Слово женского рода - читать онлайн

Наша миссия

На первую встречу с участницами программы «PRO Женщин» я выехала заранее. Мне было важно увидеть лица конкретных женщин, что откликнулись на наш призыв. И было важно, чтобы они увидели меня – что я живой человек, что существую и искренне говорю о том, что считаю значимым. Я мысленно репетировала свое выступление, но вдруг обнаружила, что машины не двигаются – я попала в жуткую пробку. С ужасом поняла, что катастрофически не успеваю. Высмотрев стоянку прокатных велосипедов, я кое-как припарковала машину и схватила первый попавшийся. Проехала пару километров до места встречи и за это время сбросила напряжение. Войдя в зал минута в минуту, я уже не волновалась.

Я смотрела на разных женщин, которые пришли на встречу. Все до единой они показались мне красавицами. Я увидела женщин, полных жизненной энергии, силы, стремления развиваться как личности и развивать свой бизнес, жаждущих найти свое окружение. У меня сложился образ аудитории, на которую мы работаем, – и он мне очень понравился. На той встрече наверняка были и случайные люди, но они больше и не приходили. Задержались те, кому была нужна поддержка их проектов, их деятельности.

Замысел создания сообщества «PRO Женщин» возник вместе с появлением «Рыбаков Фонда», который мы основали с моим мужем Игорем Рыбаковым в 2015 году – тогда он вышел из оперативного управления крупным промышленным бизнесом и посмотрел на мир по-другому. Основная идея «Рыбаков Фонда» – формирование института развития общества, который служит повышению доверия в социуме между незнакомыми людьми, созданию новых связей и развитию экономики. И драйверами этого развития мы видели предпринимателей – людей, которые умеют договариваться о сотрудничестве, ставят долгосрочные цели и, поставив, ищут возможности и ресурсы для их достижения.

Из этой идеи выросло множество проектов, и один из них успешно развивается уже более пяти лет – сообщество «PRO Женщин». Мы не изобретали велосипед. Мы смотрели, что2 существует и работает в мире, какие проекты создают максимальный эффект при минимальных вложениях.

В Латинской Америке есть проект Pro Mujer – с испанского переводится как «про женщин», – его нашел друг нашей семьи предприниматель Оскар Хартманн, который участвовал с нами в разработке первых программ «Рыбаков Фонда». Мы перевели это название, и получилось – «PRO Женщин». Но сама концепция нуждалась в адаптации: в Pro Mujer женщины в очень тяжелой ситуации помогают друг другу, давая небольшие деньги в микрозаймы, чтобы выбраться из бедности и начать зарабатывать. И процент возврата этих займов очень высок – из-за поддержки сообщества.

В Латинской Америке актуальная задача – дать женщинам возможность самостоятельно выбраться из нищеты. Мы сразу поняли, что идею микрозаймов или микрокредитов в России не осуществить, в том числе из-за законодательных ограничений, и переняли от этого сообщества только формат групповых встреч. Сначала просто копировали существующую модель, но не понимали, почему и как это работает. Оценили ее, только когда начали получать обратную связь от участниц.

Фонд в нашей с Игорем жизни появился в кризисный период: я ушла в материнство, Игорь занимался бизнесом, и в какой-то момент мы обнаружили себя по разные стороны пропасти. Но благодаря фонду в нашей семье появилась миссия. Не лозунг: «У нас есть Миссия!», но внутреннее ощущение. И когда мы думали о том, как ответственно распорядиться накопленным состоянием, то решили сделать фонд своим наследником. И таким образом сняли с себя груз ответственности и решили вопрос преемственности, оставив наследие.

Мы ментально отделили себя от фонда и не ставим знак равенства между собой и этим капиталом. Любой проект фонда мы готовы закрыть, если видим, что он неэффективен. Но в том, что проект «PRO Женщин» нужен, мы с Игорем были уверены всегда. Это инструмент, который помогает женщинам реализоваться, стать самодостаточными, сильными. Ведь у женщин огромный потенциал, и наше сообщество помогает его раскрыть. Эффект виден уже сейчас – но наши планы, конечно, гораздо масштабнее. На сегодняшний день сообщество развивается не только в России, но и по всему миру.

В управлении фондом есть свои сложности. У нас с Игорем иногда расходятся мнения, и тогда нужно время, чтобы договориться. Я склонна к сомнениям, к тревогам. Игорь с удовольствием сразу же пробует что-то новое. Я оцениваю ситуацию с точки зрения рисков, а он – с точки зрения возможностей. Чтобы принять решение, я стараюсь собрать всю возможную информацию. В этом смысле мы с Игорем хорошо друг друга дополняем. Мне непросто, будучи руководителем, отдавать распоряжения, потому что я все время сомневаюсь, но обмен мнениями помогает сделать выбор. Я сторонник совещательных решений: когда мы прорабатываем инициативы вместе с коллегами, воплощать их потом гораздо проще.

Процесс формирования команды в «Рыбаков Фонде» занял долгое время. Сначала была большая текучка кадров – ведь филантропической деятельностью мы с Игорем начинали заниматься с нуля и всему учились на практике. Нам важно, чтобы людям резонировала филантропия на уровне ценностей, чтобы хотелось посвящать этому свое время, свою жизнь. Потому что в работе фонда есть специфика: здесь, в отличие от бизнеса, нет показателей результативности – оборота, выручки, прибыли. Для человека в бизнесе, помимо заработка, основной смысл работы должен быть в достижении результата, который можно увидеть, описать или посчитать, – а если этот результат нематериальный, то смысл своей работы нужно конструировать в голове и верить в него. Без веры ничего не получится. Вера дает силы заниматься своим делом и дальше – искренне, не для галочки или отчета.

В Советском Союзе не существовало понятия благотворительности как деятельности, направленной на исправление ошибок, потому что считалось, что нет никаких ошибок, нет болезней, бедности – коммунистическая партия уже обо всем позаботилась. Тем не менее общественная деятельность приветствовалась. Помню, как в детстве я обожала демонстрации за ощущение единения, помню субботники, когда мы собирали макулатуру, металлолом. То же чувство единения я испытываю на собраниях сообщества – только оно наполнено совсем не идеологией «долга», а общим желанием сделать так, чтобы нам нравилось, что с нами происходит. И мы чувствуем, что можем повлиять на качество и содержание нашей жизни. Через пару лет после начала работы фонда мы уточнили миссию, и теперь она звучит так: поддержать и защитить интересы семей всего мира на пути к качественному образованию, успеху, процветанию и благополучию.

Точка старта

Нас, рожденных в СССР, во многом воспитывало государство – наши родители не занимались формулированием и формированием жизненной позиции, всем была выдана единая идеология. Родители доверяли своих детей государству, и откровенных разговоров о жизни, кроме штампов «обещал – сделал», не было. Все женщины работали и были уравнены в правах с мужчинами, во всяком случае на уровне деклараций.

Женщины должны были трудиться, хотели они того или нет. Я думаю, моя мама работала только потому, что была обязана, оставаясь по натуре домохозяйкой, женой, матерью. Хотя, как дочь металлурга и жена металлурга, она прекрасно разбиралась во всех вопросах своей профессиональной деятельности и после института активно работала до рождения двойняшек – меня и Ани. У меня в памяти не отложилось, что мама самореализуется в профессии. И от нее я никак не могла эту установку – самореализовываться – получить. Но зато она исходила от папы, который из металлургии ушел в образование и двадцать лет возглавлял Нижнетагильский филиал Уральского политехнического института. Папина установка на самореализацию как будто была во мне скрыта много лет. И не так давно она сработала, когда мы запустили образовательные программы в «Рыбаков Фонде».

Как мне кажется, в ранней юности я не была готова к жизни. В восемнадцать лет уехала из родительского дома, и все законы мироздания пришлось постигать на собственных ошибках, решения находить интуитивно. Мне очень важно быть на связи с миром. И чтобы его не бояться (потому что жить в страхе – это ад), хочется влиять на то, что происходит вокруг. Мир несовершенен. Когда я уехала от родителей, мир меня пугал. Я не понимала, как с ним взаимодействовать, у меня было ощущение, что мир – это хаос, что вокруг угроза, агрессия, я не могла разобраться, как все устроено, – и это вызывало у меня большой страх. Выбрав, как и моя сестра, Уральский политехнический институт, я вскоре ушла из него и через год подала документы в Санкт-Петербургский университет технологии и дизайна.

Мы с Игорем познакомились рано, нам было по девятнадцать лет. Мы были студентами и учились в разных городах – я в Санкт-Петербурге, он в Долгопрудном, в МФТИ. Мы продолжали общение на два города, пока я доучивалась. А потом переехала к нему в Москву, и через некоторое время мы поженились. Игорь на тот момент уже состоялся как предприниматель, и поэтому у меня не было необходимости работать ради заработка.

Я не понимала, как важна самореализация, думала: если есть – хорошо, нет – ничего страшного. Еще два года я училась дизайну, получала второе высшее, но при этом в себе очень сомневалась, мне не хватало уверенности, энергии, чтобы что-то сделать, запустить, создать самостоятельно. Для меня предпринимательство – это способ взаимодействия с миром, и мне было важно, чтобы мой будущий бизнес приносил конкретную пользу людям. Мы с подругой открыли швейную мастерскую, где проектировали и шили костюмы для рекламных кампаний, но в 1998 году из-за обвала курса рубля нам не заплатил крупный заказчик, и бизнес прогорел.

Для меня это был болезненный опыт – деньги на первоначальные вложения я одалживала у Игоря и, конечно, не смогла их ему вернуть. После этого я устроилась на работу в рекламное агентство. Робко думала о том, как же мне реализоваться как дизайнеру, работала для того, чтобы приобрести опыт, но больших амбиций не демонстрировала. И после рождения первой дочери целиком и с удовольствием посвятила себя семье и материнству.

Когда женщина не впускает в свою жизнь ничего нового – ни людей, ни новых видов деятельности, – она будто капсулируется в маленьком мирке, в котором ей может быть комфортно. Зачастую мир за пределами этой капсулы ее дико пугает. И чем дольше женщина остается в своей капсуле, тем сложнее ей выходить в этот мир. У нее появляется ощущение, что внешний мир катится к какой-то катастрофе. А на самом деле мир остается таким, каким был всегда. Не хороший, не плохой, не добрый, не страшный – просто мир как он есть.

Познакомившись с Игорем, я поняла, что он именно тот человек, который будет защищать меня от мира, и быстро запрыгнула в капсулу под названием «семья», спряталась и чувствовала себя в безопасности. А сейчас слово «безопасность» я не люблю. Считаю, что безопасность – это ложная ценность. И когда в сообществе мы выбираем слоганы, девизы и там оказывается слово «безопасность», я всегда прошу его убрать – потому что есть только иллюзия безопасности, из-за которой теряешь связь с реальностью.

Настоящая безопасность обеспечивается не защитной позой и не агрессией, а, напротив, повышением уровня доверия в обществе. Когда ты доверяешь не только самым близким, но можешь устанавливать контакты, вступать в деловые отношения на основе доверия между ранее незнакомыми людьми. Безопасность – производная не от изначального страха перед жизнью, а от доверия к ней, от опоры на силу жизни.

И наше желание создать себе окружение, в котором мы естественно и радостно растем, реализуется через сообщества людей, чьи интересы схожи с нашими, чьи ценности нам близки. Люди, объединяясь в сообщества на основе общих ценностей, больше доверяют друг другу. Это такие круги устойчивого доверия, подкрепляемого общением и совместным действием. И потом волны доверия могут распространяться между этими кругами, захватывая в конце концов все общество. А взаимодействие, основанное не на страхе и ожидании подвоха, а на доверии, неизбежно приводит к развитию экономики и росту благосостояния людей.

Я считаю, что самый важный жизненный навык – это умение общаться с человеком, которого ты не знаешь; ты его не понимаешь, не чувствуешь, но все равно вступаешь с ним в конструктивный диалог. Природой в нас заложена ксенофобия – мы агрессивно реагируем на незнакомое и непонятное, стараемся избавиться, отстраниться, а не выстраиваем коммуникацию. А объединение в сообщества снижает градус агрессии и страха.

Собирая информацию о женских сообществах в мире, мы видели, что это эффективно работающий, доступный и масштабируемый инструмент, который действительно выстраивает доверительные связи. Посмотрев на успешные мировые модели, решили запустить их аналог в нашей стране – естественно, учитывая наши особенности.

И через некоторое время оказалось, что круги доверия работают. Когда ты приезжаешь в город, где есть «PRO Женщин», тебе достаточно выйти на контакт с кем-то из лидеров или региональных представителей – и тебя встретят, примут, покажут город. Выстроилась живая социальная сеть, которая способна дать поддержку, и в ней никто не остается один на один с проблемой. Я давно не чувствую ни одиночества, ни дефицита общения, хотя есть много людей, которые в век виртуальной реальности все это ощущают. В сообществе я как раз нахожусь в полном контакте с миром.

Становясь частью сообщества, женщина через малые группы обретает сразу множество социальных связей – из-за того, что все друг с другом общаются и даже дружат городами. Присоединение к «PRO Женщин» удовлетворяет базовую потребность в принадлежности к большой группе людей. В нашем атомизированном обществе мы ощущаем общность разве что в дни официальных праздников (Новый год, 8 Марта), а в остальном разобщены. Но базовая потребность все равно сохраняется и требует удовлетворения.

Вдохновляющее лидерство

Часто к каким-то решениям и поступкам нас побуждают эмоции. Например, страх подталкивает к тому, чтобы спрятаться и не действовать. Кажется, эта стратегия может сработать, но на самом деле – это стратегия поражения, она ведет к тоске и депрессии. В пассивности нет никакой «безопасности», под каким бы соусом нам ни продавали эту связку. Если в нас бурлит лидерская активность, но нет среды для реализации этого потенциала, отказ от действия приведет к аутоагрессии или к неконтролируемым эмоциональным вспышкам. Если среда благоприятная, способствует, поддерживает, но мы все равно не проявляем активности по тем или иным причинам, то жизнь становится тщетной, праздной, в ней теряется смысл. Я прожила все эти ситуации, в которых были и страх, и вспышки гнева, и апатия, и ощущение потери смысла. И теперь точно могу сказать, что все меняется, когда ты выходишь к людям.

Роль президента «Рыбаков Фонда», роль идеолога сообщества «PRO Женщин» не дают мне ни малейшего шанса остаться в иллюзии уютной «безопасности». Помимо руководства и принятия управленческих решений, есть еще огромный поток коммуникации, выступления, эфиры, участие в конференциях, форумах. Поначалу мне было сложно найти свою тональность и манеру общения, чтобы не подражать кому-то или отрабатывать установки «публичного лидера», но оставаться собой, в том темпе, в той вдумчивости и внимательности к словам и эмоциям, которые мне свойственны. Семь лет реальной работы, общения и обратной связи от разных сообществ, лидеров мнений позволили совсем по-другому посмотреть на роль лидера.

Когда женщины, прошедшие программу по обучению основам бизнеса, стали объединяться, активнее работать в группах, мы увидели, что складывается сообщество. Это был живой росток, который показал, что дело не в тех или иных навыках, не в образовании, а в поддержке, взаимной заинтересованности в успехе каждой. И все преобразовалось: в сообществе появились лидеры (организаторы групп) и методология, свои правила. Методология – это некий инструмент, который мы передаем лидеру группы, гайд, как привести группу к результату.

Когда женщина приходит в сообщество как участница, она хочет получить поддержку, понимая, что в одиночку менять свою жизнь несравнимо труднее. А лидер группы берет на себя организационную роль в этой коллективной поддержке, лидер – это та, которая готова отдавать больше, быть ответственной за свою группу. Лидеры собирают группы и внутри них формулируют цели, обсуждают, чем все участницы могут быть друг другу полезны, как они могут друг друга поддержать. У женщин в статусе «лидер группы» обычно есть запрос на значимую социальную роль, у кого-то врожденный, у кого-то приобретенный. Без энергии лидеров невозможны ни рост, ни развитие сообщества.

Поначалу у наших лидеров было очень много вопросов и непонимания, как работать с группой, и тогда по запросу от них мы создали методологию – «Настольную книгу лидера». Также есть чат, в котором каждый лидер может поделиться опытом. И сейчас у нас появился еще один инструмент развития – «Школа лидера». Она помогает развить лидерские качества, которые пригодятся и в работе с группами, и для решения больших задач сообщества, и в жизни тоже. То есть мы не навязывали наши представления о правильном, но шли за реальностью, за проявлением энергии, за подлинными запросами.

Лидер в сообществе – не про иерархию, не про доминирование. Лидер зажигает других лидеров, делится своей энергией, опытом и знаниями. Когда наше сообщество только возникло, оно не развивалось само – нужен был толчок, все ждали каких-то указаний сверху, и благодаря тому, что появились лидеры, оно стало саморазвивающимся.

Лидер – это человек с огромной энергией, которую он способен расходовать на достижение общих целей. Лидер – тот, кто умеет найти в себе источник этой энергии через раскрытие истинных мотиваций и реализацию своих целей, не навязанных извне, но объективно важных. Лидер создает для своей группы среду, где люди чувствуют себя более уверенными, более защищенными, чувствуют надежность, заботу – и это притягивает их к лидеру, формирует атмосферу доверия.

Путь к цели может быть извилистым, рождаться под ногами, и заранее он неизвестен никому, в том числе лидеру. Поэтому важно сохранять доверие, и если путь привел не туда, нужно уметь перестраивать группу, делать выводы, признавать ошибки и менять лидера. Здоровая конкуренция за лидерство естественна, она мотивирует человека развиваться, потому нельзя от нее отказываться – так мы принесем гораздо больше вреда, чем пользы. На цель группы смена лидера не влияет.

Можно быть вдохновляющим лидером – тогда не так много зависит от того, насколько у него сильный контроль над ситуацией, а важно, насколько он воодушевляет других людей. Про вдохновляющего лидера есть поговорка: можно научить людей строить корабль, а можно подарить им мечту, и они сами построят корабль – иными словами, станут самоорганизующимся сообществом, сами определят свои задачи и сами их решат. Когда есть вдохновляющая цель, люди способны самостоятельно разобраться, чтó они могут сделать для ее достижения.

Я считаю модель современного экологичного лидерства идеальной и стараюсь ей соответствовать сама. В основе этой модели лежит фасилитация – создание условий для того, чтобы люди вовлекались, превращались в единомышленников, разделяющих цели и ценности общего движения. Через разделение целей и ценностей происходит мягкое управление организацией или сообществом. И те эмоции, которые мы испытываем, когда занимаемся созиданием, творчеством, – меняют качество жизни. Когда у лидера удовлетворяется потребность в признании, это дает ему энергию. Признание и благодарность запускают круговорот энергии: когда лидер получает энергию, он и отдает ее в сто раз больше и, получая благодарность, усиливает свой источник энергии.

Мне доставляет особенное удовольствие видеть, как растут в сообществе женщины – и у каждой свой путь, своя версия лидерства, своя история достижений. И опыт жизни в сообществе легко переносится на другие направления – профессиональные и общественные организации, соседские сообщества. И да, сознание того, что мы причастны к запуску «коллайдера» женской энергии в стране, – это здорово. Это заметный и яркий результат работы Фонда. При всей моей нелюбви к громким фразам это вполне справедливая оценка.