Славянский был уволен директором, так как дерзнул выступить против него. С двумя своими доверенными людьми, как предполагал Славянский, из руководства они написали жалобу в вышестоящую инстанцию. Директор был человек очень влиятельный и ему переслали жалобу его подчинённых. Друзья Славянского покаялись, хотя быстрее всего они просто разыграли весь этот спектакль, чтобы втянуть его в подобную интригу. Директор же получил повод начать активные действия против давно неугодного сотрудника, несмотря на все регалии последнего. Почему-то все успешные люди относятся с подозрением ко всем порядочным, но сами окружены в основном льстецами и аферистами – это наблюдение из реальной жизни.
Из отдела ближний круг Глаголевой уволился через пару недель. Славянский организовал филиал другого очень крупного института и Глаголева, уходя, сказала, что Славянский всех заберет, но не сразу.
После этого атмосфера на работе стала намного проще, но зарплата упала значительно. Молодые сотрудники отдела начали подумывать о смене места работы. Через месяц Славянский пригласил к себе ещё одну молодую девушку из отдела Интересную, которая сразу написала заявление на увольнение. На неё решили повесить деньги, которые институт платил за её обучение в аспирантуре. Чем там всё закончилось не известно, но она всё равно уволилась.
Стёпа подыскивал новую работу, но ничего подходящего не попадалось. Пару раз он выполнил халтуры для Васильевича, у которого были заказы, но не хватало исполнителей. Васильевич узнал о намерениях Стёпы. В своей новой организации он предложил директору открыть отдел по обследованию зданий, который бы возглавил Стёпа. Директор подумал и согласился.
Стёпа решил увольняться, но наученный опытом Интересной и проконсультировавшись у пары юристов, у Степы была за плечами заочная аспирантура оплаченная его организацией, он составил план увольнения. Так как зарплату начали задерживать, то причина увольнения звучала как – задержка своевременной выплаты зарплаты. Это было очень не выгодно организации, поэтому, когда Стёпа написал своё заявление, то прежде чем его зарегистрировать секретарь позвонила главному бухгалтеру. Та в свою очередь попросила Стёпу переписать заявление, согласившись договориться с директором, чтобы на него не вешали никакого долга. Стёпа переписал заявление с формулировкой «по собственному желанию».
На момент подачи заявления Стёпа сдал всё, что на нём числилось: книги, приборы, отчёты. На следующий день он отправился к директору, так как никто визировать заявление без согласия директора не соглашался, нужна была личная аудиенция. В общем, две недели тянулась эпопея Стёпиного увольнения. В первый раз, когда директор увидел его в своей приемной и поинтересовался в чём дело, то грозно сказал, что нечего страдать глупостями и чтобы он шёл и работал. Стёпа остался сидеть в приёмной. Когда директор в очередной раз вышел и снова увидел Стёпу, то уже более спокойно взял у него заявление и сказал приходить на следующий день.
Следующий день тянулся на протяжении двух недель. Иногда Стёпа попадал к директору и они немного беседовали, иногда встреча переносилась на следующий день. Директор был ниже среднего роста и глубоко пенсионного возраста, но когда он пристально смотрел на Стёпу из под своих густых бровей, то Степе было очень не по себе.
Степа еще никогда не испытывал такого тяжелого взгляда. Однажды спросив о причине увольнения и услышав, что Стёпе оказывается нужны деньги, он настоял, чтобы Стёпа написал заявление на материальную помощь, после чего сказал в очередной раз идти и работать, так как проблема с деньгами решена. Ноги уже вставали, руки тянулись к двери, глаза уже не могли подняться и принять директорский взгляд, но Стёпа нашел немножко сил и выдавил из себя, что ему нужно подписать заявление на увольнение. Директор хмыкнул и сказал, чтобы тот приходил завтра.
Стёпа не был каким-то особо ценным сотрудником, но весь этот спектакль разыгрывался из-за Славянского, так как директор не желал отпускать людей, которые уходили к Славянскому, тем более, что тот выиграл суд по поводу незаконного увольнения.
В очередной раз директор на беседу пригласил институтского юриста и сказал Стёпе, что Стёпа молодец и всё сдал, и за ним нет никаких материальных долгов, но всё равно Степа собирается подставить институт. Стёпа был в недоумении и поинтересовался как. На что директор сказал, что Стёпа на днях взял компьютер в кредит, а в институте взял справку о зарплате. Стёпа спросил ну и как он может подставить институт. На что услышал, что коварный Стёпа и не собирается выплачивать кредит и что весь кредит повиснет на институте. Услышав это, Стёпа не удержался и рассмеялся. Его кредит к институту не имеет никакого отношения, так как он оформлен на него и в любом случае отвечать только ему. Директор посмотрел на юриста, та еле заметно кивнула. Директор в очередной раз сказал приходить завтра.
На последней решающей встрече директор напрямую спросил – не к Славянскому ли уходит Стёпа? На что Стёпа откровенно сказал, что он последний человек, которого Славянский взял бы к себе. Этого директору было недостаточно, он настаивал на конкретике. Васильевич просил Стёпу до последнего не называть его, но если уж припрёт, тогда можно. Момент настал. Стёпа назвал Васильевича. Директор сказал, чтобы Васильевич подъехал к нему прямо сейчас, так как ему нужно поговорить с ним.
Стёпа вышел и позвонил Васильевичу и передал просьбу директора. Васильевич рассмеялся и сказал, что сейчас будет. Когда они втроем собрались у директора и Васильевич подтвердил, что Стёпа идет работать к нему, директор сказал, что даст согласие, но только с формулировкой «по переводу». Здесь он уже обратился напрямую к Стёпе и сказал, что переживает за него, так как после увольнения он может не найти работу и опуститься, чего ему бы не хотелось.
На следующий день Стёпа получил трудовую, расчётные и даже материальную помощь. Выходя из института, он встретил директора. Директор сильно болел и ему тяжело было ходить. Он шёл вместе с институтским юристом, немного опираясь на её руку. Директор остановился и поздоровался со Стёпой. Он сказал, что Стёпа неплохой человек, но за эти дни стал ещё лучше и скрылся в здании института.