Снежана
По пути в ночной клуб я, как заправская шпионка, навела справки о семье доктора Погосяна. Хотела примерно понять, что за человек этот Гарри, для встречи с которым мне нужно сначала ехать на метро, а потом идти ножками по проспекту до клуба. У талантливого хирурга было двое взрослых детей. Старший Гарри и младшая Диана. Статей и видео в интернете об их скандальных выходках нашлось хоть отбавляй.
Журналисты язвили, дескать природа по своей излюбленной традиции решила отдохнуть на детях гения. Я прочитала короткую заметку об истории этой семьи и поняла, что не могу согласиться с борзописцами. Природа здесь не виновата. Мама Гарри и Дианы погибла в аварии, когда дети были еще совсем малышами. Отец постоянно пропадал то на операциях, то на заграничных конференциях. За детьми присматривали няньки, которые не особо заботились об их правильном воспитании. Недостаток внимания отец надеялся компенсировать дорогими игрушками и развлечениями.
У Гарри и Дианы было все, о чем только может мечтать ребенок, кроме самого важного – родительской любви. Так они и выросли, или точнее, остались большими избалованными, капризными детьми, плохо приспособленными к самостоятельной жизни. А их отец по-прежнему старался откупиться дорогими игрушками.
Дочери подарил салон красоты, а сыну – ночной клуб, раньше называвшийся “Эк – стазис”. При новом владельце название заменили менее компрометирующим. Сетевой поисковик объяснил мне, что стазис – очень глубокая спячка. Лучше и не пробовать понять, как связаны шальные танцы в клубе и непробудный сон. Мне эта загадка не далась, но хоть чуток повеселила.
Я немного припозднилась. Переживала, как бы не опоздать. Вдруг хозяин клуба приехал на пару минут и до моего прихода умчался на шикарном авто? Запыхавшись, я подбежала к дверям клуба и чуть не врезалась в огромного вышибалу. Еле затормозила.
– Д-д-добрый вечер, – скинув капюшон, подняла голову и заглянула в маленькие глазки толстяка, далекие от меня из-за его пугающе высокого роста. Мои зубы от холода и нервотрепки выбивали барабанную дробь. – Я п-п-пришла к-к-к Гарику от-т Виталика. По рекомендации!
Не знала, сработает ли уловка. Может, Виталик никогда не направлял к приятелю девушек.
– Проходи, – громила распахнул передо мной железную дверь. – Гарри Рубенович у себя в кабинете. Служебный вход направо, где лестница.
Стараясь не спешить и не дергаться, я тихонько вошла в кабинет владельца клуба. На меня с легким испугом взглянул развалившийся в широком кресле парень. Вальяжно закинув ногу на ногу, он сидел за прозрачным столом, на котором лежали тонкие папки с документами.
Я не ошиблась, представляя Гарри большим ребенком. Обиженно поджав тонкие губы и прищурив темные глаза, он смотрел на меня, как на непривычно дешевую игрушку – не ту, которую ждал, но выбрасывать жалко, на что-нибудь да сгодится. Я смотрела на него, потеряв дар речи от волнения.
Худощавый, болезненно бледный, словно долгое время прожил взаперти, не видя солнечного света. Бордовая атласная рубашка, черные брюки со стрелкой, лакированные ботинки и… море украшений: перстни, браслеты, запонки.
Зачем парню столько побрякушек, а еще – как он их не теряет? Я умудрилась где-то посеять золотую цепочку, мамин подарок, и с тех пор носила только дешевую бижутерию. Скудные фамильные драгоценности вместе со столовым серебром лежали неприкосновенные в шкафу под спудом старых льняных простыней – бабушкиного наследства.
– Выкладывай, какие проблемы привели в мою берлогу, на что рассчитываешь? – Гарри потер указательным пальцем острый кончик длинного носа. – Только сразу прошу не засорять мне мозги долгими жалобами на тяжелую жизнь. Я не психолог, и не готов часами выслушивать нытье, вранье – нужное подчеркнуть.
Переведя дух, я как можно быстрее и понятнее объяснила ему свое непростое положение. Гарри внимательно слушал, сложив пальцы домиком. Как только я умолкла, он встал с кресла и подошел ко мне.
– Короче, детка, без обид. Ты не подходишь для интима. Это не твое. Прими как данное и не пытайся меня переубедить. Такие, как ты, тут надолго не задерживаются. А доставать тебя из петли дело неблагодарное, потом от проверок не отмахаться.
– Но разве вам не все равно, кто, с кем и как? – удивилась я.
– Лично мне отнюдь не безразлична репутация моего заведения и статус девочек, работающих в нем. Скажу больше, она значит не меньше, чем прибыль. В этом мире не все так просто, как ты думаешь. Репутация сегодня есть, а завтра ее может не стать. Следовательно, и денег тоже. Представь, ты и перед клиентом будешь дрожать, как кленовый лист. Кому это надо? Извращенцам-садистам, которым нужны страх и боль нежных дев, сюда путь заказан. Я веду бизнес по правилу – все должны получать удовольствие, как наши клиенты, так и девчонки. Ты в обозначенную схему не вписываешься.
– А если я постараюсь… – замявшись на секунду, я попыталась подобрать верное слово, – вписаться?
– Поверь, мне на фиг не сдалось ломать твои подсознательные блоки. И ничего дельного таким путем не выйдет. У многих из наших девчонок нет реальной нужды. Они придумали ее для оправдания своего поведения, испокон веков порицаемого обществом. Но у них есть желание, страсть… Как бы лучше выразиться… Голод! У тебя все с точностью до наоборот. Есть реальная нужда, но психологической готовности к работе – ноль. Не говоря уже о желании. Тут твой показатель уходит в глубокий минус. Реанимации он не поддается, так что не твое это детка, не твое.
Я признавала, что Гарри прав. Как ни крути, ночной бабочки из меня не получится. А вот журналисты заблуждались. Сын известного врача на поверку оказался совсем не таким дураком, каким его представляли в сети, пусть он и участвовал в нелегальных ночных гонках, и дрался с каким-то чиновником. Со мной разговаривал вполне разумный человек, имеющий деловую хватку и окончивший престижный институт не только ради “корочки”.
– Но что мне делать? Как спасти маму? – я поежилась под его холодным пристальным взглядом.
– Все, что я могу тебе предложить – массаж без интима. Полностью легальная вечерняя подработка по трудовому договору. Ты говорила, что готовишь пироги и калачи. У меня идея.
Сняв рубашку, парень подошел к дивану и лег на живот.
– Представь, что моя спина и плечи – это большой кусок теста, который нужно раскатать и размять, а попа и ноги – мясо для отбивных. Попробуй сделать полуфабрикаты из представленного сырья. Если справишься с задачей, я тебе заплачу авансом и попрошу отца принять твою маму в стационаре как вип-клиентку. А теперь приступай. Разомни мне плечи.
Я постаралась следовать его советам и… О чудо, у меня все получилось. Страх отступил.
– Видишь, бояться нечего, – некоторое время спустя улыбнулся мне Гарри, встречая из раздевалки.
Я чувствовала себя неловко перед парнем, выйдя к нему в одном нижнем белье, пусть и очень дорогом, красивом и в достаточной мере закрытом, не похожем на тонкие полоски.
– Клиент вправе любоваться твоей красотой, но не должен распускать руки. На случай нештатных ситуаций в каждой кабинке установлена видеокамера. Ребята всегда помогут, если что. Главное – без паники и делай мордочку милее, глазищи у тебя что надо, – напутствовал Гарри. – Заскочи к Соне, она подведет тебе глаза и объяснит, как отыграть вечер по полной. Понравишься пробным клиентам, а там, глядишь, втянешься. Может, и для интима сойдешь. Кто знает, что блуждает в глубинах подсознания у таких тихих кралей?
Я улыбнулась – сначала ему, а потом своему отражению в большом зеркале. Волосы мне завили и сделали красивую укладку. Белье было просто шикарным. Босые ноги слегка озябли, но в кабинке должно быть теплее, чем в гримерной.
– Тебе повезло, детка, – провожая меня, Гарри заглянул в пункт охраны и показал, кто ждет в кабинке. – Твой первый клиент не должен замучить придирками. Думаю, он почтет за счастье любое внимание.
Посмотрев на экран, я увидела, что в углу тесной кабинки сидит бородатый дед – во сто шуб одет. На голове у него помятая долгой жизнью шляпа. Под распахнутым пальто – толстый свитер, из-под него торчит длинная белая рубаха, на ногах полосатые шаровары, как от пижамы. Обувка похожа на валенки. Необычный посетитель молодежного заведения. Но выгодный, похоже. Оплата поминутная, а с него только снимать одежду можно нарочито долго.