Мой отец ушел от моей матери к матери Алексея. Это было, как гром серди ясного неба! Соседи шушукались, и казалось, поглядывают на меня и мою мать с жалостью. Даже приставали с «поддержкой», когда мы с матерью проходили по двору. Мол, бедная девочка, как же так, как он мог.
Слушать пересуды про отца не хотелось, с трудом сдерживалась, чтобы не нагрубить добрым женщинам. Но меня сдерживало присутствие матери. Я знала, что она и так едва держалась.
Осунулась, ходила с темными кругами под глазами и едва реагировала на то, что происходит вокруг. Даже на этих бестактных соседок. Мы старались побыстрее прошмыгнуть домой.
Моя мать запретила категорически мне приближаться к Кретову, сыну «этой женщины, которая разрушила нашу семью». Она была уверена, что если мать принесла несчастье в чужую семью, то ее сын принесет еще больше.
Я не понимала, в чем виноват мой друг Леха. Но мать была в таком взвинченном состоянии, что я боялась сказать ей слово попрек.
А еще она стала часто грустить, плакать, отдалилась от меня и стала похожа на тень. Часто болела и запиралась у себя в комнате. Этим же летом к нам приехала на временное проживание бабушка, мамина мама. Стало лучше, чем было. В доме снова появилась еда, какая-то жизнь. Но все равно все было плохо. Не так, как раньше. Я с трудом привыкала к новой жизни. Без отца. И без друга Лехи. С другой мамой. С бабушкой.
С Кретовым мы с ним виделись, но не общались. Когда мой класс выступал перед выпускниками на концерте на тему прощания со школой. На этом концерте присутствовала моя бабушка, и зорко следила, чтобы я ни в коем случае не общалась с кем нельзя общаться. Именно с Лехой.
Бабушка вообще считала, что с такой разницей в возрасте общего ничего быть не может. Даже приближаться нельзя.
Мне выдали какие-то грустные стихи с пожеланиями, которые я еле проговорила – хотелось расплакаться. Потому что мысль о том, что в школе Лехи больше не будет меня просто убивала. Сейчас я хотя бы вижу его иногда. А что будет дальше?
А потом мы еще пели песню для выпускников. Грустную. Девочки из выпускного класса обнимались и уже в открытую ревели. Выпускники обнимались друг с другом, прощались. И кто-то из родителей вытирал платочком глаза. Учителя тоже. Ну и у меня защекотало в носу когда я увидела, что Леха, не дослушав, ушел.
Кретов после окончания школы вместо университета ушел в армию. Как он уходил, я видела в окно. Прижалась носом к окну, и ждала, когда он обернется и посмотрит в наши окна. Меня душили слезы, до того было больно, обидно. И страшно! Как все это будет? Как я буду здесь без него?
Леху провожали несколько ребят и девчонок из нашего двора и из школы, кто-то из соседей вышел проводить. Бабушка с облегчением сказала, что вот и хорошо, что парня в армию забрали, человеком сделают. Мама тоже порадовалась. Они очень дружно выступали против моей дружбы с Лехой, и теперь им не надо было меня караулить. Бабушка и мама еще долго обсуждали на тему нехороших людей, яблони от яблоньки, и что им воздастся и прочее.
Слушать это было невозможно, и я спряталась в своей комнате и накрылась подушкой.
Мне казалось, что у меня болит душа, с трудом дышала. Ночью мне снились кошмары и было очень жарко.
Оказалось, я заболела воспалением легких. Да, вот так вдруг, ни с того ни сего. Провалялась сколько-то времени в постели, отвары, лечение, горчичники, чай с вареньем. Бабушка сама ухаживала за мной и не разрешила забрать в больницу. Мне было все равно, я послушно принимала лекарства и терпела процедуры. И спала.
С сентября я с головой погрузилась в учебу, чтение книг. В учебе у меня было много успехов. Я постоянно участвовала в разных олимпиадах. Районные, городские, еще какие-то. Я даже не вникала, только спрашивала, какой предмет. Бабушка и мама гордились моими успехами.
А мне было все равно. Я мечтала поскорее вырасти. Чтобы мы смогли дружить с Лехой Кретовым. Мне его очень не хватало. Как и отца, и той жизни которая была до его ухода.
Жизнь пошла своим чередом.
Впереди было много страданий по Лехе, тоски, надежды на встречу, мое неудачное признание Лехе в своих чувствах, бесконечные неудачные попытки выбросить его из головы.
Со временем я смирилась, что Леха поселился в моих мыслях, в моей душе. И уже не представляла, как может быть по –другому.