Данияр Сугралинов Сидус 3. Вида своего спаситель

Глава 1. Особая ветвь эволюции

Вспыльчивость – таково было мое второе имя… Даже не так, я был воплощением вспыльчивости! Капитан Горячая Голова – так в детстве называл меня тренер по боксу, задолго до того, как я стал капитаном армии.

Но жизнь, конечно, научила справляться со вспышками ярости, объяснив, что и в драке нужна совсем не горячая, а очень даже холодная голова. Уроки эти были не самыми приятными. Чего стоит одно решение судьи отнять у меня право свободно видеться с дочерью из-за драки (проигранной!) с любовником жены!

Вот и сейчас, наматывая круги по кварталу, где находилась «Лавка редких артефактов», я постепенно остывал и обретал способность размышлять здраво.

Кур'лыка Анака Чекби не было на месте, роль продавца исполняла его роботизированная голограмма, навязчиво пытавшаяся мне продать лутбоксы – ящики с непредсказуемым содержимым, – и я свалил ждать наружу. Стоять на месте было выше моих сил, эмоции требовали выплеска, а потому я ходил вокруг квартала.

Итак, вот он я, гражданин Сидуса первого уровня. Причем не какой-нибудь всеми уважаемый рапторианец, огья или вольтрон, а человек, презираемый чужими хомо. С другой стороны конфликта – достопочтимый кур'лык Анак Чекби, подозреваемый мною в том, что заказал юяй мою смерть. Не кто-то там, а самый настоящий член Верховного совета, торговец двенадцатого уровня. Кому поверят больше?

Что мне остается? Разобраться с ним лично? Ладно, вот я появляюсь в его лавке и с места в карьер начинаю выдвигать претензии и угрозы? Бред. На Сидусе невозможно никому навредить физически, в личное карманное измерение Анак Чекби меня вряд ли пригласит, а своего у меня нет. Да и потом, какие у меня доказательства, что кур'лык причастен к событиям на Агони или к похищениям? Если дело дойдет до Разума или Верховного совета, мне нечего предоставить, особенно при сохранении статуса вида своего первого в тайне.

В общем, здравые мысли охладили разум, а окончательно я успокоился, когда в голове раздался воркующий голос Лексы: «Милый, я со всеми делами закончила, выдвигаюсь на Сидус. Надеюсь, ты уже порвал с Крисси?»

Лекса домогалась меня с Земли, но в моей картине мира я все еще был связан отношениями с Кристиной ван де Вивер, моей соратницей по Арене и, как оказалось, внедренным ко мне человеком Триады. Я теперь и сам дракон, один из лидеров этой могущественной преступной организации, но все равно то, как Крисси втерлась ко мне в доверие, расстроило и разочаровало, ведь она казалась такой искренней… Продолжать с ней отношения я не собирался.

Когда я ответил Лексе, что только закончил с просмотром видеологов со шлема Ульсена, коллеги Леонида Карповича, по расследованию событий в марсианской пещере, девушка посерьезнела. Она пропустила мою беседу с Карповичем, а потому пришлось рассказать ей о том, что руководитель Института мне солгал, а также о своих подозрениях и той логической цепочке, что я выстроил: смерти на Марсе, коррозия Карповича, похищения юяй, нападение на наш шаттл на орбите Агони – все это звенья одной цепи. Коррозией Карпович называл свой недуг, из-за которого он якобы умирает. Выглядел он и правда неважно, каким-то иссохшим, но только сейчас я подумал, что это мог быть грим, маскировка или, в конце концов, просто старость.

«Итак… – задумчиво проговорила Лекса. – Карпович лгал тебе о том, что произошло на Марсе, и ты считаешь, что его типа болезнь имеет те же корни, что и случившееся с твоими друзьями?»

«Именно», – ответил я, наблюдая за хомяком Тигром в клетке. Он не спал, но казался очень вялым. По всей видимости, спиннер-матриарх внутри него был тому виной, который спрятался от всевидящего Разума в теле хомяка. Тот самый «внепространственный» паразит, с чьей матерью я дрался в пещере на Агони.

«А считаешь ты так, потому что Карпович повел себя так же, как твои друзья, после того как их взяли под ментальный контроль юяй?»

– Ну да! – воскликнул я вслух так, что проходящие мимо каккерлаки застрекотали и ускорились. – Он говорил, повторяя одно и то же, как будто его мозг заклинило!

«Минутку, посмотрю сама… – Лекса замолчала на пару минут, а когда вернулась, сказала: – Картер, тебе не кажется, что твои выводы основаны на ерунде? Что странного в том, что человек после падения говорит, что он в порядке?»

«Во-первых, он говорит „мы“, а не „я“. Во-вторых, он повторяет это несколько раз».

«Может, у него был шок? – Лекса помолчала, вздохнула. – Ладно, допустим. То есть, по-твоему, коррозия Карповича на самом деле не из-за того, что он касался артефакта Предтеч?»

– Думаю, нет. Ирвин, Шак, Хоуп и Юто никакого артефакта в глаза не видели, но они тоже могут быть больны, уж слишком схожи симптомы. Да и парочка юяй, судя по их поведению на фрегате, тоже… – Я продолжал размышлять вслух. – Скорее всего, дело не в артефакте Предтеч.

«Если ты прав, то два рапторианца, похитивших фрегат у Ханга, и спасенные нами да'ари Ри'кор и кур'лык Тензин Конгбу тоже заражены коррозией. Мы думали, что освободили их от юяй, но, похоже, их надо спасать от другого. Я попробую найти обоих, и мы с ними поговорим. Но все же учти: если они на Сидусе, значит, Разум их проверил, и они в порядке».

«Если только Разум способен это сделать…» – хмыкнул я, вспомнив, как пронес на Сидус спиннера.

«Вопрос только в том, что такое коррозия на самом деле?»

Я хотел рассказать Лексе о камне, за которым наклонялся Карпович, но промолчал. «Картер, милый, иногда камень – это просто камень», – ответит Лекса и будет права. Пока единственным связующим звеном между всеми «больными» коррозией был торговец кур'лык Анак Чекби. Об этом я напомнил девушке, и она попросила: «Дождись-ка ты меня, милый, прежде чем пойдешь к кур'лыку, а то еще наломаешь дров».

«Я уже здесь…» – смущенно ответил я.

«Что?! – От мысленного вопля девушки у меня заныл мозг, а череп пошел вибрациями. – Что ты ему сказал?»

«Ничего, его нет, жду, когда появится».

«Немедленно покинь квартал!» – начала кричать Лекса, но тут же осеклась и сменила тон на такой ласковый и нежный, что я сам разозлился и сделал ей выговор: «Ничего не буду предпринимать, дождусь тебя. Все, точка. Нефиг мне выговаривать, а то припомню, кто у кого хомяка стырил!»

Тигр, словно поняв меня, встрепенулся, побежал раскручивать колесо, а Лекса, издав смешок, отключилась.

Я пошел прочь от «Лавки редких артефактов». Решил, что, пока жду девушку, можно потратить время с пользой – например, закрыть выполненный контракт с рапторианцем Тукангом Джуаланом и встретиться с его гостем Биджаком Джахатом. Потом – сдать краеугольный камень рехегуа Убамы его прайду, выяснить отношения с Кристиной, найти коллегу по Институту, который расследует дело о пропавшем лайнере, нашедшемся на Сидусе, выяснить, как Верховный совет планирует распорядиться судьбой тридцати тысяч хомо, появившихся вместе с целым планетоидом…

От количества запланированных дел голова пошла кругом, и злость на кур'лыка и решимость вывести его на чистую воду отодвинулась даже не на второй, а на пятый план.

В Рапторианский квартал, по которому разлилось кислотное болото, идти на своих двоих было опрометчиво, поэтому я взял в аренду летающий диск, на каких воздушное пространство Сидуса рассекали вольтроны.

Пока летел, вспомнил о награде за достижение «Вида своего защитник» и изучил полученный мод, напоминавший половинку опасного лезвия бритвы.


Меч Предтеч

Реликтовая генетическая модификация.

При использовании навсегда встраивает в генетический код носителя живое оружие реликтового класса.

Живое оружие активируется мысленной командой или неявным желанием (требует подтверждения). Материализуется из эксклюзивного эфирного металла – вещества, способного синтезироваться из внепространственного эфира. В пределах измерения этот материал обладает абсолютной прочностью и атомарной структурой уровня, позволяющего оружию существовать в двух состояниях: энергетическом и материальном.

Живое оружие способно адаптироваться к стилю боя и предпочтениям владельца. Генетическая интеграция позволяет оружию развивать новые умения и приемы, сливаясь с боевым опытом владельца.

Требуется энергия для использования. Эфирный металл обладает способностью извлекать энергию из окружающей среды со скоростью 4,17 % в час.

Требования: галактическое достижение «Вида своего первый».

Оценочная стоимость: 900 монет Сидуса.


В отличие от «Щита Предтеч», этот реликтовый мод я использовал сразу. Лезвие распалось трухой, которая утонула в моей ладони и ушла под кожу. Стало щекотно. Сначала зачесалась рука, потом плечо, шея, спина, а после и все тело. Я не столько чувствовал, сколько знал, что триллионы мельчайших запрограммированных частиц сейчас внедряются в мою нервную систему, перестраивают ее так, чтобы живое оружие включалось мгновенно и по одному намеку на его необходимость.

Интересно, в какой руке оно появится? Какую форму приобретет? Сколько будет весить?

Все так же двигаясь на диске по воздуху, я взмахнул рукой. Ш-ш-шу-ух-х! Прямым продолжением руки вырос узкий и плоский клинок, призрачный, едва заметный, с мглистой сердцевиной и сиянием на кромках – один в один каким я его представил. Вырос он прямо из кисти и вытянулся метра на полтора. Так, а можно его еще продлить? Оказалось, что можно, но не бесконечно. Прибавив еще около метра, клинок расти перестал.

Высунув от восторга язык, я улыбнулся, и лыба растянулась от уха до уха. Прости, «Задняя нога», но ты идешь на пенсию… Или верну тебя Убаме, если рехегуа воплотят.

Оружие было невесомо, таким можно махать сутками…

– Осторожнее, хомо! – испуганно пропел пролетающий мимо ангел по имени Виато.

– Простите, увлекся!

– Понакупят модов, новички, потом машут ими! – проворчал он и улетел дальше.

Спрятав оружие, я представил себя на Арене – как раз пролетал мимо нее. Было бы здорово там выступить… наверное. Но это придется отложить, есть дела поважнее.

Дом Туканга Джуалана, напоминающий гигантскую хоккейную шайбу, притопленную в болото и покрытую тысячами всевозможных драгоценных камней, стерег не один охранник, как в мой прошлый визит, а сразу трое: все тот же стеснительный рехегуа и еще два незнакомых рапторианца, причем очень маленьких, чуть выше метра, и стройных в сравнении с другими представителями расы. Оба были покрыты антрацитовой поглощающей свет кожей и очень походили на велоцирапторов. Может, это вообще питомцы? Или какой-то генетический мод? Профили их ничего не отображали.

Когда я на своем диске завис перед ними, оба рапторианца растворились в воздухе, а охранник-рехегуа сказал:

– Вопрос-требование. Назови цель визита в дом великого мастера преумножения рапторианца Туканга Джуалана и его гостя, главы Великого дома Джахатов, великого буфо Биджака, хомо Картер Райли.

– Я здесь, чтобы доложить о выполненном контракте.

По бокам мне почудилось шевеление воздуха, но я и так чувствовал, что в полуметре от меня стоят два готовых к бою гибких и стремительных, как черная мамба, рапторианца. Призвав на помощь редкий генетический мод «Всевидящий глаз», я просканировал все диапазоны и довольно быстро и четко обнаружил обоих.

– Назови суть контракта, дату заключения и срок исполнения, хомо. – Шипение ударило прямо в ухо, которое еще и обдало едким паром.

– Поясни, что может быть общего у великого мастера преумножения и тебя, жалкого слабака родом с отсталой планеты, – обожгло с другой стороны.

– Да вы настоящие расисты! – изумился я.

– Отвечай! – последовало двойное шипение, и завоняло так, что заслезились глаза.

Оба черных рапторианца использовали модуль, сохранявший звучание голоса. Хомяк в клетке, которую я нес под мышкой, насторожился и принюхался, после чего внимательно посмотрел сначала туда, где находился один невидимый рапторианец, потом туда, где скрывался другой. Взгляд Тигра был каким-то оценивающим и недобрым.

«Опасность, большой друг? Враждебные сущности?» – услышал я слабый детский мысленный голос.

«Нет! – мысленно рявкнул я. – Это не враждебные сущности! Просто… с-с-су… щности!»

«Не понимаю, большой друг… – неуверенно прошелестел голос, в котором отчетливо проявились девчачьи нотки. – С-с-с-су… щности плохие. Они хотят сделать тебе больно. Большой друг, давай я выпью их жизненную энергию?»

Спиннер-матриарх, пытавшийся меня убить на Агони и ставший мне другом, мама этой спиннерши, говорил со мной мыслями, которые я ощущал как свои, но даже так улавливал взрослость особи, ее мудрость и опыт. Этот спиннер, только-только самопроизвольно родившийся из зерна, имел собственный голос, причем детский. Могло ли получиться так, что он (она?), побыв моей частью, обрел человеческие черты? В конце концов, спиннеры Агони были скрещены матриархом с местной фауной, а значит…

«Сейчас я их нейтрализую, большой друг». – Детский голосок стал совсем шкодно-девчачьим.

«Нет, ничего не делай без моей команды!» – строго-настрого запретил я и потряс головой.

Обилие чужих голосов, бесцеремонно вламывающихся в голову, начало напрягать, как и тот факт, что вокруг меня собиралось все больше девчонок. Крисси, Лекса, теперь еще и юная спиннерша-матриарх. Черт, а вдруг и хомяк – девчонка? Что, если он Тигрица, а не Тигр? Я едва подавил желание немедленно вытащить хомяка из клетки и проверить его пол.

Тем временем спиннер, нашедший пристанище в теле хомяка, затаился, но мониторить обстановку не перестал. Я знал это на глубинном уровне, словно между нами протянулась прочная незримая взаимосвязь. Сам Тигр при этом служил спиннеру просто источником жизненной энергии и убежищем, носителем, под чьи ткани он мимикрировал, когда покидал свое измерение.

– Отвечай! – Очередное двойное шипение и кислотный пар в оба уха заставили поморщиться.

– Контракт был заключен на восстановление работоспособности колонии Туканга Джуалана на планете Агони, – ответил я. – Дело сделано.

– Проверь информацию, кусок металла, – прошипел невидимка охраннику-рехегуа.

– Поправка-недовольство: я не кусок… – начал возмущаться рехегуа.

– Заткнись и выполняй!

Рехегуа молча вошел в дом, и я явственно услышал его обиженное сопение. Не натуральное, разумеется, а мысленное, которое ощутилось очень четко.

«Видишь? Они плохие, большой друг, – напомнил о себе спиннер. – Давай я их уберу из твоего измерения

«Нет!»

«Ну почему?! Почему? Почему?»

«Потому что!»

«Потому что», – удовлетворился причиной спиннер и затих.

– Не двигайся, – прошипел второй смоляной рапторианец уже мне.

Да что здесь происходит? Ситуация напомнила ту, которая случилась со мной на Земле: я зашел к знакомому, чтобы попросить взаймы, а там шум, движуха, робокопы. Оказалось, знакомого ограбили, а я сразу вызвал подозрения. Ну как же, безработный нищеброд в дистрикте высокой гражданской категории… Тогда я стерпел, понимая обоснованность подозрений, но сейчас…

Мои руки поднялись одновременно и резко схватили маленьких рапторианцев за шеи. Будь на их месте стандартные особи, черта с два мне удалось бы удержать их, шеи у них – как у меня бедро, но эти двое были необычными. На мгновение показалось, что я держу двух диких кошек, которые яростно сопротивляются и пытаются вырваться.

Подтянув к себе, я поднял их и начал сжимать кулаки. Оба затрепыхались, повисли, пытаясь разодрать меня когтями ног и рук, но я удержал их. Невидимость начала с них сползать, облетать, как копоть с гаснущей спички.

– Назовите цель ваших расспросов и имена! – потребовал я. – Принесите извинения за свои слова о моей слабости и отсталости!

– Кема… – представился один.

– Тиан… – назвал свое имя второй.

– Это…

– Наша обязанность…

Дверь в дом-шайбу Туканга Джуалана распахнулась, и на пороге появился дряхлый старик-мажордом. Откинув капюшон, он подслеповато прищурил желтые змеиные глаза и выдал густое красное облако пара, ради приличия продублировав сказанное звуком:

– Хвала у'раптосу, что нашелся тот, кто осадил вас, кретины! – Конечно, он назвал их иначе, но смысл сказанного отозвался как «рапторианцы, страдающие распадом мозга в терминальной стадии».

– Он взял нас врасплох, – извиваясь, прошипел тот, кто назвался Тианом.

– На Сарисуру он бы уже кормил тчачинов, – выдал облачко ярко-красного пара Кема.

– Да что вы говорите! Вы, безмозглые хитамы, не на Сарисуру! Ваш протокол безопасности неактуален на Сидусе! – воскликнул мажордом. Посмотрев на меня, он равнодушно произнес: – Прошу вернуть свободу передвижения этим двум хитамам, хомо Картер Райли. Мастер готов тебя принять. Следуй за мной.

Я уж было подумал, что старик-дворецкий Туканга так и не изменил своего отношения ко мне, хотя я вроде как спас их Великий дом от банкротства, вернув груз нултиллиума и ксеноэтера, как он обернулся и сказал:

– Приношу искренние извинения за поведение хитамов. Их племя – особая ветвь эволюции рапторианцев. Хищные, очень опасные и коварные. Хитамы – прекрасные бойцы и шпионы, их часто используют в охране лидеров Великих домов, но эти два – из личной гвардии у'раптоса. Если об их позоре узнают, им придется искать новую работу.

Как я понял из Кодекса, раптосами называли лидеров рапторианских кланов, пока их всех не объединил у'раптос – великий лидер Рапторианской империи, или, что ближе по смыслу, император.

В доме Туканга Джуалана было на удивление тихо, хоть и многолюдно. Сновали слуги; скрываясь в тенях, в каждом углу, у дверей и даже прилепившись к потолку, таились охранники-хитамы; каменными изваяниями охраняли дом рехегуанские стражники. Однако той деловой суеты, что я видел ранее, не было.

– Плохо для бизнеса, – недовольно ворчал старик-дворецкий. – Большая честь принимать такого гостя, но плохо для бизнеса.

Пока он вел меня к своему мастеру, рассказал, что, помимо собственной охраны Туканга Джуалана и Биджака Джахата, в доме присутствуют шестнадцать хитамов у'раптоса. Они приставлены к великому буфо, чтобы охранять его от опасностей Сидуса. Однако, как считал дворецкий, хитамы, скорее всего, еще и шпионят для у'раптоса, используя свои способности становиться невидимками. И то, что он этим поделился, свидетельствовало о том, что он изменил свое отношение ко мне в лучшую сторону.

– Хвала у'раптосу, великий буфо сегодня покидает Сидус, – бормотал дворецкий себе под нос, не оборачиваясь. – Мороки с ним и хитамами у'раптоса столько, что никакому химару не вывезти. Снуют по всему дому, вынюхивают, ищут признаки измены…

– Кстати, Биджак Джахат хочет со мной встретиться, – сказал я, попутно вспомнив, что химару – это что-то вроде ездового животного на Сарисуру.

От неожиданности мажордом резко остановился, развернулся.

– Кто? Кто хочет с тобой встретиться?

– Рапторианец Биджак Джахат. Великий буфо.

– Ты бредишь, хомо.

– Грубость является ржавчиной, что разъедает любовь, – ответил я любимой присказкой моего первого сержанта.

Он нежно проговаривал ее каждый раз перед тем, как наказать все отделение за какую-нибудь ерунду, и повторял уже во время кросса в полной выкладке по морозной Антарктиде, услышав нецензурную брань.

– Что бы вы знали о любви, примитивные хомо, с вашей низкой вариативностью! – разозлился дворецкий, выдав побагровевшее облачко пара, но тут же успокоился. – Вам достаточно пары особей для размножения. И то, как я слышал, многие из вас не способны найти даже этого единственного партнера за всю жизнь.

– Грубость – это всего лишь проявление страха, – вспомнил я еще одну поговорку сержанта. За любое бранное слово он заставлял сделать сто отжиманий, а пока наказанный корячился, так и сыпал мудростями. – Знаете почему?

– Не знаю и знать не хочу. Ты слишком много болтаешь, хомо. В первую встречу ты не был таким разговорчивым.

– А я все равно расскажу. Разумные грубят, когда боятся не получить желаемое. Вот вы чего боитесь не получить?

– У меня нет страха, мы, рапторианцы, держим эмоции под контролем, примитивный хомо Кар…

– Пожалуйста, передайте великому буфо, – перебил я, – что хомо Картер Райли готов с ним встретиться. Вы вправе не верить, что такая встреча возможна, но выполнить мою просьбу и сообщить Биджаку Джахату о моем присутствии в доме, думаю, обязаны.

До кабинета Туканга Джуалана дворецкий больше не вымолвил ни слова.

Кабинет мастера преумножения сегодня выглядел как самый обычный. Никаких болотных просторов и багрово-фиолетового неба с медными облаками.

– Шишка Картер! – не скрывая эмоций, поприветствовал меня Туканг Джуалан.

Рапторианец устремился ко мне. Я думал, что он рад меня видеть, но очень ошибся. Мастер преумножения испытывал ко мне чувство прямо противоположное: ненависть.

«Большой друг, опасность?» – обрадовался спиннер.

«Да угомонись ты уже ради Спящих!» – подумал я, и он снова затих, только посмотрел укоризненно глазами Тигра.

«Почему? – поинтересовался спиннер и ответил сам себе: – Потому что. Хорошо, большой друг, не буду мешать».

– Приветствую, шишка Туканг, – кивнул я рапторианцу, сохраняя самообладание.

Летающая платформа, на которой он стоял, резко остановилась в полуметре от меня. Змеиные глаза мастера преумножения сузились, из них полыхнуло смертью.

– Где артефакт Предтеч, хомо?

Загрузка...