Аня
Анна сидела на кухне и, уставившись на скатерть, пальцем вычерчивала нарисованные на ней линии. В голове была каша из мыслей. Они путались и причиняли боль. Перед глазами стояло лицо Дениса: обеспокоенное и гневное, осунувшееся и худое. Он имел право злиться. Как она могла так поступить? Но ведь не нарочно же…
Влад пододвинул к ней чашку с чаем и сел напротив. Он смотрел изучающе-пытливо и молчал.
Только сейчас Анна поняла, что времени на размышления нет. Нужно спешить. Дернулась и, сжав кулаки, сказала:
– Камень я у родителей спрятала. Наверное, почувствовала, что мне плохо от него. Да и прикасаться к нему было больно, – Анна встала и заметалась по кухне. Нужно собрать вещи, взять билеты. Она должна успеть. Она не может позволить и допустить…
– Сядь и выпей чай! – осадил ее Влад.
Остановилась. Не могла она сейчас сидеть. Не могла принять, что причинила вред Денису, пусть даже неосознанно. Как бы они не разругались, Анна ему зла не желала. Сердце больно сжалось, и дыхание перехватило.
– Я же не знала… – сейчас заплачет. Нет! Разрыдается, позволив себе минутную слабость, и все – не сможет остановиться.
– Вы оба – глупейшие люди в мире. Денис не лучше, – Влад отпил немного горячего чая и жестом пригласил ее сесть. – Давай спокойно поговорим, а потом заберем камень, и я сам отвезу его в Прибрежный. Не стоит тебе появляться там.
– Почему?
– Денис не хотел бы этого. А я его воле препятствовать не буду. Расстались? Вот и живи дальше.
Волна приторной злобы подступила к горлу. Как Влад мог так говорить? Расстались? А они что когда-то были вместе? «Случайный перепихон» – кажется, так Разумов назвал их отношения? Но Анна не стала спорить, ведь это бессмысленно.
– У тебя же есть камень, почему не поделился с другом?
– Тут такой момент. У каждого свой. Я живу в Центральном, а Денис в Прибрежном. Расстояние сказывается. Да и он вовремя не сказал о том, что ты стащила турмалин, а сейчас, боюсь, слишком поздно, – в глазах мужчины мелькнула печаль, затем она сменилась гневом и яростью.
Анна сглотнула. Вспомнила, как они прощались с Денисом во дворе и ее ладонь еще долго горела от пощечины. Так кто лучше? Денис, который говорил правду, называя их связь – мимолетной, или Анна, что подтолкнула Разумова к погибели?
– Что с вами случилось? – выдохнула она, сдерживая дрожь в руках и пытаясь унять поднимающийся гнев на саму себя.
– Это неважно. Я и сам толком ничего не знаю, а если что-то и есть, то эта информация не для твоих ушей.
Анна заметила, как его тряхнуло.
– Этот камень с озера, так ведь?
Влад прищурился.
– Как на дурочку ты излишне проницательна. Думаешь, что я тебе все карты раскрою и позволю еще и придать огласке? Не на того напала. Я знаю, кто ты, и говорить лишнего не собираюсь, – его глаза блеснули пренебрежением, губы утончились. Он наклонился над столом, глаза в глаза: – Зачем он тебе нужен был?
– Кто? – Анна отстранилась в недоумении.
– Камень, кто же еще?!
– Шеф попросил найти, – ляпнула она, а потом прикусила язык. Стоило ли говорить об этом?
Влад, отодвинувшись, встал и подошел к окну. Приоткрыв гардину, выглянул на улицу.
– Значит не только мы знаем об этом… – еле слышно пролепетал гость.
Анна сдалась.
– Влад, кто-то не только знает…
Он резко обернулся.
– Что имеешь в виду?
Спрятав лицо в ладонях, Анна долго думала, как сказать. Стоит ли говорить о гибели Максима? Можно ли Владу доверять?
Мужчина подошел ближе и, прикоснувшись к пальцам, открыл ее лицо.
– Говори, – сжал кисти до хруста. Голос стал низким и злым. – Я слушаю!
– Камаев – напарник по журналу, был убит на моих глазах, машина без номеров сбила, – затараторила Анна. – Как раз после того, как я приехала домой. И это случилось на похоронах у главного редактора, который и дал мне такое нелепое задание.
– А его тоже убили?
– Ага, только не люди, а болезнь. А Макса убрали, я уверена.
– Да мало ли причин для убийства, – Влад, наконец, отпустил ее руки и отступил. Анна потерла онемевшие пальцы. Мужчина присел на табуретку и, рассматривая узоры на ковре, задумался.
– Он выпытывал о камне и что-то знал о тайне озера, но подробности скрывал, – Анна глядела на Влада и не знала, чего ожидать.
Реакция мужчины была ожидаемой. Он вскинул голову и, глянув пронзительно, свел брови.
– И? Ты же не наделала глупостей?
Да что она должна оправдываться? Но, вжав голову в плечи, помотала головой. Еще одного скандала ей не хотелось.
– Поехали к родителям. Собирайся! – рявкнул Влад и встал.
Через полчаса Анна вытянула заварник с антресоли, но брелока там не нашла. Сердце глухо ударило в грудь и остановилось. Горечь растеклась по горлу и, будто кислота, обожгла пищевод.
Влад напрягся.
– Ты решила поиграть? – рыкнул он, прищурившись. Темные волосы упали на глаза.
Анна сердито отмахнулась и вышла на кухню.
– Мам, ты не брала ничего из серванта? Я там украшение в сервиз прятала. Примерно месяц назад.
– Анюта, я не видела, – пожав плечами, мама с любопытством посмотрела на Влада. Их приезд стал настоящим событием, так как Анна никогда никого не приводила домой и не знакомила с родителями. – Вы поужинаете с нами? – добродушно и с надеждой добавила.
– Нет. Нам пора, – сухо сказал чернявый, почти выталкивая Анну на улицу.
– Как жаль.
– Я попозже позвоню, – не пытаясь вырваться из железной хватки Влада, громко сказала Анна уже в дверях.
Мужчина почти тащил ее за руку, пока они вышли за ворота. Такси стояло в стороне, усатый водитель смотрел через затемненное стекло в их сторону.
– У меня так синяки будут. Отпусти, я все равно иду! – возмутилась Анна.
Влад кинул на нее свирепый взгляд.
– Не могу никак понять, что Денис в тебе нашел? – проскрипел он сквозь зубы. – Вспоминай, где ты дела турмалин! Мне уже пора возвращаться. Мне нужен этот брелок! Денису нужен!
– Я его месяц назад в сервант положила и не заглядывала больше, – закричала в ответ Анна, но тут же потупилась под громадным ростом Влада. Он подошел ближе и сильнее сжал руку. – Камень жалился, потому я старалась его трогать.
– Не понял. Жалился? – густые брови потянулись вверх.
– Да! Током бился, будто прошивал насквозь иголкой. И от прикосновения в голову влетали несвязанные и неразборчивые картинки, как видения. Я потом сутками не могла глаза закрыть, слайд-шоу прокручивалось бесконечно. Вот после твое камушка тоже такое будет!
– Мне на твое сумасшествие плевать. Я друга спасти хочу! – зашипел Влад, наступая.
– Я тоже! Что вы все видите во мне корень зла? – Анна отстранилась, снова пытаясь вырвать руку, и горько проговорила: – Денис тоже так злился, при чем необоснованно. Я ничего не сделала: ни тебе, ни ему! И зачем ты ехал так далеко? Ведь на озере, наверняка, есть еще камни! Бережной сказал именно там его искать. Я уже замучилась с этими тайнами, Влад. Умолчала в статье о том, что видела ради Дениса, а ты мне теперь говоришь, что я зла ему хотела? Сходи на озеро и найди камень для друга! Или боишься летающего духа?!
– Ты не только дура, но и еще бессовестная, – прорычал Влад, стискивая ее локоть. – Ты ничего не знаешь и не понимаешь, во что впуталась. Дура!
Анна выкрикнула:
– Я не дура!
Влад навис над ней горой. Схватив за плечи, хорошо встряхнул.
– Хватит! Сейчас же говори, где камень?! – в глазах у него трепетали тысячи яростных искр.
– Я тебе правду сказала. Я бы все отдала, чтобы Денису помочь, – голос задрожал и чуть не сорвался. Она не покажет своих чувств, не раскроется перед Владом. Должна быть сильной. Анна представила, как Разумов месяц лежал в постели и не вставал. Из-за нее. Она виновата! И от этого кровь ушла в ноги. В голове затуманилось, и она неловко покачнулась.
Мужчина придержал ее и пренебрежительно бросил:
– Не ломай комедию. Денис говорил, ради чего ты приехала в Прибрежный.
– Но ведь, если ты все знаешь, почему тогда спрашиваешь? – слабо проговорила Анна, глядя на него снизу. Волосы перекрыли видимость, но она заметила, как изменилось лицо Влада. Не то грусть, не то сожаление блеснули в его темных глазах. – Если знал, что мне дали задание найти камень, зачем душу трясешь? Сам подумай, какой мне смысл обманывать? Это Денис не рассказал мне ничего, не говорил, что вмешан, что знает правду. Знает больше, чем все остальные. Он скрыл, что у него есть камень даже когда я сказала, что ищу его. Не объяснил, не рассказал… Я бы не стала…
– Не стала… но сделала, – выдавил Влад сквозь зубы.
– Я ошиблась, – опустила голову Савина, прикусив губу до боли. – Но что теперь делать? Влад, это из-за серой дымки нельзя взять новый камень? Из-за нее? Скажи!
– Лучше бы ты молчала, – рявкнул он, все еще не отпуская. – Напряги свои куриные мозги и подумай, где он может быть шерл. Может, ты его перекладывала и просто забыла?
Он сдавил пальцы, кожа на предплечьях почти загорелась. Но чувства были так накалены, что Анна почти не обратила внимания. Пусть давит. То, что терзало сейчас сердце, было намного больней.
Денис столько раз спасал ее, а она стала причиной его болезни. Он столько сделал для нее, а она… предала. Если с ним что-то случится, Анна не простит себе.
Пробормотала:
– У меня есть подозрения, кто мог взять, – сказала Анна, борясь со слабостью и тошнотой. Легче не станет, пока Влад не уедет подальше.
– Рассказывай! – сказал резко черноволосый, тряхнув ее еще раз.
– Все в порядке? – к воротам неожиданно вышел папа. Он отдыхал в дальней комнате и Анна не хотела его будить, чтобы лишний раз не беспокоить. Вечернее солнце играло в его седых волосах, а мелкие насекомые кружились возле плеча. Папа отмахнулся и шагнул ближе.
Влад отступил и резко отпустил ее руки.
– Да, пап. Небольшие проблемы на работе. Я завтра к вам заеду, – Анна подошла к отцу, стараясь ступать уверено, чтобы он не заметил ее недомогание. Обнимать не решилась – не любил он этого. Показалось, что отец дышит тяжело, и на крыльях носа выступил серебристый пот. Последнее время ему давали хорошие прогнозы, неужели снова сердце?
– Ты плохо себя чувствуешь? – Анна обеспокоено заглянула в его серые глаза. Сегодня они были не такими, как всегда – цвета дождливого неба, а потемнели, отливали болотной зеленью, будто скоро начнется буря.
– Старею, что поделаешь, – тепло ответил отец, изучающе рассматривая Влада. – Почему на обед не остались?
– Просто времени нет, – взбодрился Влад и подошел ближе. Крепко пожал отцу руку. Они долго смотрели друг другу в глаза, будто пытались прочитать мысли.
– Зачем приезжали тогда? – не разрывая рукопожатия, допытывался отец.
– Пап, – вмешалась Анна. – Я забыла в своей комнате документы, когда на выходных приезжала, по новой статье. Вот, пришлось быстро приехать. Извини, что не можем остаться. Влад, – она глянула на чернявого и слабо кивнула, – на поезд спешит, мы никак не успеваем поесть.
– Да, конечно, – наконец, отпустив ладонь чернявого, ответил папа и сцепил привычно руки за спиной. – Аня, езжай и не волнуйся. Хорошей вам дороги, Влад, – кивнул папа и, бросив беглый взгляд на такси, ушел. Как всегда не поцеловав Анну в щеку, не коснувшись плеча, не обняв. Уже не было так больно, как раньше, но ее все равно перекосило от печали. Анна сглотнула неприятный осадок и забралась в такси.
Пока ехали, Анна молчала и думала над поведением отца. С ним придется попозже поговорить, и ему придется раскрыть карты. Мало того, что он странно сегодня выглядел, но и говорил так, будто что-то знал. И месяц назад заикался о Прибрежном, да только Анна была слишком занята своим разбитым сердцем. По свежим ранам не хотелось топтаться, не хотелось вообще слышать название «Прибрежный», потому что каждый раз после этого на нее накатывала такая глубокая тоска, что Савина не спала потом несколько суток подряд. А когда совсем становилось плохо, приходилось пить снотворное и проваливаться в страшные кошмары на долгие часы. И такие сны не восстанавливали, а наоборот съедали все силы.
В пути Анна рассказала Владу о подозрениях, что хозяин отеля может быть замешан в эту историю, потому что был на похоронах и видел смерть Максима.
У дверей квартиры Влад сказал холодным тоном:
– Я сам Корина проверю. Знай, краля, если не найдем камень, смерть Дениса будет на твоей совести.
Анна глотнула горький упрек. Ей хватало своего чувства вины для уничижения, но она не могла принять последние его слова. Это не случится!
Прошептала:
– Я хочу поехать, – приподняла голову и взглянула в темные глаза Влада. – Возможно смогу чем-то помочь.
– Уже помогла! – бросил он в ответ. – Впустую к тебе приехал, время потратил. Лучше бы рядом с ним был. Рискнул, решил узнать, какая ты на самом деле. Думал, поможешь, одумаешься, а ты… Надеялся, что твоего благоразумия хватит, чтобы не загубить жизнь Дениса, но, видимо, ошибся. И Разумов тоже, – он грубо взял Анну за подбородок и, оттеснив к стене, повернул лицо к свету лампы. Долго изучал, пока она сдерживала кашель, что стоял под горлом. В его карих глазах мельтешили желтые сполохи. – Красивая, зараза! – сказал он с хрипотцой. Очертание рта превратилось в тонкую линию. – Не вздумай припереться в Прибрежный. Слышишь? Лично придушу, – опустил руку на шею и сжал.
Анна задержала дыхание.
– Но… – прохрипела.
– Ты не сможешь уже помочь и ничего не изменишь. Не лезь. Пусть мне придется до конца жизни с Денисом ходить за ручку, но я не позволю какой-то змее разрушить его жизнь! Ты поняла? Увижу – убью!
Сжал пальцы сильнее, отчего перед глазами все поплыло. Липкий страх остановил дыхание, а слезы непроизвольно потекли из глаз.
Резко отпустил и, тряхнув брезгливо рукой, процедил:
– Мразь! Даже пачкаться неохота, – и ушел. Его тяжелые шаги, как выстрелы из пулемета, разнеслись по лестничной площадке.
Анна съехала по стенке. Раскашлялась. Да, пришло время расплачиваться за свои поступки. Она заслужила.
Грохот входной двери резанул по ушам и мелкая штукатурка просыпалась на голову. Анна еще больше скрутилась и сползла на холодные бетонные ступеньки. Прижала руки ко рту, забываясь в затяжном приступе. Кашляла так сильно, что казалось ее просто вывернет наизнанку. Железистый вкус катался на языке и горечь заливалась в глотку. Было плохо, жутко плохо, но еще больше горело от осознания, что неизбежность неизбежна. Она сгубила Дениса… Это она принесла несчастье в его жизнь, права была Настя. Как же девчонка была права!
Когда кашель прошел, Савина перелезла к двери и, с трудом поднявшись, открыла замок. Голова гудела, свербело в носу. Вытерев лицо от слез, глянула на пальцы в крови. Камень, и правда, действовал на нее губительно, но теперь Влад ушел и все будет, как прежде. Только нужно обо всем забыть. Если бы это было так просто, если это было возможно… Ведь пустоту в груди ничем не заполнить, и ей дарована вечность, чтобы чувствовать свою вину и саморазрушаться.