Девяносто миллионов долларов! Обалдеть!
Скажем так…
Я даже теоретически не могу представить, какую сумму сейчас нотариус озвучил. Непроизвольно в памяти всплыл прочитанный когда-то блог, что миллион долларов должен помещаться в современный дипломат.
Это что ж? Сюда сейчас притащат девяносто чемоданов денег? Как же я их в Переделкино потащу? В багажник такси, наверное, столько не влезет…
Следующая мысль оказалась более разумной, и я понял, что предложение Алексеева открыть счёт выглядит более чем логичным. Правда, я пока не очень представляю, можно ли мне подписывать за французика какие-то финансовые бумаги…
Блин, а если что-то пропадёт? Или вдруг на счету окажется меньше?
Костюм почему-то немедленно стал очень тесным, а по спине поползла предательская струйка пота. Ну, Эдик, сволочь такая! Втравил же ты меня в историю. Нет бы самому взять и разобраться со всеми этими деньгами…
Хорошо ещё, что я приехал заранее. По крайней мере, есть шанс распутаться со всей этой лабудой до поздней ночи.
– Думаю, что счёт в данном случае вариант оптимальный, – огромным усилием воли выдавил я из себя улыбку. – В конце концов, в двадцать первом веке живём, негоже приличным людям таскать в карманах пачки с банкнотами.
– Пьекъясный выбой, – улыбнулся нотариус. – Сейчас Вьера Борйисьёвна всё ойганизуйет.
Спросить, что именно организует секретарь, я почему-то постеснялся. Ведьма же кинула на меня быстрый взгляд, а затем стремительно вышла из зала. Ну что ж, значит попозже мне всё объяснит.
Мы остались вдвоём с нотариусом, который явно не планировал развлекать меня светской беседой. Уткнулся опять в какие-то бумаги и углубился в чтение. Интересно, неужели вся макулатура на его столе относится к наследству Еремеева? Тогда оно должно быть поистине огромным.
Впрочем, о том, что безвременно почивший бизнесмен обладал весьма хорошим достатком, мне уже накануне успел рассказать Эдик. Я всё-таки сумел прижать полковника к стенке и буквально-таки выбить из него признание о том, что связывало госбезопасность и отечественный бизнес.
Ларчик открывался просто и элементарно. Еремеев зарабатывал на хлеб насущный тем, что торговал информацией.
Да, вот так вот легко и банально. Информация – она ведь тоже разная бывает. Люди платят даже за банальное расписание электричек или телепрограмму, хотя эти данные можно получить абсолютно бесплатно. Что уж тогда говорить про какие-нибудь более важные сведения?
Информацией торговали всегда. Новости, государственные и коммерческие секреты, прогнозы.
Как говорится, спрос рождает предложение. До тех пор пока какая-то информация будет кому-то нужна, её будут продавать. Ну и соответственно покупать.
Так вот, Иван Максимович Еремеев торговал рецептами зелий, заклятий и заклинаний. А иногда к тому же сбывал артефакты. Или опять-таки информацию о том, где эти артефакты достать.
Вот так вот простенько и банальненько.
Причём где и когда бизнесмен получил доступ к такому кладу, никто не знал, по крайней мере, Эдик в своих рассказах утверждал именно так.
Но, видимо, этот факт биографии господина Еремеева окружающих не так уж и сильно интересовал. Гораздо любопытнее было приобщиться к знаниям, которыми он делился с ограниченным, но вместе с тем достаточно платёжеспособным кругом лиц. Если я правильно понял, то что только не предлагалось охочим до подобной информации персонам.
Древний магический ритуал, позволяющий получить доступ к захоронению кого-нибудь из древних ведьмаков или ведьм? Десять лет назад один из ковенов Москвы выкупил подробное описание целого квеста, главным призом которого оказался гребень благостной Всеславы. Кто это такая, я точно не знаю, но со слов Эдика выходило, что чуть ли персона доисторической эпохи, которая живой даже Бабу Ягу со Змеем Горынычем видела. Свойства загадочного гребня тоже не разглашались, но слухи о вечной жизни его обладательницы явно появились не на пустом месте.
Карта захоронок шайки Борьки Лютого, того самого, что грабил купцов во времена Екатерины Великой? Никаких проблем. Четыре года назад кто-то из вампиров приобрёл сей пергамент за весьма кругленькую сумму, но вроде как отбил её по итогу в двадцатикратном размере. Борька Лютый в благородство не верил и Робина Гуда из себя изображать не собирался, так что золота и серебра царской чеканки по разным укромным уголкам закопал огромное количество.
А может быть, хотите рецепт зелья от бесплодия? В Калужской области теперь есть клиника, в которой помогают тем женщинам, от которых отказалась официальная медицина. Лечат, конечно же, дорого и по предварительной записи, но ведь лечат же.
Ах да! Совсем забыл упомянуть.
Уважаемый Иван Максимович Еремеев ничего не продавал просто так, какому-то конкретному покупателю.
Каждый лот из его запасов выставлялся на закрытый аукцион, стартовая цена на котором всегда увеличивалась в несколько раз. Тем более что в торгах так или иначе были заинтересованы практически все обитатели потусторонней столицы. Да и не столицы тоже.
Вон буквально в прошлом году ведьмак из Екатеринбурга рецепт обработки малахита выложил. И ведь наверняка точно знал, что он ему нужен, а иначе зачем ещё выкладывать за обгрызенный рукописный листочек почти два миллиона. Естественно, что речь сейчас идёт не о рублях.
Так что уважаемый господин Еремеев обладал сокровищем, охотников на которое наверняка будет несметное количество.
– Самое плохое, Андрей, – без конца повторял мне Эдик во время нашей с ним последней беседы, – никто точно не знает, что именно хранится в закромах у Еремеева. Я потратил несколько лет жизни, чтобы понять этот вопрос хотя бы примерно, но думаю, что и на йоту не приблизился к разгадке. А если там какая-нибудь запретная магия? Некромантия, например?
В чём в чём, а в убедительности Эдику не откажешь. По крайней мере, лично я проникся. Именно поэтому и сижу сейчас здесь, на сороковом этаже башни Москва-Сити и жду тех, кто хочет наложить лапу на наследство господина Еремеева.
А вот и первый желающий.
Ба, знакомые всё лица!
Первыми в зал вошли высокие мужчины в строгих темных костюмах, и я непроизвольно замер, поражённый увиденным.
Крамер! Глава одного из вампирских семейств Москвы. Сопровождаемый свитой подручных кровосос стремительным шагом пересёк комнату и остановился перед нотариусом Алексеевым.
– Добрый день! – Вампир говорил негромко, но удивительно чётко, по крайней мере, я мог легко расслышать каждое сказанное им слово. – Я прибыл на оглашение завещания господина Еремеева.
– Здявствуйте! – степенно кивнул юрист. – Ви полагаете, што можете оказьяться в чисьле наследников?
– Полагаю! – отчеканил Крамер, не отводя взгляда от лица Алексеева, но старого нотариуса это не смутило.
– Пьисядьте, – указал он рукой на кресла. – У нас ещё есть ньемного вьемени.
– Хорошо, – с непонятной интонацией в голосе протянул вампир, а затем развернулся и увидел меня. В этот момент я безумно пожалел, что кровосос наполовину мёртвый. Мне бы сейчас не помешало увидеть эмоции на его лице. Единственное, что я понял, так это то, что Крамер не ожидал меня здесь увидеть, а вот рад он встрече или, наоборот, расстроен? Кто ж теперь скажет?
– Андрей! – Лицо вампира исказила самая дружелюбной из его улыбок. – Признаюсь честно, ты, наверное, последний человек, кого я ожидал здесь увидеть. Разве ты был знаком с господином Еремеевым?
– Здравствуй, уважаемый! – Мне пришлось встать и пожать его мускулистую руку, а затем кивнуть сопровождающим. В ответ, правда, я удостоился только изучающего взгляда, но расстроиться по этому поводу не успел.
– Андрей, а какие у тебя были дела с Еремеевым? – Судя по всему, этот вопрос сейчас для Крамера имел первостепенное значение. – Я не знал, что у тебя здесь какие-то интересы.
– Слушай, ты всё неправильно понял, – решил я расставить сразу все точки над «и». – Я вообще не знаю, кем был этот уважаемый господин. Но один мой знакомый стесняется приходить на публику, поэтому он попросил меня поприсутствовать здесь сегодня за него.
– Да? А он кто? Я его знаю? – моментально напрягся Крамер. – Он будет претендовать на наследство?
– Да я ж откуда… – изобразил я искреннее изумление. – А ты сам как? Претендуешь?
– Да я тоже пока не в курсе, – моментально потух Крамер. – Понимаешь, Андрей, у покойного была одна вещь…
В этот момент двери в зал снова отворились, и моя челюсть в очередной раз устремилась к полу. В помещение вошла высокая статная женщина совершенно сногсшибательной внешности. Её строгое вечернее платье подчёркивало все достоинства фигуры, причём делало это так вызывающе, что высокая грудь и крутые бедра буквально приковывали к себе взгляд.
– Ух ты, Снежана! – негромко пробормотал рядом со мной Крамер. – А этой твари что здесь нужно?
– Зачем ты так? – обиделся я за женщину. – Она же не сделала ничего плохого.
– Что, Андрей, понравилась? – ткнул меня кулаком в бок Крамер. – Ничего, это нормально. На внешность этой ведьмы любой мужик поведётся. Правда, это ничуть не добавляет ей доброты или святости.
Теперь я уже и сам понимал, что появившаяся в зале красавица является ведьмой. Необычайно сильная, наверняка из тех, кто умеет творить волшбу не напрягаясь, а так, походя.
Например, что-то подсказывало мне, что и внешность вошедшей имела исключительно магическую природу. Наверняка в реальности этой красавице уже не одна сотня лет, но ведьмам свойственно скрывать свой реальный возраст. Да и не может ни одна женщина выглядеть так хорошо без косметики. А тут посмотрите! Идеальная кожа лица и даже вроде как естественные черты. Как говорит Мирон, «это слишком сладко, чтобы не оказаться противным».
В чем вампир оказался полностью прав, так это в том, что внешность вошедшей производила впечатление на любого мужчину. Старый юрист Алексеев, увидев ведьму, громко икнул, а затем подскочил с кресла и буквально выбежал из-за стола ей навстречу.
– Дьёбый дьень! – Акцент нотариуса стал гораздо сильнее и отчётливее, но, похоже, что старика сейчас подобные мелочи не смущали. Он оказался гораздо ниже вошедшей и сейчас с обожанием смотрел на неё снизу вверх, едва не подпрыгивая на месте. – Вьи тьёже пьишьи на огъяшение завьещьяния? Йязъешите пьедстьявится, нотьяиюс Айексеев.
– Снежана Рассказова, – протянула юристу руку вошедшая женщина, и старик немедленно страстно облобызал её пальцы. Голос ведьмы оказался под стать внешности. Прямо-таки хрустальное журчание ручейка летним утром. При первых же звуках вспоминается Алёнушка из фильма «Морозко», но там главная героиня вызывала умиление, а не чувство опасности. Впрочем, старика Алексеева это обстоятельство, похоже, ни капельки не смущало. Не хочу сказать про кого-нибудь плохо, но красавице явно срочно требовался платок или как минимум большая салфетка. Слюней нотариус на белоснежной коже оставил изрядное количество. – Я безмерно скорблю по моему близкому другу Ивану Максимовичу. И я очень хочу услышать его последнюю волю. Возможно, я смогу хоть как-то отблагодарить этого прекрасного человека за все его добрые дела.
– Ещё не факт, что ты сама его не удавила. – Эти слова Крамер произнёс уже громко, ничуть не стесняясь, что может быть услышанным.
– Я могу предъявить твоей семье такие же обвинения, – хрустальный голосок ведьмы буквально сочился морозом, – но у меня нет времени на пустые препирательства. Если есть доказательства, то говори! А коль нет, то не порть мне утреннее настроение.
Я ожидал продолжения перепалки, но Крамер почему-то, наоборот, смешался и, бурча что-то себе под нос, отвернулся от ведьмы.
– Если честно, я и в самом деле хочу знать, кто именно причастен к смерти Ивана, – уже нормальным голосом сказал, обращаясь ко мне, Крамер. Снежана удалилась от нас на вполне достаточное расстояние, чтобы не разговаривать шёпотом, хотя если ведьма захочет услышать, о чем идёт речь, то она найдёт способ это сделать.
– Знаешь, Андрей, мы с Иваном не были друзьями, – продолжал тем временем изливать мне душу вампир, – но я всегда уважал его за честность и твёрдые принципы.
Интересно, а с чего вдруг Крамер решил передо мной исповедоваться? Согласен, открытой вражды между нами никогда не было, скорее, наоборот, нас можно было назвать приятелями, но сейчас причины его откровенности были абсолютно непонятны. Может быть, Крамер пытается отвести от себя подозрения, а на самом деле у него-то как раз рыльце и в пушку? Или у кого-то из его подручных?
– Понимаешь, Андрей, – продолжал тем временем заливаться соловьём Крамер. – Иван Максимович ни разу не поступился своими убеждениями, как бы мы ни пытались давить на него. И вот теперь его нет! Жалко….
Да уж… Сюжет очередного анекдота. Вампир, которому жалко человека. Если только в том случае, что не успел его кровью полакомиться.
Тем временем дверь в зал снова отворилась, и на пороге, внимательно оглядывая помещение, остановился грузный широкоплечий мужчина в соломенной шляпе и со старым брезентовым рюкзаком на плече. Да уж, вот ему явно никто не приседал на уши по поводу важности мероприятия и обязательности костюма.
Кирзовые сапоги, брезентовые брюки и растянутый свитер наверняка привлекли не один взгляд, пока мужчина шёл по Москва-Сити. Такой наряд гораздо больше подошёл бы берегу озера и рыбалке, чем деловому центру, но мужчину, похоже, это абсолютно не смущало.
Неторопливым, но весьма уверенным шагом обладатель соломенной шляпы подошёл к столу, за которым сидел Алексеев, и громогласно поздоровался.
– О-о-о, – донёсся до нас изумлённый голос нотариуса. – Михей Валерьянович! Очьень йяд и очьень удьивьён! Ви тоже жьелайете узнать пьёследнюю вьёлю Ивана Макьимовьича? Но вас же нье било в списках! Интейесно узнать, как ви сьюмели пйёйти охьяну?
– Когда мне куда-то надо, то я иду и не спрашиваю, – произнёс в ответ мужчина, стаскивая с головы шляпу и демонстрируя почтенному обществу роскошную лысину. – Ты же, наверное, и сам завещание не читал, а иначе бы не задавал таких глупых вопросов.
После этих слов человек со странным именем Михей Валерьянович развернулся и ещё раз внимательным взглядом оглядел всех собравшихся. Когда его взор ощупал меня с ног до головы, я непроизвольно поёжился. Не знаю почему, но меня обдало арктическим холодом, как будто я оказался абсолютно голый на морозе.
Мысль «Куда я полез?» с каждой секундой становилась всё сильнее. Отвлекаться от происходящего и навязчивого бормотания Крамера помогали только фантазии о том, с каким наслаждением я прямо на себе в мелкие клочья разорву пиджак и рубашку. У меня было навязчивое ощущение, что я пропотел насквозь и выгляжу абсолютным чучелом.
А дальше народ в зал повалил буквально косяками. Я чувствовал исходящие от них эманации силы, а некоторых участников сборища узнавал в лицо.
Вот ещё один глава вампирской семьи. Не помню точно, по-моему, его зовут Александр. Общих дел мы с ним не имели, но, помнится, меня с ним как-то знакомили в баре у Артёма. Артём же как раз и знакомил. Семья у этого Александра вроде как небольшая, но очень хорошо организованная и сплочённая.
А с этой ведьмой мы однажды сцепились из-за картины. Ну не совсем простой картины, конечно же. Там была изображена девушка с ландышами, вроде бы банальный портрет, но с очень противным нюансом. Картина насылала на владельцев галлюцинации, после чего шайка ведьм обирала этих несчастных в буквальном смысле слова до трусов. Весёлая вышла история, чуть было до смертоубийства не дошло, но картину я всё-таки испортил.
Когда в зал бочком протиснулся Мося, я понял, что уже совсем ничему не удивляюсь. Владелец «Гомеопатической аптеки», естественно, узнал меня, но подходить не стал, а только ограничился церемонным кивком.
Впрочем, я его не осуждал. В зале к этому моменту откровенно стало тесно, и Мосе с его выдающейся фигурой протискиваться ко мне было не очень удобно. Все сидели достаточно близко друг к другу, непроизвольно разбившись на группки. Не испытывающие друг к другу откровенной ненависти о чем-то негромко переговаривались, обмениваясь последними слухами и сплетнями. Даже Крамер нашёл для себя свободные уши и сейчас с жаром втолковывал что-то молоденькой ведьме о трудностях покупки донорской крови.
Я же в очередной раз вздохнул и с тоской подумал, что, когда не надо, время тянется мучительно медленно. К тому же не оправдались мои надежды встретить здесь тех, кто имел отношение к нападению на меня и Мерзкого. Нет, кроме меня в зале присутствовала ещё парочка оборотней, но одного я прекрасно знал, а второй вроде как давно и плотно сидел на крючке у Эдика, не позволяя себе без его команды сделать даже лишний шаг в сторону.
Я, конечно же, потом уточню эту информацию ещё раз, но пока что явных кандидатов на роль злодеев не находилось.
По залу пронёсся громкий звук, как будто спрятанные за ширмой старинные часы отбивали начало часа.
– Всьем дьёбьий дьень! – голос нотариуса прозвучал набатом, явно усиленный то ли микрофоном, то ли магическим артефактом. – Давайте начнём наше скорбное мероприятие.
Юрист замолчал, и я понял, что в зале установилась буквально-таки мёртвая тишина. Алексеев обвёл всех довольным взглядом, а затем продолжил уже гораздо тише. Акцент старика чудесным образом куда-то испарился, а голос как будто бы стал моложе и мелодичнее.
– Иван Максимович Еремеев покинул этот мир, и это событие несомненно опечалило многие сердца. Но мы с вами продолжаем жить, и лучшее, что можем сделать в память о господине Еремееве, – это исполнить его волю.
Я слушал голос нотариуса и невольно проникался торжественностью момента. Происходящее напоминало мне просмотренное когда-то кино, и невольно я сам чувствовал себя участником этого кинофильма.
– В первую очередь я хотел бы ответить на тот вопрос, который многие из вас почему-то задавали мне чаще других, – неторопливым и размеренным голосом продолжал говорить нотариус. – Я не имею отношения к двум офисным этажам в этом здании, которые занимает фирма «Еремеевская мануфактура». Эти объекты не являются объектом наследования и в результате сделки купли-продажи уже полгода назад оформлены на господина Жана Еремеева, родного внука Ивана Максимовича. Это абсолютно точно, потому что я лично заверял эту сделку.
По залу прокатились охи и вздохи, а я недоуменно посмотрел на присутствующих. Что там такого могло быть, что столько народу непременно хотело похозяйничать в чужом кабинете? Да и с чего они вообще решили, что им это будет позволено?
– Иван Максимович оставил ряд вещей своим друзьям, – продолжал тем временем Алексеев. – С вашего позволения, я зачитаю весь список…
На этих словах я несколько выпал из реальности. Моя фамилия вряд ли должна прозвучать, а что за предметы будут делить присутствующие, мне как-то было не очень интересно. Ну решил дедушка сделать присутствующим прощальный подарок. Молодец! Хороший друг, верный товарищ!
Другой вопрос, что он, получается, к своей смерти подготовился заранее. А Эдик-то говорил, что его убили. Или это просто господин полковник везде теорию заговора ищет? Странно здесь всё.
Чем же таким торговал загадочный бизнесмен? Я понимаю, что информация ценная и нужная, но путать-то не надо. Выразить скорбь можно и простой открыткой, а здесь, судя по лицам, чуть ли не весь цвет потустороннего мира собрался. Ну не верю я, что на похороны простого торговца может съехаться настолько представительная публика. Что происходит-то?
– Господин Крамер получает янтарный браслет из коллекции Фридриха Великого, – донёсся до меня голос Алексеева.
– Ох, ё, – как-то странно обмяк сидящий рядом вампир. – Да это ж…
Продолжать фразу Крамер не стал, а вот моё любопытство распалилось до невозможности. Янтарный браслет… Фридрих Великий… Этот дедушка что, пещеру Аладдина нашёл?
– Всё остальное имущество господина Еремеева переходит его племяннику, господину Жану Еремееву, – услышал я наконец слова, хоть чуть-чуть касающиеся моей персоны. – Однако это ещё не всё.
Последние слова заставили всех присутствующих напрячься. Негромкие шепотки смолкали, и десятки глаз вновь обратились на старого юриста.
– Наследство вступит в законную силу только тогда, когда мне будет предъявлено золотое перо!
«Какое перо?»
Я понял, что опять абсолютно не в курсе происходящего.
– Что? Перо исчезло?
– Библиотека бесхозна?
– Кому Иван мог оставить его?
Голоса раздавались со всех сторон, чем ещё больше повергали меня в смятение.
– У пера нет наследника?
– Я думал, что перо перейдёт к внуку…
– Кстати, да! А где сам Жан Мари?
– Кто-нибудь вообще видел этого внука?
Вопросы начинали приобретать неприятную направленность, и я понял, что надо поскорее покинуть досточтимое собрание, пока юрист не перевёл на меня все стрелки.
– Господин Алексеев, а почему здесь нет самого Жана Мари, внука Ивана Максимовича? – Михей Валерьянович не спросил, а буквально рыкнул, легко перекрыв начинающийся гвалт. Кто же этот старик, позволяющий себе вести себя столь бесцеремонно?
– Господин Еремеев уже находится в Москве, но, к сожалению, в пути он немного приболел, – чинно ответил нотариус, не глядя в мою сторону. В этот момент я был готов расцеловать старика и потихоньку начал пробираться в сторону выхода. Сейчас главное – свалить и рассказать всё увиденное Эдику. Пускай, наверное, дальше сам разбирается…
Когда до двери оставалось буквально несколько шагов, она отворилась, и я увидел Веру Борисовну, секретаря нотариуса.
– Андрей Александрович, – голосом вышколенного дворецкого громко провозгласила ведьма. – Пришёл представитель банка с документами по счетам Жана Мари Еремеева!
Твою такую десятую конную дивизию имени бригадира колхоза «Светлые Зори» Парнаса Залопупенко! Ну вот как так-то! В самый последний момент!
Я кожей чувствовал десятки взглядов, и это ощущение никак нельзя было отнести в разряд приятных.
Оставалось только попросить табуреточку, залезть на неё и раскланяться…