Глава 1. Оммский лес
Потертая рукоять деревянного тренировочного меча привычно легла в пальцы Кейлена. Мокрая от пота рубашка липла к груди, темно-каштановая челка пристала ко лбу. Отрабатывая позиции, юноша сощурился, когда в глаза ударило оранжевое солнце, поднимающееся над гребнем Волкобразовой гряды.
Отец на день отпустил Кейлена из кузни, чтобы тот мог поохотиться в Оммском лесу, однако поваляться в постели подольше не вышло. До Испытания оставалась какая-то пара недель, и Кейлен не помнил, когда в последний раз высыпался. Вместо того чтобы дарить ему сны, мозг без устали показывал, что могло пойти не так. Тренировки с мечом приводили голову в порядок. Юноша отрешался от посторонних мыслей, вдыхал прохладный утренний воздух, слушал птичьи трели, которые приносил ветерок.
Из сосредоточения Кейлена вырвал громкий топот. Затем в грудь, выбив дух, ударили массивные лапы, и юноша полетел спиной в сырую от росы траву.
– Фейнир!.. Богами молю, отвяжись! – заорал Кейлен, уворачиваясь от шершавого языка. Он мог поклясться, что волкобраз улыбается. – Каждое утро одно и то же, сколько можно…
Юноша беззлобно оттолкнул зверя и взъерошил его пепельно-серую макушку. Фейниру минуло уже четыре лета, а он всё вел себя как двухмесячный щенок. Холкой он при этом доходил Кейлену до груди и был порядка семи футов от пасти до кончика хвоста.
Фейнир заводил носом: в сад из кухонного окна потянуло аппетитным ароматом свежеиспеченного хлеба.
– Вот-вот, тебе бы лишь пожрать. А я, между прочим, опаздываю.
Кейлен подхватил лук и колчан, прислоненные к стене, а затем зашел в дом с крыльца.
Кухня была вылизана до блеска, впрочем, как обычно. На дубовых досках ни следа грязи или остатков еды, длинная изогнутая столешница в дальнем конце кухни сияет чистотой. Фрейис, мать Кейлена, склонилась над видавшим виды, но еще крепким кухонным столом посреди комнаты, растирая травы в глиняной миске. Рукава платья засучены выше локтей, золотистые волосы с проседью схвачены потертым ремешком. По кухне распространялся сладковато-медовый аромат дыхания Креции, смешанного с бутыльковыми каплями. «Основа всякого целебного бальзама», – постоянно говорила матушка.
– Что, кто-то заболел? – спросил Кейлен, указывая на зеленовато-серую массу.
– У дочки Мары Стир жар. Я обещала заглянуть около полудня. А ты разве не должен был уйти?
Кейлен заметил у подоконника еще теплую хрустящую буханку.
– Да, вот, уже собираюсь.
– Будешь в лесу, можешь нарвать мне дыхания Креции и мысельника? – попросила Фрейис, не поднимая глаз от миски. – Я все запасы истратила.
– Конечно.
Кейлен подкрался к подоконнику, аккуратно переступив через скрипучую половицу. Памятные красные отметины на заднице призывали к осторожности. Юноша беззвучно оторвал ломоть хлеба, завернул в тряпицу и сунул в заранее приготовленную кожаную суму.
– Когда тебя ждать обратно?
– До заката вернусь! – крикнул Кейлен уже из дверей.
Фейнир проводил его скулежом.
Солнце продолжало подниматься, утренний ветерок приятно холодил лицо. В деревне привычно пахло навозом и гарью из кузни, однако вокруг дома Кейлена всегда вился аромат лаванды, который ни с чем не спутаешь. Матушка говорила, что лаванда незаменима в различных снадобьях, но Кейлен не сомневался: ей просто нравится запах.
В деревне царила суета. На рыночной площади раскладывали товары купцы из Мельногорска. Кругом шла подготовка к Лунной ярмарке. Неумолчный скрип колес и стук лошадиных копыт служили фоном к шуму и гулу, которыми сопровождалось возведение шатров. Даже в столь ранний час Кейлен увидел сказителя в кричащем красно-желтом костюме, развлекавшего байками группку разинувших рты детей.
– …А затем могучий Фейн Мортем, – говорил бард, надувая грудь и расправляя плечи, – отшвырнул врага за крепостной вал.
Кейлен сразу же перестал слушать и, хмыкнув, пошел дальше. Жители Прогалины не испытывали любви ни к Фейну, ни к его Лорийской империи. От Прогалины до столицы Ан-Наслы много месяцев пути, а налоги Фейна отнимали у них всё до последнего гроша и крошки. Большая часть отцовского оружия и доспехов уходила на север, а империя платила лишь половину цены, если вообще платила. Впрочем, это не мешало странствующим сказителям сочинять восхваляющие истории. Ничего, скоро дети поймут, как всё обстоит на самом деле.
Виляя и пригибаясь между людьми, Кейлен пересек рыночную площадь. Впереди шел молодой долговязый торговец, с изяществом трехногого осла волоча связку опор для шатра. Он бы легко оставил Кейлена без головы, но тот внимательно следил за каждым движением его ноши.
Ловко проскочив под опорами, Кейлен выбрался на край площади и врезался во что-то вроде каменной стены.
Эрдхарт Молотоков был настоящий исполин: грудь шириной в две дубовые бочки и ноги как ствол дерева в обхвате. Длинные белоснежно-седые волосы собраны в хвост. Загорелое, грубое лицо выглядит на все его лета. Эрдхарт был старейшиной Прогалины и возглавлял деревенский совет. Кейлен не раз и не два – не без участия своего приятеля Данна – испытывал его довольно долгое терпение.
– Здравствуй, юный мастер Брайер. Твой отец сказал, что ты отправляешься на охоту.
– Да, старейшина. Данн и Рист уже ждут меня на опушке. Мы вернемся как раз к началу Лунной ярмарки.
С предельно невинной улыбкой Кейлен попытался обогнуть широченного Эрдхарта. Тот аккуратно, но крепко придержал юношу за плечо.
– Надеюсь, Фейнир остался дома? – вопросительно поднял бровь старейшина. – В прошлый раз после вашей охоты он как с цепи сорвался и уничтожил курятник мастера Пимма.
За спиной у Эрдхарта что-то с грохотом обрушилось, послышалась гневная перепалка. Две повозки столкнулись, и по земле рассыпались яблоки. Эрдхарт посмотрел на ругающихся торговцев.
– Пойду разниму молодежь, пока до кулаков не дошло. Береги себя, мастер Брайер.
Старейшина направился к ссорящимся, громовым голосом, без труда перекрывающим шум на площади, призывая их прекратить. Кейлен не стал дожидаться, когда Эрдхарт закончит и вернется к нему. Он нырнул между двумя шатрами и перескочил через невысокую стену, окружающую рыночную площадь. Едва его ноги коснулись земли по ту сторону, он выдохнул с облегчением.
Кейлен не смог сдержать смех, вспомнив, как Фейнир протиснулся через крохотную дверцу в курятник. А ведь курочки едва начали нестись…
Пробираясь сквозь высокую траву и слушая переливы дроздов, юноша заметил на опушке поваленное дерево, на котором сидели двое.
– Ну вот и ты наконец. Уже несколько дней тебя ждем! – крикнул Данн, спрыгивая на землю.
Темно-зеленый капюшон свалился ему на плечи, обнажая короткие всклокоченные светлые волосы.
Данн Пимм был на вершок или два ниже Кейлена, жилистый, но на удивление сильный.
– Как дела? – спросил он, тепло обнимая товарища. – Вижу, мы сегодня без Фейнира. Думаю, мой отец обрадуется. Он все никак не забудет, что было в прошлый раз.
– Да уж, только без его нюха мы можем заблудиться в лесу, пока ищем твоего оленя, – произнес Рист, подходя к остальным. – Рад, что ты с нами, Кейлен. Данн всё утро трещит без умолку.
Рист прижал Кейлена к себе и похлопал по спине.
– Не обнимай его слишком сильно, Кейлен. Наш Рист день ото дня тощеет.
– Отвали, Данн, а? Я хоть читать умею, – огрызнулся Рист и, отпихнув Данна, потянулся завязать свои отпущенные до плеч каштановые волосы.
– И я умею, так что не надо. Просто не вгрызаюсь в книги, как книжный червь, – засмеялся Данн и шутя пихнул Риста плечом. Тот презрительно усмехнулся.
Парни продолжили обмениваться колкостями, а Кейлен направился в сторону леса.
– Эй, вы двое, пойдемте уже.
Данн подскочил к юноше. На плече у него болтался тисовый лук – две короткие дощечки с закругленными краями и усиленные стальными пластинами.
– Тебе обязательно было брать с собой лук?
Кейлен злобно зыркнул на друга, но озорная улыбка с его лица никуда не делась. Данн никогда не упускал возможности довести кого-нибудь до белого каления.
– Я редко соглашаюсь с Данном, но правда, зачем? – спросил Рист. Широкими и размеренными шагами он без труда догнал товарищей. – Я тоже видел, как ты промазал мимо амбарных ворот. Бедная кошка!
Данн с Ристом расхохотались. Кейлен изо всех сил не обращал внимания и смотрел на лес перед собой. Впрочем, что тут возразить? Нравится не нравится, а они правы. С луком он был совершенно не в ладах, что служило поводом для постоянных шуток. Кейлену гораздо комфортнее с мечом в руке, но с мечом на оленей не поохотишься.
Оммский лес по размерам и густоте не уступал другим лесам Эфирии. Стоило друзьям пересечь внешнюю кромку древней чащи, как мир вокруг изменился. Лес был пропитан прелым древесным запахом вековых слоев упавших листьев и сломанных веток. Влажную почву усеивали губчатые желтые и синие шляпки звездчатых грибов, ярко выделяясь на фоне пышной зелени и сдержанно-бурых деревьев. Кейлен ощутил, как плотная пружинистая земля уступила мягкому лесному ковру, усеянному разноцветной листвой, еще не просохшей после вчерашнего ливня. «Отлично. По сырости найти след гораздо проще».
– Данн, ты уверен, что мы успеем на праздник? Я вот уже несколько месяцев хочу послушать истории Тэрина.
Над головой у Кейлена с ветки на ветку перепрыгивали белки. Под их маленькими ловкими тельцами высоченные деревья поскрипывали, как суставы у старика.
– Конечно! В начале недели я выслеживал стадо оленей. Думаю, если мы будем двигаться час в этом направлении, то нападем на их след. Едва ли они далеко отошли от реки.
По мере того как они углублялись в дремучие заросли, лес оживал. Со всех сторон не умолкая пели птицы. Зайцы и кролики, разбегаясь, прятались между корней, тянущихся по земле подобно толстым щупальцам. Время от времени доносился рык куда более крупных зверей. Однако больше всего Кейлена изводили насекомые. Медведя или волка можно убить – хотя бы попытаться. А вот от назойливого жужжания меч не спасет.
– Здесь недавно видели странное, – заметил Рист. – Слышал на днях, как трапперы рассказывали о жуткой твари, выгнавшей их из лагеря.
– Мало нам медведей, волкобразов и кэтов, еще какая-то тварь появилась… – саркастически протянул Данн. – Похоже, Испытание будет ох каким развеселым.
Почти час они продирались сквозь густые заросли. Наконец, деревья впереди разошлись, открывая взгляду широкую поляну. Посреди нее вяло протекал ручей, к которому склонами спускались берега.
Кейлен присел у протоки, вдыхая свежий воздух, не пронизанный лесной затхлостью. Журчание воды успокаивало. Оно словно бы незаметно проникало в глубины сознания. Однако сквозь него вдруг прорезался другой звук: какой-то далекий гул и набирающий силу хруст веток. Данн и Рист как будто ничего не слышали. Они сидели у воды в нескольких шагах от Кейлена и, верно, по своему обыкновению переругивались.
– Данн, далеко еще твое стадо оленей?
– Где-то в часе ходьбы или около того, – Данн отхлебнул из меха, – там дальше протока покрупнее, а сюда они обычно не заходят. Слишком близко к деревне.
Кейлен медленно поднялся. Гул нарастал. Птицы вокруг отчаянно заверещали и, хлопая крыльями, вспорхнули с деревьев. Кейлен поймал взгляд Данна: он теперь тоже услышал. Друг подскочил к Кейлену, на ходу кладя стрелу на лук.
– Сколько их там было? – прошептал Кейлен, не до конца понимая, зачем нужно понижать голос.
Ответить Данн не успел. Кусты на противоположной стороне поляны затряслись, послышался топот и хруст ломаемых веток. Огромный рогатый олень, футов восемь в холке, вырвался из-за деревьев и замер, лишь почуяв троих охотников. Кейлен загляделся на его развесистые рога. Затем олень бросился прямо на троицу, а за ним из-за деревьев повалили еще и еще. Четыре, девять, дюжина… Кейлен сбился со счета.
Что-то пронзительно свистнуло возле уха. Стрела Данна угодила точно в правый глаз оленю-вожаку, сразив животное наповал. Огромное тело покатилось по склону к ручью, уперлось в поваленный ствол, а затем его затоптали беспорядочно несущиеся звери. Кейлен с Ристом тоже выпустили несколько стрел в спятивший табун. Попали или нет – неясно; стрелы просто исчезли в массе оленьих тел. А те всё приближались.
Данн снова прицелился.
– Прячься! – завопил Кейлен.
Рист тут же бросился за огромный валун, на который указал Кейлен, но Данн был слишком сосредоточен. Он нашел новую мишень. Он едва отпустил тетиву, как Кейлен прыгнул на него, и они оба покатились за валун.
Оглушенный, Данн злобно повернулся к Кейлену, чтобы выругаться за испорченный выстрел, но вдруг увидел, как его суму на том месте, где он сам стоял мгновение назад, олени растоптали в ничто. Он сменил злость на благодарность и кивнул Кейлену.
Через несколько минут, убедившись, что звери пробежали, троица выползла из-за спасительного валуна.
– Фух, пронесло… – выдохнул Данн.
– Тебя чуть не затоптали! – выпалил Рист.
– «Тебя чуть не затоптали!» Пф-ф! – передразнил Данн и пошел посмотреть на оленя, которого подстрелил.
Сердце у Кейлена по-прежнему колотилось, и он задумчиво оглядывал поляну. Та превратилась в грязное месиво, усеянное ветками. При виде истерзанного олененка с обломанным древком стрелы, торчащим из шеи, по спине у юноши пробежал холодок.
– Что-то их сильно напугало…
Рист оперся спиной на ствол дерева и медленно осел на землю.
– Может, медведь?
– Едва ли. П-подойдите, взгляните, – позвал Данн, маша рукой. Голос его дрожал.
Когда Кейлен и Рист подошли, он указал на жуткого вида широкую рану, что тянулась по боку убитого оленя.
– Боги…
– Кто мог такое сотворить? – спросил Кейлен.
– Понятия не имею, – признался Данн, поджав губы. – Но для когтей или зубов разрез слишком ровный. Аж до костей…
– И что это, по-твоему?
– Не знаю, – Данн провел по краю раны и вздохнул: – Что бы это ни было, предлагаю не задерживаться.