– Фергия, ойф уже скоро закончится, а вы так и не перешли к рассказу, – напомнил я.
– В самом деле… – Она поерзала, поудобнее поджала скрещенные ноги и начала: – Дело было так… Вы же помните, я пообещала старшему придворному магу, как его?…
– Руммалю?
Будто она сама не помнила имени… Но, видно, подхватила такую манеру рассказывать у адмарцев.
– Да, ему. Так вот, я пообещала ни за что не вмешиваться в дворцовые дела, если меня не попросит сам рашудан.
– Но вмешались, и неоднократно, – кивнул я. – Хотя вас не просили.
– Просили, но не рашудан. Сперва главный советник, потом наследники престола… Одним словом, нужно было как-то утрясти это недоразумение. Конечно, я хозяйка своему слову: хочу – даю, хочу – беру обратно… Но в чужих краях нужно соблюдать хотя бы видимость приличий, верно? – без тени улыбки произнесла Фергия.
– Гм… да. Вы что, хотели, чтобы рашудан как бы… дал вам все эти поручения задним числом? Формальности ради?
– Вроде того, только не знала, с какого бока к нему подступиться. Вернее, ходы-то есть, только как его убедить? Он же не помнил, что творилось той ночью, – напомнила Фергия, а я невольно улыбнулся.
Да уж, такое зрелище не забывается: сонный рашудан, сидя под сливами в цвету, декламирует стихи собственного сочинения…
– Так вот, помнить-то о ночном путешествии он не мог, Лалира постаралась, – продолжала Фергия. – А вот цветущие и не увядающие ветви сливы узнал. И пожелал узнать, откуда они взялись в покоях и не обманули ли его тридцать лет назад, сказав, что Маддариш погиб.
– Подозреваю, гнев рашудана обрушился на главного советника? – сообразил я.
– На кого же еще? Ларсию, знаете ли, очень были не по душе отлучки рашудана в заколдованный оазис. Не сомневаюсь, если бы он мог, то непременно прикончил бы Мадри-Маддариша. Но он не мог, – ухмыльнулась Фергия, – хотя, как выяснилось, неоднократно пытался и платил за голову торговца большие деньги. Только у того была Лалира, сами знаете…
Еще бы! Когда тебя охраняет джанная, привязанная не заклятиями, не цепями, а любовью, ни один наемный убийца не сумеет даже близко подойти, а и подойдет – не обрадуется.
– Надеюсь, Ларсию не поздоровилось? Ну, когда все это всплыло?
– Рашудан кинул в него туфлей, – ответила Фергия. – У него на удивление верный глаз, несмотря на все излишества, так что он попал советнику точно в лоб, и у того выросла изумительная шишка, почти как у зверя-однорога, только фиолетовая.
– Ну повезло советнику, рашудан мог бы повелеть казнить… – пробормотал я.
– Так он и повелел. Только сыновья схватили его за обе руки и принялись убеждать, что Ларсий Адмару еще пригодится. Даже не знаю, кто сильнее удивился – рашудан или сам Ларсий.
– Погодите, это что, все при вас происходило?
– Конечно, иначе бы откуда я знала такие подробности?
– Ладно, вернемся немного назад… – я постарался говорить спокойно. – Как вас занесло во дворец?
– Так рашудан пригласил, – удивленно сказала Фергия. – Неужели не понятно? Вернее, он прислал гонца и повелел прибыть, ну так я не гордая, собралась да поехала. А то когда еще дворец изнутри увидишь?
Ну конечно! Не надо быть великим мыслителем, чтобы сообразить: если рашудан вспомнил цветущие в неурочное время сливы Мадри, то наверняка велел узнать, что теперь происходит в оазисе. Ему и доложили, что теперь там хозяйничает колдунья с Севера, ее он и призвал пред свои очи. Вот я балбес! Не иначе, весенним ветром все мысли из головы выдуло…
– Что это ты, шодан? – спросил Чайка, когда я в досаде хлопнул себя по лбу. – Мух вроде нету…
– Не обращай внимания, это он так мозги на место ставит, – хихикнула Фергия. – Что, дальше рассказывать?
– Конечно!
– Я приехала, представилась чин по чину… Руммаль и его помощники, конечно, скорчили недовольные рожи, но им слова никто не давал, – с удовольствием сказала она. – В некоторых отношениях Адмар мне нравится даже больше Арастена: там покуда договоришься с Коллегией магов о чем-то существенном, дюжина потов сойдет, а тут рашудан ногой топнул, туфлей кинул – и все стало, как он желает!
– Если его самого не заколдуют, – вставил Чайка.
– Э, не так-то это просто, я уже разузнала. Чародеи спят и видят, как бы выслужиться, а потому следят друг за другом и за придворными в оба глаза. Там такая яма со змеями, какая Коллегии и не снилась, – покачала головой Фергия. – Конечно, если зреет большой заговор, то скольких-то чародеев сумеют переманить, но и то… Уж скорее они отойдут в сторонку и станут ждать, кто победит, а потом поклянутся в верности новому рашудану.
– Так и случилось, когда на золотой трон сел нынешний правитель?
– Ну да. Руммаль прекрасно помнит те времена… Эх, расспросить бы его подробнее, да он даже смотреть в мою сторону не желает! Впрочем, я опять отвлеклась…
– Вы все время отвлекаетесь, – проворчал я и встал, чтобы пойти на кухню: на дне ойфари осталась одна жижа, а разговор грозил затянуться.
– Погодите! – Фергия поймала меня за штанину, и я от неожиданности уронил посудину. Ей ничего не сделалось, медной-то, хотя звона было много, только остатки ойфа живописно расплескались по камням. – Ну вот, а я хотела попросить какое-нибудь блюдо… теперь уже не надо.
– Это вы о чем? – осторожно спросил я, подобрав ойфари.
– Осторожно, не наступите, – шикнула она, встала на четвереньки и принялась всматриваться в темные пятна, подсвечивая себе волшебным огоньком.
– Да объясните вы, в чем дело!
– Это гадание такое, – пояснил Чайка, – Хаксют мне рассказывал. Надо вылить жижу и смотреть, какие получатся фигуры. Только это ерунда, потому что вот то пятно, как по мне, похоже на собаку с большими ушами…
– А по-моему, на осла…
– Так а я о чем, шодан? Все разное видят, а гадатель может толковать, как ему удобно. В смысле, за что больше заплатят.
– Ну тебя с твоими теориями, – беззлобно сказала Фергия. – Гляди лучше: вот однозначно дракон!
Мы присмотрелись, переглянулись и кивнули. Действительно, самое большое пятно было очень похоже на мой силуэт, каким я мог увидеть его на песке в солнечный день или лунную ночь.
– Это какие-то ворота, шади? – ткнул пальцем Чайка. – Только на городские не похожи, те другие совсем.
«Кровь крылатого закроет врата», – вспомнил я слова пророчества и невольно вздрогнул. Да ну, ерунда какая!
– А вот это что за кляксы? – указал он на потеки там, где ойфари подпрыгнул на камнях, расплескивая остатки содержимого.
– Если смотреть с моего места… – Я невольно сглотнул. – Они похожи на языки пламени.
– А с моего – на полосы тумана, – пожала плечами Фергия.
«И Адмар исчезнет, как исчезают миражи», – снова припомнил я.
– Говорю же, выдумки все это, – подытожил Чайка и пошел за тряпкой. – Что захочешь, то и увидишь.
– Вот именно! – загадочно произнесла Фергия и тут же пояснила: – Знаешь присловье: у кого что болит, тот о том и говорит? Сообразил, нет?
– Хочешь сказать, шади, если у кого есть тяжелые думы, те первыми на ум приходят?
– Почему сразу тяжелые? Может, наоборот, радостные – о свадьбе, о детях, о хорошей выручке, мало ли… Ты вот точно думал только о том, что снова пол мыть придется, поэтому для тебя эти пятна – просто пятна. А я давно размышляю о крылатых, их и вижу.
– Шади, а если отсюда смотреть – это морская птица, – сказал наш поэт, остановившись над большим пятном. – Или летучая мышь. Или вообще бабочка.
– Хм… И правда, – согласилась Фергия, присмотревшись. – А вот в тех потеках Вейриш отчего-то увидел языки пламени.
– Так я думаю о том, что творилось во дворце. Вы же никак до этого не доберетесь, – напомнил я. – Там, говорят, огонь стоял до небес, вот он и не дает мне покоя.
– Ну да, ну да, – пробормотала Фергия и мановением руки очистила пол.
Ладно, потом спрошу у нее, что это было за представление. Иначе, если она возьмется объяснять прямо сейчас, мы никогда не доберемся до сути!
– Правда, что-то мы снова отвлеклись… – пробормотала она. – Так вот, когда все немного успокоились, а Ларсию ко лбу приложили мокрую тряпочку…
– Там же маги были, почему они не могли избавить его от этого… гм… рога?
– Вейриш, если вы будете перебивать, я до завтра не закончу! – вспылила Фергия. – Почему, почему… Рашудан запретил, вот и все. Он, понимаете ли, вспомнил о младшем сыне, и вот тут его снова пришлось держать в четыре руки, чтобы не зашиб Ларсия чем-нибудь потяжелее туфли.
– За что? – не понял я. – Он же сам отрекся от Искера и отдал его Ларсию на воспитание.
– Так-то оно так, да только рашудан рассчитывал, что мальчик останется во дворце и станет верно служить Адмару, а не растворится где-то в необозримой пустыне в компании диких, пускай и симпатичных бардазинов… Согласитесь, от таких новостей немудрено взбелениться!
– Пожалуй… Но вы все-таки не уводите разговор в сторону. Что было после того, как все угомонились? Да, и почему рашудан на вас не гневался, вы ведь принимали самое деятельное участие в авантюре с Искером!
– Какой с меня спрос? Меня просто наняли, а вникать в тонкости придворных отношений я не обязана, – улыбнулась Фергия. – Нет, не стану врать – в меня рашудан швырнул второй туфлей, но не попал, потому что я все-таки на корабле выросла, и реакция у меня хорошая. Перепало помощнику Руммаля – он как раз у меня за спиной сидел… Но ему повезло – только тарбан слетел.
Тут я представил собрание почтенных придворных чародеев: у одного подбит глаз, у другого повыдрана борода, у третьего на лбу шишка и тарбан висит на одном ухе, – и захохотал.
– Вот и рашудан развеселился, – правильно поняла меня Фергия. – А когда я поклялась, что Искер жив и здоров… ну, был жив, во всяком случае, когда я видела его в последний раз, то совсем успокоился и явно задумался о бардазинах. Раз уж так сложилось, что младший сын женился на девице из влиятельного клана, не упускать же возможность наладить отношения с кочевниками? Они ведь много где бывают, многое знают, сами понимаете…
– Только не углубляйтесь в политику! – взмолился я. – Во всяком случае, не сейчас… Дальше что было?
– Начали говорить о пророчестве. И это уже было не слишком весело.
– А если подробнее?
– Долго пересказывать, Вейриш, – Фергия вздохнула. – Вы все это уже знаете. Часть пророчества знает Руммаль, часть раскопал Аскаль, помните, он говорил? Но в целом… Не складывается мозаика.
– Ну да, ну да, я помню, – проворчал я. – Кровь отступника встретилась с кровью крылатого, но ничего не произошло, Адмар стоит себе как стоял.
– Кто ж разберет это древнее колдовство? – пожала плечами Фергия, а Чайка, давно уже переводивший недоуменный взгляд с меня на нее, подхватил ойфари и скрылся на кухне со словами:
– Сдается мне, простому человеку лучше такого не слышать!
Я в целом разделял его мнение, но, поскольку пророчество касалось и меня тоже, сбежать не мог.
– Может, не хватает еще какого-то фрагмента? – предположил я наконец.
– Вполне вероятно. Придворные маги спорили до хрипоты, но больше ничего вспомнить не смогли, однако это не означает, что какая-то фраза не утеряна. Или передана неправильно. Или, может, речь вообще не о нашем поколении, потому что кровь предателя все-таки дала всходы, – неожиданно улыбнулась Фергия.
– В каком смысле?
– У Энкиля дочка родилась. Правда, не от жены, от шуудэ, но все-таки…
– Знаете, для его лет это никак нельзя назвать обильными всходами, – проворчал я. – Тем более они могут погибнуть под палящим солнцем, как сказано в пророчестве.
– Тоже верно… Кстати, с песком кровь предателя тоже смешалась!
– Как это?
– Так Искер же! Если считать Эрра-Тану дочерью пустыни, то все сходится.
– Да, в самом деле… – согласился я.
– Все эти толкования прекрасны, Вейриш, – вздохнула Фергия, – но мы по-прежнему ничего не знаем. От придворных чародеев толку нет, говорю же – они спят и видят, как бы оказаться поближе к рашудану или, на худой конец, к его сыновьям, раз уж Ларсий оказался в немилости. По-моему, один Руммаль верит в пророчество, так ведь…
– Да, помощник намекал, что старик выжил из ума, – припомнил я сцену в гавани. – Если что, его живо заставят умолкнуть… Фергия!
– Что?
– Вы, может, закончите рассказ? Иначе мы тут заночуем, и почтенный Хаксют будет крайне удивлен, если ему придется переступать через наши тела!
– Да бросьте, он и не к такому привык, – ухмыльнулась она. – Вижу, вам не дает покоя то самое пламя.
– И странная гроза, пришедшая с моря. И синие молнии, – напомнил я.
– Обо всем по порядку, Вейриш…
Когда Фергия вот так ерзала, устраиваясь поудобнее, это означало, что рассказ предстоит длинный. И, вполне возможно, мы действительно тут заночуем, потому что, покуда она дойдет до сути, закроют городские ворота, а платить стражникам, чтобы выйти, мне не хотелось, равно как и взлетать с узких улочек. Заметит еще кто-нибудь – по ночам бродит не так уж мало народу. Или, хуже того, зацеплю крылом веревку с вывешенным бельем, сворочу балкон или башенку, неловко выйдет.
– Пожалуй, я опущу наш спор с почтенными чародеями, – сказала она, и я выдохнул с облегчением. – Ничего интересного в нем не было, потому что каждый стоял на своем. В частности, большинство не слишком-то верит в пророчество, тем более такое древнее и… хм… разрозненное. Ну а поскольку Руммаль не может объяснить, отчего ему досталась только часть, а также неизвестно, как и кто записал остальное…
– Ну да, это все равно что по гуще ойфа гадать, – кивнул я. – Может, кто-то что-то не так услышал, передал другому, тот еще кому-то, а по пути слова дюжину раз переврали, поэтому в книге написано совсем не то, что было сказано изначально.
– Именно! И совпадают только слова про кровь предателя, отступника и крылатого!
– Хотите сказать, что вы меня сдали?
– Вейриш… – тяжело вздохнула Фергия. – Вам уже было сказано: в Адмаре разве что слепоглухонемой не знает о том, кто вы такой. Просто все молчат по привычке. Ну а братья-наследники видели вас во всей красе, не забывайте, и хоть обещали никому не говорить, хорошо владеют иносказаниями и могут намекнуть кое на что.
– А, ну да, конечно, – мрачно сказал я, уже подумывая, куда бы податься из этих мест.
Наверно, куда-нибудь на восток, там есть горы, можно устроиться на первое время. А потом поискать родню Аю, например: еще когда собирался, да так и позабыл… Да уж найдется, чем заняться!
Нашлось бы, если бы не проклятие, напомнил я себе. Улетишь от него, пожалуй…
– Исчезновение Адмара можно толковать двояко, – продолжала Фергия. – Например, как естественное явление: помните, ведь когда-то здесь была огромная империя, но от нее остались лишь осколки! Так и Адмар когда-нибудь исчезнет подобно миражу, даже памяти не останется… Возможно, толчок к этому даст наша встреча, нельзя предугадать. Я склонна думать именно так, но придворные чародеи уперлись хуже баранов – дескать, если уж говорить об угрозе, то о материальной! Скажем, тот наш зазеркальный знакомец устроит какую-нибудь пакость.
– С джаннаем и подземным пламенем?
– Ну да. Адмар, конечно, стоит на скале, только за века в той скале пробили столько тоннелей, что никто не знает и сотой части этого лабиринта.
Мне показалось, мы близимся к завершению повествования, и я облегченно вздохнул.
– Я и спросила, нельзя ли исследовать эти подземелья, – добавила Фергия. – Чтобы знать, где там что. Мало ли придется обороняться…
– Вам, полагаю, отказали?
– Нет, почему, я была весьма убедительна. Только рашудан вспомнил о Лалире.
– Он что, знал, кто она такая?…
Признаюсь, я опешил. Нет, в дружбу юного тогда еще рашудана с торговцем я поверить мог, но в то, что Мадри доверил кому-то тайну Лалиры…
– Догадывался, Вейриш, – сказала Фергия. – Рашудан далеко не дурак. Он прекрасно понимал, что так долго жить и не стареть позволяет только колдовство или кровь крылатых… или еще чья-нибудь. Но Мадри точно был человеком и не умел колдовать, однако владел волшебным оазисом уже много лет, а еще почти не менялся со временем. Значит, кто-то ему помогал. И раз оазис снова ожил спустя тридцать лет, следовательно, та сила или существо никуда не делись. Более того, оно помнило рашудана, иначе откуда взялись цветущие ветви сливы? Он сложил все это и повелел мне призвать духа оазиса.
– Так она ведь вам не подчиняется!
– Я так и сказала. Тогда он позвал ее сам, заклиная именем Мадри. Чародеи пытались его остановить, но…
– Погодите, но ведь у рашудана уже кончились туфли, – невольно перебил я.
– Зато поднос рядом оказался, а на нем полным-полно всякой утвари, – без тени улыбки сказала Фергия. – На всех хватило, а там и Лалира явилась.
Я попытался представить джаннаю посреди дворца и даже почти преуспел. Спросил только:
– Вы же подучили ее, что делать?
– Как вы могли такое обо мне подумать, Вейриш?! – искренне возмутилась она. – Я не имела ни малейшего представления о том, как пойдет беседа, а уж тем более не предполагала, что рашудан решит сам позвать Лалиру! И что она соизволит откликнуться!
– Ладно… И о чем же они беседовали?
– Ну, сперва они обнялись, как родные. Руммаля чуть удар не хватил, я уж молчу об остальных, – с удовольствием произнесла Фергия. – Потом выпили в память о Мадри – Лалире пришлось слетать за выпивкой, потому что всю посуду рашудан расколотил, помните?
Я взялся за голову и застонал.
– Пока она искала именно то вино, какое пили Мадри с рашуданом много лет назад, – неумолимо продолжала Фергия, – рашудан поинтересовался, отчего это дух пустыни так легко проник во дворец, хотя тот защищен всеми мыслимыми способами.
– Словом, он вошел во вкус…
– Вернее, снова его почувствовал, – улыбнулась Фергия. – Тут и Ларсий ожил и поддержал в духе: почему это придворные чародеи забились в угол и скулят от страха вместо того, чтобы защищать своего повелителя и его наследников.
– О, ну этот своего не упустит, – фыркнул я. – Нужно же ему как-то исправлять положение!
– Точно, Вейриш. Ну вот, вернулась Лалира, оделила всех превосходным вином, а после рашудан спросил, может ли она показать, где под дворцом могут пробраться враги и откуда вылезут, если что…
– Судя по всему, она показала, – пробормотал я.
– Еще как! Ей это вовсе не сложно. Красиво было…
Фергия мечтательно зажмурилась, а я представил: вся эта компания высыпает на балкон и смотрит сверху вниз, как глубоко внизу под дворцом, под всеми садами, прудами и фонтанами разгорается огонь. Сперва лишь теплится в толще земли, едва заметно проглядывает, как вены под кожей, а потом столбы пламени поднимаются выше самого высокого дворцового шпиля, и от них негде укрыться, некуда бежать…
Судя по тому, как тряхнуло весь город, Лалира отменно постаралась, устраивая это представление. Ну на то она и огненная джанная, пускай и не чистокровная, по ее собственным словам.
– А гроза? – зачем-то спросил я.
– Там немножко загорелось на задворках, – тут же ответила Фергия. – А туча была совсем рядом, я ее и пригнала, дел-то… Я с погодой управляюсь получше, чем мама.
– А синие молнии в купол дворца били исключительно эффекта ради?
– И как вы догадались, Вейриш? – засмеялась она. – Именно так… Одним словом, теперь придворным чародеям есть чем заняться. Я имею в виду: они рыщут под землей и исследуют ходы.
– Контрабандисты им спасибо не скажут.
– Ничего, у них еще есть, – отмахнулась Фергия, – не под самым же дворцом они товар таскают, соображение имеют…
– А откуда тогда эти тоннели?
– Да кто ж теперь скажет, Вейриш? Какие-то в незапамятные времена промыла вода, а их потом приспособили для разных делишек. Какие-то специально проложили на случай бегства – некоторые выводят на побережье. Правда, там теперь крутой обрыв, а раньше, наверно, была бухта. Земля ведь двигается, опускается и поднимается… Ну вот, а некоторые ходы ведут вообще в никуда – там все обрушилось. И все-таки…
– Лучше проверить, – согласился я. Ну, на этот раз обошлось без жертв… надеюсь. – И что теперь намерен предпринять рашудан?
– Понятия не имею, он передо мной не отчитывается. Но судя по тому, какую бурную деятельность он развил, всего лишь протрезвев, Адмар ждут некие перемены, – улыбнулась Фергия.
– А как он намерен расплачиваться с Лалирой?
– За что?
– Ну так он вызвал джаннаю и велел ей сотворить этот вот подземный огонь, разве нет?
– Да, но она сделала это по собственной воле в память о старой дружбе, так что, думаю, рашудану ничто не грозит. Ну да поживем – увидим! У нас с вами, Вейриш, другие заботы, если вы не забыли.
– Какие же именно?
– Мне нужно поговорить с вашей прапра… пусть будет прабабушкой, – серьезно сказала она. – С Иррашьей. И не вздумайте сказать мне, будто не знаете, где она обитает!
Я снова закрыл лицо руками. Так и знал, что добром все это не кончится…