Чтобы проснуться, человеку требуется более длительное время, чем заснуть – около пяти минут. Но сегодня Саше не потребовалось и минуты. Она очнулась сразу и первым делом подумала: «Сегодня похороны». Из окна лился чистый неяркий свет. Хорошо, если не будет дождя, очень хорошо. Она села на кровати под балдахином. Краешек не пришедшего в себя сознания удивился, что это за странное место и как она тут оказалась. Но запаздывающих подгонял авангард, который уже застилал койки и чистил оружие. На удивление времени не было. Сегодня придется дать бой. Она взяла со столика телефон.
Прекрасно, время есть. Вчера она так и заснула в одежде и теперь главным ее желанием было принять душ. Она достала из сумки объемную косметичку с туалетными принадлежностями и пошлепала в ванну. Включила свет и обнаружила ту же чистоту и нетронутость, что и в спальне. Никаких следов присутствия человека, ни шампуней, ни бритвенных принадлежностей, только одинокое мыло в упаковке и аккуратно развешанные полотенца.
Сердце предупредило прежде, чем ухо услышало звук. Оно в ужасе екнуло на десятую долю секунды раньше, чем Саша услышала то свист, то ли вздох:
«Ммм… сссссс…»
Отчетливо, как и вчера. Те же слуховые галлюцинации.
Она почувствовала, как у нее похолодело под волосами. И страх родился в груди. Заломил, изнывая, причиняя почти физическую боль. Что это такое? Господи, что творится в этом проклятом доме?
На этот раз свист не прекращался дольше. С высоких нот он перешел на более низкие.
«Дддыы… Ннннн…»
Неужели в этом буравящем мозг звуке проскальзывают слова?
Нет, это не слова. Слов быть не может. Это трубы, она же в ванной! Точно, это трубы. Сознание клещами ухватилось за спасительную мысль и облегчение вытеснило ужас. Идиотка, испугалась дрожания труб. Старый дом, только и всего.
Звук замер. Но облако страха осталось.
Она постояла, справляясь с собой, потом открыла кран на полную. Ванна была чугунной, на ножках в виде львиных лап и стояла посреди комнаты, больше похожей на будуар. Подсознательно была готова к тому, что из крана хлынет кровь или что там еще бывает в фильмах ужасов. Кровь убиенных младенцев или жидкая грязь из канализации. Она не любила ужастики, у нее вообще не было времени на кино, но штампы прочно засели в голове.
Из крана хлынула чистая вода. Она смотрела, как чистая, но уже пожелтевшая ванна наполняется водой. После контрастного душа стало лучше. Она распаковала сумку и достала одежду, специально приготовленную для похорон. Облачилась в строгое элегантное черное платье, натянула черные чулки и надела черные лодочки. Гриву пепельных волос собрала в узел на затылке. Небезупречный, конечно. Она не привыкла причесываться сама, этим занимался ее парикмахер, визажист и косметолог в одном лице. Оглядев себя в зеркале, осталась довольна. Вот так, просто и строго. Голову ничем покрывать не стала. Это уже лишнее, неважно, если ее осудят селяне. Уж на них-то ей плевать с высокой колокольни. Бросила взгляд на телефон.
Пора будить детей. Выйдя на галерею, она услышала, как внизу хлопнула дверь. И сразу за тем голос, умноженный гулким эхом:
– Это я, Сашенька! Вы уже встали?
Ксению-таки принесло. После того, как сегодня все закончится, надо будет ей сказать, что пока она с детьми тут, ноги ее в доме не было. Мягко сказать, но так, чтобы она уразумела. Времена изменились и теперь все будет так, как решит новая хозяйка.
– Сейчас мы спустимся, Ксения Васильевна.
Когда она открыла дверь в детскую, на нее дохнуло запахом раскаленной саванны. Снова этот дикий запах. Саша так и замерла на пороге. Как будто в детской ночевал целый зоопарк. С виду все было в порядке, дети спали вдвоем на кровати, вещи были на местах, но запах стоял невыносимый.
Какого черта тут творится?