Тряхнув головой, Слав прогнал наваждение. И это, как ни странно, сразу же придало ему сил. Даже дышать стало намного легче. Хотя сердце всё равно бьётся с такой силой и скоростью, что кажется, будто оно вот-вот пробьёт рёбра и выпрыгнет из груди. Представив, как его сердце, наподобие Чужого, проламывает грудную клетку и, упав на мостовую, разбрызгивает вокруг остатки крови, Слав усмехнулся. Как будто он позволит такому случиться! Только не сейчас. Не в момент, когда он вот–вот должен встретиться с любимой! А ещё с дочкой, которую он знает только по имени!
В толпе так и не возобновились громкие разговоры. Люди, орки, тролли и гномы, рассматривая вернувшегося к ним Слава, говорили очень тихо. Некоторые вообще – шёпотом. Так, в окружении молчаливой толпы встречающих, Слав и его спутники обогнули ограду дворца. В тишине вся процессия приблизилась к распахнутым настежь воротам.
Вот тут Слав остановился. Как-то это всё неестественно просто! Ворота, которые Слав видел не раз во снах, он теперь видит наяву. Он даже может их потрогать. Но это всё равно не придаёт всему происходящему реалистичности. На какое-то мгновение Слав даже испугался, что всё это – сон. Что сейчас он проснётся в привычной палате. И что продолжится его жалкое существование в мире, который никогда не был ему родным. В мире, где правят ложь и коварство. В мире, где честь и преданность давно уже стали чуть ли не ругательствами. В мире, где таких, как Слав, сажают в тюрьму или в психушку. Или же, – как можно скорее и тише убивают, чтобы они с их идеями о равенстве и чести не мешали жить и править всевозможным выродкам и паразитам.
Внезапный гул толпы вывел Слава из ступора. Посмотрев на собравшихся вокруг людей, троллей, орков и гномов, Слав проследил направление их взглядов. А смотрят они все в одну сторону. Слав посмотрел туда же. И сердце тут же снова забилось о рёбра, словно попавшая в силки птица…
Со стороны дворца в сторону ворот бежит Ласа. Слав сразу понял, что это именно Ласа. Ну, кто же ещё-то может вот так вот бездумно, рискуя упасть и переломать все кости, устремиться к нему вниз по склону? Конечно же, только она, его любимая Ласа!
Всё это промелькнуло в мозгу Слава за неуловимо краткое мгновение. Не прошло и десятой доли секунды, как он, забыв обо всём на свете, побежал Ласе навстречу. То, что бежать пришлось вверх, Слав как-то не осознал. Да он этого и не заметил! Он просто бежал, не ощущая ног. Поэтому ни усталости, ни вообще чего-либо, связанного с бегом, Слав даже и не заметил.
Вот когда он и Ласа, как по команде, остановились в нескольких метрах друг от друга, по обжигающему горло дыханию Слав понял, что ему всё же пришлось приложить некие физические усилия. Но даже это как-то проскользнуло мимо его сознания. Не оставив при этом даже малейшего следа.
Он не отрывает взгляда от глубоких-глубоких, словно космос, глаз любимой. И Ласа никак не может отвести глаза в сторону. Внезапно Слав понял, что Ласа чего-то боится. И это «что-то» явно связано с ним, с его возвращением. Славу показалось, что в его груди всё мгновенно обуглилось. Как будто невероятный по силе огненный вихрь охватил его изнутри. И ему, этому огненному вихрю, понадобилось всего мгновение, чтобы оставить от его сердца мельчайший пепел. А после этого внутри грудной клетки воцарились мрак и могильный холод.
Едва шевеля губами, Слав хрипло произнёс:
–Ласочка!
Секунда – и Ласа обхватила шею Слава. Он потом не раз пытался понять, как его жене удалось преодолеть несколько метров за ничтожную секунду? Но так и не смог в этом разобраться. Но это – потом.
Сейчас же, чувствуя на губах сладкий вкус губ жены, Слав ощущает, что у него в груди опять всё оживает. С каждым новым поцелуем, куда бы он ни пришёлся: в губы, в щёку, в нос или подбородок, Ласа как будто щедро дарит ему жизнь. Словно каждое её прикосновение превращается в живую воду, способную исцелить его от любых, даже самых ужасных, ран. Или же даже вернуть жизнь давно умершему телу.
Слав подхватил жену на руки. Какое-то время они наслаждались поцелуями уже в этом положении. Пока оба не начали задыхаться. Это заставило их оставить друг друга в покое. На какое-то время. Но ненадолго.
Прошло пару секунд, и Ласа, взглянув мужу в глаза уже вблизи, шепнула:
–Любимый!
И это словно бы стало для них командой. Понадобилось ещё несколько минут, чтобы Слав и Ласа смогли оторваться от губ друг друга. После этого, радостно вдыхая пьянящий воздух Вокта, Слав понёс жену вверх, к дверям дворца, возле которых уже собралась толпа встречающих.
––
Пока Слав нёс Ласу вверх по ступеням, она не раз пыталась высвободиться. Но он, не прекращая улыбаться, лишь крепче прижимал любимую к груди. Только подойдя к площадке перед высокими дверями дворца, Слав всё-таки дал Ласе свободу. Естественно, не упустив возможности ещё раз насладиться сладким вкусом её мягких губ.
И только после того, как Ласа отошла чуть в сторону, старые соратники набросились на Слава. Для него вся эта суета превратилась в вихрь постоянно сменяющих одно другое лиц. Вот перед Славом стоит Жок, чьи белые шрамы сразу же бросаются в глаза. Ведь они так хорошо видны на фоне покрасневшего от возбуждения лица. Вот Слава кто-то резко дёргает за плечи, что заставляет его развернуться. Это сделал Кор, чей радостный оскал живо напомнил оскал оборотня. К этому Славу ещё придётся привыкать заново. Вот Трент, следуя примеру заклятого друга, рывком поворачивает старого соратника в свою сторону. Весельчак что-то снова довольно балагурит. Вот только Слав ничего не может разобрать из-за поднявшегося вокруг шума. А вот и Глесс, видимо, не вытерпев, преодолел присущую ему сдержанность. Обняв Слава точно так же, как и все остальные, Глесс ещё несколько раз хлопнул его по плечам. При этом его улыбка сказала Славу больше любых, пусть даже и самых витиеватых, речей.
Понадобилось несколько минут, чтобы друзья оставили, наконец-то, Слава в покое. С трудом вырвавшись из крепких объятий друзей, он принялся выискивать ту, кого он ещё ни разу не видел. Далеко не сразу ему это удалось. Только увидев довольный оскал Марока (тролля Слав узнал без труда), он понял, что Сваяра где-то совсем рядом. И, пошарив взглядом рядом с силачом – троллем, Слав смог-таки рассмотреть дочку.
Спрятавшись за троллем, девочка с нескрываемым любопытством смотрит на творящуюся вокруг суету.
Увидев широко распахнутые удивлённые глаза дочки, Слав ощутил, как у него выступают слёзы. Пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы не показать окружающим свою слабость. Шагнув, он присел перед Сваярой.
Глядя в её пронзительно-синие глаза, Слав улыбнулся:
–Значит, вот как нам пришлось встретиться. Я-то мечтал поднять тебя к лику Ярилы сразу же после того, как ты увидела свет. Ну, не всё зависит от наших желаний. Может, ты всё же оставишь Марока в покое? Выйди, покажись, какая ты у нас красавица!
Но уговоры не подействовали на Сваяру. Вместо того чтобы выйти из тени тролля, девочка, наоборот, только сильнее прильнула к ноге лохматого воина. Слав с горечью подумал, что он ещё слишком мало знает о воспитании детей. И над этим придётся работать и работать.
Однако Сваяре не дали возможности и дальше прятаться за спиной тролля. Сам же Марок, склонившись, приподнял девочку и, не прекращая радостно сверкать клыками, поставил её между собой и Славом.
Осторожно, словно боясь спугнуть редкую птицу, Слав протянул руку и положил её на плечо дочери. Вот тут-то Сваяра и бросилась отцу на грудь, крепко обхватив ручками его за шею.
Ощущая, как нестерпимый жар расплывается внутри, Слав осторожно прижал дочь к груди. И по вздрагиванию хрупкого тельца понял, что Сваяра плачет. Тогда Слав ещё сильнее прижал дочь к себе и, встав, ни на кого не глядя, вошёл в двери дворца.
Ему не надо оглядываться, чтобы узнать, кто в каком порядке идёт следом. Конечно же, сразу же за ним идёт Ласа. За ней – его старые соратники. А уже за ними идут тролли и остальные, оказавшиеся поблизости, воины Народа. Но для Слава сейчас имеет значение только Сваяра. Он полной грудью вдыхает аромат её волос, так похожий на запах её матери, но в то же время и какой-то детский, можно сказать – невинный.
Да, Слав видит всё, что попадается ему навстречу. Статуи, про существование которых он почти не вспоминал, картины, которые в любое другое время обязательно привлекли бы его внимание, стоящие с обеих сторон коридора люди, орки, тролли, гномы… Но всё это не особо заботит Слава. Можно сказать – вообще не заботит. Потом! Всё это – потом! Сейчас же главное – это Сваяра! Дочь, которую он никогда раньше не видел. Дочь, о встрече с которой он мечтал с того самого момента, как узнал о её существовании.
Пройдя через весь коридор, Слав оказался в зале. В памяти всплыло какое-то воспоминание. Ах да! До тронного зала ещё топать и топать! Кажется, нужно пройти ещё через два зала.
Не выпуская Сваяру из рук, Слав повернулся к идущим за ним друзьям и Ласе и, глядя жене в мокрые от слёз глаза, спросил:
–Где наша комната?
Вытирая ладонями мокрые щёки, Ласа улыбнулась:
–Наша. Слав, думаю, Меркон не будет против, если ты любую из комнат выберешь.
Слав невольно отметил, что жена, видимо, как-то уловила его настроение. Потому что именно на это он и намекал. На возможность занять первую попавшуюся комнату. Хотя бы на время.
Кивнув, Слав вернулся назад. Перед ним молчаливо расступались воины Народа. Впрочем, теперь среди мужчин Слав увидел и нескольких женщин. Наверное, это обслуживающий персонал дворца. Всё же нужно много рабочих рук, чтобы содержать весь этот дворец в надлежащем виде.
Приблизившись к первой попавшейся двери, Слав дождался, пока её ему откроют. И, пропустив вперёд Ласу, шагнул следом. Уже когда дверь за ним закрывалась, Слав успел сказать, что было бы неплохо позаботиться об орках и людях, которые и привели его в Вокт.
Едва дверь закрылась, Ласа снова бросилась к мужу. Обхватив и его, и Сваяру, женщина вновь начала плакать. Слав же молча вдыхал аромат волос. Как жены, так и дочери. Он всё думал о том, что уж теперь-то будет счастлив до конца своих дней. Что ни за что на свете не оставит этих двух самых близких ему людей. Что не покинет жену и дочку даже на один день.
––
Надо отдать должное друзьям Слава, – они дали ему несколько часов для того, чтобы тот смог вволю пообщаться с семьёй. Но уже к вечеру в дверь начали стучать так, что она едва не слетела с петель. И это при том, что дворец строили настоящие мастера. Вполне заслужившие это почётное звание.
Хочешь – не хочешь, но пришлось открыть дверь. Для этого Славу пришлось разобрать довольно-таки внушительную баррикаду, которую он сам же и построил.
Как только Слав отодвинул засов, дверь тут же распахнулась. Оказывается, в коридоре собралась довольно-таки внушительная толпа. Естественно, в ней оказались орки, тролли, гномы и люди. Но так же Слав увидел и нескольких сойнов. И все, кто столпился перед дверью в их комнату, радостно улыбаются.
Переводя обвиняющий взгляд с одного телохранителя на другого, Слав укоризненно покачал головой:
–Эх-х вы! А ещё защитники!
На что Трент, стоящий впереди остальных, со смехом ответил:
–Ха-ха! Слав, да они громче остальных стучали. Особенно Марок старался.
С улыбкой посмотрев на украшенного несколькими белыми шрамами силача, Слав снова покачал головой:
–Вот уж от тебя-то, Марок, я такого не ожидал!
На что силач, пожав мощными лохматыми плечами, вполне резонно заметил:
–Дык, пир же! Там уже еда остывает.
Слав с пониманием кивнул и, повернувшись к жене и дочке, спросил:
–Вы есть-то хотите? Тут, говорят, пир решили устроить. Идём, что ли?
За прошедшие несколько часов Славу всё же удалось наладить контакт с дочкой. Конечно, над многим ещё придётся поработать. Но уже и сейчас Сваяра больше не пытается спрятать лицо, что так свойственно детям, когда они кого-нибудь стесняются.
Вместо того чтобы спрятаться, девочка подошла к отцу и, взяв его за пальцы, тихо сказала:
–Пошли, папа. Если мы не придём, то дядя Меркон за нами придёт. Он не любит, когда во дворце непорядок.
Схватив Сваяру, Слав поднял её на руки и, улыбаясь и глядя дочке в глаза, кивнул:
–Ну, что ж! Тогда нам не остаётся ничего другого, как пойти на пир. Мы же не хотим, чтобы Меркон начал на нас злиться. Порядок – есть порядок!
Сваяра энергично кивнула:
–Да! Дядя Меркон всегда именно так и говорит. – Она оглянулась на Ласу. – Мамочка, пошли. Ты же сама всегда говоришь, что надо есть, пока еда не остыла.
С улыбкой на припухших губах Ласа покачала головой:
–Подловила меня, значит? И в кого это только ты такая ловкая? Хотя, есть у меня кое-какие догадки на этот счёт. – При этом она сверкнула глазами в сторону мужа. – Есть тут один такой же ловкач!
Под радостные улыбки все трое вышли, наконец-то, из комнаты.
Оказавшись в коридоре, Слав на какое-то время даже потерял дар речи. «И когда это они только успели всё это сделать?» – Потрясённо подумал он.
Сваяра же, сидя на руках отца, не стала скрывать свои эмоции:
–Ух ты! Как красиво!
Должно быть, Меркон вытащил весь тот блестящий хлам, который Бан и его предшественники использовали в церемониальных целях. По обеим сторонам коридора расставили воинов Народа, облачённых в начищенные до блеска доспехи. Причём на стали из-за этого блеска не сразу удаётся рассмотреть переплетающиеся золотые и серебряные узоры. Что показалось Славу совсем уж странным, так это тот факт, что даже гномы, также вставшие в ряд почётного караула, тоже облачены в сверкающие латы, сделанные по их размеру. «Неужели Народ начал тратить драгоценные ресурсы на подобную чушь?» – Сокрушённо подумал Слав. Далеко не сразу он понял, что, скорей всего, эти доспехи также достались Меркону «по наследству» от Бана. Скорей всего, эти парадные латы создавались для детей придворной знати. Но это можно будет выяснить и позже.
Пока же Слав предпочёл насладиться торжественностью момента. Что ни говори, но он это вполне заслужил. За последние восемь лет в его жизни не было ничего, что хоть как-то могло бы её украсить. А ведь он тоже приложил руку, так сказать, к тому, чтобы у Народа появился шанс на существование. Например, вот эту, подаренную ему Секром, лохматую когтистую руку.
––
Рассматривая торжественные лица облачённых в сияющие латы воинов, Слав со Сваярой на руках, в сопровождении Ласы и друзей с телохранителями, прошёл через три зала и столько же коридоров, пока не оказался в тронной палате. Правда, торжественность несколько разрушалась приветственными улыбками этих самых воинов. А ведь, наверняка, всем им строго – настрого запретили улыбаться. Естественно, Слав их нисколько не винит. Да он и сам с готовностью отвечал на все улыбки, которыми его и его семью так щедро одаривали.
Если по пути Славу казалось, что ему организовали слишком уж помпезную встречу, то, войдя в тронный зал, он понял, что всё это были ещё цветочки. В тронной палате его, можно сказать, ослепил блеск. Начать с того, что полы начистили до такого состояния, что огни свечей отражаются на нём многократно. А если учесть, что этих самых свечей зажгли не меньше тысячи, то их отражения увеличили даваемый ими свет тысячекратно.
Столы. Конечно, Слав ожидал, что столы будут накрыты. Но это! Столы ломятся от еды. Горы мяса во всевозможных способах приготовления. Фрукты, овощи громоздятся на гигантских блюдах. Прямо на глазах Слава одно яблоко всё же вывалилось из горы фруктов и, скатившись на стол, замерло, едва не упав на пол. Кубки с большим трудом смогли втиснуть между блюдами и разносами.
И всё это – сияет. Сияет так, что слепит взор. Серебро, золото – по мнению Слава это уже явный перебор.
От столов навстречу идёт Меркон. Вот он, в отличие от остальных друзей Слава, очень сильно изменился. Видимо, взятые им на себя обязанности правителя настолько обширных земель, как Воктия, не прошли для него даром. Меркон явно работает не покладая рук. Лицо избороздили морщины, в волосах появилась обильная седина. Впрочем, это уставшее лицо радостно улыбается.
Подойдя к Славу вплотную, Меркон улыбнулся ещё шире:
–Ну, Слав, наконец-то ты вернулся! Признаться, я уже начал опасаться, что так и не смогу тебя больше повидать. Но, хвала богам и отваге троллей, ты снова здесь! Я бы тебя обнял, но не хочу разлучать тебя со Сваярой. Уж кто-кто, но она-то заслужила, чтобы ты уделил ей как можно больше времени.
Также улыбаясь, Слав возразил:
–Не думаю, что несколько секунд Сваяра не сможет пережить без меня. – Он поставил дочь на сверкающий от многочисленных огней пол. – Иди сюда, Меркон! Дай-ка я тебя обниму!
Два бывалых воина похлопали друг друга по спинам. После чего, отстранившись и держа Меркона за плечи, Слав без улыбки сказал:
–Благо дарю тебе, Меркон, за то, что ты все эти годы заботился о моей семье.
Бывший дворянин поморщился, словно отведал незрелый плод борвокела:
–Да брось ты, Слав! О Ласе и Сваяре заботился весь Народ. Даже те, кто был недоволен тем, что власть в Воктии переменилась, относились к ним с сочувствием и пониманием. Так что благо дарить тебе нужно не мне, а всему Народу. А я-то что! – Он махнул рукой. – У меня для них и времени-то часто не хватало. Других забот было полно.
Слав понимающе кивнул:
–Тем более! А то, что я обязан всему Народу, я и так знаю. Даже если бы я и не догадывался, так мне Ласа только про это и рассказывала. Про то, как все вокруг о них заботились.
Меркон, словно вспомнив о том, что именно он устроил весь этот церемониал, сделал шаг в сторону, как бы освобождая Славу дорогу, и приглашающе повёл рукой:
–Прошу всех к столу. Сегодня у нас есть повод для радости. – Он многозначительно посмотрел на Ласу и улыбнулся. – Вот только очень жаль, что твоя жена, Слав, так и не одела какое-нибудь платье. Мы все её постоянно уговаривали, но так и не уговорили хоть раз нарядиться во что-нибудь нарядное.
Слав пожал плечами:
–Ну, если ты рассчитываешь, что я начну её уговаривать, то напрасно. Это только ей решать. Я же рад видеть её рядом с собой в любом наряде.
Под взглядами дочки, мужа и многочисленных друзей Ласа слегка стушевалась. Но, быстро взяв себя в руки, улыбнулась:
–Ну, если вы готовы немного подождать, то я могу во что-нибудь переодеться.
Трент, улучив момент, поддержал Меркона:
–А что? Ласа, думаю, тебе не помешает надеть что-нибудь нарядное. Наверное, и Славу это понравится. Что скажешь, Слав? – И, не дав другу возможности ответить, продолжил. – Вот видишь, Ласочка, он не против. А мы можем и подождать. С голоду не помрём! Так ведь?
Со всех сторон послышались уверения, что есть не особо-то и хочется. Что будет даже лучше, если ужин слегка отложится. От этого только аппетит улучшится. Только Марок, как заметил Слав, не спешил присоединиться к общему хору. Но ему и не нужно ничего говорить. Взгляд голодных глаз тролля, устремлённый на гору блестящего румяной корочкой мяса, выдаёт его с головой.
К счастью, Ласа даже не посмотрела на силача – тролля. Вместо этого, взяв дочку за руку, молодая женщина, не прекращая улыбаться, направилась к выходу из тронного зала. Марок, тяжело вздохнув, бросил наполненный тоской взгляд на накрытый стол и, понурив плечи, двинулся следом за Ласой и Сваярой. Туда же направились ещё два десятка троллей.
––
По настоянию Слава, Меркон приказал воинам снять церемониальные доспехи.
Тролли, орки, гномы и люди, избавившись от сверкающей стали, сразу же стали как-то ближе и роднее. По мере того, как они сбрасывали где-то украшенное серебром и золотом железо (до тронного зала доносился только приглушённый расстоянием лязг), к Славу подходили уже вполне обычные воины. К собственной радости, он даже смог узнать некоторых из них. Все они поздравляли его с возвращением домой. Слав, не прекращая улыбаться, благодарил, обнимался с каждым воином, но всё же время от времени поглядывал в ту сторону, куда удалились Ласа и Сваяра.
Поток поздравляющих уже начал иссякать, когда, сопровождаемые троллями, в тронную залу вошли жена и дочь Слава. Каждый, кто бросал на них взгляд, замолкал. Если бы в зале оказался слепой, он без труда смог бы отследить путь, по которому двигались Ласа и Сваяра. Потому что там, где они проходили, устанавливалась полнейшая тишина.
Когда же они приблизились к Славу, тишина воцарилась уже во всём зале. Она, эта тишина, прямо-таки зазвенела в ушах.
Слав не может поверить глазам. Да, однажды он уже видел жену в придворном платье. Но это было совсем не то, что он видит сейчас. Должно быть, отказываясь наряжаться по просьбе друзей мужа, Ласа всё же примеряла на себя те или иные платья. Никакого другого объяснения Слав не нашёл. Слишком уж быстро (по меркам женщин) его жена подобрала подобающий случаю наряд. Что ни говори, но одежда должна соответствовать настроению того, кто её надевает. И Ласа выбрала как раз то, что ей больше всего идёт именно сейчас.
Слав понятия не имеет, что за фасон у этого платья. Какой там у него покрой, или что там как называется… Но то, что он видит, нельзя назвать просто одеждой. Ярко-красное платье жены искрится серебром. Это сверкают нашитые серебряные то ли бусы, то ли пуговицы. Слав так и не определился, как это называть. Мог бы назвать бисером, если бы знал, что это вообще такое.
Платье туго стягивает талию Ласы. От этого и без того стройная женщина выглядит прямо-таки Дюймовочкой. Какие-то складки, украшенные серебром шнурки и ещё куча непонятных Славу мелочей, добавляют наряду Ласы женственности и загадочности. Поняв, что, если он не прекратит рассматривать жену, то сейчас просто схватит её в охапку и утащит с этого торжественного ужина, Слав перевёл взгляд на дочь.
Сваяра, до этого обиженно посматривавшая на отца, тут же начала улыбаться. Слав же, тоже улыбнувшись в ответ, глаз не мог оторвать от дочки. Ласа нарядила Сваяру в белое, со множеством красных лент, платье. Девочке явно непривычно в этом наряде. Но, надо отдать ей должное, она стойко переносит все тяготы нового для неё положения.
И все, кто смотрит на Ласу и Сваяру, старательно делают вид, что не замечают, как обе они то и дело спотыкаются. Что ни говори, но надо иметь навык хождения на каблуках.
Слав с жалостью подумал, что нужно было предупредить Ласу о том, что не стоит надевать эти треклятые туфли на треклятых каблуках. Могли бы ограничиться и платьями. Ласа же, явно стараясь произвести на мужа впечатление, не только надела хрустальные туфли сама, но заставила и Сваяру надеть непривычную для той обувь.
С болью в сердце Слав дождался, пока жена и дочь с трудом приблизятся. После этого, не обращая на церемониал никакого внимания, он подхватил Ласу на руки и, движением глаз указав Мароку на Сваяру, направился к столу.
––
Тролль обогнал человека. И не стал никого дожидаться. Едва только Сваяра оказалась на стуле, Марок схватил со стола внушительный кусок мяса и, не обращая ни на кого внимания, впился в него клыками.
Усадив жену, Слав сел рядом. С одной стороны от него оказалась Ласа, с другой – Сваяра. С невероятным чувством облегчения Слав вздохнул. Что ни говори, но всё же приятно вернуться домой после долгого отсутствия!
По всему залу раздался шум передвигаемых стульев. Но, мало – помалу, установилась тишина. Меркон, занявший центральное место (от чего Слав непреклонно отказался), встал и торжественно провозгласил:
–Сегодня к нам наконец-то вернулся Слав! Отныне нам будет намного проще справляться с внешними и внутренними угрозами! С сего дня ни один из королей не посмеет требовать каких-либо новых уступок при заключении или продлении договоров! Да и внутренние враги заткнутся! – Он повернулся в сторону виновника торжества. – Слав, для тебя не секрет, что когда-то я относился к тебе не слишком хорошо. Но с тех пор, пройдя с тобой через несколько войн, я понял, что именно ты – тот самый человек, который сможет принести мир и покой всем народам! Может, и не все поверят моим словам, но я ждал твоего возвращения, наверное, с большим нетерпением, чем кто-нибудь другой. За исключением Ласы и Сваяры, естественно. Именно они, эти две хрупкие женщины давали всем нам силу. Именно благо даря им все мы верили, что рано или поздно, но ты вернёшься.
Меркон поднял золотой кубок:
–Может, я кого-нибудь удивлю. Но я хочу поднять первый тост именно за Ласу и Сваяру. – Он сделал движение рукой вверх и, придав голосу ещё больше силы, провозгласил. – За Сваяру и Ласу!
За столами раздался одобрительный гул. Множество голосов слились в общем, правда, неразборчивом, хоре. Слав попытался было встать и опротестовать заявление Меркона. Он вовсе не собирается брать на себя настолько большую ответственность. Видимо, как-то ощутив это желание мужа, Ласа положила узкую ладошку на руку Слава. Когда же он посмотрел ей в глаза, женщина едва заметно улыбнулась и совсем тихо прошептала: «Потом, Слав». Причём она сделала всё настолько тихо, что Слав скорее прочёл это по губам, чем услышал.
Едва Меркон сел, как во весь рост поднялся Кор. Что-то недовольно прорычав сидящему на соседнем стуле Тренту, волкодлак громогласно заявил:
–Может ты, Меркон, и ждал Слава в надежде на то, что он переложит на себя часть твоей ответственности. Но и мы все ждали, когда наш друг к нам вернётся. Но ещё больше мы ждали, когда же он вернётся к своей семье. Мы-то точно знали, что именно этот мир стал для него настоящим домом. Поэтому-то наше ожидание и нельзя сравнивать с тем, про которое только что сказал Меркон. Но я не собираюсь ни с кем спорить. Если Меркон думает, что именно он больше других надеялся на возвращение Слава, значит, пусть и дальше так думает. Я не против. Главное, что Слав вернулся к Ласе и Сваяре. Всё остальное – не имеет большого значения. Может, теперь мы даже сможем, наконец-то, выпустить из темницы Эктонуса. А то я за последние восемь лет уже устал сиднем сидеть в Вокте.
Кор собрался сесть, но его лишил этой возможности Слав:
–Кстати, Кор, может, ты приведёшь сюда Эктонуса? Ведь, насколько я понимаю, без него мне так и не удалось бы вернуться домой. Приведи его, Кор. Ты же всё равно не употребляешь алкоголь-то.
Что-то прорычав под нос о том, что и сам-то Слав тоже не выпивает, Кор всё же не стал спорить. Под любопытствующими взглядами примерно тысячи глаз волкодлак вышел из-за стола и скрылся в коридоре.
Как только Кор покинул зал, над столом поднялся тот самый шум, который хорошо знаком тем, кто хоть раз участвовал в застолье. А именно – звон посуды, правда, непривычный для уха Слава, поскольку за последние годы он привык есть из пластиковой посуды пластиковыми же приборами. А тут зазвенел металл. В основном – золото. Но изредка раздавался и звон стекла. Так же там и тут за столом слышались голоса, просящие соседей передать им то или иное блюдо.
Минуты через две – три поднялся Трент. Держа в руке кубок, балагур и весельчак возгласил:
–У меня всего одна возможность произнести речь. Скоро вернётся Кор. А тогда он мне не даст даже и слова вымолвить. – За столами раздался смех. Должно быть, уже всем хорошо известно, какие именно отношения связывают двух этих «заклятых» друзей. С улыбкой Трент дождался, пока смех утихнет. – Меркон уже сказал, что основная заслуга в возвращении Слава принадлежит его семье. Я согласен что именно Ласа и Сваяра сделали очень много для того, чтобы мы опять смогли увидеть Слава. Но так же мы не должны забывать о той роли, какую сыграли в этом деле тролли. Признаться, я не верил, что у них может что-нибудь получиться. Но, глядя на то, с какой надеждой каждый раз их возвращения ждут Сваяра и Ласа, я тоже начал верить. За троллей и семью Слава!
Снова за столами раздался одобрительный гул голосов. Но на этот раз послышались и громкие выкрики. Слав недовольно поморщился. Не хватало ещё, чтобы на пиру кто-нибудь перебрал с выпивкой! Сам же он, как верно подметил Кор, ещё ни разу не выпил. Если и раньше Слав выпивал крайне редко, то за последние восемь лет вообще забыл про алкоголь.
Не прошло и нескольких минут после заздравной речи Трента, как вернулся Кор. Не один, конечно же. Вместе с ним пришёл и закованный в цепи эльф. Позади которого шагают ещё и два вооружённых тролля.
Эктонус быстро, почти мгновенно, отыскал взглядом Слава. Увидев, что и человек его заметил, эльф блеснул парой длинных клыков. Или Славу это показалось, или клыки Эктонуса стали длиннее?
Взмахнув рукой, Слав подозвал эльфа к себе. Тролли и Кор двинулись следом. За столами начали смолкать голоса. Когда эльф, волкодлак и тролли приблизились к Славу, в зале опять повисла гробовая тишина.
Как только Эктонус остановился в паре метров от Слава, тот поднялся и, пройдя эти самые метры, крепко обнял эльфа. Отстранившись, человек с благодарностью посмотрел в глаза со зрачками кошки:
–Благо дарю тебе, Эктонус, за то, что ты для меня сделал. – Он многозначительно посмотрел на цепи из тёмного металла. – Кор, может, уже можно избавить его от кандалов?
Под требовательным взглядом друга и всех остальных пирующих волкодлак отрицательно покачал головой:
–Не могу, Слав. Хоть я и хочу этого, но это не в моей власти. Это может сделать только Малый Совет Народа. А его ещё нужно собрать. А это можно сделать только по требованию Большого Совета. А его ещё сложнее собрать.
Слав усмехнулся:
–Вот это да! Ну, у вас тут и бюрократия! А разве нельзя освободить Эктонуса от цепей хотя бы на время?
Кор снова покачал головой:
–Нет, Слав, нельзя. Иначе меня могут осудить за то, что я не выполнил возложенные на меня обязанности. За такие преступления Ровл наказывает жестоко. И нет никакой возможности хоть как-то повлиять на его решения.
От удивления у Слава поднялись брови:
–Вот даже как! Кстати, а где же Ровл? Я-то думал, что его тоже позовут на пир.
Не вставая из-за стола, Меркон внёс ясность в этот вопрос:
–Его пригласили, Слав. И он обещал прийти. Но, видимо, у него ещё не закончился очередной суд. А Ровл никогда не переносит рассмотрение дела без крайней на то необходимости. Как только закончит, он обязательно придёт.
Слав задумчиво протянул:
–Я-ясно-о! – Он виновато посмотрел в глаза эльфа. – Извини, Эктонус, но, как ты видишь, я ничего не могу с этим поделать. Значит, тебе придётся ещё какое-то время потерпеть.
Эльф усмехнулся и, звякнув цепями, пожал плечами:
–Да ничего страшного, Слав. Я могу и подождать. Что для меня какие-то несколько дней? Или несколько десятков дней. К тому же я уже как-то привык. У меня есть всё, что мне нужно. Кровь мне дают раз в месяц. Книг у меня полным – полно. И постоянно приносят новые. Гулять меня выводят каждый день. Так что – можешь не торопиться, Слав. Я не в обиде.
Хлопнув эльфа по плечу, Слав улыбнулся:
–Ну, уж за стол-то тебя усадить я точно могу. Никто не сможет мне это запретить. – Он посмотрел на двух вооружённых силачей – троллей. – И вы тоже к столу садитесь.
Тролли переглянулись. Бросили взгляд на Кора и, глядя в глаза Славу, отрицательно покачали головами. Один из них, видимо, старший, сказал:
–Извини, Слав, но мы не можем принять твоего приглашения. Это будет грубым нарушением нашей службы Народу. Вот когда с Эктонуса снимут цепи – тогда совсем другое дело. Тогда мы вместе с ним отпразднуем это дело.
Слава порадовало, что Народ не просто выжил за эти годы. Судя по всему, в созданном всего несколько лет назад государстве произошли коренные перемены. То, что Слав когда-то только собирался сделать, создали в его отсутствие. Судя по всему, Народ обзавёлся независимой судебной системой, дисциплинированной армией. Да ещё, как уже имел возможность убедиться Слав, произошло взаимопроникновение культур разных рас. И произошло это настолько гармонично, что не нанесло никакого урона. Чего нельзя сказать о том мире, из которого всего несколько дней назад Славу удалось сбежать.
––
Когда Слав уже собрался, прихватив жену и дочь, покинуть пир, явился-таки Ровл.
В человеке, неторопливо вошедшем в тронный зал, вряд ли хоть кто-то узнал бы того бродягу, которого когда-то привели к Славу под стражей. Человека, доведённого до отчаяния бывшим властителем Воктии. Человека, которого не смогла испугать даже мощная пропаганда, вещавшая на каждом углу, что в составе армии Народа находятся только лесные демоны и отщепенцы – люди. Настолько велико оказалось тогда отчаяние доведённых до нищеты людей, что они спокойно стали дожидаться, когда эта самая армия вступит в Семоп, город – спутник Вокта.
А руководил тогда теми людьми именно Ровл. Тот самый Ровл, который стал верховным судьёй нового государства. Ровл, имени которого, насколько стало известно Славу, боятся преступники всех мастей и сословий. Тот самый Ровл, чьего гнева опасается даже Кор. В этом всего пару часов назад убедились все, кто пришёл на пир.
И вот этот самый Ровл неторопливой походкой вошёл в тронный зал уже под самый, так сказать, занавес. Слав не сразу его узнал. Ведь, по большому-то счёту, в последний раз они виделись за несколько месяцев до того, как эльф, можно сказать, вышвырнул Слава в тот, ставший ему чужим, мир.
Эти воспоминания промелькнули в памяти Слава, как только он, хоть и с трудом, но всё-таки признал в вошедшем в тронный зал человеке бывшего разбойника, а ныне – верховного судью Ровла.
Взмахами руки Слав подозвал нового гостя к себе. Пока верховный судья Народа приближался, Слав смог внимательно его рассмотреть. Да, это определённо Ровл. Вот только в этом человеке произошли разительные перемены. Заросшее когда-то до самых глаз кудрявой чёрной бородой лицо – гладко выбрито. Правда, выглядит Ровл крайне уставшим. Но даже усталость не в состоянии стереть с лица верховного судьи властного выражения. Да и вообще, вся фигура Ровла как бы говорит о том, что этот человек облечён огромной властью. Властью над жизнями людей, орков и троллей. Слав подумал, что вряд ли старейшины – гномы передали верховному судье полномочия по отправлению правосудия над подгорными жителями. Хотя бы потому, что никто не сможет покарать преступников из числа народа Тобу страшнее, чем совет старейшин гномов.
Но и той власти, которая есть у Ровла, хватило, чтобы наложить на её носителя заметный отпечаток. Да иначе-то и быть не могло. Ни один нормальный, психически здоровый человек, не страдающей манией величия, не в состоянии выполнять судейские обязанности, и при этом остаться тем, кем был до этого. Это всё равно, что воспитывать человека безжалостным убийцей, и ждать, что он будет переводить старушек через дорогу. Или научить человека всем тонкостям агрономии, а после этого внезапно потребовать от него, чтобы он произвёл сложные вычисления по астрофизике.
Обняв Ровла, Слав взглянул в его измождённые глаза:
–Устал? Присядь, Ровл, поешь. Может, и вина выпьешь?
Верховный судья, опустившись на стул рядом с Ласой, обвёл голодным взглядом обильное угощение на столе:
–Во-первых: здравствуй, Слав. Во-вторых: благо дарю за приглашение. В-третьих: я не пью. Сегодня утром лично приговорил одного пьяницу к пятидесяти дням общественных работ по ремонту дороги. – Когда Ровл взглянул на Слава, в его глазах блеснули искры веселья. – Слав, что со мной случилось? Я же когда-то ни за что не отказался бы от кубка старого доброго вина.
Слав усмехнулся:
–Ровл, все мы меняемся. Главное, чтобы эти изменения были в лучшую сторону. А вино, Ровл, бывает старым. Но вот добрым – никогда. Это – яд. Кто бы что по этому поводу ни говорил.
Верховный судья невесело усмехнулся:
–Ты, как всегда, прав. За последние годы я насмотрелся на то, что вытворяют пьяные люди. Наверное, поэтому и не пью больше. – Внезапно в глазах Ровла появилась какая-то поволока. – Слав, может, мне пора на отдых? Признаться, мне уже надоело корчить из себя вершителя судеб. Я хочу уйти жить в какое-нибудь кочевье орков. Или в деревню троллей. Надоело каждый день слушать обвинения, оправдания. Надоело выносить приговоры. Кстати, а чего ты стоишь-то? Ты мне своё место отдал, что ли?
Улыбаясь, Слав небрежно отмахнулся:
–Ты обо мне не беспокойся, Ровл! Я уже успел себе пятую точку отсидеть. Мне постоять полезно будет. А вот ты, как я вижу, устал по-настоящему. Так что ты сиди, а я постою. Глядишь, в будущем ты меня не так строго судить будешь? – Он подмигнул верховному судье. – Как тебе такая попытка подкупа?
Ровл, по запаху выбрав из нескольких кубков тот, в который Слав налил для себя разбавленный сок лесной малины, сделал большой глоток и, прежде чем приступить к еде, усмехнулся:
–Ну, уж нет, Слав! Надеюсь, что судить тебя мне никогда не придётся. Но если такое всё же случится, то от тебя я потребую ответа с такой же строгостью, как и с других. Так что можешь хоть совсем свои ноги отстоять, это не даст тебе никакого преимущества.
Ласа поднялась со стула и, взяв также вставшую из-за стола Сваяру за руку, улыбнулась верховному судье:
–До свидания, Ровл. Я освобождаю место для Слава. Думаю, вам ещё многое захочется сегодня обсудить. – Она посмотрела мужу в глаза. – Слав, я попросила Меркона, чтобы он освободил для нас ту комнату, в которой мы останавливались раньше. Ещё до того, как тебя… В общем, оставлю с тобой Марока. Он тебе покажет нашу комнату.
Задумчиво глядя вслед Ласе и Сваяре, уходящим в сопровождении части телохранителей, Ровл тихо сказал:
–Слав, береги их. Ты даже не представляешь, через что они прошли. Может, то, что я сейчас скажу, и покажется кому-то слишком жестоким или даже глупым, но, по-моему, лучше увидеть труп близкого тебе человека, чем мучиться, не зная, что с ним случилось. – Он тяжело вздохнул. – Но это только моё мнение. Во всяком случае, лично я предпочёл бы это.
Прикусив губу, Слав несколько раз кивнул:
–Я не считаю твои слова ни жестокими, ни глупыми. Даже я, хоть и знал, что с Ласой всё в порядке, постоянно думал о ней. Мучился, всё время гадая, не случилось ли чего-то страшного. А ведь они-то ничего обо мне не знали! – Он встал с соседнего с Ровлом места, на которое было сел. – Знаешь, Ровл, пойду-ка я. Ты же на меня за это не обидишься?
С какой-то даже завистью глядя на Слава, верховный судья понимающе улыбнулся:
–Конечно, иди, Слав. Уж я-то точно на тебя обижаться не стану. А если кто-нибудь что-нибудь скажет, то я им живо рты позатыкаю. Напомню, кому они всем обязаны.
Тихо хлопнув Ровла по плечу, Слав быстрым шагом покинул тронный зал. По пятам за ним двигались тролли, оставшиеся с ним после ухода Ласы и дочери.
––
Чем тише становился шум пира, тем более Слав ускорял шаг. Под конец троллям пришлось перейти на тот скользящий шаг, который позволяет лохматым воинам преодолевать большие расстояния за короткие сроки с минимальными затратами энергии. Мароку даже не пришлось указывать человеку путь. Дорогу к комнате Слав нашёл самостоятельно.
Застывшие перед дверьми тролли послушно и совершенно беззвучно расступились в стороны. С бешено заколотившимся сердцем Слав потянул дверную ручку. Дверь с едва слышным шорохом открылась.
В комнате царит полутьма. Только несколько свечей горят на туалетном столике возле широкой кровати. Слав невольно обратил внимание, что столик, похоже, тот же самый, который он видел восемь лет назад.
Но, естественно, его интересует не мебель. Точнее – не вся мебель, стоящая в спальне. Слава интересует только кровать. Потому что там, на белоснежном белье, лежит его любимая Ласа. Её чёрные волосы, разметавшиеся по подушке, невольно приковывают взгляд. Но главное, Ласа смотрит на мужа с ожиданием. Оно застыло в её бездонных глазах. Об этом ожидании прямо-таки кричит каждая клеточка её соблазнительного тела. Видимо, отлично понимая, что муж не сможет усидеть за столом долго, Ласа разделась заранее. И теперь её стройное тело, утопая в белоснежном постельном белье, затмило для Слава весь остальной мир.
На ходу избавляясь от вещей, Слав медленно приблизился к кровати. Не отводя взора от сияющих глаз Ласы, он скинул остатки ненавистного ему сейчас барахла. Ощущая, как кровь шумит в ушах, Слав склонился над лицом жены. Ласа, прикрыв глаза, приоткрыла рот в ожидании поцелуя. Всё ещё не до конца веря, что это происходит на самом деле, Слав прижался губами к губам жены.
И тут его как током ударило. Резко отстранившись, едва двигая губами, Слав спросил:
–Где Сваяра?
Ласа улыбнулась и, видимо, для того, чтобы разогнать все сомнения мужа, вполголоса ответила:
–Она спит в другой комнате. Её охраняют десять наших смертников.
Слегка растерянно Слав спросил:
–Смертников?
Ласа снова улыбнулась:
–Ты в самом деле хочешь сейчас об этом поговорить?
Словно опомнившись, Слав опять прижался губами к губам Ласы.
Но не прошло и нескольких секунд, как уже сама женщина отстранила от себя нетерпеливого мужа:
–Извини, Слав, но нам и в самом деле придётся сначала поговорить.
Чувствуя, что разговор ему, скорее всего, совсем не понравится, Слав сел на край кровати:
–Ну, хорошо. Тем более что я тоже слегка напуган.
Ласа удивлённо спросила:
–А тебе-то чего бояться? И откуда ты узнал, что я чего-то боюсь?
Слав скривил правую сторону лица:
–Ну, я же всё-таки не разучился чувствовать настроение других людей. Да и всех остальных тоже. А боюсь я, скорее всего, того же, чего и ты. Ведь и у меня все эти восемь лет никого не было. Так что практикой-то я не занимался. А в этом деле теория без практики – пшик! – Он невесело усмехнулся. – Я вот только не могу понять, чего же боишься ты.
Приподнявшись, Ласа поцеловала плечо мужа и, прижавшись к нему щекой, тихо сказала:
–Слав, всё же прошло столько лет! Наверное, я уже постарела. Всё же мне двадцать шесть лет уже!
В ожидании ответа Ласа застыла. Даже себе она боялась признаться, что ответ мужа её страшит. Женщина вся превратилась в слух.
Но ответ пришёл совсем не с помощью звука. Внезапно Ласа ощутила, как затряслась спина мужа. А через секунду послышался и смех Слава. Он смеялся всё громче и громче. Пока его хохот не начал отражаться от стен, эхом разносясь по всей спальне.
Ласа уже собиралась в гневе вскочить и убежать в туалет. Но Слав, как будто ощутив этот её порыв, резко повернулся к ней лицом и, не прерывая смеха, повалил жену обратно на постель. Легко преодолев все её попытки сопротивления, очень робкие, кстати, он принялся целовать её лицо, шею, плечи, грудь и руки.
Далеко не сразу Ласа услышала, что при этом Слав шептал: «Любимая, милая моя, Ласочка, радость моя, счастье моё». Что-то он говорил ещё. Но Ласа, ощущая, как у неё в животе начинает расплываться мягкое тепло, отбросила попытки разобрать что-либо в шёпоте мужа.
––
Утром они всё же поговорили. Слав объяснил жене, что, конечно же, время несколько изменило её лицо. Но это пошло ей только на пользу. Что её красота стала ещё ярче. Да и любовь-то его к ней уже давно перешла те границы, когда обращаешь внимание главным образом на внешность.
Ласа не упустила шанса поддеть мужа:
–Так, значит, я уже не такая красивая, раз ты говоришь, что моя внешность для тебя уже не имеет значения?
Нависнув над женой, глядя в её лукавые, сверкающие счастьем глаза, Слав улыбнулся:
–Ласочка, любимая, ты можешь прикалываться надо мной, сколько тебе будет угодно. Это всё равно ничего не изменит. А на твой вопрос у меня есть довольно-таки простой ответ. Да, ты очень сильно изменилась. Ты больше не та наивная девчонка, какой я тебя видел в последний раз. Ты стала настоящей женщиной. Но от этого для меня ты стала ещё желанней. Уж не знаю, как это произошло, но это именно так. Но главное, что, не смотря на все перемены, ты всё равно осталась той самой Ласой. Милой, нежной, доброй Ласой. Даже время, вторая по мощности сила во Вселенной, оказалось перед этим бессильно.
Рывком притянув голову мужа, Ласа прильнула губами к его губам. Не стоит и говорить о том, что Слав с радостью сдался той, перед кем даже вся мощь времени оказалась бессильной.
Спустя час, тяжело дыша, Ласа всё же спросила:
–Слав, а если честно, я сильно изменилась? Вот ты, например, остался почти таким же, каким и был.
Слав, любуясь обнажённым телом жены, ответил:
–Ласочка, я же тебе уже ответил. Я же не шутил. Да, ты изменилась. Но это пошло на пользу твоей красоте. Уж не знаю, как то получилось, но это именно так. Единственное, о чём мне до боли жалко, так это о потерянных нами восьми годах. Надо было того эльфа убить сразу! Кстати, я, кажется, в последнее мгновение увидел, что его убили. Это так?
Ласа мстительно улыбнулась:
–Ррех расколол его череп пополам. Если хочешь на него посмотреть, надо в Логовище идти. Его в Логове выставили на всеобщее обозрение. Кстати, у него же даже клыки не вырваны! Тролли сказали, что они по праву принадлежат тебе. А ещё там же твои кинжал и меч лежат. Это всё, что нам со Сваярой от тебя осталось.
Заметив, что глаза жены повлажнели, Слав поторопился её успокоить:
–Ласочка, любимая, не плачь. Я же уже здесь. Я вернулся. Эльф получил по заслугам. Не плачь, пожалуйста.
Вытирая ладонью всё же сбежавшую по щеке слезу, женщина робко улыбнулась:
–Хорошо, Слав, я не буду больше реветь. Обними меня. А то мне всё же пока ещё не до конца верится, что ты со мной рядом.
Слав не заставил жену просить дважды. Он с готовностью обнял Ласу. А она прижалась к нему всем телом. Слав понял, что в ближайшее время кровать они, скорее всего, не покинут.
Только после полудня Слав и Ласа вышли из спальни. Не дожидаясь их вопроса, Марок доложил, что Сваяра давно уже проснулась. Девочка два раза приходила узнать, проснулись ли её родители. Сейчас Сваяра, скорее всего, гуляет где-нибудь в саду близ дворца.
Выслушав этот, донельзя деловой, доклад тролля, Ласа и Слав поспешили в сад. Может, им и пришлось бы долго искать дочку, если бы не следующие за ней по пятам телохранители.
Девочку они нашли в тот момент, когда та сидела на скамейке и внимательно читала какую-то книгу. По тому, насколько плотной и белой выглядит бумага, Слав понял, что издана она явно недавно.
Приблизившись, Ласа спросила:
–Ну, и что ты сегодня читаешь?
Сначала Сваяра посмотрела на родителей с осуждением. Она даже попыталась строго нахмурить брови. Однако уже через пару секунд девочка улыбнулась:
–А чего это вы так долго спите-то?
Переглянувшись, Слав и Ласа неловко улыбнулись. После этого Слав, так же с улыбкой, посмотрел на дочь:
–Сваяра, нехорошо отвечать вопросом на вопрос. Мы с твоей мамой немного устали. Вот нам и пришлось долго спать. А ещё мы с ней соскучились друг по другу. Поэтому мы долго м-м… разговаривали. А всё же, – что за книгу ты читаешь?
Вместо ответа Сваяра приподняла книгу так, чтобы родители смогли увидеть обложку. Слав без труда, но с некоторым удивлением прочёл название: «Быль мира Слава».
Протянув руку к книге, Слав спросил Сваяру:
–Можно?
Девочка кивнула и протянула книгу отцу. Слав принялся перелистывать страницы. Да, это та самая книга, которую он написал. Слав не без некоторой растерянности подумал, что он как-то совсем забыл о том, что успел написать целую книгу.
Вот его психиатра эта новость порадовала бы. Он наверняка подвёл бы под это какую-нибудь из бредовых фрейдистских теорий. Сказал бы, например, что эта фантазия появилась у Слава потому, что он подсознательно считает себя гением. Ну, каким-нибудь непризнанным, например. И что это может не иметь отношения к литературе. Что на каком-то глубинном уровне подсознания Слав может считать себя гениальным художником или режиссёром. Или ещё кем-то.
Слава всегда веселили долгие беседы с Андреем Ивановичем. Потому что каждый подобный разговор изобиловал всевозможными теориями. Но всякий раз, выслушивая очередную версию о природе его «отклонений», Слав всё более и более убеждался, что всё это притянуто, как говорится, «за уши». Что вообще все эти фрейдистские теории, скорее всего, ошибочны. Точнее, они верны, но лишь частично. А именно – все эти теории применимы только в отношении сумасшедших. Да и то, скорее всего, далеко не ко всем случаям их можно применить. Когда же разговор заходит о применении фрейдистских теорий к психически здоровым людям, всё это превращается в большое ничто. Как говорится – пшик!
Другое дело, что психиатры видят сумасшедших в каждом своём пациенте. Даже если человек абсолютно здоров, ему старательно приписывают какое-нибудь отклонение от нормы. Хотя каждый раз, когда Слав спрашивал у доктора, что же именно, на его профессиональный взгляд, является нормой, тот начинал путаться и торопливо переводил разговор в другое русло. Но однажды Слав всё же вынудил Андрея Ивановича признать, что в его профессии, не смотря на утверждения ведущих специалистов в этой области, далеко не всё так хорошо изучено, как стараются преподнести широким массам. И что, скорее всего, теория Фрейда неверна в корне. И все утверждения «отца психиатрии», скорее всего, нужно пересмотреть. А большинство из них и вовсе необходимо отвергнуть, как бесспорно ошибочные.
Но всё это промелькнуло в памяти Слава, словно в какой-то дымке. Не имеет это больше никакого значения. И даже потраченных на это воспоминание мгновений Славу уже жалко. Не для того близкие вытаскивали его в этот мир, чтобы он тратил драгоценное время на ненужные воспоминания.
Перелистывая страницы, Слав убедился, что книга выпущена совсем недавно. Значит, Народ не теряет времени понапрасну. Надо бы узнать, как обстоят дела с библиотеками и школами. Да и вообще, – нужно узнать как можно больше. И как можно быстрее. Иначе Слав будет постоянно оказываться в положении слепого котёнка.
Иногда Слав задерживал взгляд на какой-нибудь строчке. К собственному стыду он увидел некоторые неточности в изложенном им материале. Ну, а что тут удивительного-то? Когда он всё это писал, то руководствовался устаревшими сведениями. А именно – теми, которые давали в школе, СМИ и прочие далеко не всегда честные и непредвзятые общественные институты. И всё это преподносилось, как истина в последней инстанции. Хотя не выдерживало даже поверхностного анализа этой информации. Именно благо даря анализу, проведённому лично, Слав и смог вычислить недостающие фрагменты в мозаике.
Это теперь, после того, как доктор позволил ему пользоваться интернетом, многое встало на свои места. И к собственной радости Слав смог убедиться в том, что подавляющее большинство сделанных им выводов оказались верны. Но кое-что он узнал впервые. И вот эти-то новые данные не то, чтобы отвергают некоторые выкладки в этой книге, они, можно сказать, добавляют им точности. Казалось бы – ерунда. Но это как раз точно сказано: «Казалось бы». Потому что это далеко не ерунда. Даже незначительные штрихи на портрете могут из добродушного превратить лицо в омерзительную физиомордию. Так и тут, добавляя новых данных, свежая информация смогла бы кардинально изменить логические выкладки, изложенные Славом в этой книге.
Возвращая книгу дочке, Слав спросил:
–Сваяра, и ты тут всё понимаешь?
Девочка мило наморщила носик и пожала плечами:
–Ну, не всё. Но много. – Видимо, решив воспользоваться моментом, девочка спросила. – Пап, а что такое ядерная бомба?
Слав с довольной улыбкой кивнул:
–А ты, можно сказать, зришь в корень. Первый же вопрос – и сразу же про ядерную бомбу. – Он глубоко вздохнул и, сев рядом со Сваярой, принялся объяснять. – Ядерная бомба, дочка, это оружие. Страшное и омерзительное. С помощью всего лишь одной бомбы можно убить несколько сотен тысяч людей. К счастью, мой народ никогда не совершал подобных преступлений.
Сваяра упрямо тряхнула волосами:
–Но ведь тут же написано, что в твоём мире с помощью этой бомбы разрушили два города. И что тогда погибло много мирных людей.
С грустной улыбкой глядя на крохотную ладошку дочери, которой та слегка ударила по книге, Слав кивнул:
–Да, это было. Но только это сделали правители не моей страны. Две ядерные бомбы сбросили США. По-моему, я в книге всё это подробно описал.
Ласа решила прийти на помощь дочери:
–Слав, я тоже читала эту книгу. Ты там хоть и написал, что именно ваши бывшие союзники сбросили эти бомбы, но даже мне это не так-то легко понять. А ведь Сваяра – совсем ещё дитя. Но она и так уже знает намного больше того, что я знала в её возрасте.
Слав подвёл печальный для себя итог:
–Значит, не получился из меня писатель. Ну, так я и не собирался этим заниматься. Каждому – своё. Я не умею писать книги. Но зато я могу многое другое. А свои Толстые и Пушкины у нас со временем, надеюсь, появятся.
Сваяра же, видимо, решила полностью прояснить для себя занимающий её вопрос:
–Пап, а разве вообще можно с помощью чего-то убить сразу так много людей?
Слав с грустной улыбкой погладил дочку по голове:
–Сваяра, к сожалению, это не просто возможно. Эти ублюдки из-за океана это уже сделали. И с радостью сбросили бы бомбы и на мою Родину, если бы Сталин с Берией не заставили наших учёных создать свою атомную бомбу. Если бы не все они, от моего народа уже ничего не осталось бы. Да и остальным народам СССР мало не показалось бы.
Сваяра с детской непосредственностью спросила:
–Так, может, нам тоже что-нибудь такое сделать? Чтобы эльфы нас боялись.
Слав улыбнулся:
–Думаю, нам не стоит этого делать. Как-то мне не хочется подводить этот мир к грани ядерного апокалипсиса. Да и вообще – какое ещё атомное оружие? – Движением головы он указал на стоящего рядом Марока. – Вон, у троллей в руках мечи и секиры. Какие там ядерные ракеты и бомбы! Я даже огнестрельное оружие не хочу разрабатывать. А это позволило бы нам поставить всех соседей на колени. Но даже этого я делать не стану. Вообще, я против любой гонки вооружений.
Ласа, с улыбкой поглядев в глаза Слава через голову дочери, покачала головой:
–Не слишком ли поздно, Слав? Пока тебя не было, Народ не просто жил. Мы уже укрепили южную границу бывшей Воктии новыми мощными крепостями. Рядом с горами Таске построили не меньше двух сотен небольших укреплённых пунктов. И пятьдесят мощных крепостей. Северяне за прошедшие восемь лет увеличили свои конные отряды в несколько раз. Гномы усовершенствовали все эти твои стрелятельные штуки. Все дети Народа в обязательном порядке проходят боевое обучение. – Она усмехнулась. – Наши войска даже помогали королю Кеваргу отражать вторжение в его земли. А ты говоришь, что нам нужно отказаться от вооружений!
Слав удивлённо покачал головой:
–Вот это новости! Ласочка, ты мне потом обязательно всё это расскажи подробнее. Но ты не так меня поняла. Я не против вооружений вообще. Конечно, нам нужно иметь сильную армию. Лучше – самую сильную в этом мире. Я против гонки вооружений. Если нас к этому не вынудят, конечно.
Вообще, Славу как-то даже странно вести все эти разговоры об огнестрельном, и уж тем более – о ядерном, оружии. В то время, когда он находился в психиатрической лечебнице, когда у него брали анализы крови и тканей его правой руки, он мечтал только об одном. Всё, чего он тогда жаждал – это оказаться среди близких ему людей. А так же троллей, орков, гномов и сойнов. Всё остальное не имело никакого значения. Ему и в голову не приходило, что когда-нибудь он будет сидеть на одной скамье с женой и дочкой в саду у дворца бывших королей Воктии, рядом будут стоять тролли, но говорить они будут про ядерные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. И что будут на полном серьёзе рассматривать атомное оружие, как средство сдерживания против эльфов. Бред полнейший! Вот за это-то точно можно с лёгким сердцем кого угодно отправить в дурку!
Слав усмехнулся. Естественно, это не могло остаться незамеченным.
Строго глядя в глаза мужу, Ласа заявила:
–Насколько я тебя помню, Слав, ты только что придумал какую-нибудь пакость. Не хочешь и нам про это рассказать?
Славу пришлось объясниться:
–Да ничего такого, Ласочка. Просто я подумал, что как раз из-за подобных разговоров и нужно держать людей в психушке. А вовсе не за то, за что туда упрятали меня.
Женщина решила выяснить всё до конца:
–Ну, и за что же тебя забрали в дурдом?
Слав улыбнулся:
–Так говорить нельзя. Это не полит корректно.
Ласа недовольно поморщилась:
–Ты нам тут мозги-то не пудри, Слав. Какие-то новые слова тут нам придумывает! Неполлитро… – Она тряхнула головой, отчего её чёрные волосы рассыпались по плечам. – Если дурдом, это – дурдом, то как же его ещё называть-то?
Слав усмехнулся:
–Там это называется психиатрическая клиника. Или лечебница. Хотя те места, где должны лечить людей от болезней, почему-то называют больницами. Думаю, это потому, что там и не собираются никого лечить.
Сваяру же, похоже, заинтересовало кое-что другое. Выждав, пока Слав ответит Ласе, девочка спросила:
–Пап, а что такое неполлитроретность?
Слав машинально поправил дочку:
–Не «неполлитро», как сказала твоя мама, а не политкорректность. – Он небрежно взмахнул рукой. – Это очередная чушь. Так людей учат врать, так сказать, при официальном одобрении властей. В том мире за всё это время вообще, как верно подметила твоя мама, стал настоящий дурдом. Причём, он везде. А тех, кто всё ещё, не смотря на постоянное мощное давление, сохраняет здравомыслие, сажают в тюрьмы по каким-то нелепым обвинениям. Дошло до того, что запрещают любить свой народ. Я не удивлюсь, если через два – три года всех заставят брать в жёны представителей другой национальности. Ну, и выходить замуж, естественно. Да ещё много всего, что любому психически здоровому человеку просто неприемлемо.
Ласа пожала плечами:
–А что тут такого плохого-то, Слав? Вот у нас, например, люди часто создают семьи с жителями других, раньше враждебных нам, земель. С кочевниками там или с воктийцами. А ещё к нам в последние несколько лет много людей из других королевств переселилось. Так и с ними многие наши люди семьи создали.
Слав кивнул:
–Ласочка, милая моя, так я же и не против. Но только если это происходит добровольно. Но я никак не могу оправдать этого, если людей к этому принуждают. К тому же, все люди этого мира, по сути, единый народ. Ведь ваши общие предки пришли в этот мир вместе с эльфами. Просто постепенно вы разделились и создали разные государства. И, хоть вы и стали отдельными народами, но всё равно, по сути, это один и тот же народ. Только жизненные пути у вас оказались разные.
Ласа снова пожала плечами:
–И всё равно я не понимаю, что плохого в том, что люди станут создавать семьи с другими народами.
Слав так же пожал плечами:
–Так я же и говорю, что в этом нет ничего плохого. Но только не надо людей к этому принуждать.
Ласа согласилась:
–Вот с этим я спорить не буду. Но неужели в том мире людей заставляют жить с теми, с кем они жить не хотят?
Слав грустно усмехнулся:
–В том-то всё и дело, Ласочка, что заставляют. Всем правительствам всех стран того мира откровенно наплевать на мнение тех людей, о ком они, по идее-то, должны заботиться. Но ни в одной стране никто не делает ничего хорошего для народов, живущих в этих странах. А на моей Родине это вообще приняло чудовищные размеры. Эти мрази называют себя народными слугами. Но при этом все эти слуги живут в десятки тысяч раз лучше своего хозяина. Народ, который построил самое великое в мире государство, постоянно обворовывается. А наворованное эти самые «народные слуги» отдают пришлым инородцам. Русский народ имеет всех меньше прав в собственной же стране. Дошло до того, что даже русские боги находятся под запретом. Перед самым моим бегством приняли закон, по которому любой знак исконно русских богов является преступным. За это будут сажать и налагать огромные штрафы. Зато все пришлые религии пользуются всевозможными леготами. Их освободили от налогов, государство выделяет на их содержание астрономические суммы. Даже детские больницы закрывают, чтобы освободившиеся здания передать попам и прочим паразитам. – Слав шумно выдохнул. – Ласочка, ты даже не представляешь, как я счастлив, что вам удалось вытащить меня из этого проклятого всеми богами места.
И, с нежной улыбкой глядя то на жену, то на дочь, Слав погладил Сваяру по волосам.
––
На следующий день Меркон чуть ли не потребовал от Слава, чтобы тот приступил к делам. Сначала Слав попробовал, так сказать, увильнуть. Но бывший дворянин лишил его этой возможности, заявив, что у Слава было достаточно времени для отдыха. Даже упоминание о Ласе и Сваяре не помогло. Меркон, надо сказать, вполне резонно заметил, что как раз заботой о близких Слав и должен руководствоваться в первую очередь. Что как раз лучшее будущее его дочери и должно стать главной целью Слава. Что, в конце-то концов, именно благо даря крови Ласы и Сваяры ему удалось сбежать из того сумасшедшего мира.
Слав быстро смирился. Однако он заметил, что ему ещё очень многое остаётся неясным. Тогда Меркон «щедро» подарил Славу ещё один день на ознакомление с общей ситуацией в мире.
Ласа в подробностях рассказала мужу, что же именно произошло за последние несколько лет. Слав с искренним интересом выслушал рассказ жены о том, что, оказывается, северяне предложили заключить ещё один союз с довольно-таки большим королевством Новавизия. Конечно, до того, как его вышвырнули из этого мира, Слав слышал про это сильное государство, которое находится на востоке от гор Таске. Наверное, если бы между этим королевством и Воктией не оказалось этого большого горного массива, они непременно затеяли бы большую войну. Это свойственно сильным государствам. И тогда быль этого мира могла бы оказаться совершенно непохожей на то, что все видят сейчас.
Но, как бы там что ни сложилось, сейчас Новавизия изъявила желание заключить мирный договор на десять лет. С возможностью его продления. По сути, этот договор можно будет продлевать до бесконечности. Ласа сказала, что Малый Совет Народа дал согласие на ведение переговоров. Так что в ближайшее время северяне должны доставить послов Новавизии. Не без некоторой доли ехидства Ласа заметила, что Слав вернулся как нельзя кстати.
Следующей новостью, которой молодая женщина «порадовала» мужа, стало восстание небольшой группы кочевников. Под предводительством некого Тобла часть молодых северян объявила, что новое государство разрушает многовековой уклад их жизни. Бунт не грозит перерасти во что-то действительно серьёзное. Но, как понял Слав, с этим всё же придётся считаться.
Так же Ласа сообщила, что начались переговоры с королём Лемии. Однако вожди Народа не видят в этом союзе особой необходимости. И что они согласились на переговоры только потому, что помнят его слова о том, что лучше заключить хоть какой-то, пусть и плохонький, мир, чем убивать друг друга ради каких-то непонятных интересов горстки паразитов, которых никто из них никогда даже и не видел.
Ещё Ласа рассказала, что в недрах Тобу большинство коридоров теперь освещаются электрическими лампочками. Что гномы построили первый отрезок дороги для нового вида транспорта, который сам же Слав и изобрёл. Испытания прошли вполне успешно. Теперь гномы могут с лёгкостью перевозить многотонные грузы без особого труда. Новый вид транспорта так понравился жителям Тобу, что началось ускоренное строительство ещё двух протяжённых участков дороги. Гномы объявили, что теперь все потомки Слава могут рассчитывать на защиту и опору со стороны подгорных жителей. В случае чего, сказали старейшины, гномы пойдут против всего мира, чтобы защитить потомков того, кто подарил им возможность перевозить многотонные грузы с такой лёгкостью, будто они весят несколько килограммов.
Конечно же, и гномы, и Ласа называют другие величины. Но Слав привычно переводит их в хорошо знакомые ему тонны и килограммы. Хотя то, что он для себя называет тонной, на самом деле может весить килограммов восемьсот или всего лишь триста. Килограммы же также не имеют ничего общего с тем, какое значение этому слову придаётся в том, другом мире.
На вопрос Слава о том, что же происходит на западных границах, Ласа охотно ответила, что там за последние восемь лет не произошло ничего интересного. Как говорится: «Тишь, да гладь, да божья благодать». Когда же Слав попросил её уточнить, Ласа, сморщив носик, фыркнула:
–Да чего там уточнять-то, Слав! Я же говорю – тишина там. Никто на нас не нападает. Ни Супр, ни Тогет. Там теперь даже орки спокойно живут. Фермеры и горожане даже приглашают их в гости. А в нескольких деревнях, как мне сказали, орков выбрали старостами. В общем, тишина.
Слав лишь покачал головой:
–Ну ты, Ласа, даёшь! Да это чуть ли не главная новость! А ты говоришь, что ничего интересного!
Женщина с искренним непониманием спросила:
–Как это? Почему это – главная новость?
Слав улыбнулся и, поцеловав жену в губы, объяснил:
–Это говорит о том, что началась коренная перестройка общества этих двух королевств. Люди увидели в орках не только лесных демонов. Отныне властителям этих земель не удастся дурачить людей с такой же лёгкостью, с какой это им удавалось раньше. А это уже приведёт к тому, что мало – помалу власть от самодержцев и самодуров начнёт переходить к простым людям. Ласочка, этот мир меняется коренным образом. И это происходит именно сейчас, в этот самый миг. Неужели ты этого не понимаешь? Не верю! Ты намного умнее, чем многие из тех, кого я знаю.
Ласа слегка растерянно сказала:
–Ну, я об этом как-то не подумала. Внимания не обратила. – Она с усмешкой посмотрела на мужа. – Но, вообще-то, я о другом всё это время думала. Я до сих пор иногда не верю, что ты вернулся. Просыпаюсь в холодном поту, смотрю, а ты рядом спишь. А всё равно порой как-то не до конца верится.
Слав понимающе улыбнулся:
–Ласочка, так и мне порой кажется, что всё это, – он повёл вокруг рукой, – один из тех снов, которые я видел, пока был там.
Как всё-таки хорошо, когда люди могут не вдаваться в излишние объяснения! Например, не нужно объяснять, что значит это самое «там». Тогда время, которое пришлось бы потратить на объяснения, можно посвятить чему-нибудь более приятному. Например, поцеловать любимую. Что Слав с радостью и сделал.
Но, поцелуи – поцелуями, но Ласе пришлось вернуться к прерванному рассказу.
Она рассказала, что за прошедшие восемь лет эльфы никак себя не проявили. За исключением разве что того, что у смертников появились новые шрамы.
Как Слав уже успел узнать от самих троллей, именно эльфы «украсили» их мощные лохматые тела этими шрамами. Некоторые, как он заметил, оказались совсем ещё свежими. Значит, тролли их получили в последней схватке с каким-то эльфом. И оставил эти шрамы один из тех мечей, которые заставляют кровь троллей кипеть.
А ещё Слав заметил, что тролли, тела которых обезображены этими шрамами, пользуются всеобщим уважением. Хотя, на взгляд Слава, эти шрамы вовсе не портят внешний вид троллей. Скорее, даже наоборот. Полосы седых волос придают им какое-то очарование, что ли. Какую-то красоту ветеранов. Именно в отношении «смертников» можно с полным основанием сказать: «Шрамы украшают мужчину».
Конечно же, Ласа объяснила мужу, почему эти два десятка троллей все называют смертниками. Узнав все подробности, Слав, можно сказать, новыми глазами посмотрел на телохранителей.
Вообще, все эти нюансы его возвращения заставили Слава ещё больше зауважать друзей, и полюбить Ласу и Сваяру. В отношении Эктонуса, естественно, у него так же появились некоторые новые мысли. Вообще, как понял Слав, эльф принял самое деятельное участие в процессе его возвращения.
Весь день ушёл на то, чтобы, прогуливаясь с женой и дочкой по парку и городу, узнавать всё новые и новые подробности о произошедших в мире переменах.
Уже вечером, глядя, как Ласа, положив голову ему на плечо, спит, Слав размышлял об услышанном. О построенных школах и библиотеках. О том самом новом транспорте, о котором он так и не рассказал людям того, другого мира, об оружии, которое, оказывается, все эти восемь лет спокойно себе лежало в Логове. В самый последний момент, видимо, пытаясь удержать Слава, Марок и Ррех ухватились, один – за меч, второй – за кинжал. Естественно, это никак не смогло остановить перемещение.
Как только Ласа рассказала об этом мужу, оба тролля, виновато глядя Славу в глаза, извинились. Но никто так и не смог объяснить, куда же подевались его доспехи. Скорей всего, как понял Слав, их у него украли уже в том самом московском парке. Видимо, с него их сняли, пока он лежал без сознания. Наверное, в них давно уже щеголяет один из тех, кого насильники – неудачники называли ролевиками.
А ещё Слав подумал о том, что, вопреки рассказам Эктонуса, во время перемещения он не видел никаких красочных картинок. Ничего из того, что описывал эльф, так и не появилось перед взором Слава. Никаких тоннелей, никаких бобовых ростков… Вообще ничего!
Уже ощущая, как сон начинает обволакивать его сознание липкими сладкими путами, Слав представил, что одно из описанных Эктонусом видений всё же появилось перед его мысленным взором в момент перехода из одного мира в другой.
––
Какой-то шум за дверью разбудил их обоих.
Первым делом Слав схватил меч, который он накануне «конфисковал» у одного из троллей. Клинок радостно заблистал всеми цветами радуги. Слав не смог остаться равнодушным. На краткий миг он замер, наслаждаясь видом разноцветных волн, плавно перетекающих друг в друга. Как же ему не хватало и этого тоже в течение всех этих восьми лет!
Краем глаза Слав увидел, что Ласа уже успела накинуть тетиву на лук. Секунда, – и жена встала рядом с ним, держа стрелу наготове. В глазах Ласы Слав увидел холодный металлический блеск. Он и не предполагал, что его нежная, добрая, любящая Ласа может вот так вот, вот таким холодным, расчётливым взглядом смотреть вообще на что-либо.
Между тем шум за дверью слегка усилился. Хотя, как поняли уже оба, этот шум не предвещает опасности. Не слышно ни лязга оружия, ни криков или стонов раненых. У Слава создалось ощущение, что перед дверью в их с Ласой комнату просто кто-то ссорится. Причём, ссорятся там совсем беззлобно. Просто кто-то кому-то в чём-то не хочет уступать.
Всё же муж и жена не стали торопиться и убирать оружие. Сжимая меч в руке, Слав босиком прошлёпал к двери. Взялся за ручку. Но перед тем как открыть дверь, он посмотрел на жену. Ласа кивнула, давая понять, что она приготовилась к любому ходу событий. И, буде за дверью окажется какая-нибудь опасность, она даст отпор любому врагу.
Затаив горделивую улыбку, Слав толкнул дверь от себя. Совершенно беззвучно она открылась. Шум перепалки усилился, чтобы через секунду смолкнуть.
Голос, услышать который ещё несколько дней назад Слав и не надеялся, ворчливо рявкнул:
–Ну, всё! Они уже всё р-равно пр-роснулись! Мар-рок, уйди, пока я тебе по голове не настучал!
Даже в слове «голова» Рявв умудрился прорычать на букве «л». Голос Рудора резонно заметил:
–Ну, Рявв, с Мароком не так-то легко управиться. Пожалуй, это только Кору и Славу под силу.
Чувствуя, как губы растягиваются в радостной улыбке, Слав распахнул дверь шире. Глядя на довольные оскалы двух старейшин троллей, он спросил:
–Почему это Рявв с Мароком-то не справится? Он же даже эльфа смог один на один завалить! Скорее, уж это мне будет не под силу.
Оскалив клыки ещё больше, Рявв шагнул к Славу, при этом старейшина воспользовался моментом, чтобы плечом отстранить Марока с дороги. Силач, естественно, не стал противиться. Он, можно сказать, позволил оттолкнуть себя в сторону. Хотя на толчок-то это, по сути, и не походило. Не так-то легко оттолкнуть того, кому почти нет равных по силам.
Приблизившись к человеку, Рявв сначала пристально осмотрел молодого друга. И только спустя пару секунд заключил его в объятия. Слав почувствовал, как его рёбра в области груди хрустнули под мощным давлением лохматых лап. Однако он стойко перенёс чрезмерное проявление чувств старого тролля. Он даже похлопал оборотнеобразного друга по спине. Одной рукой. Левой. Правую же он постарался отстранить подальше. Не хватало ещё, чтобы объятый сильными эмоциями Рявв поранился о лезвие его меча!
Как только Рявв вволю помял кости Слава, его сменил Рудор. Хотя второй старейшина и не проявил охвативших его чувств с той же силой, что и Рявв, костям Слава досталось и от него. Но и повторную процедуру человек выдержал с той же стойкостью, что и первую.
Наконец, процедура проверки Слава на прочность закончилась. Рудор, слегка отстранившись от человека, осмотрел его с головы до ног и обратно. При этом, как заметил Слав, нос старейшины слегка подрагивал. Его ноздри расширялись. Сложилось впечатление, что тролль придирчиво его обнюхивает.
Видимо, удовлетворившись результатами осмотра, Рудор заметил:
–Ну, Слав, ты же тоже смог с эльфом управиться. Думаю, что даже Марок понимает, что ему с тобой, например, лучше не связываться. – Он бросил взгляд вглубь комнаты. – Здравствуй, Ласочка. С радостью тебя, милая.
Слав тоже повернулся лицом к жене. Ласа уже успела снять тетиву с лука и убрать оружие в колчан.
Тем временем Рудор продолжил:
–Знаешь, Слав, я никогда не думал, что тебе окажется под силу убить эльфа. Ты только на меня не обижайся, на старика. Хорошо?
Рявв не смог промолчать:
–Вот я так и знал, что ты обязательно всё на свой возраст свалишь! Дескать: «Я уже такой старый, что могу говорить всё, что угодно. А вы все должны меня прощать». Я же такого не говорю!
Слав поспешил вставить свои «пять копеек»:
–Тише вы! Успокойтесь, могучие старцы! Рудор, я и сам-то не думал, не гадал, что выживу в тот день. Я только хотел протянуть время, чтобы спасти своих телохранителей. Но благо даря тебе, Рявв, я смог понять, что эльф пытается отвести мне глаза. Ну, я и смог его обмануть. Да и не я его убил-то. Его же, кажется, Ррех завалил. Разве не так?
Рявв посмотрел на человека так, что тому показалось, что тролль сейчас скажет что-нибудь невероятно важное и значительное. Столько в его карих глазах появилось мудрости и рассудительности, что Слав приготовился узнать что-то настолько непостижимо мудрое, что на осмысление всей этой мудрости ему может понадобиться продолжительное время.
Тролль и сказал:
–Слав, может, ты для начала портки оденешь? Бери пример с Ласы.
Слав слегка растерянно посмотрел на старейшин троллей, на неторопливо одевающуюся жену, и лишь после этого – вниз, на себя. И тут же мысленно чертыхнулся. У него как-то совсем вылетело из головы, что оба они, он сам и Ласа – так и не успели накинуть одежду. В бой они собирались вступить абсолютно голыми. И если нагота Ласы могла бы спасти ей жизнь по причине её почти сверхъестественной (на самом деле – вполне естественной) соблазнительности, то ему это вряд ли помогло бы.
Следуя примеру жены, Слав отыскал разбросанную накануне вечером одежду. Тролли вполне спокойно наблюдали, как два юных, по их меркам, человека неторопливо заканчивают одеваться. Дождавшись, когда Слав принялся нацеплять ножны с мечом на пояс, Рявв поторопился его остановить:
–Слав, не надо! Мы тебе твои железяки принесли. Только, когда твои телохранители потребовали от нас, чтобы мы дождались, пока вы проснётесь, я их оставил там, на диване. Хотел кому-нибудь из молодых троллей уши надрать. Если бы ты не открыл нам дверь, им пришлось бы несладко.
Стараясь говорить как можно боле уважительно, Слав возразил:
–Ну, не думаю, что вы смогли бы справиться с двумя десятками троллей. Они же всё же далеко не дети. Да и эльфов, насколько я понял, они уже убивали.
Ласа, с лёгкой тенью насмешки во взгляде и голосе осадила мужа:
–Вот сразу видно, что ты давно не общался с троллями! Слав, неужели ты успел всё забыть? Кто же из молодых троллей осмелится поднять руку на старшего? Ну, сам подумай!
И только после слов жены Слав осознал, что, оказывается, он и в самом деле успел забыть, как тролли относятся к своим старейшинам. Да и к старейшинам гномов, кстати, тоже. Но сейчас-то разговор зашёл о старейшинах именно троллей. Ведь такого уважения, можно даже сказать – трепета, уже не встретишь среди людей. Даже у северян, при всех их достоинствах, старейшины не пользуются и десятой частью того почтения, какое тролли испытывают, например, к тому же Рявву. Да и то сказать! Ведь все тролли – это Семья. А старейшина в семье – это совсем не то же самое, что это же звание в понимании людей.
Слав не без иронии подумал, что людям его мира, то есть мира, в котором он родился, никогда не удастся объяснить вот эти простые вещи. Но простые-то они только для того, кто успел изучить общество троллей. Вот для них-то эти понятия как раз до крайности просты. Людям же это порой невозможно объяснить. То есть, какая-то, но только самая малая, ограниченная часть людей сможет это понять. Но подавляющее большинство, процентов девяносто – восемьдесят примут все эти объяснения, как очередную выдумку. Или же и вовсе воспримут, как откровенное издевательство нескольких «ботаников» над их ограниченным интеллектом. А за подобные проявления интеллектуального превосходства раньше сжигали на кострах.
Между тем Ласа решила, видимо, закончить все объяснения. Может, из-за молчания мужа, или же потому, что уже успела соскучиться по его занудству настолько, что и сама стала вдаваться в мельчайшие детали, но она продолжила:
–Наши телохранители позволили бы Рявву и Рудору бить себя хоть по головам. Но никто из них и пальцем не тронул бы старейшин. – Ласа подошла к мужу и заглянула ему в глаза. – Знаешь, Слав, я заметила, что человеческая молодёжь начала перенимать некоторые обычаи троллей. В том числе и отношение троллей к своим старейшинам. Думаю, это пойдёт Народу на пользу. А ты как считаешь?
Слав не смог удержаться. Он поцеловал жену в губы и, улыбнувшись, кивнул:
–Я с тобой целиком и полностью согласен. Во всём, что ты только что сказала. – Он перевёл взгляд на троллей. – Значит, говорите, моё оружие в коридоре лежит?
Получив утвердительные кивки от старейшин, Слав поспешил к двери. Уже выходя в коридор, он услышал за спиной голос Ласы, в котором легко улавливались нотки притворного разочарования:
–Вот так всегда! Железяки ему дороже своей жены!
––
Позавтракали уже вместе со старейшинами. Естественно, старые соратники Слава не отказались сесть за тот же стол. К концу завтрака Меркон многозначительно посмотрел на Слава и спросил:
–Слав, теперь-то ты готов приступить к работе? Думаю, Ласа уже успела тебе рассказать всё, что нужно.
Слав вынужденно признал:
–Да, Ласа мне многое успела рассказать. Осталось только восполнить кое-какие пробелы. Но, думаю, это можно будет сделать и позже. Во время работы.
Сваяра, присоединившаяся к взрослым уже после того, как они сели за стол, спросила:
–Пап, а разве ты не останешься с нами? Я хотела с тобой по Тобу поездить. На водопады посмотреть. На плато Лезвий. Там много интересного есть. Мне гномы сказали, что ты всего этого ещё не видел.
Слав виновато улыбнулся Сваяре:
–Извини, дочка, но у нас, как видишь, не получится. Но в Тобу мы с тобой ещё побываем. И не раз. Может, даже найдём время, и ты покажешь мне все эти красоты, про которые я пока только слышал.
Ласа же, склонившись к дочери, тихо объяснила:
–Сваяра, у нашего папы всегда так. Я же тебе рассказывала. Но ты не должна на него обижаться. На нём слишком большая ответственность. – Она посмотрела на мужа. – А в Тобу и в самом деле есть, на что посмотреть. Надо будет тебя как-нибудь туда свозить.
Слав едва заметно усмехнулся:
–Надо будет.
Вот всегда так! Ну почему человек не может получить сразу всё? Почему, получая что-нибудь одно, он вынужден отказываться от чего-то другого? Почему нельзя обладать и первым, и вторым? Если ты счастлив в семье, то страдает работа. И наоборот. Если ты добыл свободу для Народа, то с личной свободой ты можешь распрощаться навсегда. Может, Слав как раз и мечтает только о том, чтобы всю оставшуюся жизнь провести с женой и дочкой! Но ведь нет! Не получится! А ведь совсем недавно Слав думал, что именно так он и должен сделать. То есть – оставить все государственные дела и остаток жизни прожить в семье. Но не прошло и нескольких дней, как его, можно сказать, вынудили забыть про эту мечту.
Но, что бы кто ему ни сказал, Слав отлично понимает, что ни Меркону, ни кому-либо ещё, ни за что не удалось бы принудить его к чему-то, чего он делать не хочет. Рано или поздно, но он всё равно взялся бы за работу. Просто Меркон несколько ускорил этот процесс. Поэтому все те обвинения, которые Слав выдвигает в адрес бывшего дворянина, не имеют никакого веса.
Уже когда все встали из-за стола, Жок, Глесс и Трент вдруг объявили, что они в течение ближайшего часа покинут Вокт. Слав не стал спрашивать о причинах столь скорого отъезда. И так всё понятно. Но друзья всё же посчитали нужным объяснить, что к решению вернуться на места службы их подтолкнули неотложные дела. Оказывается, им ежедневно докладывали о том, что происходит на местах их службы.
К своему стыду Слав вдруг осознал, что он даже не поинтересовался у друзей, что каждый из них делал все эти последние восемь лет. А ведь все они, наверняка, многое сделали как для улучшения жизни Народа, так и для обеспечения безопасности молодого государства. Даже сейчас, после всего пережитого, после восьми лет заключения и бегства в этот мир, Слав почему-то всё ещё не может страну, созданную, в том числе и его трудами, называть ССР.
Только теперь Слав решил узнать, чем же всё-таки занимаются его друзья. И они ему охотно, можно даже сказать – самодовольно, рассказали о том, кто какие обязанности выполняет. Так, Слав узнал, что Жок отвечает за охрану восточной границы. Так как со стороны горцев Таске со времени ранения Кора не произошло ни одной провокации, то службу Жока можно назвать почти мирной. Именно – «почти». Хоть на восточном рубеже и не льётся кровь, но служба там всё же связана с оружием, армией, дисциплиной и постоянной опасностью нападения. Пусть нападений пока ещё не происходило. Это всё равно не позволяет пренебрежительно относиться к охране государственной границы.
Трент и Глесс, оказывается, сразу же после исчезновения Слава изъявили желание взять под личный контроль охрану южных рубежей молодого государства. Трент взял на себя ответственность за восточную половину границы. Глессу, соответственно, досталась западная часть границы.
На этом объяснения пришлось прервать. Потому что, даже идя неспешным шагом, они уже подошли к комнатам Жока, Глесса и Трента. На всякий случай обнявшись со Славом, все трое расцеловались со Сваярой и Ласой, пожали руки троллям и Меркону и, выполнив, наконец-то, все эти прощальные обряды, отправились по своим комнатам готовиться к долгому путешествию.
Слав же, дождавшись, когда друзья скрылись за дверями, повернулся к Меркону и спросил:
–Ну, ты мне расскажешь подробности всех ваших, наших то есть, переговоров с соседями? И вообще, Меркон, тебе придётся просветить меня насчёт последних восьми лет. Кто с кем воевал. Кто кому помогал. Какие союзы и с кем мы заключили? На каких условиях? На какое время? С кем мы ведём переговоры сейчас? Какие условия мы выдвинули? Какие условия они нам…
Движением руки Меркон остановил поток вопросов:
–Всё, всё! Хватит, Слав! Я тебе обо всём расскажу. Идём в мой кабинет. Там и карта есть. Мы её по твоему же приказу составили. На ней легче объяснять будет.
Слав кивнул:
–Добро!
Перед тем, как уйти, он поцеловал жену в губы. Погладил дочку по голове. И только после этого, в сопровождении Меркона и старейшин – троллей, ушёл, оставив любимых им женщин под охраной двух десятков лохматых воинов.
––
В течение десяти дней Слав только и делал, что изучал международную и внутреннюю политику ССР. Хоть и с некоторым усилием, но он всё же стал называть молодое государство так же, как это делают остальные. Большинство проделанной его соратниками работы ему пришлось по душе. Но кое-что они сделали, явно не до конца просчитав последствия своих действий. Правда, эти последствия не носят катастрофического характера. А весь негатив с лёгкостью можно свести на «нет».
Чем Слав в первую очередь и занялся. К счастью, с ним никто не стал спорить. Меркон, например, молча слушал доводы Слава и тут же бросался исправлять последствия ошибок. Наблюдая за работой наместника всей Воктии, Слав не мог нарадоваться. Как-то даже и не верится, что когда-то Меркон посматривал на него свысока. Да и само отношение бывшего дворянина к подчинённым как-то не вяжется с его социальным происхождением.
А ещё Слав не мог не задуматься о том, насколько же всё-таки странная штука – жизнь. Какие она порой затевает непонятные для простого смертного игры. Если бы десять лет назад Меркон, выполняя приказ герцога, не оказался в сводном отряде, целью которого было взять присоединившийся к бунту город Лотх, то судьба дворянина сложилась бы совсем иначе. Возможно даже, он стал бы одним из самых лютых врагов Народа. И тогда он, скорее всего, пал бы от секиры или меча тролля или воина – человека. А может, он погиб бы от стрелы орка. Или же всё могло оказаться намного проще. Меркона просто – напросто могли казнить бунтовщики. Как они это сделали со многими офицерами, сохранившими верность герцогу и его семье.
Слав с сожалением вспомнил, как ему сообщили о гибели всей семьи герцога. К его огромному разочарованию, воины Народа не успели спасти жену и двух сыновей правителя Виструма от гибели. Смерть все трое приняли от рук обезумевших из-за чувства безнаказанности бунтовщиков. Видимо, мерзавцы настолько обозлились на своего властителя, что им даже на ум не пришло, что можно было бы сохранить детям и женщине жизнь. Ну, всех, кто оказался причастен к смерти семьи герцога, уже давным – давно казнили. Для наглядного примера остальным. Зато их семьи никто трогать не стал. Правда, большинство дворян всё же покинули Виструм. Наверное, оказавшись в Супре или Тогете, многие из них пожелали примкнуть к тем, кто решил противостоять становлению Народа. Ну, это их личное дело. Если кто-то хочет плести интриги против молодого государства ССР, то – пусть их!
Вспомнив о погибшей семье герцога, Слав не мог не подумать о собственном счастье. Именно, о счастье. Так как он всё же является частью семьи. И каждый день может наслаждать обществом двух других его частиц.
Взглянув на бывшего дворянина, который что-то аккуратно записывает на большой подробной карте ССР, Слав спросил:
–Меркон, а у тебя семья-то хоть есть? А то ведь я про тебя почти ничего и не знаю. Я имею в виду твою личную жизнь.
Меркон пожал плечами:
–Слав, я понимаю, что у тебя на всё просто нет времени. К чему же тебе его тратить ещё и на разговоры о личной жизни всех вокруг? Да и все остальные это отлично понимают. Поэтому и стараются слишком уж не навязываться. А у меня с личной жизнью всё в порядке. У меня жена и двое детей. Старшему, сыну, шесть лет. Младшей, дочке, три года. Они живут в городе. Я не хочу превращать дворец в детский сад. Дети постоянно отвлекают от работы. А Народ не может себе позволить, чтобы его слуги тратили время на личные нужды.
Слав усмехнулся:
–Эх, Меркон, были бы все государственные служащие на моей Родине хотя бы наполовину такие же, как ты! Но ведь нет же! Вот ты, например, дворянин, но верно служить Народу, в котором очень мало дворян. А на моей Родине все государственные служащие – выходцы из простого народа. Точнее – выползцы. Но ведут себя по отношению к народу, из которого они вышли, как к самому лютому врагу. Они его ненавидят. Ненавидят и боятся. Готовы посадить любого, кто имеет личное мнение, не схожее с тем, которое народу усиленно навязывают. Может, ты мне можешь это как-то объяснить? Потому что, если честно, я никак не могу этого понять.
Меркон как-то странно посмотрел на Слава. Тот даже не сразу понял, что во взгляде бывшего дворянина просквозило недоверие. Видимо, Меркон понял, что Слав не шутит. Потому что, задумчиво покачав головой, он ответил:
–Вот уж не думал, что такие понятные вещи могут поставить тебя в тупик! Слав, я же читал твою книгу. Ты там подробно описываешь признаки, по которым с лёгкостью можно понять, оккупирована твоя страна, или же нет. Ты сам написал, что, если власти страны не заботятся о простом народе, то, скорее всего, власть захвачена оккупантами. Просто есть оккупация внешняя, а есть и внутренняя. При внутренней оккупации страной как бы правят её граждане, но на деле они проводят политику, которую им диктуют извне. При этом не имеет никакого значения то, что эти марионетки говорят. Стоит посмотреть на их дела, как всё сразу же встаёт на свои места.
Выслушав Меркона, Слав усмехнулся:
–Что-то я не помню, чтобы писал именно так.
Меркон улыбнулся:
–Ну, я от себя кое-что добавил. Кстати, Слав, мне пришлось написать небольшие комментарии к твоей книге. Потому что, ты уж меня извини, но писатель из тебя никакой. Многие не могут понять, что ты имеешь в виду, когда проводишь те или иные анализы. Вот когда ты просто излагаешь какие-нибудь события, то тут всё просто и понятно.
Слав снова усмехнулся:
–Ну, я и так знаю, что совсем не умею писать. У меня только сочинения в школе получались. Да и то не сразу. Только когда я понял, что могу писать всё, что угодно, мои оценки пошли вверх. – Он с интересом посмотрел на Меркона. – А где бы мне достать твои комментарии? Было бы интересно узнать, что ты смог понять и исправить.
Бывший дворянин, опять улыбнувшись, прошёл к одному из книжных шкафов, которые стоят по всему периметру кабинета, и, потратив не больше половины минуты на поиски, вернулся к столу. Положив перед Славом небольшую, страниц в двести, книжку, Меркон приглашающе взмахнул рукой:
–Вот, можешь прочесть. Только потом ты просто обязан будешь мне сказать, где я допустил какие-нибудь ошибки.
Слав кивнул:
–Обещаю. Но только после того, что ты мне тут наговорил, думаю, вряд ли там, – он кивнул в сторону книги, – найдётся хоть одна ошибка. Но я очень постараюсь их найти.
––
На следующий день, утром, едва только Слав и Ласа вышли к завтраку, во дворец пришёл посыльный тролль. Вести, принесённые им из Логовища, оказались нерадостными.
Стоя перед столом, за которым Слав, Ласа и Сваяра завтракали в обществе телохранителей, посланник сообщил, что Шуйя слегла в постель. И что старая троллиха требует, чтобы Слав её навестил. Посыльный особенно упирал на то, что Шуйя скоро умрёт. И что Слав должен торопиться, если хочет застать старушку живой.
Выслушав гонца, Слав хмуро кивнул и пригласил молодого тролля к столу:
–Да ты поешь. Устал, небось?
Ласа поддержала мужа:
–Да, садись с нами. Поешь с дороги.
И в завершение Сваяра, приглашающе помахав обеими руками, сказала:
–Да, да, Крес, садись со мной!
Сдвинув брови, Слав внимательно посмотрел на посыльного тролля. Неужели? Вот это вот – Крес? Тот самый Крес, которого Слав когда-то учил грамоте? Тот самый Крес, который всего-то несколько лет назад доставлял Славу и другим взрослым множество хлопот своими бесчисленными проказами? Крес, который вместе с Редром и другими маленькими тролльчатами однажды сбежал на войну?
Только теперь, узнав в посыльном проказника Креса, Слав понял, отчего тот так пристально его рассматривал. Хотя, если вдуматься, то все, кто встретился ему после возвращения, смотрят на него точно так же. Как будто сомневаются, а тот ли он, за кого себя выдаёт. Наверное, если бы не правая, лохматая рука, его подвергли бы какой-нибудь дополнительной проверке.
С интересом поглядывая, как Крес усаживается рядом со Сваярой, Слав усмехнулся и едва заметно покачал головой. Надо же, как время-то летит! Только сейчас Слав понял, почему люди постоянно произносят именно эту фразу. И в самом деле, – надо же, как время-то летит! Так, не успеешь оглянуться, как и тебе придёт время умирать. Как пришло время Шуйи.
Слав нисколько не сомневается, что Шуйя и в самом деле ступила на порог жизни и смерти. Старушка и так прожила на несколько лет больше, чем он надеялся. Ещё находясь в психиатрической клинике, Слав думал, что Шуйя уже, скорее всего, умерла. А она, оказывается, все эти годы жила и помогала его жене. Ласа успела рассказать мужу, как Шуйя постоянно её поддерживала. Да и со Сваярой старая троллиха постоянно возилась. Обучала девочку, чему могла. Вылечила от нескольких болезней, которые часто посещают детей. Да, Слав просто обязан навестить Шуйю до того, как она отправится к предкам.
Остаток завтрака прошёл в полной тишине. Закончив есть, Слав отправил одного из телохранителей к Меркону с сообщением, что он с семьёй вынужден отправиться в Логовище. Креса, не слушая никаких его аргументов, Слав решил оставить в Вокте. Хоть молодой тролль и упирал на то, что он нисколько не устал, и что он готов выступить в путь прямо сейчас.
Слав, улыбнувшись, положил руку на плечо молодого тролля:
–Крес, ты, должно быть, забыл всё, чему я тебя когда-то учил. Вспомни, какое качество делает из хорошего бойца настоящего воина?
Недовольно оскалив клыки и стыдливо отведя взор в сторону, тролль покорно ответил:
–Дисциплина.
Продолжая улыбаться, Слав кивнул:
–Именно. Поэтому-то ты и должен остаться в Вокте. Ты устал. Я понимаю, что ты молод и силён. У самого когда-то от переизбытка сил крышу срывало. Но ты должен понять, что это ощущение – обманчиво. В любую секунду ты можешь выдохнуться. Отдохни. Выспись. И уже после этого можешь нас догонять. Мы не станем спешить.
Крес тяжело вздохнул:
–Ладно, останусь. Но я всё равно вас догоню.
Слав усмехнулся:
–Нисколько в этом не сомневаюсь.
Как только собрали всё необходимое для путешествия, выступили в дорогу. Едва четыре десятка троллей и три человека углубились в лес, Слав ощутил что-то странное. Что-то такое, чего он раньше никогда не чувствовал. Но в то же время и очень знакомое. Как будто это очень похоже на то, что он ощущал раньше. Но не то же самое.
Не подавая вида, Слав внимательно осмотрелся по сторонам. И как раз в это самое время тролли, видимо, открыли лесной коридор. Слав увидел, как окружающий лес словно бы покрылся лёгкой туманной дымкой. Но всё это как будто находилось на самой периферии зрения. Мелькнуло и исчезло. Но Слав нисколько не усомнился в собственных ощущениях. Да, он смог, наконец-то, уловить момент открытия лесного коридора.
Ощущение длилось какое-то мгновение. Туманная дымка словно бы скользнула по окружающему лесу. У Слава создалось ощущение, что эта дымка как будто бы только едва задела самые кончики листьев деревьев. Да даже и не сами кончики, а зазубренные края нежно-зелёных листьев. И, задержавшись на десятую долю секунды, растаяла. И лес снова принял привычный глазу вид. Точно так же лёгкий ветерок покачивает самые верхушки деревьев. Всё так же между ветвей порхают редкие птахи.
И точно так же жужжат комары. И особенно отвратительно, когда комары жужжат рядом с затылком.
Слав рассказал о собственных ощущениях Ласе, Сваяре и троллям. Он надеялся, что лохматые воины подтвердят его догадку о том, что он только что увидел, как открывается лесной коридор. Но Редр его разочаровал:
–Не понимаю, Слав, о чём ты говоришь. Лично я ничего такого никогда не видел. Может, кто-нибудь другой что-нибудь такое заметил?
Но и все остальные тролли, все четыре десятка, отрицательно покачали лобастыми головами. Ласа же, ободряюще улыбнувшись восседающей на спине Марока дочке, спросила:
–Слав, а раньше ты ничего такого никогда не видел? Ну, например, во время перехода из одного мира в другой?
Слав ощутил, как в груди расплылось отвратительное пятно холода. Но, прокрутив в памяти воспоминания о путешествиях между мирами, он с облегчением выдохнул:
–Нет, Ласочка, там не было ничего похожего. – И, подумав, добавил. – К счастью.
Сваяра с детской непосредственностью возразила:
–Папа, а я хотела бы побывать в твоём мире.
Слав горько усмехнулся:
–Ну, уж нет, доча! Этого тебе только ещё и не хватало! В том мире у простого человека нет никаких прав. Конечно, всякие там политики и чиновники постоянно врут, что у людей есть множество различных прав и свобод. Но всё это – бессовестное враньё. В том мире нет ни одного правителя, которого можно было бы сравнить, к примеру, с Мерконом. Всех, кто хоть сколько-нибудь заботится о благе своего народа, безжалостно уничтожают. За последние пятнадцать лет так были уничтожены несколько правителей независимых стран. И их убийство преподносится, как некое благо. Короче, Сваяра, там нет ничего хорошего. К тому же, я уже в своём мире. – Он с любовью посмотрел по сторонам. – А ещё, доча, там нет троллей, орков, сойнов и гномов. А ещё там нет грифонов и огров.
Может, слова о политиках и правителях и не подействовали на Сваяру. Но вот напоминание о том, что многого из того, что делает этот мир таким особенным, в том мире не существует, смогли её переубедить.
Тяжело вздохнув, что так не вяжется с её наивным выражением нежного детского личика, девочка вынужденно согласилась:
–Ну, тогда там точно нечего делать. Я люблю на грифонах кататься!
Слав вспомнил те ощущения, которые дарит полёт на этих грациозных крылатых красавцах. И, хоть он и не любит отрываться от земли, всё же признал, что потерять такое – настоящая трагедия. Тем более – для дитя. Не говоря уже о возможностях путешествия по лесным коридорам. А галереи Тобу! А лесные деревни, в которых полным-полно троллей! А кочевья орков! И не стоит забывать ещё и о разноголосом «чириканье» сойнов. Да кто же в здравом уме согласится отказаться от всего этого? Что тот, другой, мир, может дать взамен? Вечно врущие телевизионные лица? Кривляющиеся на сцене потаскухи и дегенераты? Возможность просмотра порно через интернет? Бесконечные компьютерные игры? Или возможность наблюдать в режиме реального времени, как одни люди убивают других? Слав передёрнул плечами. Слишком уж всё это омерзительно! Нет, ему нужно, чтобы его любимые люди находились рядом с ним, чтобы он и его соратники имели возможность отстоять то, что им дорого, с оружием в руках.
Может, кто-нибудь и возразил бы Славу, что в этом мире есть ещё и эльфы. Что постоянная опасность угрожает всему, что ему так дорого. Но разве в том мире дело обстоит не так же? Во всяком случае, здесь любого преступника ждёт неминуемое наказание. Уж Ровл позаботится обо всех этих насильниках, убийцах, педофилах, взяточниках… Короче, обо всех тех, кто, вместо того, чтобы заботиться о ближнем, стараются разрушить то, что с огромным трудом удалось построить всему Народу. Это там, в другом мире, все эти паразиты и преступники защищены уголовным кодексом. Все эти законы, которые декларируются, как защита простого человека, на самом деле предназначены для укрывательства преступников. Тот же, кто решится встать на защиту слабого, сам рискует попасть в тюрьму. И таких примеров полно. Чтобы убедиться в этом, Славу достаточно было несколько раз посетить социальные сети.
Может, и есть миры, которые хуже того, из которого Славу удалось недавно сбежать. Скорее всего, они существуют. Но этот мир, который стал Славу родным, намного лучше того. Да, он не сразу стал таким. Ещё десять лет назад даже здесь, в Воктии, у простого человека не было никаких прав. Любой дворянин с лёгкостью мог сделать с живущими в его владениях людьми всё, что только взбрело бы в его больную голову. Слав не без труда вспомнил имя Верпа. И рассказ воина о том, как какой-то дворянин с подручными выкрал его дочь-красавицу. И о том, что она позже покончила с собой, не выдержав позора. Да и Ласа как-то рассказала, что её родители постоянно опасались за дочь. И что они даже вынужденно прятали её от посторонних глаз.
Да, этот мир тоже когда-то был опасен. Да и сейчас в нём ещё полно опасностей. Но здесь люди хотя бы могут за себя постоять. Любой человек может вступиться за честь дочери, защитить слабого. Здесь за убийство насильника, грабителя, убийцы или педофила человека не наказывают. Наоборот, его окружают всеобщим уважением и почётом. Там же, в другом мире, всеми этими законами людей запугали настолько, что население просто боится сделать хоть что-то для самозащиты. Конечно, не все опустили руки. Многие всё ещё продолжают бороться. Кто-то использует для борьбы законные методы. Кто-то, видимо, уже успев разочароваться в этом способе борьбы, берёт в руки оружие. Конечно, их убивают или сажают в тюрьмы. Здесь же этого всего просто нет, поскольку Ровл оправдывает того, кто убил насильника, взяточника или убийцу.
Слав представил, что началось бы в том, страшном для простого человека, мире. И тут же почувствовал, как, помимо его воли, губы растягиваются в улыбке. Да, власти того мира ни за что не допустят, чтобы простые люди начали убивать взяточников, воров, насильников и педофилов. Убивать всех тех, кого они всеми силами защищают. Ведь тогда всем станет понятно, что власть все эти годы бездействовала. Что все их громогласные заявления о «борьбе с преступностью» – фикция и даже откровенная ложь. Как только все эти национальные диаспоры, которые, по сути, являются «крышей» для этнической преступности, столкнутся с организованным и неорганизованным сопротивлением простого народа, наступит крах и «внутренней национальной политики» государства. Любого государства.
Слав долго не мог понять, почему государства терпят все эти диаспоры. В частности, почему их терпит государство под названием РФ. В психушке у него появилось достаточно времени, чтобы разобраться и в этом вопросе. И полученные им результаты ещё более убедили Слава в том, что это государство ненавидит собственный народ сильнее любого внешнего врага. Ведь нет ничего более противоестественного, чем предоставить мигрантам или приезжим из других регионов страны прав больше, чем людям, живущим в этих областях. Людям, чьи предки потом и кровью строили это самое государство. Людям, которых принесли в жертву этническим бандам. Людям, которых, по сути, бросили, как кость голодной бешеной собаке.
Слав почувствовал, как его кто-то толкнул в плечо. Увидев встревоженное лицо Ласы, он неловко улыбнулся. Но жену оказалось не так-то легко обмануть.
Требовательно посмотрев мужу в глаза, Ласа спросила:
–Ну, и о чём ты в этот раз задумался? По глазам вижу, что это что-то очень нехорошее.
Слав криво усмехнулся:
–Да над словами Сваяры задумался. Вспомнил, что происходит в том мире. – Он усмехнулся уже намного веселее. – Вы все даже не представляете, как я рад, что вернулся домой.
––
Через два дня пути вышли к восточному склону Тобу.
Встретившие путешественников гномы старались не подавать вида, кто именно из всех прибывших их более всего интересует. Но, как подгорные жители ни старались, поведение выдало их с головой. Слав не мог не заметить, с каким любопытством гномы его рассматривали.
К счастью или к разочарованию Слава, среди гномов не оказалось ни одного из его старых знакомых. Поэтому обошлось без излишней в данном случае лирики. И даже наоборот. Едва только офицер, командующий гномами, услышал, что путешественникам необходимо с максимально возможной скоростью пересечь галереи Тобу, он тут же принялся выкрикивать какие-то приказы. И только тогда Слав вспомнил, что ведь он, как – никак, является участником совета старейшин Тобу. Видимо, именно этот факт и явился той пружиной, которая заставила гномов развить столь бурную деятельность.
К сожалению, Слав почти ничего не понял из того, что выкрикивал офицер. Как и из того, что ему отвечали его подчинённые. Да это, пожалуй, и не важно. Главное, что к желанию путешественников отнеслись более чем серьёзно. Славу же осталось лишь молча наблюдать за суетой гномов. О смысле же их разговоров оставалось лишь догадываться.
Так думал Слав, пока его дочь о чём-то не спросила одного из проходящих мимо её гномов. Скупо улыбнувшись, житель Тобу что-то ей ответил. Слав лишь рот открыл от удивления.
А вот Ласа, похоже, также отлично понимающая язык гномов, повернулась лицом к мужу и сказала:
–Ну, раз у нас пока что есть в запасе время, предлагаю всем поесть. Все согласны?
Тролли, согласно покивав, молча направились куда-то в сторону. Туда же двинулись и Сваяра с Ласой. Слав, чувствуя себя каким-то незваным гостем, пошёл следом за всеми.
Идти пришлось совсем недалеко. Буквально через десяток метров в стене галереи обнаружился квадратный коридор с гладкими стенами. С облегчением подумав о том, что хоть что-то ему знакомо, Слав последовал внутрь коридора следом за всеми остальными. Тускло сияющие кристаллы давали достаточно света, чтобы не натыкаться друг на друга и на стены. О большем гномы, видимо, и не думали, когда строили этот коридор. Слав лишь отметил, что до сих пор не везде в Тобу провели электрическое освещение.
Коридор окончился лифтом. Тролли сами встали к рычагам. С замиранием сердца Слав ощутил, как пол под его ногами начал медленно подниматься. Тихое шуршание металла живо напомнило ему о том, как он впервые оказался в точно таком же лифте. Но только на северном склоне Тобу. Что ни говори, но далеко не так просто привыкнуть к тому, что на протяжении нескольких лет ты считал безвозвратно утраченным.
Подъём не занял много времени. Буквально через пару минут лифт замер. Деловито переговариваясь, тролли отодвинули в сторону блок с резьбой. В глаза ударил яркий свет. Сваяра, не дожидаясь взрослых, первой выбежала на балкон. Тролли и Ласа, с усмешками покачивая головами, двинулись за девочкой. Слав же, всё ещё слегка растерянно, пошёл следом.
Балкон оказался простым. На его стенах нет никаких украшений. Перила так же не превращены в каменные растения. Единственное, что заметил Слав, так это вставленные в отшлифованные стены светящиеся кристаллы. Которые сейчас, днём, естественно, не светятся. Единственное, что хоть как-то скрашивает унылый, в общем-то, вид, так это широкие окна. Само собой, окна тоже ничем не украшены. Просто вид, который из них открывается, не может не радовать глаз.
Ну, разве может не порадовать панорама воктийского леса, раскинувшегося до самого горизонта? А именно это и можно наблюдать из широких окон вытесанного в каменной толще балкона.
Конечно же, нашлось тут и ещё одно «украшение», вид которого несказанно порадовал путников. А именно – низкие, рассчитанные на рост гномов, столы. И стоящие на этих столах блюда с едой. Слав не стал выяснять, кто именно их накрыл. Но, кто бы это ни был, он или они заслуживают самой горячей благодарности.
Обсуждая довольными голосами предусмотрительность гномов, тролли и три человека расселись на низких скамьях.
Уже накладывая в тарелку тушёного мяса, Слав спросил:
–И давно вы научились на гномьем говорить?
Ласа, уже успевшая пересыпать часть салата из блюда в тарелку дочери, с улыбкой посмотрела на мужа:
–Это ты про нас? – Она дождалась, пока Слав кивнёт. – Ну, нам же пришлось много времени в Тобу проводить. Вот мне и пришлось язык-то выучить. Чтобы от Сваяры не отстать. Она-то на языке гномов чуть ли не раньше, чем на нашем, говорить начала. Она у нас вообще умница. Я в её годы только на нашем могла говорить. А она уже на нескольких языках говорить умеет. Разве что только на языке сойнов пока что мало говорит.
Слав удивлённо покачал головой:
–Вот даже как! Ну, на языке сойнов даже мало – уже много. Сваярушка, может, скажешь чего?
Девочка, забавно наморщив носик, подумала и старательно изобразила какую-то птичью трель. Естественно, Слав и понятия не имеет, что это может значить. Но, по крайней мере, получилось очень даже похоже на те звуки, что обычно издают сойны.
Улыбнувшись самыми уголками губ, Слав спросил:
–И что же ты сказала? Надеюсь, ты никого из нас не обругала?
Сваяра хихикнула:
–Нет, пап. Я сказала, что еда очень вкусная.
Один из троллей, Брок, хмыкнул:
–Ну, это и так понятно. Ты бы лучше нам что-нибудь другое сказала.
Девочка кивнула и, опять забавно сморщив носик, что-то прочирикала.
Всё тот же тролль с одобрительным выражением на лохматом лице кивнул:
–Ну, а это что значит?
Искоса поглядывая на мать, Сваяра ответила:
–Я сказала, что ты, Брок, даже и так-то говорить не умеешь.
Тролли радостно закхекали. Даже Брок, которого только что, так сказать, «ткнули носом», не остался в стороне. Более того, он даже похвалил девочку. Почёсывая один из покрытых седой шерстью шрамов, Брок сказал:
–Умница, Сваяра! Так всегда и делай! Нечего терпеть, когда тебе что-нибудь такое говорить будут! К сожалению, мы, тролли, никогда не сможем говорить на языке сойнов. У нас это почему-то не получается.
Слав, улыбаясь вместе со всеми, по привычке попробовал объяснить:
–Думаю, что это из-за строения ваших голосовых связок. Или ещё из-за чего-то похожего. Думаю, что и у Сваяры-то не совсем правильно получается. А ведь её нежное горло не приспособлено для того, чтобы выть и рычать, как это делаете вы, тролли.
Марок, с видимым усилием проглотив большой кусок мяса, сипло возразил:
–Ну, Слав, ты просто не слышал, как она рычит. Не хуже маленького Секра.
Слав, сначала удивлённо посмотрев на дочь, спросил:
–А что с маленьким Секром? Уже, наверное, вырос?
Оскалив белоснежные клыки, Марок кивнул:
–Конечно, вырос. Чего же ему делать-то ещё? Не ждать же, пока ты к нам вернёшься!
Слав с некоторым удивлением подумал, что, оказывается, даже Марок за прошедшие восемь лет поумнел настолько, что теперь его поправляет. А так же он подумал о том, сколько же всего он ещё пропустил. Маленький тролльчонок, которому он девять лет назад дал имя великого воина Семьи, уже вырос. Или уже десять лет прошло? Да какая разница! Главное, что Слав не увидел, как он, крохотный тролль, из серого комочка со сморщенными ушками, превратился в проказливого мальчишку. Почему-то Слав уверен, что Секр обязательно должен быть проказливым.
И, опять же – ладно бы только это. Но ведь Слав пропустил много всего другого! Все эти восемь лет он, вместо того, чтобы участвовать в строительстве нового государства вынужден был…
Слав оборвал этот поток мыслей. Какая теперь разница? Тот, кто сотворил это, уже поплатился жизнью. А ведь мог бы и сейчас спокойно себе жить где-то там, на юге. И дальше мог бы пить кровь своих рабов. И прожил бы, скорее всего, ещё многие и многие века. Во всяком случае, Эктонус сможет прожить ещё очень и очень долго. И это говорит о пользе союза с Народом. Это лишний раз доказывает, что только дружба с Народом, и должное к нему уважение, могут служить залогом счастливого будущего.
Видимо, поняв, что Слав задумался о чём-то важном, его оставили в покое. Только краем уха он слышал разговоры троллей, Ласы и Сваяры. Да и разговор-то их, по сути, сводился к одному. Просто тролли или Ласа просили Сваяру сказать что-нибудь на языке сойнов. И девочка с готовностью выполняла их просьбу. Слав же, методично очищая тарелку от угощения гномов, обдумывал статью, которую нужно напечатать. Её нужно будет развесить во всех городах ССР. Чтобы любой смог прочесть о том, что даже эльфы, попытавшиеся помешать естественному желанию свободы, обречены на уничтожение. Надо будет выслать эту статью ещё и во все соседние королевства. Это послужит самым лучшим предупреждением любому, кто замышляет что-либо недоброе.
Так, за раздумьями, Слав и закончил есть. Остальные, уже наевшись до этого, терпеливо дождались, пока их вождь уничтожит остатки еды.