Толик Левашов сидел в скверике неподалеку от офиса частного сыскного агентства, в котором успешно трудился вот уже несколько лет. Толик развалился на скамейке и лениво поглядывал по сторонам. У них с напарником выдалось несколько трудных денечков: последнее дело приобрело слишком большие масштабы, и долгие часы пришлось провести в прокуратуре, беседуя со следователями. Шеф, обычно жесткий и не отличавшийся участливостью, неожиданно предложил им с Денисом пару внеочередных выходных. Когда его напарник появился в конце аллеи, Толик помахал рукой. Тот подошел и плюхнулся рядом.
– Жуть, – сказал он. – Такой кучи отчетов не требуют даже в министерствах. Я новые штаны протер, пока бумажки писал.
– Давай поедем на природу, – предложил Толик, прикуривая и мечтательно выпуская дым в небо. Небо было высоким и блеклым. По верхушкам тяжелых лип катилась солнечная монетка. Блестки осыпались вниз и падали в пруд, прыгая по гладкой воде. – Я позвоню Светке…
Денис замялся. Взгляд его сделался скучным, как у любителя шахмат, попавшего в компанию футбольных болельщиков.
– Э-э, – сказал он и замолчал. Стало слышно, как рядом гудит пчела, задумавшая опылить урну, полную цветных бумажных оберток. Денис прогнал ее, энергично помахав рукой, и тяжело вздохнул: – Отправляйтесь со Светкой вдвоем. У меня ничего не получится.
– Ну вот, – огорчился Толик, хлопнув ладонью по коленке. И тут же насторожился. – У тебя что, какие-то проблемы?
Денис пожал плечами. С ним всегда так. Сплетник из сплетников! Но как только дело касается его лично, он становится неразговорчивым, и все из него клещами вытаскивай.
– Серьезные проблемы? – не отставал Толик.
– Так, ерунда. – Заметив подозрительный взгляд друга, он досадливо крякнул: – Ну, ладно, ладно… Есть у меня тут одна заноза.
– Женщина?
– Женщина, – подтвердил Денис. – Дина Азарова. Так ее зовут. Вернее, звали.
– Звали? Постой-ка, это не та, о которой все газеты писали? Манекенщица? Вроде как она покончила с собой?
– Та самая.
Денис сказал это небрежным тоном. Потом закинул руки за голову и потянулся с видом кота, которому нет дела до разгневанных криков, доносящихся с кухни. Но разве напарника обманешь? С ним он проводил в десять раз больше времени, чем с любимой девушкой.
– Ты был как-то связан с этой Азаровой? – спросил между тем Толик. В его голосе проскользнуло беспокойство. Стало ясно, что от этого беспокойства никуда не деться.
Денис тяжело вздохнул:
– Хочешь, чтобы я рассказал?
– Угу. В газеты попадает только все самое несущественное, ты ведь знаешь. Ни одной интригующей подробности. И разумеется, ни слова о мотивах.
– Ладно, – сдался Денис. – Я тебя просвещу.
Толик вытряхнул из пачки еще одну сигарету и приготовился слушать.
– У меня есть друг, Игорь Бубенцов. Одно время он был влюблен в эту самую Дину Азарову. Их головокружительный роман продолжался больше года. Но потом чувства остыли, и Бубенцов решил вернуться к жене. Ну, не то чтобы вернуться. Он вовсе от нее и не уходил. Жена знала о его интрижке и заняла выжидательную позицию. Наверное, надеялась, что рано или поздно роман закончится. И вот этот день наступил. Бубенцов задумал восстановить брак. И сообщил об этом любовнице. Дине.
Денис замолчал и принялся играть зажигалкой – огонек то вспыхивал, то укладывался набок, а потом бесследно исчезал.
– Ну? – сердито спросил Толик. – Я люблю истории с каким-нибудь концом – плохим или хорошим, а ты все тянешь.
– На чем я остановился?
– Бубенцов сообщил Дине о том, что возвращается к жене, – подсказал он. – А Дина…
– А Дина взяла и отравилась.
Толик некоторое время молчал, переваривая услышанное.
– И что? – наконец спросил он.
Денис пожал плечами:
– И все.
– Потрясающе, – буркнул Толик. – Сказать по правде, это уж больно сжатый рассказ.
– Зачем тебе сдался подробный?
– Хочу знать, что тебя настораживает. Тебя ведь что-то настораживает, верно? Может быть, ты думаешь, что твой друг помог надоевшей любовнице переселиться на тот свет?
Денис отмахнулся:
– Нет, Бубенцова я ни в коем случае не подозреваю. Он просто на такое неспособен.
– И это я слышу от человека, который работает со мной бок о бок много лет и видит то же, что и я. Сплошь приличных людей, которые каждый день совершают какие-то пакости.
– Говорю тебе, Бубенцов ни при чем. Но смерть его любовницы меня тревожит. Я пару раз встречал его с Диной, и об этой дамочке у меня сложилось совершенно определенное мнение. Сам говоришь, опыт… Его не пропьешь.
– Да, но женщины непредсказуемы, Денис! Что тебе не дает покоя?
– В самом деле интересно или это ты так, из вежливости?
– Блин, конечно, интересно. Ты ж не баба, чтобы перед тобой расшаркиваться.
Его напарник спрятал зажигалку в карман, наклонился, сорвал крупную ромашку и принялся терзать ее, пуская лепестки по ветру. Они взмывали вверх, а потом падали на траву, словно оборванные стрекозиные крылья.
– Так вот, – сказал Денис. – Эта Дина была такой штучкой! Я никак не могу поверить, что она наложила на себя руки. Понимаешь, самоубийство совершенно не в ее характере. Ее нельзя было назвать ангелом. Она была…
– Вредной.
– Точно. Откуда ты знаешь?
– Если про женщину нельзя сказать, что она ангел, значит, она вредная.
Денис вздохнул. Несмотря на два развода, он все еще идеализировал прекрасный пол, искренне веря, что в его тихую заводь акулы заплывали по чистой случайности.
– Да, Дина была той еще штучкой!
– И тебе кажется, что эту штучку кто-то ухлопал.
– Если честно, Толь, меня так измучила эта мысль, что я решил неучтенные выходные посвятить собственному расследованию.
– Пойдешь по следам родной милиции?
– Ну и что? Милиция эту Дину живьем не видела. Кроме того, расследование было простой формальностью. После того как Бубенцов позвонил и сделал свое сенсационное заявление, с Диной случилась истерика. Соседка слышала, как она рыдала и кричала, что ей больше незачем жить. В ее квартире нашли снотворное, да и конфеты, нашпигованные этим снотворным, она сама купила возле дома. Так что никакого расследования, собственно, и не было.
– Слушай, дружище, неужели ты превратился в поборника справедливости? – подозрительно спросил Толик. – Твоего друга никто ни в чем не подозревает, защищать его не нужно…
– У меня особый интерес, – неохотно признался Денис. Расправившись с ромашкой, он принялся крутить свою пуговицу. Та держалась из последних сил. – Понимаешь, Бубенцов в самом деле разлюбил Дину. Мы с ним довольно близкие друзья, он рассказывал мне о своих планах, о том, что хочет расстаться с любовницей и просить прощения у жены.
– Ну и?
– Но когда этой женщины не стало… Игорь вроде бы и помирился с Натальей, однако самоубийство Дины его потрясло. Он думает, она отравилась из-за сильного чувства, и понимает, что виноват в ее смерти. Убив себя, Дина как бы обессмертила свою любовь и сделала невозможным восстановление прежних отношений между Натальей и Игорем. Теперь ее призрак всегда будет стоять между ними.
– Может, она убила себя просто из вредности? – предположил Толик.
Денис пожал плечами:
– В любом случае в ее самоубийстве все же есть нечто странное.
– И что это?
– Вот смотри, как было дело. – Денис развернулся к напарнику всем корпусом и, чертыхнувшись, засунул отвалившуюся таки пуговицу в карман штанов. – Вечером Бубенцов позвонил Дине и сообщил, что больше не станет встречаться с ней. Она, промучившись всю ночь, утром пошла в магазин, купила коробку дорогих конфет и начинила часть из них сильным снотворным. Вечером она эти конфеты съела.
– Что-то типа русской рулетки? Взять конфетку, не зная: отравлена – не отравлена?
– Вот именно! – В голосе Дениса появился настоящий азарт. – Нет, ну разве не странно, что она начинила конфеты снотворным и слопала их?
– Хм. Может, она хотела отравить неверного любовника, а потом передумала?
– Она не могла строить коварные планы: Игорь ясно сказал, что больше никогда не придет к ней.
– Да ну! Она могла надеяться на то, что уговорит любовничка. Ты спрашивал у Бубенцова, она подбивала его встретиться для последнего разговора?
– Пыталась. Она заходила к нему в офис перед обедом пятого числа – в тот день она умерла.
– Ну вот! – воскликнул Толик. – Но, вижу, ты уперся. Тебя уже не сломить. Так с чего мы начнем наше расследование?
– Наше?
– Да ладно, дружище, конечно, я тебе помогу. – Он подмигнул напарнику. – У нас же выходные.
Первым делом детективы распределили обязанности. Денис должен был выяснить, причем как можно точнее, чем занималась в последний день своей жизни Дина Азарова, а Толик взял на себя лирическую часть. Он собирался поговорить с Натальей Бубенцовой, с продавщицами кондитерского магазина, где были куплены злосчастные конфеты, и с секретаршей Бубенцова, рыжеволосой Лидой. Лида больше всего интересовала Толика. Дело в том, что она находилась в офисе в тот момент, когда грядущая самоубийца в последний раз виделась со своим возлюбленным.
Любые задания, связанные со слабым полом, Толик выполнял блестяще. Женщины считали его обаятельным, шеф – ловким, Денис – смазливым, а сам себе он казался совершенно неотразимым. «Не знаю, чем я располагаю к себе дамочек, но мне они рассказывают все свои секреты», – обычно хвалился он, легкомысленно помахивая в воздухе рукой.
Небольшой магазин, в котором Дина Азарова купила конфеты, находился неподалеку от ее дома. Толик подумал, что это еще один плюсик в пользу версии самоубийства. Хотя… что это он? Убийца мог следить за Диной, мог видеть, что она купила конфеты, и каким-то образом добраться до них.
У девушки, продавшей конфеты Дине Азаровой, сегодня был выходной. К счастью, она проводила его дома в одиночестве, поэтому Толику удалось быстро разыскать ее и, как водится, расположить к откровенной беседе.
– Это очень дорогие конфеты, – сообщила молоденькая Маша очаровательному детективу Левашову. – Называются «Ночная жара». Наверное, потому что часть из них начинена экзотическими ликерами. Они так обжигают язык и гортань! А какая у них коробка – фантастика. Гнездышки для конфет выложены крапчатой с золотом калькой…
– А вы могли бы отличить эту коробку конфет от другой такой же? – с любопытством спросил Толик.
– Ой, да! – неожиданно удивилась собственному открытию Маша. – В тот день мы продали несколько коробок. Они хоть и дорогие, но их хорошо покупают. Как-то раз одна дама приобрела такие конфеты и тут же в магазине рассыпала их. И это несмотря на то, что на коробке есть замочек! Тогда наш шеф велел, когда мы чек принимаем, скреплять коробки клейкой лентой – на всякий случай.
– Так-так, – оживился Толик. – А в этот раз…
– А в этот раз клейкая лента упала и куда-то закатилась, у меня не было времени ее искать, и я прихватила замочек на коробке стикером с эмблемой нашего магазина.
– Как он выглядит?
– Я могу вам дать, – Маша достала небольшой лист с наклейками и застенчиво протянула Толику.
Вечером напарники встретились у Дениса на даче. Они устроились на просторной веранде, заставив деревянный стол тарелками и приготовив себе огромную емкость с кофе. Денис разложил на столе свои записи – разграфленные листы, исписанные мелким каллиграфическим почерком, а Толик свои – странички из записной книжки, испещренные легкомысленными каракулями.
– Чур, ты начинаешь, – сказал Толик, запихивая в рот кусок колбасы, извлеченной из вакуумной упаковки. Колбаса была скользкой и пахла мокрой бумагой. Однако, как доказано наукой, желудок голодного мужчины способен переварить все, что в данный момент находится в холодильнике, включая заплесневелый сыр и просроченные консервы.