Соборище. Авангард и андеграунд новой литературы - читать онлайн

Летят от тебя журавли – на юг,

Летят от меня – на север…

Широк, необъятен надежды круг,

Где места нам нет доселе.

Приветствуем каждого дня уход,

Что нам не дарует встречу,

И верим, что в песне безбрежных вод —

Наш голос, един и вечен;

Что в дымках морских, разделивших нас,

Сияет нам облик Музы;

Что мчит над землей нас лихой Пегас,

Времен разрывая узы…

И памяти боль не коснется, вдруг

Сомнения в ней посеяв…

Летят от тебя журавли – на юг,

Летят от меня – на север!

Есть в наших душах маленькие ниши,

Где мы храним все то, что не напишем,

Не скажем, не нашепчем, не надышим

И в мысль, что во сто крат дыханья тише,

Не облечем… И даже сновиденью

Мы не доверим наше откровенье,

Что, может быть, и сами не услышим,

Когда вдруг запоет оно в той нише,

Любовью величая это пенье…

Оставь, Поэт, людское – для людей,

Земным не мерь души своей владенья!

Как ты, молил когда-то каждый день я,

Чтоб путь мой был светлей и веселей…

Как ты, искал тепла я и хотел

И Музе поклоняться, и блаженству,

Забыв о том, что Слова совершенство —

Лишь Слову верно служащих удел…

Но, как и я, молю тебя, прозрей

И небесами даденные крылья

Не осыпай земною, бренной пылью…

Оставь, Поэт, людское – для людей!

Нездешнюю жажду водой из колодца

Ты не утолишь.

Тоску, что в обитель нетленную рвется,

Ты не укротишь.

С дороги, ведущей к небесным глубинам,

Тебе не свернуть.

А значит, мой милый, с тобой по пути нам,

И свят этот путь!

Обеты души, что поймет лишь Всевышний,

И я уловлю…

Ведь все, что другим непонятно, излишне

В тебе – я люблю!

Иней, иней… Белый иней

Сквозь безмолвие пророс…

В сердце – дремлющей пустыне —

Только ветер да мороз!

Льдом застыли страсть и жажда,

А мечтаний круговерть

Опустилась сном бумажным

В нечитаемую смерть…

Сколько долгих зим им ныне,

Знаешь только ты один,

Сердца – страждущей пустыни —

Бессердечный господин….

Давным-давно мы встретились с тобою…

Не ночью то случилось и не днем,

Не в летний зной, не стылою зимою,

И не в дому твоем или моем…

Мы повстречались там, куда не вхожи

Ни боль, ни наслаждение, ни страсть,

Где время отпускает с миром вожжи,

Над миром распознав иную власть…

Мы встретились однажды там, где места

Ни звуку нет, ни слову, ни мольбе,

И где лишь тьма глазам небезызвестна,

Где нет ни мне названья, ни тебе…

Там, где губам не сдаться поцелую,

Там, за нездешней памяти чертой,

Там, где клеймит одна душа другую,

Давным-давно мы встретились с тобой…

Ляг, отдохни, усталый пилигрим!

В дорогах не найти тебе ответа…

Глаза сомкни – и двери отворим

В дремоту, где с тобой поговорим

О том, что есть реальность для Поэта.

Бродил ты через страны и века,

Приют сыскать надеясь средь земного…

Но все, что ты нашел, – лишь свысока

Смеющиеся хором облака

И отзвук неродившегося Слова.

Роди ж его, роди его на свет!

То Слово есть о том, что слово – тленно,

Что жизнь лишь там, где жизни вовсе нет,

Но где вообразил ее Поэт —

Иль в сердца глубине, иль во Вселенной…

Спи, пилигрим, и в снах своих развей

Сомнения о том, что нет людского

В Поэте, лишь похожем на людей,

Что жизнь его – иллюзия, но в ней

И только в ней его реально Слово!

Юдоль моей пожизненной печали

Для глаз и для ушей земных сокрыта…

Но знаешь ты, что плачет Маргарита

О том, что здесь ее не повенчали

Ни с Мастером, ни с крыльев белизною,

Мелькнувшей за божественной спиною.

Тихим голосом, или шепотом,

Позовешь меня в час предутренний…

И на цыпочках я безропотно

В сон войду твой, где скажешь мудрой мне:

«Мне любовь твоя – крылья белые,

Что несут меня в выси вечные,

Но погибнуть мне за пределами

Притяжения человечьего.

Отпусти меня петь о тщетности,

Ликовать, скорбеть о законченном,

А в предательствах видеть щедрости,

Что являет наш добрый Отче нам!

Отпусти меня к одиночеству,

Где и птиц не услышать пения,

Но где свет его чудотворчества

Озарит дорогу в прозрение.

К жизнелюбию, к гравитации,

Где, не помня ни лет, ни имени,

Через мрак души пробираться мне, —

Отпусти меня! Отпусти меня…»

И скажу, тем речам не рада, я:

«Отпущу я тебя, бескрылого…

Не в полете погибнешь – падая

В притяжение сердца милого!

Отпущу я тебя… Но что потом

Воскресит в тебе вдохновение?

Тихим голосом, или шепотом,

Позовешь меня из забвения…»

Вот и пришла пора проститься…

Неодолимый океан

Вонзился в сердце злобной птицей,

Круша его самообман.

Все померещилось: ночами,

Когда открыт сомненьям путь,

Главу склонив над письменами,

Мой дух пытаешься вдохнуть…

Для слов, замерзших в заточенье

Холодной крепости ума,

Дверь отворяешь в излеченье,

Где лекарь – Истина сама!..

И говоришь со мной, далекой,

О жгущей близости моей,

О безучастья подоплеке

И о подмене алтарей…

И плачешь тихо над листами

Моих взывающих письмен,

Где свет Поэзии меж нами

Недосягаем для подмен…

И в снов зовешь меня пучины,

Где песнь любви твоей вольна,

Где отчуждения личины

Срывает нежности волна…

Все померещилось… Волнами

Мне сердце хлещет океан!

И вечен между берегами

Непроницаемый туман…

Иллюзия… Ее благодарю

За то, что до сих пор горю, творю,

Благословляю каждую зарю,

Над миром в тихой радости парю,

И все еще тебя боготворю,

Припавшего с другою к алтарю…

Небесной гавани просторы

Зовут корабль души моей…

И от земных ему уж скоро

Освободиться якорей!

Вплывет он в царство голубое,

Где счет утрачен временам,

Где, вне сомнения, с тобою

Не разминуться больше нам…

Скажи, Поэт: среди людей

Зачем ты ищешь пониманья

И измышляешь оправданье

Непостижимости своей?

Зачем ты жаждешь их похвал

И малозначащих восторгов?

Зачем вступаешь с Музой в торги,

Дабы Глагол бесплатным стал?

Зачем тебе мирской уют,

Что приучает сердце к лени

И ставит Вечность на колени

Пред скоротечностью минут?

И почему бежишь, Поэт,

Из одиночества в веселье,

Что ты пустым считал доселе

Для разносящих божий свет?

О как, Поэт, знакомы мне

Твои сомненья и измены!

И я искал людские стены

В их соблазнительной стране!

И я сидел у их огня,

Внимая их речам нелепым!

И я ступал в объятья слепо,

Любовь – их кладью бременя!

И я всходил на пьедестал,

Земным признателен опекам!

И я хотел быть человеком…

Но им я никогда не стал.

К тебе через тысячи лет я вернусь,

Как будто и не было этой разлуки!

Быть может, метелью в окно я ворвусь,

А может, дождем упаду тебе в руки…

А может, приду чудотворной весной,

Безгласно, безропотно вновь наблюдая,

Как в сердце войти позволяешь другой

И как в это сердце влетает другая!

А может, лишь тенью твоей обернусь,

Себя наряжая твоими чертами,

Чтоб каждую радость и каждую грусть

Впервые ты смог разделить между нами…

А может, вернуться бессонницей мне,

Чтоб спутались мысли и сил не осталось

На то, чтоб узнать в сумасшедшей луне

Меня, что с тобой никогда не прощалась…

Иными сыта хлебами,

Омыта водой иною,

Парю между небесами

И крохотною землею.

Небес синева мне ближе,

Но там, на земле, есть кто-то,

Кто – если его не вижу —

Лишает меня полета!

Ему – все мои свирели,

Все грозы и снегопады,

Ему лишь поет доселе

Душа моя серенады….

А с небом прощусь навечно —

Бескрылою песня станет,

И с обликом человечьим

В объятьях его увянет…

Йодом – ссадину, а любовь —

Чем прижечь?

Иль как груду плохих стихов —

Бросить в печь?

Но сгореть ли любви в огне,

Как стихам?

Нет! Расправиться с ней извне

Вряд ли нам!

Ты отважнее не найдешь

Госпожи —

Ни топор не страшит, ни нож…

Что ж, скажи?

Что глаза ей навек сомкнет

И уста?

Что желание в ней убьет

Жить до ста?

Всех сильней она – сквернословь! —

Во сто крат…

Йодом – ссадину, а любовь —

Нечем, брат!

Божественность в себе открыв однажды,

О праздном говорить все невозможней…

В земной любви дому одноэтажном

Все нестерпимей жить вне выси божьей…

Все тяжелей слепое вожделенье,

Что бренностью на бренность отвечает…

И все невыносимей пробужденье

Из снов, где сам Создатель нас венчает…

От тебя до меня – дали страшные,

От меня до тебя – близь вчерашняя…

От тебя до меня – сны случайные,

От меня до тебя – песнь венчальная…

От тебя до меня – высь миражная,

От меня до тебя – дно бумажное…

От тебя до меня – слез забвение,

От меня до тебя – вдохновение…

От тебя до меня – мифотворчество,

От меня до тебя – одиночество…

От тебя до меня – выбор правильный,

От меня до тебя – Боже праведный…

От тебя до тебя —

путь таинственный,

От меня до меня —

ты, единственный…

Господи, позволь сказать мне это:

Смутен путь, я след твой потерял…

Господи, зачем меня Поэтом

Ты на землю эту отослал?

Мне бы жить, не думая о свете

На ночных дорогах бытия,

И любить, любовью в сердце метя,

А не в вечность, слогом вопия…

Мне б отведать нежности, и мне бы…

Господи, прости, я изнемог…

Скоро ль отзовешь меня на небо,

Где твоих не спутаю дорог?

Нет, ничего тебе я не скажу.

Ты знаешь сам:

Тебе – как Богу, Музе и стихам —

Я не служу;

И для тебя, задувшего свечу,

Алтарь мой пуст…

Но с именем твоим, слетевшим с уст,

С земли слечу!

А в девичьей моей не пахнет ладаном,

И девичья моя видала разное…

Там сердцем – ныне ветхим и заплатанным —

Смеялась я, победы его празднуя!

Там простыни чернели от бездушия,

Бесстыдства и значения двоякого,

Там стены рдели, мысли мои слушая…

Да, девичья моя видала всякое…

И всяких – безответственных, отчаянных,

Безумных, неприкаянных, воинственных…

Там целовала всех, поила чаем я

И называла каждого единственным…

Там научилась лгать себе безбожно я,

Не плакать о не сбывшемся загаданном,

Но верить по секрету в невозможное —

Там, в девичьей моей с забытым ладаном…

С ума меня сводят свиданья с тобою,

То в вещих виденьях, то в снах чудотворных,

А то меж светил на дорогах просторных,

Где Все и Ничто нам дано за чертою —

За тою чертою, что Бог разрушает

Для тех, кто Любовь безусловно вкушает…

Хожу уже не по земле…

Уже не страшно быть старухой,

Иль безобразною разрухой,

Или отчаяньем во мгле.

Уж ни пред чем боязни нет,

Ведь Ничего и Все – едины,

Как Бог – создатель той долины,

Где страх перерастает в свет!

Хожу уже не по земле —

По первозданности истоков,

Где след поэтов и пророков

Зияет на моем челе!

Не по земле уже хожу,

А там, где таю, расщепляюсь,

Твоими снами разлетаюсь

И над тобою в них кружу.

Хожу по хладной белизне,

Где ветер гласом человечьим

Все о полете шепчет вечном

И о Любви – бессмертной мне…

Рукою до тебя не дотянуться.

Не потому, что мили между нами,

Но оттого, что этими руками

Мне ничего земного не коснуться…

В руках уже не чувствую я силы,

Не чувствую и росчерка пера в них,

И с Музою бесплотною на равных

Уже я говорю в небесной сини…

Но здесь не лишена еще я места!

Я просто научилась жить в паренье

Над всем, что в рук моих прикосновенье

Не чувствует божественного жеста…

Аэропорт —

Место взлетов и посадок,

Место встреч и прощаний,

Место,

Которому лучше бы не было места

В нашей истории.

Аэропорт —

Место, где взлетела надежда,

Но никогда не приземлилась.

Нет меня больше на этой планете —

Цепи потемок упали,

Сброшены памяти черные сети,

В белое убраны дали…

Вижу: за белою аркой порога

След мой белеет и тает,

А между белыми ликами Бога

Белый мой голос витает…

Слышу: зову тебя белою нотой

В белых ветров дуновенье,

В белую сказку, где радость полета —

В том, что нам нет приземленья!

Иду к тебе через пространства

По бездорожью вековому,

Без подношений, без убранства,

Но с тем, что глазу не знакомо:

Иду со знанием Творца я

В душе, бессмертьем окрыленной,

Нетленным пламенем мерцая

Над плотью, в жизнь еще влюбленной…

Безгласна и почти бесплотна,

Иду к тебе… Бесповоротно.

Ты!

Тот, который уже не существует для меня в отдельно сотворенной

форме, называющейся человеческой плотью, но тот, который,

как Бог, растворился во всех видимых и невидимых предметах,

окружающих меня…

Послушай!

Что есть то желание, которое соединяет нас и одновременно

разъединяет, подобно тому, как прорытые каналы сливают

воедино моря и тем самым лишают их своей неповторимости?

Послушай!

Что есть та жажда, которую мы, надышавшиеся прожженным

воздухом и песком, испытываем, глядя на испаряющуюся

слезинку, вкус которой едва успевают представить и ощутить

наши губы?

Послушай!

Что есть та Любовь, которую не радостью мы воспринимаем,

а болезнью, внезапно обрушившейся на нас и каждый день

по капле высасывающей из нас силы и покой, которые

предназначены не для излечения этой болезни, но для

сотворения Любви?

Послушай! И посмотри на мои глаза!

Разве они не радость, обвивающая все твое тело, от пят и до чела

твоего светлого, подобно разросшемуся винограднику?

Разве стремятся они упрекнуть тебя в том, в чем ты не повинен?

А ты не повинен ни в чем, ибо только Бог руководит твоими

желаниями, и, если они чисты, втайне содействует им…

Посмотри и на руки мои!

Разве ты можешь сравнить их с колючими тростниками,

преграждающими путь твоему одиночеству?

Разве не похожи они на лепестки цветов, что следуют за

малейшим движением солнца и покорно склоняются к земле,

когда подступает ночь?

Но ни глаза, ни руки, ни вся плоть моя – не есть Я, та,

которую я искала столько лет, и которая наконец-то

нашлась…

Посмотри же на Меня!

Разве Я не есть душа, которая покинула тюрьму,

именующуюся человеческим телом, подобно тому, как

мысль разрывает оболочку слов и возносится к небу голосом,

который не слышит даже тот, из кого он исходит?

Разве Я не есть и твое освобождение от тебя самого – от того,

который каждый день смотрит на свое отражение и видит

лишь конкретные формы и очертания? От того, который еще

не понимает своего присутствия во всем, что есть на земле, но

едва лишь начинает его ощущать…

Но не Я ли есть все то, во что вливается и всасывается

твой бесформенный и вездесущий дух, подобно тому,

как проникает и впитывается во все существующее

беспредельный и неопределимый на ощупь воздух?

Да! Это Я рождаю и возношу к Небу твой неуловимый голос!

Да! Это Я разливаю тебя по венам всего земного шара!

Да! Это Я расторгаю твоими глазами все небесные таинства,

дабы помочь тебе выпустить из твоей собственной тюрьмы

того, кого я называю Истинным Тобой!

Освободи же того, чье свободное парение есть единственный

шанс для моего существования! Освободи того, кто своей

недосягаемостью заставляет распрямляться и тянуться вверх

самые чахлые и безжизненные ростки! И, наконец, я умоляю,

освободи, выпусти на волю того, которому посвящается

творенье Божье, ныне в облике моем существующее!

Да, я знаю, Я – как все и вся – творенье Божье,

Им создана и для Него существую.

Но разве Ты не есть Бог?

Ведь я люблю тебя не как себе подобного, но как того,

кому уподобиться желаю.

Да. Я люблю тебя.