Степан Токмаков только что вернулся из отпуска, который провел в Крыму вместе с семьей – женой Надей и двумя детьми. Говоря по правде, такого замечательного отдыха у него не случалось уже много лет. Он загорел, посвежел и повеселел. И самое главное – отоспался. Но поболтать о прекрасно проведенных отпускных денечках со своими коллегами ему в этот раз так и не довелось. Очутившись на рабочем месте, он сразу же понял, что в разгаре какая-то серьезная операция. Помятые, посеревшие лица приятелей, как правило, свидетельствовали о том, что произошло чрезвычайное происшествие.
– А, Токмаков! Как ты кстати, дружище, – приветствовал его лейтенант Сорокин, неуклюже вылезая из-за стола. Он был вызывающе толст, вечно потел и никогда не расставался с носовым платком. – Пусть Руденко расскажет тебе о наших делах, и ты быстренько подключишься. Ты приехал к самой развязке нашего крупного и красивого дела. Надеюсь, мы сегодня его закончим.
– Судя по вашим небритым физиономиям, дело действительно крупное, – не преминул заметить Степан.
– Мы взяли Колю Бриллианта, – пояснил Руденко. У него было красивое и румяное, почти девичье лицо и при этом железная выдержка. – Он уже сидит в предвариловке. И охрана у него почище президентской.
Степан присвистнул. Коля Бриллиант был птичкой высокого полета, и по нему плакали тюремные камеры многих стран не только СНГ, но и Европы. Однако этот тип имел высоких покровителей и, помимо прочего, достаточно ума, чтобы постоянно заботиться о своем «честном имени».
– И на чем же Бриллиант погорел? – с интересом спросил Степан и добавил: – Мне просто не верится…
– Да ни на чем он не погорел, – усмехнулся Руденко. – Его сдал собственный адвокат. Этот так называемый законник в последнее время пару раз крупно прокололся и подозревал, что его вот-вот пустят в расход. По крайней мере, хозяин был ужасно недоволен, и это испугало старика. Он столько лет работал на Колю, столько секретов хранится в его светлой голове, что можно месяц говорить не умолкая.
– Думаю, у этого смелого мужика тоже президентская охрана? – усмехнулся Степан.
– Бери выше – королевская.
– Ты, Токмаков, поезжай-ка сейчас с ребятами к Коле Бриллианту домой, – распорядился Сорокин. – По оперативным данным, в его особнячке находится крупная сумма денег, которые он снял со своей последней крупной сделки. Деньги следует изъять, и будем считать, что мы свою работу завершили.
Уже в машине Степан задумчиво сказал:
– Шеф наверняка в приподнятом настроении. После такого дела он может пойти на повышение.
– Смеешься? – проворчал Руденко. – Шеф как раз, наоборот, в жутко подавленном настроении – напуган не меньше того адвокатишки. Отправил в Тмутаракань свою семью… Честно говоря, я ему не завидую. Одно дело, когда идешь на такую операцию сознательно, и совсем другое, когда подарочек сваливается на тебя внезапно и ты не имеешь понятия, действительно ли контролируешь ситуацию или это чья-то ловкая подстава.
Тем временем машина выехала за пределы Кольцевой и помчалась по шоссе в сторону элитного поселка, в котором обосновался Коля Бриллиант.
– А почему вы так уверены, что деньги в доме? – поинтересовался Степан.
– За курьером следили. В доме находились только сам Коля и его жена Анжелика. Колю взяли на улице, прямо возле парадного входа. Денег у него при себе не было. Курьера повязали еще раньше, он тоже оказался пустым. Жена Коли на улице вообще не показывалась. Дом под наблюдением, так что деньги точно где-то внутри.
Тем временем машина остановилась возле мощных ворот. Основательный двухэтажный особняк стоял в глубине усадьбы. Его окружали часто посаженные деревья и кусты, укрощенные садовниками. Лишь перед входом простиралась внушительная площадь, посыпанная желтым песком, в центре которой находился монументальный фонтан. Однообразный плеск воды, солнечный свет, просеянный сквозь решето зелени, щебет птиц в листве – все это должно было действовать умиротворяюще. Однако оперативники привезли с собой тревогу, и атмосфера вокруг мгновенно наэлектризовалась.
Все вышли из машины и огляделись. Почти сразу же к ним подошел человек, который наблюдал за домом со стороны главного входа. Он и сейчас шарил глазами по фасаду, боясь хотя бы на секунду отвести взгляд.
– Все тихо, – доложил он. – Женщина по-прежнему в доме. Она никуда не выходила, даже во двор. И к ней никто не приходил. Мы периодически видим ее в окнах – она беспрестанно переходит из комнаты в комнату, нигде подолгу не задерживаясь.
– Может, она собирает свои пожитки? – вслух подумал Степан. – Вряд ли этот особнячок перейдет в ее владение. Она же не дура, должна все понимать.
После часа общения с женой Коли Бриллианта Степан вынужден был признать, что ошибся. Анжелика оказалась абсолютной дурочкой. Когда она открыла дверь, оперативники на секунду лишились дара речи. Дамочка была настоящей конфеткой – блондинка с кукольным лицом, осиной талией и радующим глаз бюстом. Когда ей сообщили, что ее муж арестован, она похлопала подкрашенными ресницами и простодушно спросила:
– Я теперь все равно что вдова?
– Не знаю, кем вы себя ощущаете, леди, но нам бы хотелось приступить к осмотру дома, – сказал капитан Шаюров. Он был самым старшим в группе и вечно ходил с кислой миной. – Давайте уладим все формальности.
Степан Токмаков с уважением огляделся по сторонам. Если снаружи дом выглядел просто представительным, то внутри он оказался по-настоящему роскошным. Это был тот самый случай, когда ковры ручной работы лежат у порога, а в спальне в изголовье кровати висит по меньшей мере Ренуар.
– Домик не маленький, – тихо заметил Степан, наклонившись к Руденко. – Если Анжелика не скажет, где деньги, мы проторчим здесь неделю.
С Анжеликой беседовал Шаюров. Все знали, что он женоненавистник, поэтому никто особо не возражал против того, чтобы именно он разбирался с этой куколкой. По крайней мере, ее смазливая мордашка не собьет Шаюрова с толку.
Анжелика сидела напротив капитана, выпрямив спину и скрестив ножки, и без конца перебивала его личными вопросами. Судя по всему, она пыталась проанализировать свое положение в сложившейся ситуации.
Степан тихо вошел в комнату и встал у стены, прислушиваясь и присматриваясь. Анжелика была одета в узкие белые брючки и голубой свитер и, чего греха таить, выглядела бесподобно. «Вот если бы ресницами она все время не хлопала, была бы просто очаровательной», – подумал он.
– А я получу какую-нибудь компенсацию от милиции? – с интересом спросила Анжелика, проведя кончиком языка по нижней губе. Было ясно, что это азарт, а не кокетство.
– За что это? – опешил Шаюров.
Он был чисто выбрит, испытывал от этого дискомфорт и все время проводил тыльной стороной руки то по одной щеке, то по другой.
– Ну… Вы же забрали у меня мужа? – Она бросила косой взгляд на Степана. Тот невольно усмехнулся и вышел.
Если красивая женщина чувствует, что у нее есть зрители, она перестает быть свидетелем и думает лишь о том, как выгоднее сесть и какое выражение лица выбрать.
Через некоторое время Шаюров появился в коридоре. В руке у него был мятый носовой платок, которым он вытирал вспотевший лоб.
– Почему бандиты женятся только на идиотках?
– Риторический вопрос, – откликнулся Степан. – У меня такое впечатление, что я ее где-то видел.
– Ну и что из этого?
– Да ничего, просто подумалось.
– Ты мог ее видеть где угодно. Не удивлюсь, если узнаю, что она занималась благотворительностью и ее фото печатали в журналах. Может быть, ее и по телевизору показывали.
– Но тогда она еще кому-то из вас должна была бы показаться знакомой.
– Токмаков, ты опять все усложняешь, – не выдержал капитан. – Вон Руденко проверял эту… леди и был совершенно категоричен: она пустышка, у правоохранительных органов к ней нет никаких претензий.
– Ну что ж, одной головной болью меньше, – пробормотал Степан. – На нет и суда нет.
На вопрос, где ее муж хранил документы и ценности, Анжелика ответила сразу и безо всяких колебаний. В кабинете наверху есть потайной сейф, который она охотно вызвалась показать оперативникам. Поднимаясь впереди Шаюрова на второй этаж и постоянно оглядываясь, Анжелика продолжала бомбардировать его животрепещущими вопросами:
– А я могу развестись со своим мужем без его согласия? Ведь он теперь настоящий уголовник.
– Суда еще не было, – буркнул Шаюров.
– Его наверняка приговорят к пожизненному заключению, – щебетала Анжелика. – Или по меньшей мере к двадцати годам лишения свободы. Коленьке сейчас пятьдесят. Значит, я могу спокойно выйти замуж снова. Когда он освободится, ему будет уже не до женщин, правда? Как вы считаете?
Вместо ответа Шаюров прибавил шагу.
В обычном сейфе, который находился возле стола Коли Бриллианта, лежали бумаги, не представлявшие никакого интереса для следствия. Анжелика подошла к стеллажу с книгами, вытащила два ничем не примечательных тома из ряда других таких же и, просунув руку в образовавшуюся пустоту, нажала на скрытую кнопку. Одна из полок начала бесшумно поворачиваться. Через минуту оперативники увидели дверцу второго сейфа, более массивного.
– Шифра я не знаю, – призналась Анжелика. – Коленька мне ничего такого не говорил. Он, правда, не раз открывал его при мне, но я не обращала внимания, что за цифры он набирает. Может быть, шифр у него где-нибудь записан? Поискать в записной книжке?
– Мы справимся, – пробормотал Руденко, стараясь не глазеть на ее прелести. – Вы пока идите вниз…
– Нет уж, я хочу присутствовать, – запротестовала Анжелика. – Должна же я знать, сколько там денег.
– Так там что, наличные? – как бы между прочим спросил Степан.
– Ну, наверное! – с воодушевлением ответила она. – Что можно держать в секретном сейфе? Может, еще пистолет.
Пока не приехали специалисты, оперативники осматривали другие комнаты в доме. Степан никак не мог отделаться от мысли, что он где-то видел Анжелику раньше. Его это терзало, ощущение было навязчивым и не желало исчезать. Он специально пару раз проходил мимо, бросая на «почти вдову» быстрые взгляды, но так ничего и не вспомнил.
Наконец сейф был открыт: все снова собрались в кабинете, ожидая, какую начинку из него извлекут. Сейф оказался набит драгоценностями: дорогие перстни, золотые часы, броши и браслеты в будоражащих воображение бархатных коробочках… Но никаких наличных денег.
Однако все знали, что переданные курьером деньги не могли уплыть из дому! Огромная сумма – две приличные пачки, состоящие из крупных купюр.
Курьер клялся, что он передал их Коле Бриллианту в собственные руки. Однако денег нигде не было. Обыск продолжался несколько суток. Сыщики использовали весь свой опыт и талант, а начальство – всю возможную технику, чтобы разыскать еще какой-нибудь тайник, но тщетно. Анжелика все эти дни держалась очень спокойно и даже пыталась заигрывать кое с кем из оперативников. В шутку, пояснила она. Не будет же она связываться с низкооплачиваемым служащим, когда ей так привычна безбедная жизнь в роскошном особняке. Она ужасно надеялась на то, что судьи будут милыми и оставят ей кусочек жирного пирога. Только об этом она и мечтала. По всей видимости, она даже не виделась со своим мужем после ареста – он был бесполезен, жалок и совершенно не похож на того мужчину, за которого она выходила замуж. Теперь ей нужно было заботиться о себе самой.
Настал день, когда дело Коли Бриллианта все-таки закрыли. Ему вынесли жесткий приговор, не подлежащий обжалованию. Начальники благополучно пережили свой триумф и наконец перестали бояться, что кто-нибудь из покровителей Коли отомстит им. Если таковые и были, они предпочитали думать о себе, а не о мести. Анжелика, почти что нищая и совершенно раздавленная этим обстоятельством, собиралась перебраться к своей сестре в Самару. В последний раз, когда Степан видел ее, она была заплаканной и без косметики.
– Мне совершенно не на что жить, – причитала она, ища сочувствия у всех, кто мог ее слышать. – Это так несправедливо. Придется просить помощи у родственников. Для меня это катастрофа…
В тот день, когда Анжелика зарезервировала билет на самолет, Степан вдруг вспомнил, где он ее видел. Он сидел дома с бутылочкой пива и газетой, когда зазвонил телефон.
– Степан, – крикнула ему жена. – Это тебя! Иди скорее, это Пашка Садовских.
Пашка был его старым приятелем, одно время он жил неподалеку, а два года назад женился и переехал в другой район. Степан был у него в гостях только пару раз за все это время. В настоящий момент Пашка работал в Министерстве финансов и занимал большой пост.
Взяв трубку, Степан услышал характерные приглушенные голоса и понял, что приятель звонит со службы. Он непроизвольно представил себе его кабинет… и буквально замер с трубкой в руках. Поговорив с Пашкой несколько минут о том о сем, он не выдержал и спросил:
– Послушай, когда я был у тебя в последний раз, в приемной сидела хорошенькая секретарша. Тогда она была брюнеткой с короткой стрижкой. Уверяю тебя, это не праздное любопытство…
– А, Анжелика! – воскликнул Пашка. – Она вышла замуж за какого-то состоятельного парня и уволилась. Только она была не секретаршей, а моей помощницей. Кстати, бесподобно умная женщина. У нее коэффициент интеллекта выше, чем у всех советников министерства, вместе взятых.
Положив трубку, Степан схватил себя за волосы и, словно в наказание, несколько раз сильно дернул.
– Идиот! – принялся он ругать себя. – Кретин, болван, придурок…
– Тебе надо было посмотреть ее личное дело, если ты так силился вспомнить, где вы виделись, – укоризненно заметила жена, когда он рассказал ей о своем открытии.
– Я думал, это не имеет никакого значения, – пробормотал тот, расхаживая по комнате. – Скорее всего, именно эта девица и прикарманила все денежки. Но как? Где она их схоронила? Спрятать их в доме было немыслимо, негде. А из дома она не выходила.
Конечно же, Анжелика отправилась вовсе не в Самару. Какая Самара! Даже не смешно. Она уже сняла себе апартаменты на берегу океана, а Степан Токмаков все еще метался по комнате, ругая себя на чем свет стоит. Если бы он раньше узнал, что Анжелика не такая дура, какой хотела казаться, у него было бы время вычислить, где она спрятала деньги. Возможно, конечно, что их спрятал сам Коля, но она-то точно знала, где они лежат, и наверняка уже прибрала их к рукам. Пашка сказал, что с удовольствием снова взял бы Анжелику на работу, она спокойно могла бы попробовать устроиться на прежнее место, но нет – она предпочла хныкать и рассказывала всем, что ей придется сидеть на шее у сестры, дескать, без мужа она совершенно беспомощна.
В соседней комнате слышались смех и визги детей. Надежда играла с ними в прятки. Степан отвлекся от своих мыслей и прислушался улыбаясь.
– Я сдаюсь! – донесся до него голос жены. – Я не знаю, где спрятался Митя. Я обыскала буквально весь дом! Говори, Лю баша, где твой хитрый братец?
– Он в шкафу, – визжа от восторга, закричала Любаша.
– Но ведь это же ТЫ была в шкафу! – смеясь, воскликнула Надежда.
– А он сидит в другом углу! Просто ты меня сразу нашла и поэтому подумала, что там больше никого нет, мамочка.
– А, это такая специальная хитрость, – засмеялась Надежда. – Ну ладно, в следующий раз вы меня не проведете!
Степан в это время отхлебнул воду из стакана и чуть не подавился. Господи, как просто! Почему никто из них не подумал об этом раньше?
На следующее утро весь отдел гудел, как растревоженный улей.
– Подумай, какая хитрюга! – возмущался лейтенант. – Провела нас как мальчиков! Конечно, когда мы нашли в сейфе такую кучу драгоценностей, нам и в голову не могло прийти, что в этом же сейфе есть что-то еще.
– Потайное отделение, которое никто не нашел, – буркнул Шаюров.
– Потому что никто не искал. Оно не так уж хитро устроено, кстати, – сообщил Руденко.
– Я думаю, она припрятала там еще и свои украшения. Она ведь не знала, оставят ей хоть что-то или конфискуют все. Вот голова!
– А казалась совершеннейшей дурочкой, – вздохнул Шаюров. – Но мы лопухнулись капитально. У нас совершенно никаких улик. Совершенно. Можно даже не искать ее, она уже давно открыла где-нибудь счет.
Анжелика лежала на песке под ярким солнцем и улыбалась своим собственным мыслям. Ей нравилось то, что она сделала. Ее муж всегда искал сложных путей и решений. Поэтому он и попался. «Надо быть проще, – думала Анжелика. – Люди так одинаково устроены, что в жизни стоит, пожалуй, чаще пользоваться подобными детскими хитростями».