Глава пятая, строительная

К счастью в Крыму и зимой, и ранней весной было не слишком холодно. Мягкий климат радовал то внезапным солнцем, то снегом, то дождем. В горах снегу было полно, и Ай-Петри в сиянье дымки голубой утопал в снежной перине, в которой вязли лошади и путники. Но южный дух накладывал свой неповторимый отпечаток на погоду и природу, очертания далеких гор и лесов, так что конечно особенно тосковать не приходилось. Деревья в ледяном уборе выглядели очень впечатляюще, а море зимой плескалось как-то особенно вальяжно.

Граф уже радовался было предстоящим променадам по набережной но к сожалению высокая цель их похода оставляла мало времени на наслаждение холодными морскими брызгами. И тут было море, и тут было конечно теплее чем в стылом Санкт-Петербурге, но все еще далеко не жарко. Почему-то сразу захотелось спросить грогу или на худой конец глинтвейну в местном кабачке. Он уже почувствовал себя Робинзоном, героем англицкого романа про необитаемый остров, и возмечтал взять в Пятницы Лизу или уж на худой конец Морозявкина.

– Ах что же вы так грустны, ваше сиятельство? – Лиза никогда не теряла оптимизма. – Мы уже на месте! Смотрите, какие горы, какое море – красоты неописуемые!

– Ага, непочатый фронт работ. Года три провозимся, не менее! И замерзнем все. Не будет в ентом году лета, вот вам истинный крест не будет… – Морозявкин безуспешно ожидал тепла и всю дорогу не расставался с казенным тулупом и своим треухом.

– Сие никак невозможно – возиться столь долго. Скоро государева инспекция, вероятны и ревизоры из Петербурга инкогнито, – пояснила Лесистратова, глубоко просекшая тему.

– Я им провожусь! Шельмы собаческие, мигом у меня все построят! – присоединился к беседе командного состава и Платов.

– Да что строить-то, по какому плану? Нам господь пока ничего не подсказал, а без божьей помощи никак. Тут надо пойти нам было в Киевскую сторону, почивающим угодникам поклониться или посоветовать там с кем-нибудь из живых святых мужей, всегда пребывающих в Киеве в изобилии, – заныли хором мастера, которые как бродячие собаки все время ошивались тут же у ног. – От Тулы-то до Орла всего два девяносто верст, да за Орел до Киева снова еще добрых пять сот верст. Пустяки! А до Тавриды-то через Дон без пересадок тыщу верст лесом, этакого пути скоро не сделаешь, да и сделавши его, не скоро отдохнешь – долго еще будут ноги остекливши и руки трястись. Надобно было отслужить молебен Николе-угоднику, когда мы надысь близь Мценска промчались – там древняя «камнесеченная» икона была, приплывшая сюда в самые древние времена на большом каменном же кресте по реке Зуше. Икона эта вида грозного и престрашного и без нее ну никак!

Платов эту речь не дослушал и сразу как закричит:

– Что же вы, такие-сякие, сволочи, делаете, да еще на всякие молебны растрачивать время просить смеете! Или в вас и без этого бога нет! Может вы набахвалили перед мною, а потом как пообдумались, то и струсили и теперь совсем сбежать решили, унеся с собою и царскую золотую шкатулку, и наделавшую вам хлопот аглицкую ай-Лимпиаду в футляре!

Но Лиза за мастеров заступилась:

– Такое предположение совершенно неосновательно и недостойно искусных людей, на которых теперь почивает надежда нации! – сказала она с горячностью и даже подняв пальчик кверху. – А что касается церковной службы, то мы тут же на месте соорудим походную церковь и отслужим в ней молебен за успех предприятия.

Так и поступили. В три дня воздвигли деревянный даже единого без гвоздя походный божий храм ибо туляки, люди умные и сведущие в металлическом деле, известны также как первые знатоки в религии. Ну конечно бить там поклоны мастера и впрямь собрались всерьез и надолго, однако Платов это дело быстро прекратил – послал за ними свистовых. Свистовые же как прискочили, сейчас вскрикнули и как видят, что те не отпирают, сейчас без церемонии рванули болты у ставень, но болты были такие крепкие, что нимало не подались, дернули двери церковные, а двери изнутри заложены на дубовый засов. Тогда свистовые взяли с улицы бревно, поддели им на пожарный манер под кровельную застреху да всю крышу с маленькой церквушки чуть не своротили. Но крышу сняли, да и сами сейчас повалилися, потому что у мастеров в их тесной хороминке от безотдышной службы местного отца Силуана, натуры чрезвычайно деятельной и неугомонной, в воздухе такая потная спираль сделалась, что непривычному человеку с свежего поветрия и одного раза нельзя было продохнуть.

Платов сейчас к мастерам:

– Готовы ли планы будущей стройки?

– Все, – отвечают, – готово.

– Подавай сюда.

Подали ему бумажку, а на ней только три слова: «С божьей помощью».

Платов говорит:

– Это что же такое? А где же планы, по всей зодческой науке, ваша работа, которою вы хотели государя утешить?

Оружейники отвечали:

– Мы в науках не зашлись, но только своему отечеству верно преданные. Наша работа строго секретная. Ее увидать можно будет только при полной готовности, по прошествии времен.

Платов спрашивает:

– В чем же она себя заключает?

А мастера и отвечают:

– Зачем это объяснять? Все здесь в вашем виду, – и предусматривайте.

Тут Платов опять начал кричать:

– Что вы, подлецы, ничего не сделали, да еще, пожалуй, всю выданную вам на поглядение вещь испортили! Я вам голову сниму!

Но Лиза Лесистратова сказала:

– У меня, – говорит, – полно всяческих описаний древних олимпийских игрищ, даже и с картинками и всякой цифирью. Я в Императорской Публичной библиотеке в Петербурге, что недавно открылась, знаниями впрок запаслась. Там и про бег, и панкратион, и бой на кулачках, и конные скачки… Сие говорит о пользе человеческих познаний и о потребности общественных книгохранилищ для каждого благоустроенного государства!

Платов конечно сморщился и говорит ей:

– Ты мол девка не части, а по делу говори. Нам не храмы просвещения изучать надобно а скорее поспешать сполнять государеву волю.

Тут завязалась дискуссия. Лесистратова полагала что дело требуется сначала обсудить дабы составить план кампании, Платов же уверял что думать тут нечего а надо сразу прыгать. Граф Г. придерживался нейтральной и сбалансированной точки зрения – сначала построить как получится а план и смету уточнить уже в ходе постройки, все равно ведь в указанную сумму не уложиться, памятуя предыдущий опыт великих архитекторов как древности, так и современного града на Неве.

Однако Лесистратова все же добилась своего – ее было не переупрямить когда вожжа под хвост попадала. Приказавши ставить самовар решились с божией помощью и посильным участием начать перспективное планирование.

Сошлись они все пятеро – Платов, Лиза и мастера – в один домик к Левше, двери заперли, ставни в окнах закрыли, перед Николиным образом лампадку затеплили и начали работать. Уже в самое кратчайшее время план стадиона для бега на дистанцию в олимпийскую стадию, то есть на 90 саженей, был готов и даже обвязан розовой ленточкой для сохранности. Тут же были размечены и дистанции для долгого бега, на версту с четвертью, и для двойного бега – туда и обратно, повернувши назад через столб, словом все предусмотрели. Лиза даже вспомнила что древние атлеты состязались в обнаженном виде и слегка приоблизнулась представивши себе эту картину, подобную изображениям на древних греческих вазах, но сочла что это было бы слишком уж скоромным.

– А что, одеть всех в солдатские мундиры да и пусть маршируют! Не в туники же, чай тут у нас не Греция, – пояснил Платов присутствующим.

– У нас тут ни разу не Греция, – согласился граф Г. не без сожаления.

– Да, там у них в Греции все есть – и финики и атлеты, а мы должны придумывать и строить все на месте, – подметила Лиза разницу. – Но мы рождены чтоб сказку сделать былью!

В этой самой древней Греции как выяснилось действительно было все, и даже сверх приличий. На краснофигурных амфорах собственно и факельная эстафета проводилась без лишней одежды, и повелось это от некоего бегуна по имени Орсипп из Мегар, который во время бега потерял повязку но зато приобрел лавровый венок. Впрочем кое-кто утверждал, что все началось после греко-персидских войн или вообще наследие старика Гомера. Так или иначе, в условиях холодной и консервативной России такой опыт сочли неприемлемым даже в просвещенном XIX веке, так что далее уже обсуждали детали бега с оружием – гоплит был вооружен копьем, щитом и поножами.

– У нас же тут не гладиаторские бои, господа – никакого оружия не нужно! – попыталась демилитаризовать будущие игры Лесистратова.

– А было бы неплохо, как Ретиарий против Секутора в древнем Риме – ну там один с трезубцем и сетью, а другой с мечом и щитом, – внезапно обрадовался граф Михайло.

– Мы есть государев и щит и меч и других тут ему не нужно! Хотя конечно пускай тренируются метко стрелять, только не из пушек по воробьям, – разрешила Лиза.

Платову весьма понравилась идея про бег в полном вооружении, причем он тут же предложил бегать с мушкетонами и в кирасах, а также и с походным ранцем, набитом камнями. Тут же припомнили и панкратион, сиречь единоборства, и конные бега, словом ничего не забыли. Для бегов надобно было строить гипподром – место для конных ристаний, да такой подобного которому в России до сих пор не водилось. Вспомнили о древнеримских гипподромах, и так как Москву уже тогда считали Третьим Римом, решили ему подражать. Нужно было отыскать местечко в долине длиной по крайности в версту и шириной семь десятков саженей, дабы там с удобством расположились и всадники и зрители.

Знаменитый древний стадион Олимпии располагался близь алтаря Зевса и был окружен искусственными насыпями и естественными холмами, на которых размещались сидевшие зрители, коих насчитывалось десятки тысяч и это был еще не рекорд. По его прямоугольному пространству были сделаны земляные дорожки для бегунов, на каменной трибуне имелись места и для судей с организаторам и копируя следовало ничего не забыть. Женщин не допускали – кроме одной жрицы богини Деметры, да и та смотрела издали, от алтаря. В резервуары для воды полагалось приносить всякие бронзовые дары. На гипподроме же выступал сам римский император Нерон, как указывал древний грек Павсаний. В общем было на кого равняться и кому подражать.

– Поиск места – это важнейшее дело, господа! Давайте облетим всю Тавриду на воздушном шаре? – предложил граф Г. высокому ай-лимпийскому собранию.

– Ну вот еще выдумали! Вы расшибетесь, ваше сиятельство, и такая потеря будет совершенно непереносима. Нет, лучше путешествовать верхом или пешком, с ночевками под звездным небом, – отозвалась Лиза в романтическом ключе, однако граф тут ее не поддержал так как слишком уж утомился от долгого путешествия с Петербурга до Тавриды.

– Карту разложим – все увидим! Города и веси, все четко отражено картографами и внесено в реестры, – зычно пояснил Платов и для верности прихлопнул по разложенной карте кулаком.

Впрочем в Таврической губернии имелось столько прекрасных першпектив и самых чудных видов что поиск нужного места не представлял никаких затруднений. Близь Севастополя, ранее бывшего греческим Херсонесом, а теперь переименованного императором Павлом I-м в Ахтиар, находилось множество бухт с удобными склонами, и можно было к тому же посмотреть на строй военных кораблей для разнообразия впечатлений.

С другой же стороны полуострова, на западе привлекали окрестности деревушки Ялты, и в частности знаменитая гора Аю-Даг, или же Медведь-гора, покрытая дубовыми и сосновыми лесами. Впрочем местные татары ее еще называли «Большой крепостью», но уже тогда считалось что для русского солдата все проходимо и нет таких крепостей которые не могли бы взять наши люди ежели этого требуют интересы отечества.

– Нам еще надобно составить подробный реестр всех соревнований, обдумать церемонию их торжественного открытия, построить для атлетов какое-либо удобное для жилья поселение, вроде деревни и раздобыть олимпийский огонь! – заявила Лесистратова безапелляционно.

– Откуда ж мы возьмем такой огонь? Я огнивом чиркну – не хуже греческого будет! – молвил Платов уверенно.

– Нет уж, Матвей Иваныч, здесь жульничать негоже, надобен настоящий, – Лиза задумалась. – Тут недалеко в Греции на горе Олимп этого огня полным-полно…

Все тоже призадумались, проблема показалась весьма важной и неординарной. В то время всевозможные символы были еще в ходу и начинать игры без божественного огня то есть как бы знамения с небес, знака сверху, представлялось неприемлемым, раз уж так было положено древними греческими традициями.

Правда графу стало казаться что у этих греков было как-то уж слишком много традиций и нельзя следовать безапелляционно всем сразу, но Лесистратова объяснила ему что если не делать все как следует быть, то не стоило и начинать. Платов же говорил что во всем надобно следовать уставу, если уж не выходит по уму.

– А может Морозявкина послать на Олимп? Спросить, огоньку мол не найдется? Вольдемар, хочешь стать Прометеем? – поинтересовался граф Г. у приятеля.

– А что? Там прямо во дворе этот огонек или нужно за забор сигать? А богов-караульных много? – Морозявкин всерьез заинтересовался новым делом.

– Никуда сигать не придется. Воровать вообще нехорошо – могут поймать! Нет, надобно по-другому. Я тут обнаружила старинный ритуал. Там жрицы у храма Геры зажигают… – пояснила ему Лиза.

– Жрицы отжигают? А они симпатичные?

– Ах, вы опять об одном! Ну если вам угодно, то даже очень, все в белых хитонах, с открытыми руками. С помощью особого зеркала они собирают солнечные лучи. Все такие стройные, очаровательные, как ангелицы…

Морозявкин некоторое время помечтал о жрицах, и предстоящее путешествие даже перестало его пугать. Граф хотел было присоединиться к мечтаниям, но Лиза как-то ловко подпихнула его острым локтем чтобы он не отвлекался, потому что предстояло много трудов и мечтать было пока что не время и не место.

Ритуал, упомянутый Лесистратовой, действительно был весьма своеобразен. В храме Геры подобающе одетая жрица используя параболическое зеркало, фокусировавшее благодатные лучи Солнца, зажигала факел. Затем драгоценный огонь транспортировали в особом горшке, или же священной урне на античный стадион, и начиналась эстафета с огоньком.

Если же вдруг день открытия случался дождливым, то и тут имелся вариант – запалить от огня, зажженного запасливыми жрицами в погожий день еще до церемонии. Делалось все это во имя подвига Прометея, который жестоко поплатился за похищение у богов огня, но зато вошел в Историю. Утверждали даже что именно ему, насмехаясь, боги говорили: «Ты еще молодой – у тебя вся печень впереди», намекая что орел-палач будет ее клевать и клевать.

Таким образом подвиги начинались еще до начала собственно спортивно-богатырской части, и перед тем как показать силушку и удаль молодецкую следовало проявить еще расторопность коммерческую, подобно быстроногому богу Гермесу, покровителю послов и путников, который кроме торговли занимался еще и мелким плутовством и воровством.

– Ну словом, я уже собираюсь… Нам, огненосцам, собраться – только подпоясаться! – Морозявкин, будучи пироманом в душе, немедля вытащил откуда-то из-за пазухи кусок пакли и намотал его на длинную палку, выдернутую из ближайшего плетня.

Но Лесистратова и тут осталась недовольна. Чтобы удовлетворить придирчивую девицу Левше со товарищи пришлось срочно изготовить длинный факел с претензией на античность. Молоточками потюкали, сковали что-то такое, вроде древнегреческое, внутрь жидкость подобная маслу заливается и горит аж под водой. Удивительный прибор огненосцев был презентован со всевозможной помпой, и впечатлил несказанно.

– Как путеводная звезда, горит и сияет во тьме! – возвестила Лесистратова, подняв факел над головой подобно олицетворению Свободы и гордясь успехами мастеров как собственными.

– О мадемуазель, за вами я готов хоть на баррикады! – сострил граф Г. несколько отвлекшись от огня факела и замечая что лизины щечки горят еще ярче.

– Нам не нужно никаких баррикад, еще не хватало – революцию разводить. Надо осуществлять мирные начинания а не всякие гражданские войны… вот так, сударь, – Лиза всегда считала нужным пояснять государственную политику.

– Да с таким хитрым снарядом всю матушку-землю кругом обегут и назад воротятся! – решительно подвел итог Платов, а Левша с мастерами как-то скромно потупились, и только приняв рупь серебром немножко от своей робости отошли, правда уже в кабаке. Вообще мягкий зимний климат, сохранившийся отчасти и весной, способствовал частым возлияниям, что Лесистратова не одобряла, а Платов будучи и сам невоздержан грозился прекратить но чувствовал что не может подать личный пример а плеток тут на всех не хватит.

Загрузка...