Кай еще смог купить в одном из магазинчиков аэропорта новые черные очки – ну как купить, взять с прилавка и положить возле замершей продавщицы деньги – и, шатаясь, направиться к выходу из здания.
А там сияло солнце, бежали по своим делам люди, ожидали прилетевших пассажиров таксисты. Правда, вот уже минут пять никто почему-то не мог войти в здание аэропорта, человек десять топтались у входа, с нарастающим раздражением облаивая тех, кто стоял у самых дверей:
– Ну, че застыли-то! Че пялитесь на двери, как тот баран на новые ворота? Никогда фотоэлементов не видели?
– Ой, самые умные выискались! – привычно огрызнулась сухощавая дама в кокетливой соломенной шляпке. – Прямо такие все продвинутые, куда нам, деревне, до вас! Мы и от телевизора-то шарахаемся, а тут – волшебные двери, батюшки!
– Ты не умничай, ты лучше дорогу освободи, – прогудел здоровенный мужик, отодвигая мощным плечом похожее на камышину недоразумение в шляпке. – У меня регистрация на рейс заканчивается через десять минут, а ты тут мешаешься!
– Ну-ну, – насмешливо поджала губы камышина, – удачи! Может, вас фотоэлементы испугаются и заработают! А то на нас они не реагируют!
– Не реагируют – заставим. – Здоровяк потряс сомкнутые стеклянные створки. – Эй, там, наверху! – заорал он, глядя в равнодушный окуляр видеокамеры. – Кончайте квасить на рабочем месте, у вас тут с дверями засада! Че за фигня? – Мужик приблизил лицо к стеклу и озадаченно почесал затылок. – Внутри все замерли, стоят и в воздух таращатся! Че происходит-то!
– Может, бомба? – взвизгнул кто-то из дам. – Террористы?!
– Тьфу, дура! Типун тебе на язык! – Здоровяк поежился, словно от холода. – Никакие не террористы, все нормально, вон, зашевелились там уже! Наверное, что-то объявляли по громкой связи, вот и слухал народ!
– А что там насчет дверей? – нетерпеливо переспросил кто-то из арьергарда скопившейся у входа толпы. – Заработали?
– Вы же видите! – недовольно пробухтел мужик. – Все по-преж…
И в этот момент двери медленно, словно нехотя, начали раздвигать створки.
– О, очнулись, козлы! – торжествующе заорал здоровяк. – Набить бы им морды, дак времени нема! Опаздываю!
И он сосредоточенным кабаном ломанулся сквозь образовавшуюся щель, не дожидаясь, пока двери откроются на всю ширину.
И едва не сбил с ног бредущего на автопилоте Кая:
– Извини, блондин! Опаздываю!
– Хам! – вякнула ему вслед камышина и сочувствующе обратилась к Каю: – Вам плохо, молодой человек? Вы ужасно бледный!
– Да, что-то дурно стало, – еле слышно прошептал тот, из последних сил цепляясь за край сознания – не хватало еще сейчас в обморок шлепнуться, тогда все усилия были бы напрасны. – Наверное, от духоты.
– У вас, похоже, с сосудами беда. – Тетка деловито подхватила шатающегося незнакомца под локоть и повела к выходу. – У меня та же проблема, могу лекарством поделиться.
– Нет, благодарю вас, – слабо улыбнулся Кай, не делая попыток освободить руку – помощь ему была нужна, как никогда. – Я стараюсь не злоупотреблять лекарствами.
– Тоже правильно. – Камышина, оказавшаяся на удивление крепкой, заботливо довела его до скамейки, довольно уединенно расположившейся в тени высокого тополя, и помогла сесть. – Вот, посидите в прохладе, подышите, здесь вас не побеспокоят. Может, воды принести?
– Нет, не надо. – Шевелить губами становилось все труднее, Кай физически ощущал, как остатки энергии испаряются из его тела. – Вы и так мне очень помогли, спасибо вам огромное!
– Да не за что! – махнула рукой женщина, потом взглянула на часы и охнула: – Господи, я же опаздываю! Я ведь дочку приехала встречать, она на обследование в Москву летала. Ее рейс уже должен был совершить посадку! Все, я побежала! До свидания!
И она помчалась обратно, смешно придерживая свою шляпку рукой.
А на скамейке осталась лежать кучка бесполезной ветоши.
Ну хорошо, не лежать, а сидеть, и ветошь была не совсем чтобы ветошь – новенький костюм от Бриони (Кай предпочитал этот бренд всем остальным), и внутри ветоши тоже вполне ничего такой образчик находился, вот только пользы от этого образчика сейчас не было никакой.
Он даже не мог отогнать осмелевшего воробышка, боком подпрыгавшего к его ноге и попытавшегося выклевать на тонкой коже итальянских туфель свои инициалы. И даже то, что Кай по пути к скамейке наступил на остаток хот-дога, и вкусные кусочки сейчас весьма креативно расположились на подошве и чуть выше, поведение наглой птицы не оправдывало.
Но Каю сейчас было не до спасения эксклюзивной обуви, он сосредоточил ошметки сил на одной цели – остаться в реальности.
Сознание вело себя совсем не по-товарищески, оно все время норовило соскользнуть в небытие и оставить хозяина на произвол судьбы. А произвол этот мог оказаться весьма проблематичным, на то он и произвол.
Таким опустошенным, вымотанным до потери сознания, унизительно беспомощным Кай не ощущал себя никогда.
Но и того, что он устроил в аэропорту, он тоже до сих пор ни разу не проделывал. И даже не думал, что он это может.
Подчинить себе волю и сознание огромного количества людей, стереть из их памяти события последних десяти минут, вывести из строя всю электронику – да, и диспетчерской досталось скорее всего, но за пару минут ничего катастрофического произойти не могло – Кай до сих пор не мог понять, КАК он все это проделал.
Но и организм его тоже не мог этого понять, похоже. Мощнейший выброс энергии превратил сильного здорового мужчину в беспомощного младенца, хорошо хоть памперсы не понадобились. И Кай был бесконечно благодарен незнакомке в смешной шляпке, решившей помочь совершенно постороннему ей человеку. Причем помочь бескорыстно, просто потому, что этому человеку было явно плохо.
Вряд ли Кай смог бы добраться до этой уединенной прохлады самостоятельно, в лучшем случае он шлепнулся бы прямо на тротуар и опять привлек к себе внимание окружающих.
И стряхнуть с себя это внимание он уже не смог бы…
Он просидел тогда под деревом не меньше часа, прежде чем смог снова управлять своим телом достаточно уверенно.
Во всяком случае, вытащить мобильный телефон и позвонить матери он смог. Она немедленно выслала за ним машину, и через два часа Кай уже лежал в палате их подземного госпиталя.
Он никому не сказал, почему сорвалась его очередная командировка, вернее, не сказал правды, объяснив свое внезапное недомогание нервным истощением – он слишком много сидел в последнее время у себя в лаборатории, занимаясь полезными для воссоздания нордической расы исследованиями.
Так думали его мать и члены Президиума. Да и все остальные жители подземелья, а как иначе, ведь Кай – символ и надежда! Самый что ни на есть взаправдашний истинный ариец!
На самом деле Кай меньше всего думал о Великой Цели, у себя в лаборатории он увлеченно работал над новыми разработками в области нанотехнологий. И вовсе не перегружался при этом.
Но все остальные должны думать именно так, потому что если они узнают правду о том, на ЧТО их символ и надежда способен в стрессовом состоянии…
Да они просто испугаются и шлепнут его по-тихому.
Нет, не мать, конечно, и не члены Президиума, те, другие, из молодых.
Внутри «Аненербе» давно уже сформировалось молодежное экстремистское крыло, не желавшее ждать, пока «старичье» выведет в колбах кучу сверхчеловеков типа Кая. А они что, ни на что не годный мусор?! Внешне они давно уже полностью соответствуют облику ариев, только что глаза не отливают серебром, да и мозги у всех на месте – тупых отбраковывали в возрасте двух-трех лет. Так что с научными исследованиями справляются отлично. И современнейшее оружие массового поражения давно разработали, причем очень массового!
С помощью которого можно уничтожить население целой области, оставив нетронутым все материальное.
Так что никакие сверхлюди им не нужны, к тому же такие, что способны и их, истинных ариев, превратить в послушных зомби!
Кай знал, чувствовал неприязнь к себе этих радикалов и всегда был настороже. Правда, в открытую против него никто никогда еще не выступал, новые нацики надеялись со временем заполучить Кая себе, заразив его своими бредовыми идеями.
Но если они узнают реальные возможности «сверхчеловека», это мальчикам и девочкам вряд ли понравится.
В общем, меньше знают – лучше спят.