Следующие два дня я провела запершись у себя в комнате и никого не пуская к себе. Я практически не спала, ничего не ела, только пила воду и тщетно пыталась найти выход из ситуации. Но его не было, просто не было. Я не могла отправить на погибель Настю, не могла оставить старика-отца без крова. Но и жить так не желала.
Сидя на подоконнике открытого окна ближе к вечеру второго дня я услышала очередной стук в мою дверь.
– Алиса, открой, – проговорил за дверью человек, чьей узнице я была.
Поморщившись, я отвернулась снова к окну, даже и не думая идти открывать дверь.
– Если ты не откроешь, я выбью дверь, – послышался стальной голос снаружи.
Закрыв глаза, я постаралась собрать в одно целое осколки своих мыслей и чувств. Сделав глубокий вдох, подошла к двери и прислонилась лбом к дверному косяку. Я не могла видеть этого мужчину, который идя на поводу у своих желаний или еще невесть чего ломал мою судьбу. Затем вздернула подбородок и открыла дверь, отойдя в сторону и давая ему пройти внутрь.
– Что ты делаешь? Ты два дня не ела ничего, не выходишь на улицу. Не нужно так, прошу тебя, – Джастин подошел ко мне и приподнял мое лицо за подбородок.
– А как нужно, скажите, указаний с вашей стороны не было, ваше величество.
– Алиса! – гневно проговорил мужчина.
– Что Алиса? Чтоооо? Чего вы от меня хотите? – едва не заревев проговорила я.
– Живи, как прежде живи! Я же ни к чему тебя не принуждаю! Всему свое время. Просто живи здесь и все! – Джастин встряхнул меня за плечи.
– Странно вы рассуждаете. Поставили мне ультиматум, сами живете с темной стороной на пару и хотите, чтобы я просто жила здесь? А как это просто жить? Не обращать внимания на все? Смотреть на вас, как на спасителя? Радоваться, что попала в такую шикарную золотую клетку? Это как так? Просто жить? – прищурив глаза я посмотрела на мужчину.
– Любая бы женщина была бы не против такой золотой клетки, – покачал он головой, явно не представляя себе, что могли быть и такие женщины как я, которым клетка была как кость в горле, какой бы золотой она не была.
– Ну так и найдите себе любую другую.
– Мне не нужна другая.
– И мне радоваться этому?
–Ты сердишься сейчас, я понимаю.
– Отпустите меня, умоляю, я не смогу так, Джастин. Это для меня слишком. – я подошла к нему и уткнулась лбом в его грудь, заревев при этом.
Мужчина весь напрягся и провел ладонью по моим волосам, словно успокаивая меня, как маленькую девочку:
– Я не могу. Ты должна свыкнуться со своим положением.
Издав тяжелый вздох, я отошла от него к окну и пару минут молчала. Затем повернулась к нему и сказала:
– Хорошо, тогда расскажите мне все. Я хотя бы буду понимать, что здесь происходит и возможно тогда посмотрю на все по-другому, – я откровенно врала ему в тот момент. Какое там посмотрю на все по-другому! Я готова была горло ему перегрызть, лишь бы повернуть ситуацию в свою пользу. Но мне нужно было знать все об этом человеке, чтобы понять, что делать дальше.
– Хорошо. Но сначала ты пообедаешь, потом переоденешься в костюм для верховой езды, и мы с тобой поедем в одно место. Там и поговорим, – ответил он спокойным голосом.
Было видно, что он боялся спугнуть мою наигранную покорность. Я утвердительно кивнула. Джастин вышел из моей комнаты и на пороге появилась Кристин, испытывающе окинув меня взглядом
– Пришла в себя? Это хорошо. Я приготовила ванную и обед накрыла.
– Спасибо, – поблагодарила я и не глядя на нее направилась в ванную комнату, где сняв с себя платье с наслаждением погрузилась в воду. Полежав так несколько минут, я встала, вытерлась насухо, затем пошла в гардеробную и была несказанно удивлена увиденным. На вешалках не было ни единого элемента одежды бывшей хозяйки этого дома. Одежда была вся новой и моего размера. Ее было так много, что я всю эту красоту и за год бы не сносила. Джастин явно беспокоился обо мне и моем пребывании в этом доме. Выбрав черный костюм для верховой езды, я надела его и спустилась в столовую. Наспех съев свой обед и запив его бокалом красного, холодного вина, я направилась к конюшне. Джастин уже был там и держал за поводья наших лошадей. Я подошла к своему Греку и не глядя на мужчину вскочила в седло, кинув ему сухое:
– Куда едем?
– К долине на северной стороне склона, – ответил Джастин, садясь на своего скакуна и пуская его галопом.
Северный склон. О нем говорила мне раньше Эльза. Там было поселение цыган. Мужчина так гнал свою лошадь, что я едва поспевала за ним. Кроме того, на землю уже спускался вечер и становилось довольно таки холодно, а если учесть, что мы мчались с такой скоростью, то к тому времени, когда мы подъехали к северной стороне склона, я уже порядком околела. Джастин остановился, спрыгнул с лошади и хотел было помочь мне, но я, пренебрежительно махнув рукой, дала ему понять, что справлюсь без него. Растерев затекшие руки, я привязала Грека к дереву и пошла к большому, нет, не большому, просто огромному дубу возле которого уже стоял Джастин и смотрел на простиравшуюся внизу долину. Посмотрев вниз я увидела небольшую деревню, мирно готовящуюся ко сну. В домах горели огоньки свечей, кое-где затухали костры, разнося по округе сизый туман от пахнущего сгоревшим деревом дыма. Маленькие фигурки мужчин поили лошадей, дети сидели на порогах домов и ждали, пока их матери снимали высохшее белье, собаки лаяли, прислушиваясь к звукам окружающего мира. Эта картина была такой умиротворяющей, что мне захотелось попасть туда, в этот сказочный мирок, пропитанный спокойствием и свободой.
– Это поселение цыган? – спросила я.
– Да, цыганская деревня. Их пристанище. Они в основном кочуют, но всегда возвращаются сюда. Постоянно здесь живут старики, дети и совсем молодые девушки, ответил мужчина.
– И какое это все имеет отношение к той чертовщине, что творится с вами? – совсем не испытывая жалости к этому человеку и его проблеме спросила я.
– Что ты видела тогда ночью?
– Я видела Тайлера, с черными, полностью черными глазами. Думаю, что вы были такого же вида, – проговорила я, пожимая плечами и облокачиваясь на ствол дерева.
Джастин кивнул и смотря в сторону деревни ответил:
– Я расскажу тебе то, что ты должна знать, чтобы каждый день не задавать себе вопросы.
– Ой ли, сомневаюсь, что после всего перестану задавать себе их, – хмыкнула я.
– Перестанешь, – спокойно проговорил Джастин.
– Хорошо, я слушаю, – усевшись на траву и обхватив колени руками я смотрела на деревню и принялась слушать его.
– Три столетия назад это место купил мой предок. Здесь ничего не было. Ни этого дома, ни города. Но была эта деревня. В ней было человек сто цыган, не более. Дед начал строить дом. Король же отправил сюда людей для осваивания новой территории и некогда пустующее место стало оживать. И все бы ничего, но свободолюбивые цыгане взбунтовались. Им не нужно было такое соседство. Они начали вредить жителям, пытаясь заставить их покинуть это место. Травили скот и лошадей, иногда похищали детей, которых потом находили напуганных в чаще этого древнего леса, устраивали пожары. Мой дед был молод, ему было около тридцати лет тогда. Горячая кровь, военная выправка и жестокий характер. Ему порядком надоели на тот момент эти бесконечные стычки с цыганами. Никакие переговоры с ними не давали результатов. Однажды дед, после громкого приема у себя в честь дня рождения дочери, и двое его друзей вечером поехали осматривать земли северного склона. Все трое были изрядно пьяны. Возле этого дуба они увидели молоденькую цыганку, которая срезала кору для каких-то снадобий. Выпитое вино и ненависть сыграли плохую шутку тогда с моим дедом и его друзьями. Они надругались над девушкой, после чего закинули на лошадь и отвезли в деревню, где сбросили бесчувственную красавицу у ворот и уехали прочь. На следующий день, как ни в чем не бывало, дед, его жена и дочь, а также двое друзей сидели возле пруда и ужинали. Вдруг они увидели, что к ним приближается старая цыганка. Старуха шла, покачиваясь от обрушившегося на нее горя. Девушка, над которой они надругались, была ее внучкой. Потому уже им рассказали, что та девчонка не смогла пережить такого позора и после того, как ее нашли возле ворот и отвели к бабке, рассказала ей все, а когда та вышла во двор, чтоб нарвать трав, которые не дали бы девушке понести ребенка после той ночи, повесилась.
Цыганка подошла к деду, его друзьям и полоснув ножом по руке плеснула на них кровью, хлещущей из раны. Затем она проговорила что-то на своем языке и подошла к опешившей от увиденного жене моего деда и его дочери. Достав из кармана платья фигурку ребенка, измазанного кровью, швырнула ее к их ногам. Затем она выпила что-то из небольшого пузырька и рухнула замертво. Цыганку отвезли в деревню к ее людям, чтобы те похоронили ее. С того момента все и началось.
– Что началось? – недоверчивым тоном спросила я.
– Проклятие, цыганка наложила очень тяжелое проклятие, скрепив его своей смертью. Каждый месяц в день красной луны дед и его друзья, граф де Вилль и маркиз Бретонский, а в последующем и все потомки мужского рода, сейчас это мы, становимся не властны над собой, нами владеет другая сила, темная сила. Это триплет демонов-жнецов неотделимых друг от друга. Их насылали цыганским проклятием только один раз в истории, было это очень давно. Много людей тогда пострадало от тех, кто носил это проклятье. Доселе неизвестно, как оно было снято, цыгане молчат об этом. Им было запрещено использовать это проклятье по пустякам. Цыганка нарушила тогда обет, поскольку воззвала к этой силе мстя не за целую общину, а только за внучку. А это по цыганским меркам слишком малая потеря для того, чтобы тревожить столь страшную силу.
– Джастин, это шутка такая? – я не понимала, то ли мне смеяться, то ли плакать от всего услышанного.
– Я бы жизнь отдал за то, чтобы это было шуткой, – строгий взгляд мужчины враз рассеял мои сомнения.
– И что вы делаете, когда эта чертовщина вами овладевает? – все еще не веря в то, что это правда, спросила я.
– Тебе знать этого не надо.
– Прекрасно! Мне прям легче стало. Жить мне под одной крышей с вами значит надо, а вот знать, чем вы занимаетесь, когда становитесь демонами – нет, – с сарказмом проговорила я.
– Это еще не все.
– Что еще? О, Господи!
– Когда кто-то из нас создает семью, то в браке первой рождается дочка. Ребенок всегда погибает, достигнув восьмилетнего возраста. Такого возраста была дочка моего предка на момент наложения проклятия. Затем рождается мальчик, к которому в последствии и переходит проклятие.
Я судорожно потерла свои виски пальцами, пытаясь переварить то, что он мне сказал. Это было какой-то страшной сказкой и не укладывалось у меня в голове.
– Виктория, скоро ей исполнится…, – проговорила я.
– Да, – сухо ответил мужчина.
– А вы не думали не заводить семьи? Нет семьи – некому передать проклятье.
– Этого нельзя избежать, тогда будут последствия огромные для окружающих нас людей. Будут люди гибнуть. Это сила не подвластная нам, простым смертным. А так страдаем только мы, – пожал он плечами.
– Тайлер сказал, что вы доминанта. Что это значит?
– Я главный в триплете. У меня доминирующий жнец. Мы живем с ним рука об руку. Каждый из нас троих что-то получил. Филипп иногда видит будущее. Тайлер может сдерживать жнеца и не давать ему видеть свою жизнь. А я не могу этого, он все видит и все знает обо мне. И я все помню, до мельчайших подробностей, весь период каждой красной луны. У Филиппа и Тайлера это все сглаживается. У меня же нет. Я вижу, понимаешь, вижу, что он творит и ничего не могу с этим сделать. Одно радует, он не может влиять на меня вне периода красной луны. Тогда я живу своей жизнью. И еще его сила дает мне неограниченные ресурсы, которые я трачу на помощь другим людям, чтобы хоть как-то искупить вину. Я так богат, что самому страшно становится иногда, – горько усмехнулся Джастин.
– Своей жизнью вы говорите живете? И это вы называете жить своей жизнью? – окинув его с ног до головы непонимающим взглядом спросила я.
– У меня это так, другого мне не дано.
– Почему именно вы доминанта? – не унималась я, поскольку мне просто необходимо было узнать все, пока он был расположен рассказывать это мне.
– Считается, что жнец выбирает самого сильного духом из троих.
– У меня вопрос. Вы сказали, что первый ребенок, девочка, погибает всегда. Вторым рождается мальчик, наследник этой чертовщины. Это что получается? Вы меня выбрали на роль матери этого ребенка? – с ужасом спросила я.
Джастин промолчал, смотря куда-то вдаль.
– А когда вы женитесь, вы говорите своей будущей жене, что ее ждет?
– Нет, проклятие переходит потомку только после смерти отца. Я не знал, что буду одержим, пока не умер мой отец. Я тогда уже счастливо женился и жил со своей любимой женщиной, ни о чем не подозревая. Говорить сыну о проклятии до определенного времени запрещено, иначе будет беда.
– А жены? Они все поколения знали все?
– Моему деду удалось оставить в неведении бабушку, только ему. Он во многом продвинулся в изучении проклятья, цыган и их обычаев. Он всю жизнь ездил по миру, тщетно пытаясь решить проблему, делал записи. Мы ищем выход, но пока смогли сделать немногое. Теперь что-то идет не так. Моя жена погибла, с твоим приездом Виктория ожила. Что-то меняется. Но что и к чему это все приведет, мы не знаем.
– Джастин, ответьте, вы хотите получить сына от меня? – осторожно спросила я.
– Мне нужен наследник, Алиса, иначе сила выйдет из-под контроля и то, что смог сделать мой дед, ограничив количество жертв для триплета, канет в небытие.
– Значит я как заводская сука? Нужна чтобы произвести на свет породистого щенка, которого потом отправят на закланье какой-то твари из преисподней? – возмущенно проговорила я, вставая с земли.
Джастин подошел ко мне и крепко схватив за талию притянул к себе, гневно сверкая своими голубыми глазами.
– Мой будущий ребенок – не щенок. Я не виноват в том, что сделал мой предок, а мне приходится с этим жить! В ночь красной луны я делаю страшные вещи, но я помогаю стольким людям потом, что ты себе и представить не можешь. И я не виноват, что твое любопытство пошло наперекор твоему здравому смыслу, когда я просил тебя не выходить из комнаты в ту ночь. Да, отпустить тебя я не могу и да, ты мне родишь наследника, который будет расти счастливым ребенком, ведь даже если ты не будешь его любить, это буду делать я! Так же, как и мой отец тогда, когда мать развлекалась с очередным молодым любовником, он читал мне книжки и катал на лошади. А когда он женится, то я буду молиться, чтобы в день перехода проклятия его жена не отвернулась от него и поддержала! И он, как и я, научится с этим жить!
Он с таким отчаянием все это говорил мне, все крепче прижимая к себе, что мне стало не по себе и я попыталась отстраниться.
– Нет, – рывком вернув меня обратно к себе сказал Джастин. – Я не договорил. Еще одним качеством обладает доминанта триплета Жнецов, я могу внушать людям чувства – любовь, желание, покорность, страх. Но я никогда этим не пользуюсь. Я безумно тебя хочу, Алиса. Готов сейчас прямо здесь на траве взять тебя, но сдерживаю себя и даю тебе время привыкнуть ко мне. Ты говоришь, что я не оставил тебе выбора. Я бы не оставил его, если бы подавил твою волю. Но я не делаю этого, ты меня слышишь? Надеюсь, что теперь, когда ты все знаешь, ты посмотришь на меня по-другому. Мне нужна любимая женщина рядом, по своей воле ложащаяся ко мне в постель. Другого мне не надобно. Я дам тебе и твоей семье все! Взамен лишь прошу, зная все то, что я тебе сказал, попытаться полюбить меня и помочь моей дочери, – его губы едва ли не касались моих, пока он все это говорил, и мне стало не по себе от такой близости этого мужчины, в венах которого текла адская кровь.
– Второе не обсуждается, я сделаю все, что будет от меня зависеть, чтобы помочь малышке, потому что сама этого хочу. Но первое не могу обещать. Боюсь, как бы вам и правда силой не пришлось меня брать, чтобы заполучить наследника, – я с такой злобой вырвалась из его объятий, что встретила в его взгляде негодование, которое тут же сменилось на злость.
Поймав меня за ткань моего платья, он резко дернул меня к себе и повалил на траву. Впившись поцелуем в мои губы и удерживая меня руками, словно стальными тисками, Джастин начал задирать на мне юбку. Я в ужасе начала отбиваться от него, кусаясь и царапаясь. Но сильному мужчине мое сопротивление не приносило совершенно никакого вреда, и я поняла, что доигралась и слишком много лишнего наговорила ему.
– Нет, Джастин, не надо, прошу вас. Вы обещали, что не тронете меня против моей воли, я умоляю вас, – задыхаясь от нахлынувшего отчаяния прошептала я, вглядываясь в потемневшие от страсти глаза мужчины.
И внезапно он, схватив меня за запястья и прижав их к земле, остановился и проговорил:
– Все может произойти именно в такой форме, которой ты сейчас так испугалась. Ты не понимаешь еще, с чем играешь. А может быть вот так, – он нежно прильнул губами к моему рту успокаивающим поцелуем. Отпустив мои руки, одной ладонью он зарылся в мои растрепанные волосы, поглаживая шею, другой же нежно провел по внутренней стороне бедра. Затем ласково поцеловал шею, спускаясь к моей груди. Расшнуровав корсет, он обвел языком мой сосок и слегка прикусил его, вызвав у меня стон, наполненный непонятным для меня чувством. Потом отстранившись он поднялся на локте и склонился надо мной, едва сдерживая возбужденное дыхание.
– Ты же чувствуешь что-то ко мне, я чую это. Если бы я этого не видел, то не настаивал бы так на том, чтобы ты была со мной. Ты мечешься просто между своей свободой и тем, что я тебе предлагаю. А предлагаю я тебе не мало. Просто строптивая, сильная девчонка не хочет сдаваться и не более того. Но хочешь ты меня не меньше, чем я тебя, – проговорил он и провел пальцами у меня между ног тем самым ощутив влагу моего возбуждения.
Да, в этот момент я поняла, что меня влечет к нему, как мотылек к огню темной ночью. Его запах, прикосновения, красивое сильное тело, прижимавшее меня к земле, чувственные губы и полные страсти глаза поднимали где-то глубоко во мне кипящую волну непривычных для меня ощущений. Осознание того, что я столкнулась с чем-то неизведанным и тайным подливало еще больше масла в сжигающий меня огонь. Всего пару минут назад я отчаянно отбивалась от него, с ужасом думая, что сейчас произойдет, а стоило ему показать, каким он может быть на самом деле, как растаяла и потянулась к нему. Это было так несвойственно мне, не понимать, чего же я хочу. Затем, тряхнув головой, будто бы пытаясь выкинуть из неё это наваждение, я строго проговорила:
– Слезьте с меня, немедленно!
Джастин еще раз поцеловал меня и поднялся на ноги.
– Я буду ждать. Ты мне очень нужна, – проговорил он, окинув меня взглядом.
Ничего не ответив ему, я встала и приведя себя в порядок вскочила на Грека, затем пустила лошадь галопом и направилась домой. Подъезжая к особняку, я остановила лошадь возле озера, спешилась и села на берег. Смотря на черную, спокойную гладь воды, я нервно потирала лоб, соображая, что же будет дальше со мной. Озеро спустя несколько минут начало затягивать едва различимым туманом и мне стало не по себе. Именно здесь утонула жена Джастина. Черт, и утонула ли она или ей помогли? Виктория ведь говорила, что они с Джастином тогда ссорились в ночь исчезновения. А что если это он утопил ее? Я не могла такое исключить, если учитывать то, что в нем сидел демон, черт или как его там называть, жнец. Встав на ноги и взяв большой камень, я швырнула его в пучину темной воды, вызвав этим шумный всплеск, эхом разнесшийся в темноте окружающего леса. Если уж бог привел меня сюда, значит это не должно быть напрасно. Я понимала, что должна помочь девочке, которой, если верить проклятию, действительно оставалось недолго жить в этом мире. Может мне действительно удастся разобраться во всем и помочь этому мужчине. Отец всегда говорил мне, что не бывает ситуаций, из которых нет выхода, всему есть решение. С этими мыслями я вскочила на Грека и направила его домой. Отдав поводья конюшему, я зашла в дом, где меня ждал Джастин с беспокойным видом. Пройдя мимо него, я жестом руки дала ему понять, что у меня все хорошо, но просто не хочу говорить, затем поднялась к себе и приняв ванную упала в постель, зарывшись в мягкую нежность одеяла и унимая мурашки, которые побежали у меня по телу при воспоминании того, как губы мужчины ласково целовали мою шею.