946. С. 182.
В результате уже к весне 1999 года правительство Е. М. Примакова сумело «предотвратить крупнейшую институциональную катастрофу и заложить основы экономического роста». См.: Сапир Жак, Ивантер Виктор, Некипелов Александр, Кувалин Дмитрий. Российская трансформация: 20 лет спустя. М., Магистр. 2013. С. 97.
П. А. Столыпин, один из самых известных в истории российских реформаторов, всегда исходил из того, что успешные реформы в России могут быть осуществлены только при сильной власти.
Самохвалов А. Ф. Уроки Примакова – премьер-министра. М., ЛитРес: Самиздат. 2019. С. 58.
Там же, с. 86.
Недавно эта проблема была названа А. Чубайсом основной причиной неудовлетворительного хода российских реформ, которую ему «со товарищи» решить так и не удалось. (См.: Чубайс А. Б. Неплатежи в российской экономике 1990-х: непредвиденный институт. Вопросы экономики. 2023, № 7, с. 142–158.) Однако совсем в ином увидел главную причину неудач российских реформ Д. Сакс (США) – один из основных иностранных консультантов и участников их проведения. «Главное, что подвело нас, – это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями. <…> И, как мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства – служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей». (См.: Московский комсомолец, 11.03.2012. С. 3.).
Сапир Жак, Ивантер Виктор, Некипелов Александр, Кувалин Дмитрий. Указ. соч. С. 92.
Самохвалов А. Ф. Указ. соч. С. 130.
Гельбрас В. Г. Экономическая реформа в КНР. Очерки, наблюдения, размышления. М., Международные отношения. 1990. С. 7.
См.: Боцман Е. В. Итоги реформирования экономик Китая и России: сравнительный анализ – https://cyberleninka.ru/article/n/itogi-reformirovaniya-ekonomik-kitaya-i-rossii-sravnitelnyy-analiz, с. 41.
Стиглиц Д. Ю. Глобализация. Тревожные тенденции. М., Мысль. 2003. С. 132.
Водолазов В. Г. Ленинское наследие: взгляд из XXI века. Свободная Мысль, 2023, № 6 (1702), с. 157–184.
За десятилетия существования Госплана полное название этого органа государственной исполнительной власти, созданного в 1921 году для разработки и реализации плана ГОЭЛРО, много раз менялось. Однако оставалось неизменным основное содержание его деятельности – разработка и реализация планов развития народного хозяйства всей страны. Поэтому далее в тексте будет использоваться его привычное название – Госплан.
Андреев А. Ф. О становлении и развитии методов планирования в 20-е годы. Известия АН СССР. Серия экономическая. 1984, № 2, с. 53–68.
Так, на XIII съезде Компартии КНР (25 октября 1987 г.) была окончательно утверждена концепция социалистического планового товарного хозяйства как органического единства планирования и рынка. Социалистическое товарное хозяйство, основанное, в отличие от капиталистического, на общественной собственности на средства производства, представляет возможность сознательно обеспечить гармоничное развитие народного хозяйства. Превращение этой возможности в действительность зависит от того, насколько умело будет применяться плановое и рыночное регулирование. Государству нужно будет постепенно перейти к осуществлению в основном косвенного управления предприятиями. При этом общенародная собственность будет воплощаться не в системе подчинения предприятия (как суверенного товаропроизводителя) тем или иным органам власти, а закону и только закону. (см.: Гельбрас В. Г. Экономическая реформа в КНР. Очерки, наблюдения, размышления. М., Международные отношения. 1990. С. 77–79).
При этом предусматривалось непременное соединение массового движения «снизу» с преобразованиями «сверху» (там же, с. 38).
Кроме прочего, такая последовательность решала проблему наполнения внутреннего рынка страны собственными товарами народного потребления и тормозила развитие инфляционных процессов. За первые 10 лет описанной трансформации валовый общественный продукт Китая вырос примерно в 4 раза при росте производства предметов потребления (товаров группы Б) более чем в 6 раз (там же, с. 20).
Подавляющая часть китайских миллиардеров (в отличие от российских) – основатели именно «новых» предприятий (Edward Tse. China’s Disruptores. US: Portfolio/Penguin. 2016). На эту тему появились и публикации в отечественных средствах массовой информации. В частности, на основе зарубежных источников проведена структуризация групп из 100 крупнейших миллиардеров в России и в КНР с учетом происхождения их капитала. По итогам работы выяснилось, что из 100 миллиардеров в России 53 имели прямое отношение к «приватизации»; 22 являются выходцами из среды «спекулянтов и торговцев», 12 – из «управленцев» и только 7 – из «инноваторов». В то время как в Китае, в аналогичная структуре безусловно доминируют совсем другие группы бизнесменов. Из 100 крупнейших миллиардеров 59 приходятся на «инноваторов», а 32 представлены «управленцами» (см.: Касатонов В. «Серые кардиналы» Кремля: Хлебные места российских олигархов – https://www.km.ru/economics/2024/02/07/biznes-i-predprinimatelstvo-v-rossii/909290-serye-kardinaly-kremlya-khlebnye-me).
Так, если доходы китайских государственных компаний в 1998 году были примерно равны доходам частных и других негосударственных компаний, то уже в 2013 году доходы «негосударственного» сектора увеличились в 18 раз, тогда как государственного – только в 6 раз (Edward Tse. Указ соч. С. 15). Аналогичные данные содержатся также у Д. Стиглица: «Доля государственных предприятий в промышленном производстве через двадцать после начала реформ составила всего 28,2 процента». (Указ. соч. С. 97).
Интрилигейтор М. Шокирующий провал «шоковой терапии». Реформы глазами американских и российских ученых. Российский экономический журнал. Фонд «За экономическую грамотность». М., 1996. С. 129–136. Сапир Жак, Ивантер Виктор, Некипелов Александр, Кувалин Дмитрий. Указ. соч. С. 92.
Кокорев В. Экономические провалы (из воспоминаний с 1837 года). М., Издательский дом «Экономическая газета». 2002. Эта книга – одна из немногих, где проанализированы негативные последствия решений, принятых в середине XIX века петербургскими «либералами» в силу непонимания особенностей российской экономики.
На самом деле, с начала «реформ» предприятия, относящиеся к отраслям «естественной монополии» федерального уровня, и их руководящие центры (РАО ЕС, РЖД, Газпром) были фактически выведены из-под контроля государства. Декларации о необходимости такового так и оставались «разговорами». И только в ходе преодоления кризиса 1998 года к руководящим центрам этих предприятий были предъявлены жесткие требования в части регулирования цен на их продукцию и услуги, что несомненно привело к положительным результатам (см. выше). Однако, начиная с 2000-х, как и до 1998 года, такие компании по инициативе «реформаторов» были вновь переведены в режим «самоокупаемости». Это решение стало одной из системных ошибок «реформаторов». Его результатом явилась полная утрата компаниями того места, которое было предписано им в советское время – быть, прежде всего, технико-технологическими системами, определяющими эффективность и конкурентоспособность экономики огромной страны с ее природно-климатическими особенностями. Фактическое отсутствие контроля государства за удельными затратами и инвестиционными программами соответствующих предприятий неизбежно привело к потере прежнего качества их продукции и услуг, к значительному снижению эффективности их деятельности, к утрате ими структурообразующей и конструктивной роли в развитии единого экономического пространства страны. Более того, поставленные на коммерческие рельсы, они превратились в тормоз развития экономики, в «генератор» сохранения в ней инфляционных процессов на неприемлемом уровне.
Даже в условиях централизованного управления экономикой в конце тридцатых годов в СССР была создана конкурентная (соревновательная) среда для предприятий и институтов в сфере ВПК. При этом в стране продолжала сохраняться и развиваться потребительская кооперация в сфере производства товаров народного потребления, управленческие решения которой (кооперации) согласовывались лишь на верхнем уровне управления народным хозяйством. Окончательно ее разрушили только в ходе «реформаторской» деятельности Н. С. Хрущева.
Назначение современной цифровой обработки данных состоит не в регулировании, а в получении информации для организации надзора за соблюдением заранее согласованных и установленных правил, а также «автоматического» предупреждения возможных нарушений.
Самохвалов А. Ф. Указ. соч. С. 84–86.
Основа для реализации этого предложения уже создана. В частности, разработаны критерии отнесения организаций (юридических лиц) к крупнейшим налогоплательщикам, подлежащим налоговому администрированию на федеральном уровне. Они утверждены приказом ФНС России от 16 мая 2007 г. № ММ-3-06/308@. В ФНС России укомплектованы и необходимые межрегиональные инспекции (https://www.nalog.gov.ru/rn77/about_fts/fts/structure_fts/mri_fns/?ysclid=lvv1l7xmmj547102014).
Витте С. Ю. Российское экономическое чудо. (Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве., читанных его императорскому высочеству великому князю Михаилу Александровичу). М., ЭКСМО. 2012.
Кокорев В. Указ. соч. С. 60.
Принятое в первой половине XIX века прозападными «либералами» того времени решение об уничтожении в Кяхте (Иркутская область) меновой торговли (китайским чаем, мехами, тканями и другими товарами), учрежденной Петром I и укрепленной Екатериной II, и разрешение на ввоз чая морским путем из Китая в Россию (через Балтику и Черное море) также отрицательно сказалось на всей экономике и финансах России. В частности, на долгие десятилетия оно исключило возможность с выгодой для страны использовать огромный по протяженности транспортный коридор. Выиграл от этого решения лишь торговый капитал Англии и других стран Западной Европы. Там же. С. 65.
Строго говоря, вопрос о необходимости иметь и проводить в стране адекватную социально-экономическую политику в 2000-е и не мог быть поставлен. В то время даже словосочетание «промышленная политика» вызывало у тогдашних руководителей финансово-экономического блока правительства нескрываемое раздражение по причине его несоответствия их пониманию безграничных возможностей «невидимой руки рынка» в успешном управлении развитием российской экономики.