Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, близкий друг В.И. Ленина и автор трогательных книжек об Ильиче, адресованных детям младшего возраста, был крупнейшим в России специалистом по сектам. Обширная библиотека сектантских текстов располагалась непосредственно в его кремлевском кабинете. И сам «вождь мирового пролетариата» нередко наведывался к приятелю полистать древние рукописи. Что же могло интересовать материалистов-большевиков в мистических практиках?
Оценка численности хлыстовства в начале XX века колебалась от 100 тысяч до «охвата всей русской земли»: невозможность точного учета была связана с глубокой конспирацией соответствующих групп. В своей десятой заповеди скопец Данила Филиппович требовал: «Веру свою содержите в тайне, никому ниже отцу родного, ниже отцу духовного, не объявляйте». И хлысты не только сохраняли тайну собственного ритуала, но и аккуратно ходили в православную церковь.
Знаток сектантства Н.И. Барсов писал об этом:
«Хлысты в глазах мира являются добрыми христианами – посещают церковь, исповедуются и причащаются и вообще бывают, по-видимому, лучшими прихожанами православных церквей, в душе презирая церковь, ее таинства и обряды».
Таким образом, до революции большевики учились у сектантов конспирации. А те, в свою очередь, через свои тайные каналы помогали доставлять в Россию «Искру». А вот после победы Октября большевикам гораздо интересней стали как раз мистические практики хлыстов. Главным их ритуалом были так называемые радения. Что же они из себя представляли и к чему вели?
Историк и литературовед Александр Маркович Эткинд свидетельствует:
«Согласно большинству отчетов, центральным и повторяющимся цементом ритуала в хлыстовских и скопческих общинах были кружения. Быстрое вращение тела вокруг своей оси вызывало измененные состояния сознания, иногда галлюцинации, судорожные припадки и другие психомоторные симптомы».
Эти радения часто заканчивались массовыми оргиями, которые противники сектантов называли «свальным грехом». Разумеется, православная церковь жестко осуждала подобное сообщество. Сектанты платили ей тайной ненавистью, но они ненавидели и государство, они его просто не признавали, ведь у каждой общины был свой царь и он же живой Бог, лидер, которому они поклонялись и повиновались беспрекословно.
Вот эта ненависть к православной империи и сближала сектантов с большевиками. Еще до революции они помогали революционерам по своим тайным каналам распространять нелегальную литературу, а когда красные пришли к власти, хлысты и им подобные были среди тех, кто ликовал, видя разрушения ненавистных им православных церквей.
Поэт Николай Клюев, представитель новокрестьянского направления и друг Есенина, был выходцем из сектантской среды. В 1919 году он пишет стихотворение под названием «Гимн Великой Красной армии», в нем есть такие строки:
Мы – красные солдаты.
Священные штыки,
За трудовые хаты
Сомкнулися в полки.
От Ладоги до Волги
Взывает львиный гром…
Товарищи, недолго
Нам мериться с врагом!
То есть поэт, связанный с хлыстовщиной, откровенно воспевал штыки, которые были направлены в сердце Святой Руси, для него эти кровавые штыки были священны.
Между тем общение с сектантами совсем не прошло даром для самих большевиков, их лидеры уловили нечто очень важное. Коммунисты поняли, что в ходе хлыстовских радений члены общин как бы теряли ощущение своего «Я», своей личности, они растворялись в мистическом коллективе, и именно это создавало ощущение освобождения от всех печалей и бед, дарило экстаз.
Вот такого-то растворения личности в массе впоследствии и добивались большевики-ленинцы, и им многое удавалось. Ну а своих невольных учителей-сектантов они вскоре стали преследовать с не меньшим рвением, чем православных. Конкуренты в деле зомбирования масс им были без надобности.
Кстати, того же поэта Николая Клюева, воспевавшего кровавый террор, расстреляли в 1937 году. В 20—30-е годы большевики также ставили дьявольский эксперимент по скрещиванию сектантов с Православием. Так появилась пресловутая «живая церковь», или иначе обновленчество. Официально это направление именовало себя «Православная церковь в СССР», с 1922 по 1926 год это движение было единственной официально признаваемой государственными властями церковной организацией, и главной ее задачей была борьба с патриархом Тихоном и верными истинному Православию иерархами.
В 1923 году в отчетном докладе начальник шестого отделения ОГПУ Тучков, в частности, писал:
«Отправив Тихона в другое помещение (Донской монастырь) и осевшись в бывшем патриаршем управлении, группа эта объявила себя временным высшим церковным управлением и обратилась к верующим с декларацией о том, что Тихон – государственный преступник. С этого времени в противоположность антисоветской политике Тихона начинается политика в духе Советской власти и поголовная замена старых тихоновских архиереев и видных попов своими сторонниками. Таким образом, в течение короткого времени, в 3—4 месяца, почти все тихоновские антисоветские аппараты, то есть архиереи и епархиальные управления, были заменены сторонниками ВЦУ. Этим самым было положено начало раскола православной церкви и перемена политической ориентации церковного аппарата».
Характерно, что эту раскольническо-еретическую группировку активно поддерживал Троцкий, он даже направил в политбюро письмо, где отметил, что «после отстранения Тихона во главе церкви встала группа обновленчески настроенных «молодых попов» – «центристов» и «левых». Именно Троцкий активно ратовал за церковную «реформацию», а на деле подмену церкви еретической структурой.
Известно, что сектанты всех времен больше всего ненавидели монашество, и обновленцы именно в этом вопросе явили свое глубинное родство со всеми бывшими до них антицерковными движениями.
Один из лидеров, Владимир Красницкий, писал:
«Революция изгнала помещиков из усадеб, капиталистов из дворцов, должна выгнать и монахов из архиерейских домов. Пора подвести итог за все те страдания, какие перенесло белое духовенство от своих деспотов, монахов, архиереев. Пора покончить с этим последним остатком помещичьей империи, пора лишить власти тех, кто держался помещиками, богачами и кто верно служил свергнутому революцией классу. Эту задачу должна взять на себя церковная группа «живая церковь».
Но эту задачу она решить не смогла: православный народ не поверил провокаторам и доносчикам в рясах. Он шел в те храмы, где служили по вековым канонам те пастыри, которые оставались верны заветам патриарха Тихона. Обновленцы проиграли в борьбе за душу русского народа и со временем это стало очевидно их кукловодам из ОГПУ. В годы Отечественной войны этот критический проект был окончательно ликвидирован самими его организаторами.