Шут из Бергхейма. Красный Хёрг - читать онлайн

Глава пятая «Бурнолесье»

– Характеристики? – переспросил мастер маскировки от клана Фредлишеман. Я поднял руку, указательным пальцем вверх, мол, ваш звонок очень важен для нас, но сейчас все операторы заняты. Забрался в чат.

Получилось. Отлично. Очень захотелось поделиться с товарищами маленькой победой, и я даже повернулся было к ним и раскрыл рот, но вдруг подумал – на фига? Не слишком ли нескромно будет? Есть и есть. Всем хорошо, чего орать?

– Как пройти к Твердыне Тысячи Зеркал? – вернулся я к следопыту. Тот откинул капюшон, явив забитое татуировками лицо. Ульфгангер весело и по-доброму щурился.

– Далеко идти придётся, чужаки, – сказал он. – Не дойдёте.

Викинг ступил на поле, оглядывая небо. Я заметил в чаще движение – соратники следопыта перестали прятаться. Фигуры в скрадывающих балахонах, облепленных листвой и мхом, появлялись то тут, то там. Угрозы в северянах не было. Скорее любопытство. Они не так нейтральны, как нейтральный Бергхейм?

– Идём, чужаки! – Ульфгангер махнул рукой. – Слава Уллю, мы отбросили созданий Зодчей, но если они вернутся, то биться с ними лучше среди деревьев.

– С такой оградкой, – я кивнул на колья, – к вам только дурак полезет.

Так, тут за шутки дают больше. Харизма? Но она же на внутрифракционных работает.

– Не лезли бы – и оградки не случилось бы, – подмигнул Ульфгангер и неожиданно хлопнул по плечу, от чего меня пошатнуло. – Идём! К Твердыне отсюда ведет много дорог, но мимо Бурнолесья вам все равно не пройти.

Я обменялся взглядами с товарищами, кивнул и двинулся к чаще. Зелёная листва зашумела над головами. Система плюнула сообщением:

– Уровень! – радостно гаркнул позади Женя. – Дядьки, мне уровень дали!

– Теперь можно будет шутить про твою полезность? – тут же, не оборачиваясь, ввернул я. Жаль, лица его не увидел. Но наш призыватель ничего не ответил. Зато воскликнул Стас:

– Это отличная новость, Евгений!

В зарослях по обе стороны дороги стояли замаскированные викинги. Северяне провожали нас взглядами из-под тёмных капюшонов. Ульфгангер коротко свистнул, и следопыты зашевелились, растворяясь в подлеске. Пара минут, и чаща превратилась в первобытную, безо всяких следов человека.

– Что вы забыли в Твердыне? – сопровождающий нас викинг мне нравился. Простой, открытый. И эти глаза смеющиеся! Вот бы мне такие. Сразу располагают к себе. Когда природа лепила Егорушку, то наделила его взором угрюмым, рыбьим. Стоит задуматься о чем-то, как люди шарахаться начинают. Мол, будто смотрю на них и размышляю, как буду резать их ржавой ножовкой в тёмном гараже. Вдруг, если я выколупаю ему зенки и внедрю в свой организм – люди ко мне потянутся?

– Как недобро ты смотришь на меня, чужак, – произнес Ульфгангер. – Задумал нехорошее?

– Ничего такого, – улыбнулся я. – Твердыня даст нам ответы, которые мы ищем.

– Знаешь, каждый созданный Асами человек всю свою жизнь ищет ответы. Но не каждый знает точное место, где их найти, чужак.

– Нам повезло.

Следопыт хохотнул.

– Ну что ж, тогда ты любимчик Улля, чужак. Увидим, приглядывает ли он за тобой.

– Что это за место? – спросил я.

– Бурнолесье, чужак! Западный рубеж свободного Фредлишемангарда! Дальше к северу и западу идут земли Унии Мороза. Наши добрые соседи.

Слово «добрые» он выделил особенно. С сарказмом. Видимо, классика жанра – территориальные споры.

– Воюете?

– Когда-то воевали. Когда конунг клана Блодигсверд – Хакон «Кровавый» – решил объединить земли севера, он пришёл и к нам. Все сдались перед его дружинами, а наши деды отказались. Много храбрых воинов отправились в чертоги Одина тогда, и Хакон отступил! – охотно рассказал следопыт. – Потом пришёл Риг «Неторопливый», уже конунг Унии. Наши отцы сказали ему, что клан Фредлишман будет свободным. Половина отправилась потом на вечный пир, забрав с собой лучших бойцов Унии, но Риг тоже оставил затею покорить наши земли.

– Я так понимаю, ждете своей очереди?

– Да, но пока не знаем, как будут звать конунга, чьи воины станут умирать в наших лесах. Быть может, Миккель «Ясный»? – хмыкнул викинг. Он шёл совершенно бесшумно, несмотря на мешковатый наряд. Я слышал, как шаркает Стас, слышал бормотание Жени. По-моему, даже шаги Игната мог различить, но как двигался Ульфгангер – только видел.

– Миккель «Ясный» мертв.

– Это плохо, – сказал следопыт. – Новый правитель Унии – новая тревога для всех. Власть не меняется без крови. Когда к нам пришла дружина из Бергхейма, я сразу смекнул, что настает эпоха перемен. Связаны ли эти события, чужак?

Викинг вроде бы улыбался, а внутренне собрался весь. Весёлые морщинки у глаз мутировали в напряжённые.

– Миккеля убил Серый Человек, – ответил я. – А где сейчас бергхеймцы?

Ульфгангер нахмурился.

– Слухи то, или сам видел?

– Лично… Серый Человек задушил конунга перед всем его войском. А потом сжёг тех, кто осмелился отомстить. Так где бергхеймцы?

– Действительно, времена старые были временами добрыми, – вздохнул следопыт, второй раз проигнорировав мой вопрос. Егорушко начинает злиться…

– Чего вы так с ним носитесь? – фыркнул я. – Ну, явился и явился. Солнце светит, птички поют, посланницы на кольях разлагаются. Что не так?

Пахло хвоей. Но приятно пахло, не как в Чащобе Выводка. Мы прошли мимо уткнувшейся в лес повозки. Двое коней, распряженных, паслись неподалеку. Один из них поднял морду, фыркнул и махнул хвостом, отгоняя мух.

Детализация.

– Так это пока светит, – произнес Ульфгангер. – Я так тебе скажу, чужак: легенд о Сером Человеке много, но почти все они сходятся в одном. Серый Человек прогонит защищающих север асов и спустится к смертным, чтобы принести им погибель. Он разрушит Валгаллу, и никто не остановит пробуждение Фенрира. Никто не выйдет на великую битву в Рагнарёк. Фенрир заглотит солнце, и свет погаснет, а с ним исчезнет и всё живое.

Я ждал продолжения, но следопыт утих со значением на лице.

– И чё? – не преминул я блеснуть тактом и эмпатией. – А временные диапазоны есть какие-то? День, два, месяц, год? Тысячелетие?

– Никто не знает этого, чужак. Может быть, уже завтра.

– Не, это несерьёзно, братец. Так все что угодно можно отпророчествовать. Дата исполнения – это очень важно. Вот ты, например, пил сегодня воду?

Ульфгангер фыркнул:

– Конечно же.

– А знал ли ты, что сегодня день Белого Песца? Ко всем, кто в этот день пьет воду, приходит песец.

– Песец?

– Полный. Проще говоря, кто пил сегодня воду – тот умрет, – я отцепил от пояса висящую на поясе флягу и сделал большой глоток.

Выдохнул. Глаза следопыта расширились, он коснулся горла, словно ему стало трудно дышать.

– Какой такой Белый Песец?! Впервые слышу!

– Не важно. Ты пил воду. Как и я. Мы обречены. Не знаю, сколько нам осталось. Может – день, может – неделя. Может быть, десять лет. Может быть, вообще сотня, но я за здоровьем не следил и столько точно не протяну. Но совершенно точно скажу: мы оба двинем коней. И мир погаснет. Когда-нибудь.

– Я понял, о чём ты, чужак, – расплылся в привычной улыбке следопыт. – Я понял. Но здесь всё иначе.

– Безысходность и тлен? Под серыми небесами в сторону смерти идут колонны унылых воинов? Множество рефлексий и размышлений о судьбах человечества? Ниосилил, слишком мрачно?

Ульфгангер неуверенно улыбался. По-моему, он уже пожалел, что решил поболтать со странниками.

– Нет, хоть и ума не приложу, о чём ты, чужак, – осторожно сказал он. – В легенде говорится, что когда небеса потемнеют, лишь один человек сможет остановить Серого и спасти всех нас. Тот, кто рожден не на севере, не на юге, не на западе, не на востоке. Кто-то из чужаков, чужак.

Я деловито кивнул:

– Это наверняка я.

Следопыт нахмурился.

– Или он, – продолжил я и ткнул пальцем в Женю.

Призыватель радостно изучал интерфейс, но почувствовал внимание северянина и отвлёкся. Встретил сомневающийся взгляд викинга.

Сверху страшно завопили сцепившиеся друг с другом вороны. Трескучий грай метнулся по лесу.

– Что я пропустил, дядь Егор? – поинтересовался Евгений, глядя в глаза Ульфгангеру. Я махнул рукой – мол, не обращай внимания. Следопыт скептически хмыкнул, ловко пригнулся под нависающей над дорогой веткой.

– Знать бы, чужак, что в легендах правда, а что нет, – сказал, наконец, викинг. – Но никто из вас на героя не похож.

– Не все герои носят плащи, – ответил я.

Шутку северянин не понял.

– Но мы не закончили. Где бергхеймцы? – в третий раз спросил я.

– Ушли на юг, – сдался, наконец, северянин. – Их предводитель думает просить корабли у конунга Фредлишемана. Когда-то наши кланы дружили, и даже во времена Унии – воины Бергхейма не приходили к нам с мечами наголо.

– Я видел в лесах несколько бойцов из дружины Харальда. В очень странном виде.

– Зодчая. Раньше её создания не заходили так далеко. Мы сдерживали их у Алого Леса, но пару недель назад они прорвались. Дружина Фритрика туда отправилась – отбросить измененных, но вестей от неё нет, а твари прибывают.

От банальности завязки меня чуток покорежило, но я сдержался от комментариев. В целом – в рамках жанра все. Где-то есть зло, зло наступает, славные герои – ату его, мы не справляемся. Вот вам экспа и новые подштанники с меткой зайца.

– Должно быть, крайне жуткое место этот ваш Лес, – поддержал я эту игру.

– Да. С тех пор, как Зодчая возвела там Красный Хёрг. Изменённые приходят с холма, а мы их ловим. Обычно справлялись, но теперь…

Хёрг – это у норманнов святилище такое. Точно-точно, вспоминаю.

– Вы же здоровые дядьки – взяли бы да зачистили этот ваш Хёрг.

Ульфгангер усмехнулся:

– Мудрость такая и в голову конунга явилась. Да только пришла дружина столичная на холм, но до вершины не добралась. Три десятка воинов смерть нашли по дороге наверх, пока конунг не приказал отступить. Идет человек и вдруг падает. И пустота рвёт его тело на части. Пожирает. Я внизу стоял, видел. На кромке леса твари обычно появляются, будто до поры до времени нет им места под солнцем. Будто скрывает их Хёрг.

Фаза, понял я. Интересно, это данж? Тут же ведь должны быть подземелья!

– Может быть, вам помощь нужна? – вдруг квест прокнет.

– От вас? – беззлобно заметил следопыт. – Вам бы себе помочь.

Как-то сразу расхотелось с ним перешучиваться. Я и замолк. Но наводку запомнил.

Вскоре дорога вывела в лесной городок. Дома, вот прямо как у эльфов, прятались в ветвях толстенных деревьев. Строения соединялись паутиной веревочных лестниц, провисающих под весом случайных прохожих. Пахло листвой, вареным мясом и травами. Слышался детский смех, лязг посуды и коровье мычание.

Ульфганер провел нас сквозь поселок, к самому здоровому дереву. Я крутил головой, изучая экопоселок. Чем глубже мы заходили, тем больше деталей находилось. Таблички на деревьях. Винтовые лестницы вокруг стволов, развешанная для сушки одежда. Бегущий по деревянному желобу ручей. Кто-то что-то кричал командным голосом. Блеяли козы. Кукарекали петухи.

Классное место!

Викинг ткнул пальцем на поляну, неподалеку от толстенного дуба, пронзающего собой бревенчатый дом с резными ставнями. Сказал:

– Ждите здесь. Найду хёвдинга. Он наверняка вам поможет.

Мы расположились на траве, глядя на дома в кронах деревьев. Хижин двадцать, не больше. Некоторым позавидовали бы коттеджи миллиардеров – насколько огромными те были. И не скажешь, что у них в полях такое дерьмо обитает, зодческое. Здесь-то мир да благодать!

Едва мы присели, как Стас выудил лютню. Извиняясь, глянул на нас.

– Мне надо тренироваться. Учиться. Егор, хочу спросить вас как музыкант музыканта – вы играть на гитаре умеете?

О, так у Стаса есть чувство юмора. Мне казалось, что он его лишен. Или просто мои шутки для него слишком странные? Или он не шутил, а цитировал? Чёрт, как много вопросов! Я глянул на диковинное приспособление с изогнутым грифом.

– Четырнадцать струн?! Я в шести путался! – ахнул. – Тут аккордами к «Гражданской Обороне» не поможешь. Зачем тебе это, мой сладкоголосый Круг?

– Ауры. У меня две ауры. Одна даёт восстановление жизни в течение получаса после сыгранной мелодии. Вторая повышает вероятность защититься от физического урона. К каждой из них требование – сыграть мелодию.

– Ну, так сыграй! Чего страдаешь. Тут же музыкального образования не требуется. Бахнул по струнам – и ок. У меня так с шутками работает.

Стас задумчиво кивнул, его лицо приобрело мстительный оттенок, и бард ударил по струнам. В листве над нами наутек бросилась стая птиц, с истерикой. Честно говоря, я б и сам сбежал, настолько омерзительный звук вырвался из средневекового инструмента. Но мне было лень вставать.

– Мелодия провалена. Вы получаете штраф к духу, – произнес Стас. – Видите ли, Егор. В моём случае это получается не так легко, как мне бы того хотелось. Я никогда не умел играть. Музыку люблю, но сам… Злая шутка судьбы – этот класс, что мне выпал.

– Думаю, не выпал, а выдали, – буркнул я. – Вообще, в мои лучшие времена на все вопросы отвечали просто: «Тебя что, в Гугле забанили?». Но, божечки-кошечки, у нас тут тот самый вариант. Надо искать тренеров по классу. Вдруг тут есть такие?

Я оглядел прячущийся под кронами деревьев поселок. За нами наблюдали с веревочных переходов. Показывали пальцами, но не приближались. Вряд ли здесь найдутся мастера по лютне.

– Поэтому буду пытаться сам. Потерпите, пожалуйста, – резюмировал бард.

Он задёргал самую нижнюю струну, выжимая из инструмента пронзительные звуки. Я поморщился, развалился в траве и погрузился в характеристики, изучая то, что у меня было. Минут через пять в голове уже звенело. Неподалеку завыли собаки. «Музыка» добралась и до них.

Покрасневший от стыда менестрель плотно сжимал губы и терроризировал деревню.

Я вновь забрался в «Социальное», ткнул в чат. Краем глаза отметил панель «Соратники» в левом верхнем углу. Отменил набор сообщения. В «Соратниках» до сих пор висел убитый Светланой Райволг. Панель была перечеркнута красным крестом, изображение серое. Пять подменюшек рядом. Три бесцветные, не активные. Последняя зеленая, мягко вспыхивающая.

Вот точно последней кнопки не было, когда я последний раз изучал данный раздел. Но после гибели Райволга мне и в голову не приходило сюда заглядывать. Ведь умерла – так умерла. Я нажал на «Оживить». Система тут же выбросила:

– Да ладно! – вслух произнес я. После сражения у Бергхейма денег хватало.

Кнопка погасла. Иконка с портретом грустного Райволга раскрасилась. Крест исчез. Плавно вспыхнули остальные команды и посерела «Оживить». Я привстал, оглядываясь. Увидел метрах в ста лежащего человека, проступившего как из воздуха. Раб из Рассветного поднялся на ноги, отряхнулся. Увидел меня и робко улыбнулся.

– Почему ты не сделал этого раньше? – задумчиво спросил Игнат.

– Я бы хотел сказать, что это была часть очень хитрого плана, но, к сожалению, просто тупо не знал, что так можно.

Райволг осторожно шёл ко мне:

– Жив почему я? Убить меня глашатай должен был. За спиной стояла смерть. Окружала листва. Дышать не мог, в глазах темнело.

Я не стал пояснять, лишь пожал плечами – мол, не знаю.

– Зачем он тебе? – спросил Игнат. Он лениво наблюдал за рабом.

– Вдруг пригодится?

– Скорее больше сложностей, – поморщился охотник.

Райволг растерянно оглядывался:

– Нахожусь где я? Мест странных столь не видел прежде.

Стас вновь дёрнул струны. Раб передёрнулся, глянув на барда с ужасом.

– Придётся терпеть, – подмигнул ему я. Райволг открыл было рот, но поспешно замолчал. На криво топырящего пальцы менестреля раб смотрел с содроганием, от каждого звука морщился.

– Хватит! – заорали сверху. К нам спускался широкоплечий молодой викинг с лохмами соломенного цвета. – Остановись, скальд, ты ужасен!

Хевдинг Триггви Гвюзмюндсон сошел на землю с придревной лестницы. Следом за ним плелся уже знакомый нам следопыт.

– Да-да, скальд, ты, – ткнул глава Треландсби пальцем в съежившегося барда. – Твоим умением лишь псов ярить!

Ростом местный правитель был чуть ниже меня. Но в плечах значительно шире.

– Музыканта обидеть каждый может, – сказал я в ответ. – Ты вон сам попробуй!

– Мои собаки играют лучше, – уверенно произнес хевдинг. – Никогда не видел чужаков. Говорят, несколько месяцев назад тут проходил один из ваших, но я был далеко отсюда и не застал.

Он рассматривал нас с нескрываемым, нездоровым любопытством. Будто нас расфасовали по банкам с формалином и сунули в Кунсткамеру.

– Ульфгангер говорит, вы ищете путь в Твердыню. Я слышал об этом месте. Но не знаю, как вам туда добраться. На торговые корабли вас не возьмут, в дружину не примут. Может, вам попытать судьбу в землях Унии Мороза?

Мы переглянулись. Вот там точно ловить нечего.

– Нам бы нагнать Харальда из Бергхейма, – сказал я.

– Тогда вам в Зеергард. Я бы дал вам провожатого, но у меня каждый клинок на счету.

Какие тут милые люди. Гораздо приятнее, чем в Бергхейме.

– Дорога в столицу спокойная. Туда твари Зодчей не добираются. Идите по самой главной и не промахнетесь. Дней пять, и будете на месте.

Безопасная дорога – значит, дорога без опыта.

– А как пройти к Красному Хёргу? – невинно спросил я. Нам ведь надо как-то качаться, верно? – Может быть, вам нужна голова Зодчей?

– Вы не похожи на героев, – бесхитростно приложил нас хевдинг. – Смерть ищете?

– И всё же. Нужна?

– Если вы принесете нам её голову, то уж поверьте, мы в долгу не останемся. Вот только лучшие клинки Фредлишемана не доходили даже до стены её проклятого святилища.

– Потому что у них не было Призывателя! – я гордо ткнул пальцем в Женю. Тот недоуменно нахмурился, но затем подыграл. Важно подбоченился. Может, не такой он и мудак, как мне думалось?

Триггви засмеялся. Моя репутация чуть повысилась, и следом за сообщением об этом появилось:

Кольцо вполне себе приличное.

– Куда идти? – деловито спросил я у викингов.

Сценарист

– Ты знаешь, что делать, – тихо сказал Сценарист.

Женщина ёжилась, оглядываясь. Просторный тёмный ангар с рядами светящихся саркофагов её пугал.

– У нас же не будет проблем? – вкрадчиво спросил Сценарист. Светлана торопливо кивнула.

– Если я буду доволен, ты получишь свободу, – он положил руку ей на плечо, вглядываясь в расширенные глаза пленницы. – Я человек чести.

От неё плохо пахло. Она постоянно дрожала. Глаза бегали. Вряд ли женщина готова. Но…

В голове шумело от кофе. Во рту пересохло, в глаза будто ведро песка высыпали. В последний раз у зеркала Сценарист себя не узнал. На него смотрело обезумевшее растрепанное создание с красными от недосыпа глазами. Неопрятное. Мерзкое. Несовершенное. Попытка уследить за всем и сразу сводила его с ума. В груди то и дело ворочался неприятный комок, от которого немели руки.

Ему нужен отдых.

– Приступай, – сказал он пленнице.

Светлана подошла к ближайшей капсуле, где лежала когда-то стройная, а теперь болезненно худая девушка лет двадцати. Дервиш «Студентка» из Гхэулин Иль Сикка. Скучная, ничем не примечательная и покорная. Этой группе повезло с локацией, но не повезло с лидером. Сценарист наблюдал за ним и понимал, что в других обстоятельствах этот человек легко закончил бы в тюрьме или психушке. Мужчина, в миру весьма скромный человечек, использующий в переписке обязательную цепочку вежливых обращений, крепко взял общину Иль Сикка в оборот, превратив её в личную собственность. Все эти «Здравствуйте, будьте так любезны, если вас не затруднит, пожалуйста» – слетели очень быстро, и среди песков и зноя у Сценариста появилась настоящая секта, с властным предводителем, двумя крепкими помощниками и двумя истовыми поклонницами лидера. Остальные – серая масса. Корм. Вряд ли южная группа станет претендентом на победу, однако…

Сценарист приложил руку к становлению тирана. Дар общения с сущностью лидер Иль Сикка использовал регулярно. Задания выполнял даже с каким-то удовольствием. Сложнее было сдвинуть тех, кто мог составить ему конкуренцию. Поменять их отношение к происходящему, повернуть мораль, но и здесь получилось. Один сопротивлялся дольше всего, но в конце концов, с волками жить – по волчьи выть. Сломался. Вкусил власть.

«Студентка» была жертвой этой общины. Терпеливой наложницей. Виртуальный секс был комичен, но пользовался в Иль Сикке популярностью.

Светлана открыла крышку саркофага – так, как учил её Сценарист. Опасливо глянула в сторону мужчины. Он ждал. И только когда похищенная санитарка принялась сноровисто исполнять привычную в реальной жизни работу – отступил. Вернулся к пульту наблюдения.

Виски ломило. Слишком много курит. Слишком много кофе. Слишком мало спит. Это опасно. Неразумно.

Но ещё не время.

Мониторы с игрой погасли, выводя на экраны изображение с камер ангара.

Светлана возилась у капсулы, иногда поглядывая на дверь, куда ушёл её мучитель. Сценарист дотянулся до чашки, потёр зудящие веки и глотнул холодного кофе. Скривился.

Он терпеливо ждал.

Закончив с первой капсулой, его невольная помощница двинулась к следующему саркофагу. Открыла крышку. Вновь посмотрела в сторону дверей. Наклонилась над участником эксперимента.

Пип-пип-пип-пип – запищал датчик. Сценарист отставил чашку в сторону, взял заранее заготовленный секатор, сунул в карман небольшой пакет с бинтами и жгутом. Поднялся на ноги. Мышцы бедер ныли от перебора с никотином.

Пленница теребила лежащего в капсуле человека, содрав с него шлем. Что-то кричала, постоянно глядя в сторону двери.

Это было ожидаемо, и Сценарист подготовился.

Когда он вошёл в ангар, Светлана застыла и замолчала. Затравленно посмотрела на него, неторопливо идущего мимо рядов.

Сценарист щёлкнул секатором. Подошёл ближе, со всего маха ударил женщину в лицо, отчего та рухнула на пол. Перевернулась, закрывая глаза.

– Не надо. Пожалуйста, не надо, – прошептала она.

Он молча вогнал шприц с релаксантом в плечо вяло шевелящегося игрока. Танк «Кинолог» из Пяты Титана, владелец дачного домика с шестью собаками. Натянул на голову обмякшего мужчины шлем.

– Встань, – тихо приказал пленнице.

Светлана поднялась, прижимая ладонь к рассеченной скуле.

Сценарист бросил ей пакет с медикаментами. Поднял руку пленника и секатором отсек ему палец. Хлынула кровь, заливая подстеленную пеленку. Мониторы здоровья пиликали мерно, размеренно. Вряд ли игрок чувствовал боль после того, что ему вколол Сценарист.

– Перевязывай, – сказал он ошеломленной женщине. Сам взял палец, вытер его, перевязал шнурком. С бантиком.

Светлана смотрела с ужасом, не понимая, чего от неё хотят.

– Он может умереть из-за тебя, – негромко произнес Сценарист. – Ты этого хочешь?

Женщина побледнела, перевела взгляд на игрока.

Секатор ещё раз щелкнул. Это звук будто подстегнул несчастную, и она протиснулась мимо Сценариста к капсуле.

– Я всегда знаю, что ты делаешь, – сказал он. Сделал из шнурка петлю и приблизился к пленнице. Бережно, почти нежно, накинул ей ожерелье с отсеченным пальцем на шею. Женщина окаменела.

– Каждый твой проступок вызовет кровь, – шепнул он на ухо жертве. – В следующий раз я отрежу палец не только тому, кого ты вздумаешь разбудить, но и тебе. На ноге. Мизинец. Чтобы ты могла ходить и могла работать. Потом отрежу второй.

Женщина опустила голову, разглядывая кровавый амулет.

– Никто из них тебе уже не поможет. Не пытайся. Сделаешь работу хорошо – будешь жить и вернёшься домой.

Светлана опустила голову.

– Сделаешь плохо – будешь жить, но тебе это не понравится.

Пленницу забила крупная дрожь. Лужа крови в саркофаге с «Кинологом» увеличивалась.

– Если он умрет, ты пожалеешь, – Сценарист отступил. Пару секунд Светлана стояла неподвижно, но затем рванула пакет с бинтами и сноровисто начала перевязку.

– Убери здесь. И помни: я всё вижу и слышу.

Он неторопливо пошёл к двери, не оборачиваясь. Демонстрируя неумолимость и уверенность. Однако оказавшись за пределами ангара – почти бегом кинулся к пульту управления и вцепился взглядом в мониторы.

Женщина плакала, но перевязывала. Она стояла над искалеченным по её вине незнакомцем и рыдала, вытирая слезы тыльной стороной окровавленного запястья. Затем, закончив с этим, приступила к своим обязанностям. Заправить капельницу, поменять подгузники, провести гигиеническую обработку, поменять положение тела.

Сценарист сунул в рот сигарету. Щёлкнула зажигала. Дым попал в глаза, и те заслезились.

Но он всё равно улыбался. По телу прошла приятная волна, когда пальцы вспомнили тугость секатора, перекусывающего человеческую кость. Он давно не убивал. Очень давно.

Вполне вероятно, что именно из-за этого он так неважно себя чувствует. Может быть… От волнения сладко сдавило где-то в районе солнечного сплетения.

Может быть, пора?

Оторвав бумажное полотенце, Сценарист методично вытер кровь с секатора.

Затем погасил половину камер из ангара, вывел изображения из нескольких игровых локаций. Выводок лишь проверил – тот затаился, и последнее время ничего интересного с ним не происходило. С большим интересом понаблюдал за тем, как бьется с первым боссом Твердыни группа Роттенштайна. Ребята старались. И кто знает, может быть, уже через пару дней страж падет.

Первый из десяти.

Одним глазом Сценарист наблюдал за пленницей, наслаждаясь тем, что ему не нужно возиться среди капсул. Что он может отдохнуть. А когда отведет её назад в камеру, то, возможно, и выспится.

Если, конечно, Светлана не проявит характер ещё раз.

Впрочем, в этом он уже сомневался.

Секатор жадно щёлкнул во тьме.