Ясна не успела выполнить задуманное. А вот матушка – очень даже: пока принцесса ждала горничную, чтобы дать той поручение, пока самолично ни сложила в стопку самые любимые книги, без которых не сможет отправиться к дракону, Эйдана уже успели отправить из замка куда подальше. Девушка безрезультатно обошла весь сад, несколько раз наткнувшись на младшего садовника. Когда это случилось уже раз в шестой, Ясна не выдержала, схватила конопатого мальчишку за шкирку и встряхнула:
– Ты следишь за мной что ли?
Тот шмыгнул носом и признался:
– Ага. Королева приказала. Заплатила, – он выудил из кармана серебряную монетку и показал девушке, – за услугу.
– Продешевил, – бросила принцесса.
Мальчишка насупился и недовольно запыхтел.
– Но если ты мне расскажешь все, что знаешь про Эйдена, я дам тебе золотую.
Младший садовник и рассказал, что королева вызвала к себе старшего садовника, выдала ему полный кошель, повелев рассчитаться с мастеровым. Разумеется, до того дошла лишь половина монет, а остальные осели в другом кармане. Эйден, впрочем, права качать не стал, собрал все свои инструменты и убрался подальше, уже через час миновав северную городскую заставу.
– Ты уверен, что он ушел? И точно ничего не передавал? – искусав все губы, поинтересовалась Ясна.
– Зуб, – мальчишка открыл щербатый рот и картинно щелкнул по переднему зубу, – даю, – а после бесхитростно протянул ладошку за обещанной золотой монетой.
Принцесса заплатила.
На душе было скверно. Может оттого, что ее бередили надрывные непрекращающиеся звуки трубы гонца. Может оттого, что Эйден ушел без последнего слова и взгляда, даже не помыслив, чтобы хоть как-то предупредить Ясну. Может просто оттого, что внезапно налетели серые тучи и закрапал мелкий противный дождь, а в саду сразу стало зябко и неуютно.
Пока Ясна добежала до замка, вся промокла. Подол платья стал тяжелым и грязным и неприятно шлепал по туфлям. Во влажном воздухе все звуки стали четче и острее. Девушке казалось, что она даже на фоне пронзительных призывов трубы слышит шепот всех горожан: и недовольный, и жалостливый, и равнодушный. Ее торопили и задерживали, ею восхищались и презирали, ее благословляли и проклинали.
Ясна вбежала по лестнице на самую высокую башню и вышла на балкон. Отсюда был виден весь город, как на ладони, и даже ближайшие окрестности. В глазах девушки, правда, все размывалось, то ли оттого, что она забыла очки, то ли оттого, что слезы застили ей глаза. Сердце томительно сжималось от трубного воя. Ясна прищурилась и нашла размытую фигуру гонца. Ей представилось, как он стоит под дождем, перо на его шляпе бессильно повисло, а холод, наверное, уже пробирает до самой мелкой косточки.
Но труба все самоотверженно пела и пела, призывая девушку, что откликнется на приглашение дракона. В какой-то момент (принцесса сама не поняла, как такое может быть), вестник неожиданно развернулся лицом к ней и, она почувствовала, поймал ее взгляд, глаза в глаза, словно притянув к себе. Ощущение оказалось неожиданным.
Ясна ойкнула и присела на пол, пытаясь унять бешено стучащее сердце. Но тому вдруг подпела труба, они с сердцем зазвучали, как инструменты в оркестре, а кульминацией музыки стал рокот грома, раскатившийся по небу.
Принцесса медленно поднялась на ноги, подняв руку, махнула всё слышащему и всевидящему гонцу. Потом спустилась в свою комнату, где, по счастью, никого не оказалось, подхватила большую тяжелую дорожную сумку, и не дожидаясь долгих прощаний, выскользнула из замка, не догадавшись накинуть на себя плащ.
Двор тоже пустовал – дождь полил сильнее, звуки трубы разрывали барабанные перепонки, слуги, наверняка, не собирались высовываться до завершения этого потопа, а родители… Ясна даже предположить не могла, чем заняты в этот час ее венценосные родители. Возможно, матушка пытается найти еще тысячу и одно доказательство, что дракон выпихнет девушку, как только она явится к нему в сопровождении гонца, а отец отпаивает чудодейственными настойками своего министра, не отказываясь от мысли о том, что именно тому в итоге придется расставаться со своей дочерью.
Ясна коротко вздохнула и, не оборачиваясь, направилась к площади. Сумка задорно прыгала колесиками по мостовой, выбиваясь из общего настроения. Мрачные мысли о том, какое будущее ждет девушку, перебивались «трик-так-так», «тряк-бряк-бумс» – и в итоге полностью развеялись. Ни в одной из сказок не описывалась судьба девушки, выбранной драконом. Все остальные, которым посчастливилось вернуться, да, еще и с солидным кушем, тоже ничего внятного сказать не могли, что же с той произошло. Так чего же бояться и переживать? Чем путешествие к дракону отличается от обычной жизни? Ты можешь идти вдоль ветхой городской стены, которая обрушится прямо на тебя, а можешь свалиться в яму, выбираясь из которой, найдешь закопанный клад.
На площади под широкими лавками и деревянными столами засело несколько зевак. Наверняка, кому-то просто было некуда идти, а кто-то ждал сенсации, которую разнесет первым. Ясна точно не увидела, но показалось, что мелькнула вихрастая голова репортера «Замкового вестника» – известного сплетника, который и без того уже прозевал появление гонца в городе.
Принцесса встала напротив трубача и, задрав голову к нему, крикнула:
– Хватит уже дуть. Я пришла.
Гонец педантично доиграл до конца музыкальной фразы и опустил трубу. Его губы пересохли, Ясна ясно видела, но никакого недовольства или просьбы от посланца дракона не последовало. Он склонил голову и вновь встретился с принцессой взглядом. Она прямо почувствовала, что стала предметом тщательного изучения, лягушкой пред очами мага. По коже забегали мурашки, то ли от волнения, то ли от дождя, девушка поежилась.
– Вижу, – лаконично ответил гонец, голос у него оказался самым обычным, немного хриплым.
Мужчина убрал трубу за пояс, спустился с постамента, обошел Ясну, зачем-то приподнял дорожную сумку, взвесил на руке и хмыкнул. Потом медленно расстегнул фибулу и, сняв с себя абсолютно сухой, словно дождь на него и не лил, плащ, накинул его на плечи принцессе. Она, только почувствовав себя в коконе вещи, еще хранящей тепло чужого тела, поняла, насколько замерзла в одном платье.
– Я провожу, – без излишнего пиетета, но с достоинством молвил гонец и пошел вперед, неся дорожную сумку девушки.
– Она с колесиками, – только и смогла пискнуть Ясна, догоняя его.
Посланник дракона неопределенно дернул плечами, продолжая тащить сумку, как и тащил, впрочем, не делая вид, что она для него ничего не весит. Принцесса следовала за ним, замечая на себе взгляды горожан: любопытные, сочувствующие, равнодушные, неприязненные, из-за задернутых штор, из щелей заборов, с балконов домов. Было неуютно. Интересно, далеко поведет ее необщительный гонец? Пешком? Или где-то в укромном месте стоит таинственная карета, запряженная крылатыми лошадьми?
Ясна так расфантазировалась, что не сразу обратила внимание, на то, что дождь уже закончился, а на улице начался какой-то переполох. Девушка врезалась в гонца, и только тогда, проследив за его вытянутой рукой, увидела несущуюся прямо из замка повозку, на которой то привставала, то обратно усаживалась в нетерпении матушка, Ее Величество королева, правил отец, нещадно настегивающий бедного коня.
– Ясенька! – долетели до слуха принцессы отчаянные вопли. – Доченька! Мы-то думали!… А попрощаться?… А материнское благословение?… А отцовское напутствие?
Ясна смешалась. Одновременно хотелось и броситься родителям навстречу и оказаться где-нибудь подальше, можно даже на краю света.
– Будем ждать? – понял ее растерянные чувства гонец.
– А можно…нет? – подняла на него вопрошающие глаза девушка.
– Как скажете.
Мужчина шагнул к ней, обнял ее рукой, другой не отпуская дорожной сумки и… Мир начал тонуть в белесой дымке, размываться. Знакомые улицы подергивались туманом, повозка с родителями уже совсем потерялась. Самое последнее, что Ясна успела заметить – смятенного Эйдана, выскакивающего из-за угла, и его вытянутые в ее направлении руки.