В грязном полуподвале на окраине Акурейри совсем нет света. Он мог бы проникнуть в крошечное оконце у самого потолка, но день здесь так короток даже летом, что свет попросту не успевает добраться до мест вроде этого. Свечей у хозяина нет, да он и не умеет их зажигать – поэтому со стороны, если какой-то чудак решится лечь на землю и заглянуть в оконце, покажется, что здесь никто не живёт. Только стоит многовековое кресло с грудой пыльного тряпья.
Но если бы этот чудак вздумал пролежать на своём месте в углу залитой всякой дрянью улицы день или два, он мог бы понять, как сильно ошибался вначале. Вовсе это не тряпьё – это и есть местный житель, Палл. Здорово же поиздевалась над ним матушка, назвав ребёнка «маленьким»! Под старыми одеждами в кресле, почти обездвиженный, сидит огромный и очень уродливый человек.
Нос Палла настолько большой, что дети путают его со скалой. Кривые клыки взрезают губы, вырываются изо рта окровавленными пиками. Клочковатая бородёнка в местной темноте кажется отливающей зеленью, а крошечные глазёнки теряются на фоне больших острых ушей. Людской молве, конечно, не стоит верить, но поговаривают, что Палл – потомок троллей с близлежащего острова Гримси. Этим же объясняют и странную любовь к нему птиц .
Последние двадцать, а может, и все двести лет этот уродец не появлялся на улице. Но когда-то он выходил часто, перебивался тем, что получал подачки за выполнение тяжёлой работы. Дел, увы, было мало, поскольку большинство жителей Акурейри не могли сдержать отвращения перед Паллом и прятались от него. Некоторые даже утверждали, что предсказывают появление своего соседа по резкому запаху, но уж это – точно враки. Всякий исландец знает, что тролли пахнут чистейше, как горы: мхом и холодной водой.
В те времена, когда Палл ещё гулял по улицам города, его всюду сопровождали птичьи стаи. В основном это были чайки, но встречались и более редкие морские птицы. С тех пор друзья успели позабыть этого человека-тролля, и только один маленький свиязь неизменно навещает его.
Свиязь – довольно крупная пташка. И совсем не певучая. Но с этим всегда было что-то не так. В городе он был известен как Триггви (что означает «заслуживающий доверия») и его всюду любили. Совсем маленький, в два, а то и три раза меньше собратьев, и голосистый. Не соловей, конечно, но откуда местному жителю знать соловья?
Конечно, история существования этого свиязя вызывает сомнение. Ведь его помнит не одно поколение жителей Акурейри, а Палл знаком с ним с тех пор, как появился на свет. Когда же появился на свет Палл – никому не известно. Нынешние деды помнят его только глубоким стариком и утверждают, что он последний раз выходил из дома на заре их лет.
Вполне возможно, что Триггви – это семейное имя. Но большинству предпочтительнее думать, что он – птичий брат человека-тролля. Потому только, мол, уродец всё ещё жив, что к свиязю привязан каждый, от старика до мальчишки. И крошечная птица питает огромное чудовище силами, которые ей даёт любовь окружающих.
К счастью для Палла, дети его боятся. Если ты настолько стар и настолько ужасен на вид, даже в сущих ангелочках рождается жестокость, которая требует засмеять, закидать камнями, забросать грязью. Одному богу известно, почему детское сердце так склонно закрываться, демонстрируя миру своё полное отсутствие, но от естественности не убежишь.
Однако несколько десятков лет назад, когда тролль, который раньше мог похвастаться хотя бы силой, стал совсем безобиден (его крошечные глазёнки ослепли, а ветвистые руки с огромными буграми тёмно-коричневых вен окончательно ослабли), местные женщины почему-то общим советом признали, что он – страшнейший людоед. Что по ночам Палл вылезает из своего подвала и охотится за их детьми.
В общем, Триггви – последняя отрада этого старика. Когда и без того тёмно-серый мир его совсем чернеет, в прорези оконца появляется этот крошечный свиязь. Светло-бурое оперение хранит на себе остатки солнечных лучей, хотя он – единственная в Акурейри птица, ни разу не улетавшая на зиму.
Презрев свист-глиссандо и брачное жужжание, Триггви замечательно выпевает ему одному известные мелодии. Звук получается нежный и гармоничный, словно эта птица играет на скрипке, тогда как все остальные свиязи рождены без намёка на музыкальный слух. Как и у скрипки, голос Триггви глубокий, многомерный.
Палл не остаётся в долгу. Говорят, тролли острова Гримси не могли издать ничего, кроме страшного рёва. Но это неправда. Историки всё ещё сомневаются в происхождении волынки, но просто потому, что считают истории о троллях сказками для непослушных детей. Всякому дураку, встреть он коренного обитателя Гримси с его огромной волынкой, стало бы понятно, что гримшанин был рождён с ней.
Так и Палл владеет этим инструментом в совершенстве. Можно с уверенностью утверждать, что он вовсе не учился – просто когда мать оторвала его от груди, детские губки ткнулись во вдувную трубку волынки. Вы наверняка слышали, что нет музыки скучнее и немелодичнее, чем волынная – те, кто говорят это, никогда не слышали игру тролля! Палл извлекает из своего инструмента настолько чарующие звуки, что в Акурейри их прозвали «пением полной луны». Наивные люди считают их чудом, не зная, что их издает Палл. Уродец действительно чаще играет по ночам, но вовсе не всегда при луне. И уж тем более он не ждёт, чтобы она отъела свои бока.
Что греха таить, исландцы – странный народ, и особенно жители северной столицы. Они живут в совершенно языческих суевериях, запрещая детям подходить к уродливому старику – но они, видите ли, слишком прогрессивны, чтобы верить, что на Гримси обитают тролли и великаны! И даже, что когда-то они там были. А ведь ни один житель Акурейри до сих пор не отважился направить туда свою лодку и проверить. Можете себе представить, какой переполох поднялся бы, если бы заезжий чудак спросил, сколько стоит участок земли под дом на живописном берегу?
Триггви учился пению именно у Палла. И теперь он в крошечных клюве и лапках приносит своему учителю еду. Удивительно, как мало нужно такому огромному существу, чтобы поддерживать жизненные силы! Свиязь приносит ему горбушку белого хлеба, хорошо бы горячего, и кусок бараньего мяса без жира. Может, тролль и не прочь полакомиться топлёным салом, да только не на чем его разогреть.
Из всех суеверий о Палле верно разве что одно – он как огня боится… огня. Должна же была как-то кончиться легенда о троллях с Гримси, и говорят, что однажды храбрый Ладвик в трёх сотнях мест поджёг остров. Так он отомстил чудовищам за то, что те полакомились его невестой, прекрасной Асдис. История эта со всех сторон неправдоподобна: во-первых, давно известно, что тролли не питались людьми. Во-вторых, остров стоит целёхонек, да и как бы мог один человек, пусть и знаменитейший воитель, поджечь сразу триста мест? В-третьих, неспособность богини защитить себя от обычных людоедов вызывает немалые сомнения.
Но факт остаётся фактом – потомок троллей Палл боится огня. Речь даже не идёт о пожарах, которые, наверное, могли бы остановить его сердце. Это огромное существо способно взвыть от крошечной свечи. Может, не будь этого страха, в его комнатушке чуть развеялась бы тьма. Или он даже казался бы человечнее людям: ведь они боятся тем больше, чем меньше объект страха на них похож.
Говорят, что каждый город в Исландии появился на месте маленького каменного замка, построенного игравшим здесь детёнышем тролля. И стоит он до тех пор, пока не умрёт последний из того рода. Нет никаких сомнений, что жизнь Акурейри течёт вместе с кровью в жилах Палла – и очень мало сомнений в том, что у этого старика есть дети. Женщины троллей ещё выживают в мире людей, будучи замечательными красавицами, разве что слегка необычными. Но мужчин в человеческом мире презирали за их омерзительный вид.
И всё же Акурейри стоит до сих пор, а значит, на его улицах до сих пор можно встретить крошечного свиязя Триггви. И даже увидеть пыльную кучу грязного тряпья, если хватит смелости лечь на залитую неясно чем окраинную мостовую и припасть к оконцу на уровне земли.
Если же вы встретите гримшинского тролля, пожалуйста, отвезите его на родину. И обязательно найдите старика Палла. Пора спасать смешных суеверных исландцев, забывших о главной своей легенде.
Будьте бдительны, особенно если слышите чарующее своей мелодичностью пение волынки.
P.S. Большая часть легенд придумана автором или хотя бы составителями туристических справочников. Впрочем, и ребёнок знает, что если хоть один живой человек поверил легенде, то она в каком-то из измерений стала правдой. Именно поэтому я предпочитаю верить – во всё.