Социальная работа как служение. История, современные практики, перспективные направления - читать онлайн

Пути развития церковно-монастырской и государственной благотворительности в России

У древних славян основные формы поддержки были в руках родо-племенной общины. Род поддерживал своих сородичей, обеспечивая всех пропитанием, одеждой, жильем, опекал малолетних. Социальная взаимопомощь проявлялась в совместной хозяйственной деятельности, в защите своих территорий от завоевателей, в различных ритуальных действиях. Так называемые «помоги» оказывались членам рода при пожаре, наводнении, внезапном нападении. В хозяйственной деятельности осуществлялись совместная обработка земли, использование животных, заготовка кормов и уборка урожая. Род вырабатывал особые обычаи охранительного порядка, которые помогали выжить в тяжелых условиях его сородичам. Особо выделялась общинная помощь немощным старикам, детям-сиротам, вдовам. Нуждающимся оказывалась не только помощь продуктами, но и особая «мирская» помощь, когда нуждающийся переходил из дома в дом на кормление. Особое место отводилось круговой поруке («верви») как системе взаимоподдержки членов общины. Уже в этот период складывались специфические формы заботы о нуждающихся. Многие историки связывают эти традиции с особенностями русского национального характера, которому присуще обостренное чувство справедливости, милосердия и сострадания. Общинная жизнедеятельность способствовала распространению чувств равенства и солидарности людей.

Появление в 863 г. славянского алфавита, а затем и письменного славянского языка стали важнейшими факторами развития самобытной славянской цивилизации, главными чертами которой стали сострадательность и взаимопомощь. Для народов России милосердие, будучи выражением совестливости и особого состояния души, исторически являлось не просто проявлением жалости и сочувствия, а служило средством духовного очищения, внутреннего совершенствования.

Начиная с X в. на Руси постепенно разрушаются родоплеменные отношения, что приводит к созданию новых форм поддержки и защиты нуждающихся. В период с X по XIII в. складывается модель княжеского и церковно-монастырского попечения, в рамках которой создавались приюты, ночлежные дома и богадельни. Многие князья лично раздавали нуждающимся деньги и продукты. По свидетельству летописцев, на княжий двор позволялось приходить «всякому нищему и убогому» для того, чтобы прокормиться. Больным, которые не могли самостоятельно приходить, отправлялись повозки с продовольствием, им оказывали и врачебную помощь. При князе Ярославе были открыты первые училища для обучения юношей из малообеспеченных семей. Первые больницы для бедных, где они получали бесплатную помощь, были учреждены киевским митрополитом Ефремом в 1090 г. <…>

Милостыня как подаяние в виде денег или иных материальных средств нуждающимся впоследствии была вознесена церковью в религиозную обязанность. Милостыня сохранилась и до наших дней как форма сострадания нуждающимся.

В Московской Руси дело призрения бедных и немощных было в основном сосредоточено в монастырях и церквах. «Призреть» означало «опекать» или «заботиться о ком-то». Призрение выражалось, прежде всего, в предоставлении нуждающимся приюта и пропитания. Благодаря десятине и обычаю частных лиц оставлять церкви свое имущество в монастырях имелись средства для оказания помощи нуждающимся.

Церковная практика призрения развивалась не только в монастырях, но и в приходах. Приходская благотворительность выражалась в виде выдачи ссуды из церковной казны деньгами, хлебом, семенами. Ссуды выдавались «скудным» крестьянам и целым деревням, которые подверглись стихийному бедствию. <…> Приходы защищали слабых, прежде всего женщин от тирании мужчин. Для больных и одиноких при приходах создавались богадельни. Для детского призрения при богадельнях устраивали приюты для сирот. Важную роль приходы играли в распространении грамотности среди населения, много внимания уделялось и духовному перевоспитанию.

Свой вклад в развитие благотворительности внесли и православные братства, которые считали ее своей основной задачей. Братства выдавали пособия для бедных, учреждали больницы, богадельни, заботились о воспитанниках духовных учебных заведений. С укреплением крепостного права и централизацией церковного управления приходские общины и православные братства были вынуждены закрывать богоугодные заведения.

Первые попытки создания системы общественного призрения были предприняты во времена царствования Федора Алексеевича. Делами призрения стали ведать особые Приказы, которые в рамках государственной, а не церковной службы принимали решения об открытии богоугодных заведений.

При Петре I идеи общественного призрения как особой отрасли государственной опеки активно воплощаются в жизнь. <…> Петр I положил начало развитию государственной системы попечения о нуждающихся.

Выделяются отдельные категории нуждающихся, для которых рассматриваются особые меры попечения. Ставятся вопросы о профессиональном нищенстве и его искоренении. Государство приглашает частных лиц направлять свои пожертвования в закрытые учреждения (богадельни, госпитали, школы), для того чтобы помощь нуждающимся носила постоянный, систематический характер. Решаются задачи предупреждения воспроизводства нищеты, бедности, тунеядства. Предпринимаются меры по созданию специализированных социальных учреждений, таких, как больницы, богадельни, приюты для «зазорных» (незаконнорожденных) младенцев, смирительные дома, прядильные дома для лиц, склонных к профессиональному нищенству. Постоянное внимание уделяется призрению солдат, матросов, офицеров, получивших ранения и увечья в ходе многолетних войн. Только в Москве было устроено более 90 богаделен, в которых находилось до 4500 человек, получавших содержание от казны.

Растет роль государства в деле борьбы с голодом. Издается ряд законов, регламентирующих действия властей, церкви, помещиков, крестьян в период голода. Предусматриваются введение государственной монополии на цены, раздача хлеба в долг, формирование запасов зерна и продовольствия на случай неурожая или других стихийных бедствий. При оказании социальной помощи государство стремилось проводить политику, направленную на <…> пресечение распространения профессионального нищенства, на борьбу с голодом и эпидемиями.

Екатерина II продолжила политику Петра I. Система общественного призрения стала охватывать практически все слои населения. Приказы общественного призрения осуществляли попечение и надзирание народных школ, сиротских домов, госпиталей и больниц, богаделен для убогих, увечных и престарелых, которые не имели пропитания, особых домов для неизлечимо больных; домов для сумасшедших и смирительных домов; работных домов для лиц обоего пола. Эту систему дополнили учреждения Вдовьей ссудной и сохранной казны. Важное значение имело создание Воспитательных домов в Москве и Санкт-Петербурге – заведений для призрения незаконнорожденных детей. Воспитательные дома строили попечительскую деятельность через систему округов, расширяя зону своего влияния и обеспечивая максимальный охват нуждающихся в помощи. Средства Воспитательного дома складывались из пожертвований царской семьи, доходов от предприятий и капиталов самого дома, государственных субсидий, благотворительных взносов, прибыли игорных домов и др. Через 100 лет своего существования, в 1892 г., под опекой Воспитательного дома Санкт-Петербурга находилось 34 тыс. детей и взрослых, которые были распределены в семьях, в приютах, в больницах, на обучении в училищах, в земледельческих колониях, на служебных должностях. Воспитательный дом представлял собой комплекс разнообразных учреждений, выступая как центр попечительства и опеки, социальной защиты обездоленного детства [12, с. 54].

С 1802 г. Приказы общественного призрения были отнесены к ведению Министерства внутренних дел, а затем к ведению Министерства полиции. До середины XIX в. вся благотворительная деятельность и социальное вспомоществование были преимущественно сосредоточены в рамках государства и церкви. Это выражалось в установлении чиновничьего контроля за деятельностью учреждений общественного призрения.

Для улучшения призрения детей и женщин Указом Павла I его супруга Мария Федоровна была назначена руководителем Ведомства учреждений императрицы Марии, которое взяло под свою опеку почти все образовательные учреждения для детей и все воспитательные дома. Ведомством была основана система женского обучения для девочек из бедных сословий, а также для слепых и глухих детей. В 1797 г. было учреждено сиротское училище для детей разночинного сословия: дочерей купцов, мещан, ремесленников, священников. Позже училище было переименовано в Мариинский институт, просуществовавший до 1917 г. Знаменательным актом Ведомства было открытие в 1806 г. первого в России училища для глухонемых детей, а в 1807 г. – первого института для слепых.

Почти одновременно с Ведомством учреждений императрицы Марии по инициативе Александра I была основана еще одна крупная благотворительная организация – Императорское человеколюбивое общество, также находившееся под патронатом двора. <…>

На благотворительные цели вносились суммы от сотен тысяч до нескольких миллионов рублей. В течение только одного 1898 года благотворительностью в России воспользовались более 7 млн. человек, не считая 20 млн. разовых обращений к благотворительной помощи.

Примерно треть благотворительных сумм расходовалась на помощь взрослым; другая часть – на помощь детям и учащимся; еще треть – на медицинскую помощь. <…>

В условиях крайней поляризации богатства и бедности благотворительность выступала некоторым регулятором социального равновесия, центром устранения острых социальных конфликтов.

В зависимости от своего назначения благотворительные учреждения подразделялись на шесть типов:

• призрение детей и взрослых;

• дешевое и бесплатное обучение;

• дешевое и бесплатное проживание;

• дешевое и бесплатное пропитание;

• трудовая помощь;

• лечебная помощь.

Система защиты детей и подростков включала в себя специфические учреждения общественной помощи. Передовые технологии социально-помогающей деятельности, патронаж и усыновление позволяли вовлекать призреваемых в решение их жизненных проблем. <…>

Наиболее признанными в обществе благотворителями были Ведомство учреждений императрицы Марии, Императорское человеколюбивое общество, Общество Красного Креста, городские и земские благотворительные учреждения, сословные благотворительные учреждения. Существовала широкая сеть церковно-приходских обществ и братств, благотворительных заведений при церквах иноверных исповеданий, иностранных благотворительных учреждений (табл. 1). Были организованы благотворительные учреждения для увечных воинов, их семей и вдов лиц, убитых на войне; общества попечения о слепых, глухонемых, калеках, идиотах и эпилептиках; благотворительные общества при больницах; общества попечения об освобожденных из тюрем и о семьях заключенных. Получили распространение благотворительные заведения разных обществ и частных лиц, многие из которых имели профессионально подготовленных сотрудников. <…>

Таблица 1

Платонова Н. М., Нестерова Г. Ф. Теория и методика социальной работы: учебник для студ. сред. проф. учеб. заведений. – М.: Издательский центр «Академия», 2010. – С. 16–22.

Роль православного монашества в развитии социального служения Церкви

После крещения Руси в ней получают распространение методики византийского православного исихастского аскетизма.[1] <…>

Необходимость для приверженцев исихазма постоянно поддерживать свое сознание в режиме жестокой чистоты делает для этой аскезы актуальным вопрос о разрыве с мирской средой. Многие исихасты полагали, что духовное оздоровление будет полноценным только в иноческом бытии, отгороженном от мирской суеты стенами монастыря. Более того, многие аскеты приходили к выводу, что и монашеская келья является недостаточной формой уединения. Как и в Византии среди русских исихастов зарождались движения пустынников, столпников, молчальников, накладывающих на себя более суровое бремя оторванности от мира.

Однако, наиболее авторитетные православные аскеты, прошедшие этот путь, утверждали, что метод отшельничества нужен только на первых порах, еще недостаточно опытным людям, которым трудно все время держать внутреннюю молитву и заниматься одновременно чем-то другим. Но по мере возрастания духовной аскетической силы, становится уже второстепенным делом для исихаста его местонахождение и род занятий, внутренне он постоянно находится в общении с Богом. Скажем, и Сергий Радонежский, и Серафим Саровский, и Феофан Затворник прошли ступени сосредоточения в пустынных местах, а затем жили активной не мирской, но наставнической жизнью, синхронно сочетая ее с аскезой исихазма: Сергий Радонежский способствовал прекращению междоусобицы на Руси, Серафим Саровский занимался обустройством женской Дивеевской монашеской общины, Феофан Затворник нес проповедническую миссию, учил молодых исихастов правильно вести аскезу. «Устройте себе внутреннее уединение, – пишет он. – … Пустынь – быть с глазу на глаз с Господом… Хорошо уединяться в стенах от развлечений, но в себя уединяться еще лучше. Уединение внешнее придет само, когда установится внутреннее… Можно быть уединену среди шума мирского и можно быть как в суматохе мирской, в келии».[2] <…>

Монашество выдвинуло особый тип духовности: смысл человеческого бытия и внутреннего, духовного мира человека, идеал «быть», а не «иметь» (по терминологии Э. Фромма), свобода духа, равенство всех людей перед Богом, спасение как мотив истинной моральности, чувство греха как стимул к нравственному самоусовершенствованию. <…>

Секуляризация оказала огромное влияние на женское монашество. <…> В конце XVIII века благодаря стараниям наиболее деятельных монахинь, из числа изгнанных после закрытия их монастырей, стали создаваться первые неофициальные православные общины, по аналогии с монастырем, но ориентированные на активную деятельность в миру. Пример монахинь в деле организации подобных общин поддержали мирянки, им помогали окрестные города и деревни, ждавшие духовной и социальной помощи. Эти общины, за очень редким исключением, придерживались общежительного устава и располагали незначительными капиталами.[3] Жили они на выручку от продажи изделий своего изготовления. Общая молитва постепенно приводила к введению правильного монастырского богослужения, Божественную литургию совершали священники из близлежащих приходов.

Между 1764 и 1917 годами в России было основано 220 женских религиозных общин. С течением времени церковь и государство, не отягощая государственный бюджет финансовой поддержкой общин, стали выказывать одобрение их деятельности; позже многие из них благодаря социальному служению превратились в официальные монастыри.[4] Как результат, в 1810 г. было 94 женских обители, через четыре десятилетия, в 1855 г., насчитывалось 129 монастырей (97 штатных и 32 заштатных) с 2508 монахинями и 6606 послушницами, а к 1914 году общее количество женских монастырей и общин достигло 475, причем они были весьма плотно населены (56 016 монахинь и 94 629 послушницы). <…> При этом государство год от года снижало бюджетное финансирование монастырей. В 1880 году им полагалось 4,1 % от сметы Синода, а в 1900 – только 1,7 %.

Значительное увеличение монахинь и послушниц в XIX веке нельзя объяснить одним только подъемом аскетических настроений у русских женщин; это было не только проявление религиозных исканий. Одной из причин численного роста женского монашества были демографические и социальные процессы, происходившие в России. В связи с разрушением патриархального типа семьи в деревне появилось большое количество незамужних женщин, для которых было неприемлемо монашество в том виде, в котором оно существовало. Именно они пополняли ряды послушниц женских монастырей, жаждавших принятия не собственно монашества, а участия в растущей внешней деятельности своих обителей при больницах, богадельнях школах, приютах. <…>

Женские монастыри в социальной миссии православной религии играли большую роль, чем мужские, они же создавали благоприятные условия для становления церковного института сестер милосердия или его аналога.[5] В 1887 г., например, российские монастыри содержали 93 больницы и 66 приютов для престарелых, две трети которых приходились на женские монастыри; при этом мужских монастырей было тогда 469, а женских только 202 (отчет за 1887 г.). В 80–90 гг., в эпоху Александра III, когда правительство поощряло учреждение церковно-приходских школ, почти во всех женских монастырях открывались такие школы, обычно для девочек, и всегда на средства самих монастырей.[6]

Социальная направленность женщины объясняется не одним только различием между мужской и женской натурой (как утверждает большинство современных православных богословов), но и тем, что многие женские монастыри выросли именно благодаря своей социально-благотворительной деятельности, стали в этом отношении примером для других обителей и обрели признание народа. Так женщина получила больше свободы: возможность самореализоваться, обрести профессию и т. п. <…>

Со второй половины XIX века женские монастыри становятся центрами социальной работы. Религиозные идеалы напрямую начинают соотноситься с понятиями о социальной справедливости, важен не столько подвиг во имя индивидуального спасения, но общественное значение монашеского служения. Появившиеся в конце XIX века «деятельные» монастыри – Костромской Богоявленско-Анастасиин, с училищем для подготовки сестер милосердия, Киево-Покровский, с прекрасной больницей и лечебницей, Леснинский, со школами, приютами, лечебницами, – вызвали неоднозначную реакцию епископата и бурную церковную дискуссию. Понятно, что такого рода социальная активность никак не сочеталась с существовавшими монастырскими уставами, монашеским чином и практикуемой монашеской аскезой [3, с. 139–141]. К тому же монашество еще помнило, как в Петровскую эпоху государство пыталось утилитарно низвести монастыри в приюты для инвалидов, раненных, «подкидышей». <…>

На путь «делания» в ХIХ веке выходят и мужские монастыри. Реформы, начатые Петром I, во-первых, развили «ученое» монашество, а, во-вторых, породили старчество. Костяк немногочисленного ученого монашества составляла иерархия, занятая административной работой, сюда же можно отнести преподавателей духовных академий и отдельных настоятелей монастырей. Многие из представителей ученого монашества занимались миссионерской и просветительской деятельностью [6, с. 176.]. Церковь, впрочем, не поощряла занятия светскими науками. В 1908 году Синод отметил, что в большом количестве получает прошения священников и монашествующих о дозволении обучаться в университетах, и пришел к выводу, что «такое стремление лиц священного сана представляется несоответствующим непосредственным и истинным задачам пастырского служения» [9, с. 176.].

В большей степени поощряла Церковь старцев, но отношение ее было неоднозначным. Благодаря подвигу старцев монастыри крепли как хозяйственно, так и духовно, люди шли исключительно к ним, не в приход, не к настоятелю, а напрямую к Богу посредством старца. Отсюда – запрет на прием людей (например, оптинскому отцу Леониду), отсюда – так и оставшиеся неизвестными подвижники, подвизавшиеся в глухих лесах и не признанные как истинные монахи церковной администрацией. Люди шли к старцам и на исповедь, и за утешением, и за советом. К тому же психологически сложно честно покаяться своему знакомому, пусть и батюшке, а со старцем впредь и не встретишься, да и вера в его мудрость, питаемая людской молвой, была беспредельна. <…>

В конце ХIХ – начале XX вв. православная публицистика относит таких видных старцев, как Серафим Саровский, Амвросий Оптинский и др. к представителям жизни «созерцательной» в противоположность людям деятельным. Мы более склонны полагать, что институт старчества был своеобразным мостом между этими направлениями. Чтобы обрести связь с людьми и иметь, что сказать, необходимо достичь путем индивидуального развития гармонизации внутреннего мира и личностной целостности, в том числе, используя практики созерцания. От «природы» старцы могли быть и «деятелями» и «созерцателями», но посредством культовых практик, молитвенного делания, они достигали состояния духовного покоя. <…>

Поместный собор 1917–1918 гг. определил, что «для удовлетворения нужд богомольцев и местного населения монастыри устраивают: а) приемные покои и аптеки, б) приюты для сирот, в) убежища для инвалидов, г) странноприимные дома»; монастыри обязаны обеспечивать приют и уход престарелым и больным инокам, «если монастыри каждый в отдельности не могут устроить своих богаделен и лазаретов, то изыскиваются средства на учреждение общих для всех монашествующих епархии богадельни и лазарета в одном из монастырей» [18, 4-й вып., с. 38–39].

Русская Православная Церковь вступила на путь обновления. Но было уже поздно. <…> В советские времена система церковной благотворительности была разрушена, и теперь восстанавливается с огромным трудом.

Однако новое время формирует новую мораль. В 2000 году начался медленный процесс модернизации РПЦ. Принципиально новый для истории РПЦ документ, принятый Юбилейным Архиерейским собором в августе 2000 года, – это «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Он является ответом Церкви на требования времени и предлагает целую палитру областей, в которых взаимодействие с государством могло бы служить общественной пользе. Среди них – сотрудничество в области образования и воспитания, социальной работы, культуры. <…>

Сегодня можно наблюдать возобновление функции социального патронажа, как то: уход за больными в клиниках, организация церковных больниц, домов для престарелых, интернатов для сирот, обедов для нуждающихся и пр. Есть новшества, связанные с особенностями времени, – общины для лечения наркоманов, алкоголиков.

Практически все обители, которые уже преодолели начальный этап возрождения, развивают социальное служение. Насельницы Аланского Богоявленского женского монастыря и благочинный церквей Северной Осетии протоиерей Владимир Самойленко проводили занятия на курсах психотравмотерапевтов, чтобы иметь возможность оказывать психологическую помощь пострадавшим от теракта в Беслане. Кроме того, на территории монастыря был создан реабилитационный центр для пострадавших в Беслане. В Волгоградском центре социальной реабилитации наркозависимых и ВИЧ-инфицированных, расположенном при Кременско-Вознесенском монастыре в Клетском районе Волгоградской области, более 200 человек прошли курс реабилитации.

При десятках монастырей, в первую очередь, женских, открыты собственные приюты для детей, оставшихся без родителей, действуют богадельни для престарелых, благотворительные столовые для малоимущих или не имеющих работы и постоянного места жительства, гуманитарные склады одежды для них. Примером может послужить Богадельня имени св. равноап. Марии Магдалины для престарелых и инвалидов при Богоявленско-Анастасиинском монастыре в Костроме, богадельня при Новодевичьем монастыре в Санкт-Петербурге. В Новодевичьем и Иоанновском монастырях есть воскресные школы для детей и взрослых. При Свято-Николаевский женском монастыре в Малоярославце открыт детский приют «Отрада и Утешение», при Богоявленско-Анастасиином женском монастыре – детский приют имени св. Иоанна Кронштадтского.

Дети попадают сюда из неблагополучных семей, родители пишут заявление, и монастырь берет на себя все обязанности по содержанию детей. Некоторые девочки стали сиротами уже после попадания в приют. К монашеству их не принуждают: это очень сложный и глубоко личный выбор, – но детство в монастырском приюте все-таки влияет на ход жизни. Некоторые выпускницы закончили духовные училища, где получили профессии иконописцев, регентов, музыкальное образование. Некоторые вышли замуж за священнослужителей.

Подобная социальная деятельность развивается при крупных, более стабильных в хозяйственном отношении монастырях. Но к посильным видам социального служения должны подключаться все обители. Простые люди на территории бывшего советского пространства живут бедно, а местами – чрезвычайно бедно. Монастыри не могут оставаться безучастными к самым насущным, жизненно важным потребностям людей, и это в традиции русского монашества. Поэтому, как отмечают многие насельники обителей, надо стремиться к созданию при всех монастырях трапезных, гостиниц для паломников, и медицинских пунктов для оказания самой элементарной медицинской помощи.

Внимание к нуждам заключенных также необходимо рассматривать как направление монастырской социальной деятельности. В 1990-м году в исправительно-трудовой колонии № 5 в Санкт-Петербурге силами самих заключенных был построен новый храм во имя священномученика Вениамина Петроградского. В настоящее время в большинстве тюрем открыты или строятся православные часовни и храмы. Проведение богослужений и присутствие в тюрьме священника поддерживает нравственную атмосферу среди заключенных и ведет к снижению правонарушений. Например, примерно половина заключенных женских колоний Нижегородской области после освобождения уходит в монастырь. Этому способствует программа дистанционного обучения заключенных основам православия, осуществляемая Нижегородской епархией Русской православной церкви.

Еще одной стороной социальной деятельности монастырей является попечение о молодых людях, готовящихся к службе в армии. С середины 1990-х годов православные граждане по рекомендации настоятелей храмов и монастырей могут призываться в воинские части, в которых действуют или строятся православные храмы и ведется пастырская работа священнослужителями. В воинских частях, расположенных рядом с некоторыми крупными монастырями – Троице-Сергиевой Лаврой, Валаамом и др., по согласованию с Церковью созданы православные подразделения, в которых служат учащиеся духовных училищ и семинарий.

<…> Духовно-просветительская работа в современных монастырях обычно включает в себя создание воскресных школ для детей и взрослых, формирование паломнических служб, организацию катехизических бесед с прихожанами монастырских храмов. Но служение обителей делу просвещения не ограничивается монастырскими стенами. Монастыри организуют молебные пения на открытых местах, привлекая к ним множество народа, проводят массовые крестные ходы, в том числе возрождают исторические традиции дальних крестных ходов по святым местам теми маршрутами, которыми проходили наши предки. Во многих монастырях возрождено книгоиздание и распространение святоотеческой и богословской литературы. В Москве и Санкт-Петербурге сформировались крупные православные издательства.

Отдельные обители сотрудничают с государственными и негосударственными учебными заведениями, открывают в них домовые храмы, имеют возможность проводить учебные занятия теологического и культурологического направлений, иногда даже в рамках учебных планов. Умножается число семинарий, училищ, богословских и регентских курсов, открываемых при монастырях.

С 2000 года в вузах Санкт-Петербурга проводятся просветительские научно-практические конференции и чтения – Кирилло-Мефодиевские, Покровские педагогические, Знаменские, Татьянинские и другие. Для дальнейшего развития просветительских и социальных программ в молодежной и студенческой среде создана Межвузовская ассоциация духовно-нравственного просвещения «Покров», учредителями которой стали 10 вузов Санкт-Петербурга, Духовная Академия и Совет ректоров. Просветительские и краеведческие программы проводятся также в детских оздоровительных лагерях. В Тервеническом монастыре, например, священник является тренером местных детишек по самбо.

Такова распространенная работа, которую монашество проводит в сфере социального служения. К сожалению, объективная социально-экономическая ситуация в стране свидетельствует о том, что необходимость в подобной работе не только еще долго будет существовать, но с каждым годом будет увеличиваться. <…>

Астэр И. В. Современное русское православное монашество: социально-философский анализ. – СПб.: ООО «Архей», 2010. – С. 90–92, 101–105, 108–110, 166–168, 178.

Опыт регулирования социальной сферы в советский период

В советское время (1917–1991 гг.) государственная система социального обеспечения населения была связана как с новыми практиками революционного периода, так и с новой, марксистско-ленинской идеологией социального обеспечения и страхования. Многие традиционные социальные проблемы были объявлены пережитками капитализма или патологиями («родимыми пятнами») предшествующей эпохи. Кроме того, значительно изменился статус церкви и религии. Государство отделило себя от церкви и стало светским, что в большинстве стран Европы произошло еще в конце XIX в. При этом в Европе сохранились все приходские и монастырские формы помощи нуждающимся, позволявшие им оставаться включенными в местное сообщество или, в крайнем случае, находить приемлемую социальную среду в стенах монастыря. Следование же христианской этике братства и терпимости осталось как религиозной, так и культурной традицией в Западной Европе. А в России после революции не только были закрыты и даже разрушены монастыри и храмы всех конфессий, но и сама религия была объявлена «опиумом для народа». Поэтому идеология христианского милосердия и братской помощи ближним, в том числе «падшим», трансформировалась в идеологию борьбы с буржуазными пережитками, причем в самой жесткой форме. <…>

С начала 1920-х гг. социалистическое государство ввело социальное страхование всех лиц, занятых наемных трудом, затем был взят курс на ликвидацию безработицы. Так стала складываться система, в рамках которой именно занятость (точнее, статус трудящегося, работающего без применения наемных работников), а не гражданство определяла возможность включения в систему социального страхования. <…>

Социалистическая система распределения исключала безработицу, обеспечивала постоянную занятость, т. е. включение всего трудоспособного населения в нормативную организацию жизни, стабильный, хотя и существенно отстающий от мировых стандартов уровень жизни, носила универсальный характер и была направлена на сокращение всех форм социально-экономического неравенства. Бедность, а следовательно, социальное исключение, считалась пережитком капитализма, который должен исчезнуть в ходе строительства нового общества. Важный аспект социалистического подхода к социальной поддержке – контроль над формированием доходов семей, оплатой по труду в общественном хозяйстве и денежными выплатами из общественных фондов потребления (пенсии, пособия, стипендии, оплата ежегодных отпусков).

Значимую роль в социальных практиках играли профсоюзы трудящихся, охватывавшие практически всех занятых в разных отраслях народного хозяйства. Все трудящиеся платили членские (профсоюзные) взносы, а из средств общественных фондов потребления выделялись финансы на развитие таких по существу социозащитных учреждений, как детские сады, детские дома, больницы, санатории, дома пионеров и т. п., многие из которых были собственностью различных профсоюзов. Они были главным посредником между государством и человеком в решении социальных вопросов, поскольку в 1933 г. система управления социальным страхованием была реорганизована и все функции от Наркомата труда были переданы Всесоюзному центральному совету профессиональных союзов (ВЦСПС). Система решения социальных вопросов была построена так, что работа, членство в профсоюзе и определенном трудовом коллективе играли важнейшую роль в получении социальных благ. <…>

Профсоюзы, как и другие общественные организации, конечно, не были общественными в полном смысле слова и находились под контролем государства и КПСС. Но их деятельность в поддержании включенной в общество жизни инвалидов, многодетных семей и т. п. не следует преуменьшать. Например, Общество Красного Креста в соответствии с Конституцией РСФСР осуществляло свою деятельность на всей территории республики. Руководствуясь Уставом и международно-признанными нормами гуманизма и милосердия, Красный Крест осуществлял программы помощи малоимущим и социально незащищенным слоям населения, жертвам стихийных бедствий, производственных аварий и катастроф. Известен также Российский Фонд милосердия и здоровья, основной задачей которого было оказание помощи (материальной, социальной, медицинской) одиноким, престарелым, инвалидам, беженцам, хроническим больным, ветеранам, многодетным семьям и другим категориям нуждающихся. Полезную работу вело Всероссийское общество инвалидов (ВОИ), среди основных задач которого – разработка и предоставление предложений по социальной защищенности инвалидов, их социальная реабилитация, оказание им практической помощи. Основной задачей Всероссийского общества слепых было создание комплексной системы социальной реабилитации слепых, что предусматривает медико-восстановительную реабилитацию, профориентацию, рациональное трудоустройство, повышение квалификации, освоение сложных профессий. Задачей Всероссийского общества глухих было улучшение жилищных условий глухих и глухонемых, их материального обеспечения, образования, обучения различным видам профессиональной деятельности и др.

Важным событием в жизни советского государства стал Закон СССР «О государственных пенсиях» от 14 июля 1956 г. Впервые пенсионное обеспечение в нашей стране было установлено союзным законом, систематизировано, а также освобождено от существовавших ранее ограничений. Закон предусматривал виды пенсий, сохранившиеся и поныне: по старости, по инвалидности, по случаю потери кормильца и т. д. <…>

Система государственного распределения и обеспечения в СССР, достигнув своего полного развития к середине 1960-х гг., с одной стороны, реализовывала конституционные права всех граждан на труд, на доступность отдыха, образования и здоровья, обеспечивала стабильность и уверенность в завтрашнем дне; с другой – выступала тормозом экономического и социального прогресса вследствие того, что государство изымало у непосредственных производителей значительную часть доходов и осуществляло их жестко централизованное, а на самом деле уравнительное перераспределение. Это потребовало реформирования социальной сферы, в рамках которого должно было состояться становление социальной работы, ее идентификация как профессиональной деятельности по социальному обслуживанию населения. <…>

Григорьева И. А., Келасьев В. Н. Теория и практика социальной работы: учебник. – СПб.: СПбГУ, 2004. – С. 296–300.

Становление института профессиональной социальной работы в современной России

<…> Советские индикаторы качества жизни были значительно ниже аналогичных показателей в США, а с конца 1950-х гг. – и развитых стран Европы. Особенно быстро стал нарастать разрыв между качеством жизни в СССР и странах Запада после ориентации этих стран на построение государства всеобщего благоденствия.

Негативные тенденции в социальной сфере резко усугубила экономическая реформа, развернувшаяся в начале 1990-х гг. Распад единого социального, экономического и политического пространства Советского Союза обусловил системный кризис, который привел к многочисленным социальным проблемам: снижению уровня жизни большинства населения, безработице, вынужденной миграции, падению уровня рождаемости и росту смертности, распаду института семьи и брака. Появились такие негативные тенденции, как снижение показателей уровня здоровья людей, усиление социальной дифференциации общества. <…>

Появление в начале 1990-х гг. института профессиональной социальной работы в некоторой степени снижало уровень социального неблагополучия. Профессиональная социальная работа стала смягчающим буфером между невозможностью населения приспособиться к изменениям и необходимостью проводить намеченные реформы в короткие сроки. <…>

В этих переходных условиях правительством разрабатываются экономические и социальные программы, а также комплекс неотложных мер, направленных на выход России из кризиса. <…> Принимается ряд законодательных мер в области защиты инвалидов, пенсионеров, семей с детьми, военнослужащих: «О государственных пенсиях в РСФСР», «О дополнительных мерах по охране материнства и детства», «О повышении минимального размера оплаты труда», «О повышении размеров социальных пособий и компенсационных выплат» и ряд других.

В 1994 г. правительством утверждаются основные направления деятельности в области социальной политики. Среди мер поддержки и защиты нетрудоспособных и малообеспеченных слоев населения предполагалось улучшение пенсионного обеспечения, увеличение помощи семьям с детьми, малообеспеченным, инвалидам. В области пенсионного обеспечения предусматривались индексации пенсий в зависимости от роста цен на потребительские товары, меры социального страхования, развитие негосударственных пенсионных фондов. Совершенствовалась система социальных пособий и компенсационных выплат в области охраны материнства и детства.

В этом же году была утверждена федеральная программа «Дети России», включающая серию целевых программ «Дети-сироты», «Развитие индустрии детского питания», «Дети Севера», «Дети Чернобыля», которые внесли заметный вклад в улучшение положения детей. Реализацию всех правительственных мер в области социальной защиты населения начиная с 1990-х гг. осуществляло Министерство социальной защиты. С принятием концепции развития социального обслуживания населения в Российской Федерации (август 1993 г.) происходят отказ от принципов социального обеспечения (государственного патернализма) и переход к системе социальной защиты населения, принятой в европейских странах. <…>

Уже к 2003 г. система социальной защиты РФ составляла 1345 стационарных учреждений социального обслуживания, которые предоставляли 200,9 тыс. мест для пожилых и инвалидов. Совместно с органами здравоохранения создавались геронтологические и гериатрические центры, больницы, отделения, дома милосердия. Несмотря на широкую сеть действующих учреждений, потребность в них постоянно возрастает. <…>

Российская модель социальной работы формируется с учетом специфики современного этапа развития страны. Ее основными чертами являются:

• активный характер социальной работы, ориентированный на сохранение условий, позволяющих включать в работу самих клиентов как субъектов социального действия. Тем самым создается своеобразный саморазвивающийся механизм, поддерживающий проявление людьми взаимной заботы, взаимопомощи и милосердия, создающий благоприятный микроклимат в социуме;

• стремление к реализации адресности, целевого характера социальной работы, что выражается в выработке принципов и положений, правовых норм, обеспечивающих социальную защиту дифференцированных групп населения, в осуществлении мер по поддержке достойных условий существования конкретным нуждающимся лицам с учетом их индивидуальных потребностей и в соответствии с установленными критериями;

• превентивный характер социальной работы, предусматривающий осуществление профилактических мер по предупреждению социальных патологий и девиантных форм поведения.

Возникает высокая общественная потребность в социальном партнерстве, сотрудничестве по сглаживанию различных социальных конфликтов и устранению социальных проблем. Важную роль в развитии гражданского общества может играть негосударственная социальная деятельность на добровольческой безвозмездной основе. Развитие института социальной работы в современной России должно осуществляться в русле возрождения существовавших до революции 1917 г. институтов общественной поддержки, обеспечивающих преемственность отечественных традиций взаимопомощи.

Платонова Н. М., Нестерова Г. Ф. Теория и методика социальной работы: учебник для студ. сред. проф. учеб. заведений. – М.: Издательский центр «Академия», 2010. – С. 27–33.

Социальная направленность деятельности санкт-петербургского региона

<…> Культурно-исторический подход, используемый при изучении опыта организации социальной поддержки слабо защищенных слоев населения или «недостаточных слоев» (термин, используемый в литературе ХVIII – ХIХ веков) Санкт-Петербурга, свидетельствует о том, что эту деятельность можно рассмотреть с нескольких позиций:

• комплексная социальная деятельность, опирающаяся на духовно-нравственные основы в соответствии с религиозными воззрениями вне зависимости от конфессионального контекста;

• учет основных направлений созидательной деятельности населения, опыта организации торговли и промышленности, охват социальной поддержки малоимущих слоев населения, связанных с различными сферами жизни и относящихся к разным ведомствам: «ученые учреждения», учебные заведения, благотворительные, воспитательные заведения, врачебные учреждения и др.;

• начиная со второй половины XIX века ведется постоянный статистический учет негативных явлений, оформленных как «нравственно-статистические сведения о Санкт-Петербурге» и принятие действенных мер по их снижению и предупреждению;

• сбор достаточно полной и постоянно обновляющейся информации о Санкт-Петербурге статистического, историко-культурного, этнографического, экономико-хозяйственного, торгово-промышленного характера, позволяющей формировать представления о занятости населения в разных сферах деятельности, о вовлечении в систему образования, врачебного обслуживания, участии в благотворительных организациях и т. д. <…>

В этой системе управления уделялось важное место организации социальной жизни. Разные авторы на протяжении ХVIII – ХIХ веков отмечают, что «нигде в России благотворительность, помимо ее обширности, не устроена так правильно и многосторонне, как в Петербурге, и нигде не имеет она столько органов, рассчитанных на предупреждение всевозможных нужд и лишений». Отмечалось, что благотворительность была вызвана нищетой и бедностью, что она «вошла в народные привычки, освящена временем и необходимостью и стала одной из наиболее симпатичных добродетелей русского характера».[7]

Однако мыслящие авторы признают, что благотворительность безотчетная, неорганизованная весьма нередко вместо пользы приносит вред обществу. Это обстоятельство учитывалось законодателями, начиная с Петра I и его преемников. Издавались указы и при этом прилагались всевозможные меры против «искоренения нищенства и плодящей его неразумной благотворительности». Так, например, в 1730 г. было указание, что с полиции «жестоко взыщется, где будут бродить нищие».

Правительство понимало, что противодействовать этому негативному явлению могут учреждения правильно организованного общественного призрения. Богадельни времен Анны Иоанновны, «нищепитательные дома, раздача нищим через полицию подаяния от казны» и т. д. выступали как случайные фрагментарные меры и конечно мало способствовали достижению цели и искоренению этого негативного явления.

С 1775 г. ответственность за уничтожение нищенства была возложена на «Приказы общественного призрения», предполагалось создание работных домов в губернских городах, из которых в середине XIX века сохранился «дом призрения трудящихся». Утверждение в Петербурге первого благотворительного общества (16 мая 1816 г.) – «Императорское человеколюбивое общество» – ставило перед собой цель всеми нравственными и физическими способами стараться облегчить судьбу «несчастных» людей. Уже к 1872 г. это общество использовало на дела благотворения до 18 млн. рублей. В последующие годы создается «Общество попечения о больных и раненых воинах», «Комитет для разбора и призрения нищих». «Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым» выдавало денежные суммы на удовлетворение следующих потребностей: развитие собственного дела (в основном издательского), получение пенсий, на воспитание детей, лечение, единовременные пособия, ссуды. Назовем некоторых адресатов, получивших помощь:

• вспомоществование недостаточным студентам Санкт-Петербургского университета;

• пособие бывшим воспитанникам Санкт-Петербургского коммерческого училища и их семействам:

• пособие нуждающимся слушателям Технологического института;

• вспоможения ученикам 5-й Санкт-Петербургской гимназии.

Расширение социальной сферы шло и за счет организации социальной помощи, которая осуществлялась общинами сестер милосердия. Среди них была Крестовоздвиженская община, учрежденная Великой княгиней Еленой Павловной во время Крымской войны для попечения о больных и раненых воинах. Во время осады Севастополя из 100 сестер милосердия – 11 погибли, 4 были контужены осколками бомб. В мирное время община занималась попечением о больных и увеченных.

Свято-Троицкая община, помимо ухода за больными, организовала женскую прогимназию и школу для приходящих девочек. Список таких общин был довольно обширен и сферы их деятельности значительны. В 1836 г. была открыта Чесменская высшая богадельня для офицеров и солдат, пострадавших во время военных действий.

Система социальной помощи была тесно связана с организацией воспитания и образования, что наиболее ярко видно на примере Императорского Воспитательного дома, созданного при Екатерине II в 1772 г. усилиями и трудом И. Бецкого для «призрения несчастнорожденных и покинутых родителями детей».

На протяжении ХVIII – ХIХ веков социальная поддержка оказывается учебным заведениям: воспитательному дому, учительской семинарии, женскому училищу нянь, училищу фельдшериц, сельским школам в округах и т. д.

Если при Петре I предпочтение отдавалось селившимся в столице иностранцам, работающим в сферах наиболее актуальных для города: голландцам, англичанам, а затем немцам, итальянцам и французам, то уже к концу XVIII века начинает значительно преобладать русское население. Многие русские семьи роднятся с иностранцами. По переписи 1869 г. из 66 тысяч населения по языку и вероисповеданию православных русских 513 609 человек, протестантов среди русских – 4413, католиков – 3181. Большое число протестантов наблюдалось среди немцев – 42 324 человек, финнов – 15 356 человек, французов – 604 человек, среди католиков преобладали поляки – 9374 и французы – 2428. При этом мусульман насчитывалось 1707 человек. <…>

Следует отметить, что социальная сфера в Санкт-Петербурге была достаточно четко структурирована. Анализируя Санкт-Петербург как целостную региональную систему, известный ученый В. Михневич выделяет в нем такой аспект, как нравственно-статистический, что вполне оправдано, так как отклонения от «нормальной жизни», по его мнению, имеют серьезные объяснения и предполагают осуществление предупредительных мер. Рассматривая вопрос, связанный с «заботой о поддержании народной нравственности». В. Михневич указывает, что решение его возложено на полицейскую часть, которая должна противодействовать «разгулу, пьянству, нарушению порядка и благочиния». При этом не только анализируется соответствующая статистика, но и подробно рассматриваются социальные, медицинские, экономические причины явления и возможное их предупреждение.

Анализируя комплексный материал социального развития Санкт-Петербурга как региона в 70-х годах XIX столетия по таким разделам, как: городское население и его текущая жизнь, высший правительственный люд, городское управление, благоустройство и суд, умственная деятельность, благотворительная и врачебная деятельность, промышленность и торговля, можно сделать вывод, что управление городом ставило перед собой следующие задачи:

• определить приоритетные проблемы людей разных социальных слоев, вероисповедания, образа жизни и направить основные усилия на вовлечение в созидательный труд в связи с развитием города и страны;

• способствовать тому, чтобы христианские идеалы распространялись на все население города, что могло бы гармонизировать интересы общества;

• предупреждать возможные недовольства низших слоев, а также такие негативные явления, как пьянство, воровство, бродяжничество и др. силами как государственного, так и общественного характера. <…>

Исходя из содержания социального диагноза, была предусмотрена система мер, которая, безусловно, во многом складывалась стихийно, но охватывала деятельность таких ключевых ведомств, как городское управление, полиция, суд, учебные заведения. благотворительные учреждения, врачебные учреждения, фабрично-заводскую промышленность и т. д. <…>

Безусловно, в социальной политике региона имели место свои минусы, к которым можно отнести закрытость некоторых важных статистических данных, умолчание причин многих факторов и явлений, носящих дискриминационный характер, недостаточную связь между ведомостями, доминирование администрирования, методологическую разноголосицу при анализе содержания сфер и направлений социальной поддержки и измерения их эффективности. <…>

С 1991 г. в соответствии с законодательной базой Российской Федерации была создана система социальных учреждений, которые относятся к ведению Министерства здравоохранения и социального развития РФ и Министерства образования и науки РФ и имеют статус федерального, регионального и муниципального подчинения. К основным видам социальных учреждений на уровне региона относятся:

1) стационарные учреждения социального обслуживания престарелых и инвалидов;

2) нестационарные учреждения социального обслуживания престарелых и нетрудоспособных граждан;

3) территориальные учреждения социального обслуживания семьи и детей (в каждом районе города);

4) Дома ребенка (для детей, оставшихся без попечения родителей в возрасте 3–4 лет) Министерства здравоохранения и социального развития РФ;

5) детские дома для детей, оставшихся без попечения родителей Министерства образования и науки РФ;

6) школы-интернаты для детей, оставшихся без попечения родителей Министерства образования и науки РФ.

В каждом районе Санкт-Петербурга имеются комплексные центры социального обслуживания населения, включающие в себя отделение социально-медицинского обслуживания на дому для граждан пожилого возраста, консультативное отделение, отделение дневного пребывания, отделение срочного социального обслуживания и др.[8]

Активно работают многообразные социальные структуры для лиц, находящихся в трудной жизненной ситуации: безработных, мигрантов, лиц с зависимым поведением и т. д. <…>

Закон об основах социального обслуживания населения в РФ (1995) гарантирует систему социальных услуг, к которым относятся: социальный патронаж, программы реабилитации для конкретных социальных групп, государственные программы поддержки определенных категорий граждан. <…> За последние годы количество социальных услуг по наименованию, широте охвата граждан, по направлениям деятельности, способам удовлетворения потребностей граждан значительно возросло, о чем свидетельствуют государственные службы социального характера, государственные образовательные и медицинские учреждения, органы социальной защиты населения.

Рассмотрим направления, по которым подводятся итоги социального развития районов внутри региона (на примере Курортного района) в соответствии с национальными проектами «Здравоохранение», «Доступное и комфортное жилье», «Образование»: занятость предприятия и учреждения, потребительский рынок, жилищно-коммунальное хозяйство, образование, социальная защита населения, здравоохранение, развитие сферы культуры и др. <…>

В настоящее время целесообразно, чтобы социальная направленность организации жизнедеятельности региона, продолжая совершенствоваться, отличалась следующими приоритетными чертами:

• ориентировалась на человеческую личность, учитывая современные теории модернизации институциональных изменений; творчески относясь к следованию западным образцам;

• активнее принимала во внимание традиционный опыт, складывающийся в течении трех веков развития Санкт-Петербурга как одного из самых передовых регионов России;

• подвергала всестороннему анализу регион как системное явление, концентрируя внимание на параметрах: природно-климатических, исторических, инфраструктурных, придавала значение своеобразию социального строительства, расширению сферы социальных услуг, системе управления, совместимости интересов социальных групп общества и профилактике негативных явлений;

• строила социальную деятельность на основе институциональной эволюции, то есть более четкой упорядоченности; иерархизации и отбора социальных институтов, которые обеспечивают непрерывное усложнение и повышение ресурсной мощности общества и создают возможности для личностного развития человека.

Лебедева С. С. Социальная направленность деятельности Санкт-Петербургского региона: культурно-исторический и современный аспект // Ученые записки СПбГИПСР. – 2010. – № 2 (14). – СПб.: СПбГИПСР, 2010.

Милосердие и благотворительность в Санкт-Петербурге XXI века

На примере Санкт-Петербурга рассмотрим направления современной благотворительной деятельности Русской Православной Церкви. Можно их перечислить: медицинское, детские программы, помощь престарелым и инвалидам, образовательное, помощь заключенным, алкоголе и наркозависимым, юридические консультации, духовно-просветительское. Возрождение церковной благотворительности началось на приходах. Сегодня практически каждый приход, так или иначе, занимается благотворительной деятельностью. Оказывается помощь нуждающимся, раздаются бесплатные обеды, распределяется гуманитарная помощь. На первый взгляд кажется, что это малые дела. Но именно из таких малых дел и состоит социальное служение на приходе. Так, например, при приходе Андрея Критского создана богадельня на 6 мест, где ухаживают за пожилыми людьми и инвалидами, открыта благотворительная столовая на 40 детей. <…>

В Санкт-Петербурге возродилась деятельность братств и сестричеств. Братства и сестричества – это объединения мирян, осуществляющих благотворительную деятельность, направляемую священниками. Так, около 30 сестер из Братства св. Анастасии регулярно причащают и исповедуют больных, ухаживают за тяжелыми больными в Покровской и Мариинской больницах, организуют досуг для детей в детской инфекционной больнице № 3, осуществляют патронаж на дому инвалидов и одиноких стариков. <…>.

Есть и небольшие постоянно действующие церковные социальные организации: богадельни, церковные больницы, реабилитационные центры. Братство Тихвинской иконы Божией Матери открыло ночлежный дом в Тихвине на 20 человек. В поселке Мельничный Ручей общественная организация «Возвращение» создала реабилитационный Центр для наркозависимых на 30 человек, в котором имеется отделение для наркозависимых женщин с детьми на 10 человек. <…>. В деревне Перекюля создан благотворительный реабилитационный центр «Дом надежды на горе», рассчитанный на 10–15 человек. <…>.

Особо отметим совместные церковно-государственные проекты. Так, в рамках совместного проекта сестричества св. прмц. Елизаветы Федоровны в Хосписе № 1 и государственного образовательного учреждения – межшкольного учебного комбината Калининского района на базе медико-социальной станции «Остров-3» создан Реабилитационный центр для детей, нуждающихся в психолого-педагогической и медико-социальной помощи. <…>. Государственное учреждение Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних «Дом милосердия» успешно сотрудничает с Братством св. Анастасии, медицинским училищем № 6, которое готовит сестер милосердия. <…>.

Освещая социальное служение Православной Церкви нельзя не упомянуть о диаконической практике студентов Санкт-Петербургской Духовной академии и семинарии. Диаконическая практика – работа с людьми, нуждающимися как в духовной, так и в социальной помощи. Это – дети, в том числе, с проблемами в развитии, и взрослые, находящиеся в трудной жизненной ситуации. Практику осуществляют 80 студентов в детских домах, психоневрологических интернатах, тюремной больнице, семейных и детских центрах и приютах. <…>

Отдельная благотворительная инициатива представляет собой лишь звено в цепочке, которая позволяет оказать реальную помощь человеку. Координация действий благотворительных церковных организаций, специализирующихся на каком-то одном виде помощи, укрепление связей и сотрудничества между ними и государственными социозащитными и медицинскими учреждениями становятся насущной задачей. Мало помочь заключенному, пока он находится в тюрьме, часто еще больше он нуждается в поддержке именно после освобождения. Недостаточно помочь наркоману пройти «ломку», необходимо поместить его в реабилитационный центр, где он сможет обрести новый смысл жизни (в православном центре – воцерковиться), приучиться к систематическому труду, найти новый круг общения. Но и после 3–6 месяцев реабилитации такому человеку лучше не возвращаться в прежнюю среду, а пожить и потрудиться длительное время на удаленном приходе или в монастыре. Многие пожилые люди, попавшие в больницу, нуждаются в постоянном патронаже, а некоторые – в помещении в богадельню. Также и молодым людям, вышедшим из детских домов и приютов, требуется психологическая поддержка и юридическая помощь.