Прекрасное королевство Сикур, наполненное многообразием красок природы и пестротой различных народов, населяющих его, дивным цветком распустилось, покрывая большую территорию земли от самых далеких и холодных ее уголков, занесенных пушистыми снегами, до жарких и знойных краев, в жизни не видавших, что такое мороз и стужа. Его границы, подобно заостренным лепесткам, разделяли обширные территории с ключевыми городами на несколько сегментов, каждый из которых нес свой определенный цвет.
Так, крайняя северная часть считалась темно-синей из-за редкого солнца и долгих ночей. Люди нарекли ее Аиир – родина суровых северных народов. Аиир славился обилием пушистых животных, чьи теплые меха с удовольствием приобретались по всему королевству. Умелые воины, воспитанные в местных поселениях, были востребованы за их несказанную силу и выносливость.
На западе Сикура расположились зеленый и серый лепестки, и имена тем просторам Мидир и Нозур. Мидир украшал королевский цветок бескрайними могучими лесами с величавыми многометровыми деревьями, растущими под самый купол неба. В зарослях травники собирали богатые урожаи целебных растений, из которых создавали лечебные настойки и отвары, а простые селяне занимались сбором и продажей лесных грибов и диких ягод жителям других частей королевства. В этих благодатных землях водились и зверь, и птица, на которых с успехом охотились люди из главной деревни сугор, спрятанной в самой глубине леса Хина. Мало кто знаком с ними лично, лишь редкий путник имел везение повстречать на своем пути настоящего охотника. Скрытный был народ сугор и не подпускал к своему жилищу чужаков, свято храня древние обычаи и порядки.
Серая земля Нэзу была закована в каменные латы из гордых и непоколебимых гор, расписавших долины замысловатыми рельефами, и омыта несколькими морями, отделяющими ее от других лепестков королевства. Почва здесь была плохо пригодна для посевов, поэтому местные жители поддерживали экономику, строя знатные морские суда и массово промышляя рыбной ловлей. Так же в Нэзу люди открыли несколько чудесных целительных родников, к которым, ради блага и здоровья, частенько съезжались знатные господа и дворяне. А еще дивный край был важным источником пресной воды для жителей другой ветви, расположенной на Юго-востоке Сикура.
Желтый лепесток Киир рассыпался зыбким горячим песком, застилая огромную площадь королевства пустыней. Из-за редких дождей и постоянно дышащего зноем солнца люди страдали от засухи. Хоть с одной стороны города Саши и плескались соленые волны моря Нэзу, но для питья такая вода была не пригодна. И все же этот край считался богатым, несмотря на нестерпимые условия. А все дело в том, что Киир был сердцем торговли всего королевства. Его границы простирались рядом с главной столицей Сикура, а единственное море позволило создать портовые города и развивать торговые сообщения. Привыкшие к постоянной кочевой жизни караваны (родом из Желтого лепестка) можно было повстречать чуть ли не во всех уголках цветка. В Киире рождались умелые гончары, плотники и ткачи.
На самом Юге блестел золотом и переливался драгоценными камнями Рыжий лепесток – Даид. Этот край обладал большой политической значимостью для королевства, потому что именно здесь добывали дорогие металлы и минералы, которые приносили огромный доход в казну правителей. Благополучие и обеспеченность местных жителей были результатом упорных трудов и постоянной работы. Каждое утро с первыми лучами солнца золотодобытчики отправлялись в шахты, чтобы добыть новую порцию золотого богатства. Помимо ценных ископаемых пород, Даид был известен своими злаковыми и ароматными специями, которые с охотой скупались на всех рынках во всех лепестках.
Каждый из лепестков имел свою неповторимую природу и особенность, однако все они были дружны и сообщались между собой, разделяя поровну свои несметные богатства и блага. В самом основании цветка, символизируя центр и красное сердце большого королевства, соединяла Аиир, Мидир, Нозур, Киир и Даид великая и славная столица самодостаточной страны – Акрай. Именно здесь жила и правила благословенная королева Амбриз Депрам, чьи предки были избраны в свое время древним Шуго. В каждом лепестке сидел доверенный королевой правитель, и правил под ее чутким покровительством.
***
В Зеленый лепесток пришло теплое солнечное лето, и это было самое чудесное время, когда деревья томно вздыхали от массивной пушистой листвы, разросшейся на верхушках так, что даже безграничное синее небо было зашторено шелестящим покровом сочных крон. Под прохладной тенью многометровых гигантов росли и набирались сил плодовые кустарники и кустарнички. В укромных местах лес пересекали мелкие речушки, умиротворенно журчащие по гладким синим и черным камням, отполированным бережными прикосновениями кристально-прозрачной воды. В воздухе витали нежные ароматы. Луговые цветы, смоченные прохладной утренней росой, ослепительно искрились в лучах летнего солнца. Дивная природа Хины очаровывала своей красотой.
В самой гуще лесного лабиринта, там, где обрывались все знакомые тропы и кончались ориентиры для обычных людей, начинались владения искусных мастеров охотничьего дела, скрывающихся за стеной из могучих деревьев. Между сильными стволами, под покровом живой крыши из листьев, стояли деревянные домики, которые были частью одной большой спрятанной деревни. Деревни Сугор.
На улицах поселения было достаточно просторно, несмотря на близкое соседство с деревьями и другими растениями. Охотники не стремились вырубать лес без надобности, считая его своим духовным защитником, что приютил мирный народ в своих надежных зеленых объятьях. У каждого дома был свой маленький колодец, который набирался с помощью грунтовых вод и никогда не высыхал, поэтому умелые сугор не страдали от жажды. Маленькие овощные и травяные огороды были почти у каждой семейной женщины, заботящейся о том, чтобы ее близкие оставались сыты и довольны, а незримый дух леса оберегал их скромные посадки от диких зверей, не подпуская тех вредить деревне.
Недалеко люди построили школу, а еще – общую трапезную, в которой каждый вечер после утомительного и долгого трудового дня собирались жители. Закусывая свежим мясом и попивая травяные настойки, они весело судачили о своих подвигах, мечтали о богатой добыче, что подло ускользала в лес, заметая за собой следы. Сельчане хвастали детьми, которые были уже достаточно взрослыми, чтобы отправиться на охоту и преподнести свою первую жертву богине.
Легенда об основателе деревни служила началом традиций Сугор, и, как считали жители, именно Цитри помогала им не нуждаться в помощи других народов, делая охотников почти независимыми от суеты внешнего мира. Но для защиты дома богине нужны были силы, чтобы вершить свою праведную магию. Тогда люди творили обряд жертвоприношения, проливая кровь лесного зверя на заложенный алтарь.
Лишь преподнесший дар мог именовать себя истинным сугор, лишь принявший опеку Цитри мог просить у нее спасения.
Веселые музыканты задорно играли мелодии, надрывая скрипки в быстром темпе и выстукивая бойкие танцевальные ритмы. Взрослые охотники громко смеялись и выпивали за столами, расставленными чуть поодаль от алтаря. В это время взволнованные матери украшали пристанище духа Цитри пестрыми гирляндами из цветов, убирались внутри и до блеска намывали каменные фигуры миниатюрной девы с длинными вьющимися волосами. Маленькие дети непоседливо бегали по праздничной поляне, задирая друг друга и громко смеясь. В их шумной компании было место для каждого будущего охотника из деревни, потому что народ сугор во всем был един и дружен.
Сегодняшний день неспроста был отмечен вкусными яствами и громкой музыкой, ведь именно он был началом посвящения молодых охотников в ряды настоящих сугор. Было так заведено, что, когда подросткам исполнялось тринадцать лет, их отправляли в лес, чтобы получить видение о жертвенном звере, которого попросила принести Цитри. Юные охотники возвращались домой с этим ценным знанием. Когда подростки были готовы исполнить волю богини, они вызывались уйти на первую в их жизни полноценную охоту. С собой они имели право взять лишь одно оружие, которым лучше всего владели. Прошедший обряд жертвоприношения мог гордо и уверенно назвать себя сугор.
Группа из нескольких мальчишек и девчонок стояли у выхода из деревни. Каждый из них был облачен в походную одежду, состоящую из рубашки с коротким рукавом, легкого бронника, защищающего грудь и жизненно важные органы, специальной обуви для путешествий и оружия. В зависимости от того, каким способом охотился сугор, у него было свое особое вооружение. Кто-то мастерил хитроумные ловушки, а после забивал зверя острым кинжалом. Кто-то шел лоб в лоб с хищником и дрался с ним мечом или копьем. А кто-то бесшумно сидел в засаде, выслеживая добычу, и, выждав лучший момент, выпускал шуструю стрелу, разящую точно и быстро.
Юная охотница застенчиво мялась немного в стороне от всех, растерянно опустив глаза на свой деревянный лук, украшенный резьбой ручной работы. Ее светлые волосы пшеничного оттенка были заплетены заботливыми руками матери в красивую косу и теперь блестели под лучами солнца. За узкой спиной девочки висел кожаный колчан, в котором покоились ровные деревянные стрелы. Однако мысли о том, что когда-нибудь это оружие вонзится в горячую плоть невинного животного, до слез печалили ее. Она ни за что не хотела убивать зверей, не увлекалась охотничьим делом, в отличие от своих сверстников. Но расстраивать родителей тем, что была не такой, как все сугор, тоже было нельзя. А теперь, перед лицом этого нелегкого испытания, она просто не знала, что ей делать…
Сзади неслышной поступью подошел один из взрослых и положил руку на хрупкое детское плечо.
– Эрис, что с тобой, дочка? На тебе лица нет, – ласковый мужской голос раздался над ухом, и девочка мигом стрельнула зелеными глазами, обернувшись.
– Отец… – немного удивленно выдохнула она, а после снова понурила голову, нежно поглаживая деревянное плечо лука. – Нет, что ты, все хорошо, отец. Просто немного волнуюсь перед первым походом, вот и все.
– Не стоит тебе волноваться, глупенькая, – легко улыбнулся мужчина, отчего его светлые усы забавно изогнулись. – Сегодня ты лишь узнаешь, кого тебе предстоит выследить для богини, а уж охотиться на него пойдешь только тогда, когда полностью овладеешь навыками лучника. Разумеется, я не отпущу тебя в лес на зверя, пока не увижу, что ты готова, – успокоил отец, заботливо потрепав по руке.
– Да, спасибо, – невесело поблагодарила сугор, поджав губы.
Родитель Эрис был знатным охотником, прославившимся в деревне тем, что на первой же своей вылазке в лес добыл редкого алого медведя, которого в одиночку дотащил до самого алтаря и преподнес богине. Точно рассчитав запас стрел, он несколько суток обстреливал того из лука. Сам же находился на опасной вышине дерева уже почти без еды и воды. Охотник изматывал разъяренного хищника до тех пор, пока тот обессилено не свалился на землю, испустив последний вздох. Алый Клид был уважаем среди сугор, и с его смекалкой и хитростью считались все жители деревни. Поэтому юная Эрис до дрожи в коленях боялась опозорить семью и не оправдать возложенных на нее надежд.
Вдруг кто-то из взрослых окликнул отца и попросил срочно подойти, сетуя на какой-то очень важный вопрос. Клид махнул тому рукой, давая понять, что скоро присоединится ко всем, а сам присел на корточки перед дочерью и посмотрел на нее добрыми мудрыми глазами.
– Я верю, что ты справишься, Эрис. Твой лук никогда не подведет тебя, если ты направишь его и вложишь в пущенную стрелу не только все умение, но еще и желание. Всем сердцем пожелай сразить зверя, и твое оружие само подскажет тебе, как это сделать, – дал последнее быстрое напутствие Клид и, прежде чем уйти, горячо поцеловал дочь в лоб.
Эрис неуверенно покивала и виновато подняла взор на отца, а потом, беззвучно умоляя не покидать ее, смотрела вслед удаляющейся мужской фигуре, замерев на месте, будто заколдованная.
– А что, если я не хочу никого убивать? – тихо прошептала она и поникла, когда широкая спина Клида скрылась за одной из хижин.
Поправив ремень, фиксирующий колчан на спине, Эрис побрела к толпе шумных возбужденных ребят-ровесников, громко обсуждающих предстоящий поход. Пристроившись с краю за спинами девочек, она смиренно ждала, когда наступит роковой час, и за ними придет наставник, чтобы разрешить покинуть деревню. Мальчишки позировали со своим оружием и показывали новые приемчики, которые они освоили специально для будущей охоты. А один из них был настоящим хвастуном. Он манерно покачивал играющим мечом, играющим бликами на ярком солнце, и заявлял, что готов сразить любого, даже самого опасного, зверя и пролить его кровь на алтарь. Эрис брезгливо поморщилась, не понимая всеобщего веселья.
Этим главным заводилой среди подростков сугор был сын кузнеца Далима – Диас. Крепкий задиристый парнишка сильно выделялся на фоне остальных ребятишек.
– Наконец-то я завалю первого в жизни зверя! Надеюсь, это будет кто-нибудь страшнее, чем дичь моего старика, – сквозь довольную улыбку высказывался он. Выставив клинок вперед и представив, что противник был напротив него, мальчишка сделал пару замахов, со свистом разрубая прозрачный воздух. – Уже не терпится узнать, кто мне достанется! Наверняка Цитри припасла самого грозного хищника для меня! Хе-хе!
– Эй, эй, не зарывайся, Диас.
– Точно, точно. А то еще получишь какую-нибудь белку или мелкую куску!
В толпе разразился звонкий смех ребят, на что паренек немного обиженно насупился, осматривая всех присутствующих, а затем обескураженно убрал меч в ножны. Дети охотников были вдохновлены предстоящей прогулкой и буквально трепетали в предвкушении познать настоящее чудо в видении, посланном богиней Цитри. Их оживленная беседа длилась еще несколько минут, после чего они стали замечать, что родные и близкие постепенно собирались на полянке перед выходом из деревни, чтобы проводить своих чад на встречу к их судьбе.
Эрис все это время молчала, а когда заметила среди жителей деревни свою мать, пришедшую поддержать любимую доченьку, чуть не сорвалась с места к ней, умоляя не заставлять идти в лес и лишать жизни несчастное животное, что ей достанется. Но как только женщина тепло улыбнулась девочке, то мимолетная слабость, что охватила душу юной сугор, развеялась по ветру, оставляя лишь чувство долга и ответственности перед близкими.
И все-таки Эрис должна была сделать это.
Пройдя сквозь ряды взрослых охотников, незамедлительно расступающихся в стороны, завидев мудрого и опытного предводителя, облаченного в черный балахон, на центр поляны, прихрамывая на одну ногу, вышел высокий широкоплечий мужчина с огненно-рыжими волосами, достающими ему до плеч. Достопочтенный сугор выглядел немного неопрятно – на лице его разрослась колючая щетина, зачесанные назад волосы казались сальными, да и в целом вид у него был достаточно потрепанным. Но все выказывали ему свое уважение, несмотря на такие мелочи.
Подростки восторженно задержали дыхание и спешно построились в линейку перед ним, вздернув носы и напряженно прижав руки. Их волевые взгляды были обращены на главного человека во всей деревне, на того, кто был для них и вторым отцом, и учителем, и настоящим другом. Напротив юнцов стоял лидер деревни Сугор – Феназем Разрушитель. Свое прозвище он получил за битву с древним монстром, что повадился плутать близ деревни и угрожать жизням и здоровью селян. В той яростной схватке мужчина лишился ноги, но даже с таким ранением завалил дикого зверя, посвятив его душу и тело богине Цитри. С тех пор на месте утраченной конечности был магический протез, сотворенный умельцами Зеленого лепестка, а Разрушителя считали легендой и почитали, как настоящего героя.
Важно сложив руки на груди, он с довольной улыбкой медленно и щепетильно осматривал каждого молодого охотника, зрительно проверяя готовность того на первую вылазку в лесные чащобы. Все были серьезно настроены и казались гораздо старше своего истинного возраста, разве что только один мальчишка азартно сверкал серо-зелеными глазами и нетерпеливо сжимал зубы, еле сдерживая ухмылку. Феназем хмыкнул, оценив рвение младшего поколения к подвигам, и продолжил обводить взглядом юных сугор. Тут-то его внимание привлекла бледная, как полотно, девочка, с потемневшими, ничего не выражающими глазами. Ее тонкие пальцы нервно давили деревянный лук, а узкие губы были с усилием поджаты, почти закушены. Мужчина еле заметно нахмурился, но останавливать церемонию приветствия не намерился.
– Рад видеть вас во здравии, молодые сугор деревни, – от вибрации его громкого и сильного голоса подростки слегка вздрогнули, ощутив волну мурашек, пронесшихся по их коже.
– Рады видеть вас, Гратус сугор! – хором прокричали дети, и все, как один, склонили головы перед лидером.
– Сегодня вы впервые в своей жизни в одиночку оправитесь в лес, дабы получить видение от богини Цитри и принести его домой. Вам будет показан тот зверь, которого вы должны выследить и принести в жертву, чтобы Цитри могла одарить вас своей благодатью и защитой. Вы все знаете, что настоящий охотник должен хотя бы раз в жизни омыть алтарь богини кровью убитого зверя, иначе в момент нужды он не сможет просить у нее спасения. Хочу напомнить вам, что ваша первая охота состоится только после тщательной подготовки к ней. Ныне вы лишь узнаете жертву, не более. Не вздумайте начинать охотиться сразу, как только увидите животное! Это понятно?
– Да, Гратус сугор! – в унисон подтвердили подростки.
– Хорошо. Каждый из вас пойдет своим путем и своим направлением. Собираться в группы запрещено. Вы все обучены ориентироваться в лесу, поэтому обязаны хорошо знать местность, читать следы и чувствовать направление воздуха. Далеко уходить нет нужды, поэтому передвигайтесь медленно и без спешки. Всем следует вернуться до захода солнца, а те, кто ослушается, будут сурово наказаны. Все меня слышали?
– Да, Гратус сугор!
Эрис с трудом сдерживала дрожь в ногах и руках, искусала все губы, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, но ничего… ничего из этого ей не помогало. Тогда она забегала взглядом по окружающим в поисках своих родителей, но почему-то никак не могла разобрать их среди массы других лиц. Девочке стало некомфортно, и ее потаенное желание сбежать и спрятаться разрослось до такой силы, что уже давило на виски и толкало действовать. Сведенная рука неловко дернулась и слегка задела ладонь стоящего рядом сугор. Эрис мигом покраснела, поняв, что отвлекла кого-то от вводной речи Разрушителя, и от стыда зажмурила глаза, чтобы хоть на секунду почувствовать себя в безопасности.
Молодой охотник дернулся от неожиданности и мельком покосился на ту, что дотронулась до него, а сейчас вся алая, как наливное яблоко, прятала глаза. На свой страх и риск, прямо посередине церемонии, он незаметно потянулся к подруге и ответно толкнул ее теплыми пальцами, на что она резко распахнула глаза и замерла.
– Эй, Эрис, что с тобой? – вкрадчиво спросил мальчик, сохраняя невозмутимый вид, чтобы Феназем не заметил его отвлеченного настроения. – Ты чего такая запуганная?
Не веря в происходящее, юная охотница опасливо посмотрела на него. Смуглый паренек стоял, гордо расправив спину и приподняв подбородок, как того требовали их учителя во время построения. Его знакомая внешность сразу навеяла воспоминания о том, как недавно он рвался на первую охоту и хвалился своим мечом.
– Я не запуганная. С чего ты взял, Диас? – стараясь прошептать это твердо и уверенно, Эрис поморщилась от того, как предательски дрогнул ее голос.
– Ага, заметно, хе-хе, – понятливо хмыкнул он. – У тебя руки холодные, а сама вон осипла… Разумеется, это не от страха.
– Отстань, все в порядке со мной! – зашипела она. Диас не сдержался и хохотнул над ней.
– Ладно, ладно. Тогда сделай лицо попроще и не трусь. Тебе раз только отмучиться и больше носа в лес не сунешь. Потерпи чуток, – невозмутимо высказался он и еле приподнял уголки губ.
Лучница удивленно округлила глаза, но вынужденно выправилась, когда внимательный взгляд Разрушителя упал в ее сторону. Как только вожак снова отвернулся, она тут же ущипнула друга за кожу, отчего тот возмущенно втянул воздух.
– Как ты узнал?! – писклявым шепотом спросила она, косясь на Диаса. – Как ты узнал, что я не хочу охотиться?
Парень быстро потер руку об себя, чтобы избавиться от неприятной боли.
– А разве это не очевидно? Я же вижу, что тебе все это не нравится, так еще и глаза на мокром месте, будто вот-вот бросишь лук и расхныкаешься, как ребенок. Ай, Эрис, щиплет же теперь! – нервно дернулся на месте Сугор, когда оскорбленная до глубины души девочка с еще большим усердием ущипнула его.
– Ничего подобного! Я… я вовсе не хнычу! Просто сомневаюсь в том, что готова к первой охоте, а вот ты, Диас, слишком самоуверен, – обидчиво пробурчала она и вновь резко замолчала, стоило Феназему окинуть край их строя взором.
Казалось, что мужчина не замечал того, как двое юных охотников легкомысленно пропускали мимо ушей все его полезные советы и наставления, но вряд ли такой зоркий и внимательный человек, как он, делал это ненамеренно.
– Да, я уверен в том, кем хочу быть, – серьезно и прямо высказался Диас, и Эрис пораженно промолчала, подавив в себе порыв брякнуть еще что-нибудь про его излишнюю хвастливость.
Она украдкой скосила на друга взгляд, и в этот раз почему-то юный сугор не показался ей глупым мальчишкой, кричащим о том, что хочет охотиться. Его крепкое плечо рядом и добродушная улыбка незримым образом давали сил задержаться в строю, хотя, как это работало с ней, она искренне не понимала. Неожиданно пальцы Эрис вновь почувствовали касание, и горячая рука уверенно сжала ее озябшую от страха ладонь.
– Ты главное продержись и не вздумай сбежать, – последовало настоятельное предупреждение. – А я уж тебе как-нибудь помогу, если захочешь…
Молодая сугор смущенно поежилась от подобного дружеского жеста поддержки, но, заметив, что Диас вот-вот снова засмеется над ней, собрала всю свою волю в кулак и, вздернув повыше подбородок, достояла, держась с ним за руку до самого конца, уже и позабыв совсем о своем недавнем переживании.
– И последнее, – уже более приглушенно заговорил Феназем, завершая свое обращение к молодежи. – Хорошенько присмотритесь к своему зверю и запомните его во всех деталях. Умейте следить. Вам важны все его особенности поведения, повадки и слабости. Узнаете их – с легкостью добудете жертву. На этом все. Я желаю вам удачи, юные сугор, и даю разрешение на ваш первый одиночный поход в лес Хина!
– Да, Гратус сугор! – торжественно выкрикнули подростки и, развернувшись лицом к выходу из деревни, неспешно последовали каждый своим путем.
На границе леса Диас ослабил пальцы и, отпуская Эрис, чтобы та пошла туда, куда вела ее Цитри, на прощание снова улыбнулся ей. Лучница проследила за тем, как расцепляются их руки, а после воззрилась на друга и твердо кивнула, давая тому слово дойти до конца этого испытания. Вскоре все молодые охотники разбрелись по извилистым дорожкам в сопровождении судьбы и лесных духов, следующих за ними по пятам.
Ступая по мягкой зеленой траве, Эрис, крадясь, обходила трубчатые корни, вьющиеся по земле, словно змеи. Оглянувшись по сторонам, девочка убедилась еще раз, что рядом с ней никого не было, а потом опять зашагала вперед и подальше от деревни. Звуки ее движений были размыты в лесной мелодии птичьих трелей и шелеста крон деревьев, и сугор частенько останавливалась, затаив дыхание, чтобы прислушаться к окружающему ее миру и подгадать появление жертвенного зверя. Так, долго и безрезультатно гуляя по Хине, Эрис не натолкнулась ни на одно живое существо. Казалось, что в лесу все специально попрятались от нее, боясь показать свой нос. Хотя это было не удивительно, если подумать о том, с какой целью пришла сюда сугор.
Спустя несколько часов бессмысленного плутания, лучница выбралась на маленькую открытую поляну, на которую беспрепятственно падали солнечные лучи и заливали землю золотистым свечением. Остановившись в тени дерева, Эрис, приложив к нему ладонь, удрученно нахмурилась, рассуждая на тему того, что ей следовало делать дальше. Ее ноги саднили от усталости, в горле пересохло от жажды, а в душе была какая-то безысходность и глупые мысли о том, что что-то с сугор было не так, поэтому даже видение Цитри ей было не положено. Напрягая слух, надеясь почувствовать хоть кого-то рядом, Эрис расстроилась тому, что ей явно не везло с охотой.
Тогда, разочарованная в первой самостоятельной вылазке, она решила остаться здесь до конца дня и спокойно переждать отведенное ей время. Наверное, Цитри прознала, как маленькая сугор не хотела охотиться и убивать животных, поэтому решила сжалиться и не заставлять девочку идти против желаний. Это было неубедительным утешением, но оно на время устроило лучницу. Выбрав крепкое лиственное дерево, Эрис вскарабкалась на него и, устроилась на одной из толстых веток, расслабленно вытянув ноги. Быстро сделав несколько глотков воды, она наспех вытерла намокшие губы об руку и убрала флягу, прикрепив ее к поясу.
На высоте гулял свежий лесной ветер, ласково поглаживая лицо и забавляясь со светлыми волосами. Прижавшись головой к стволу, Эрис наслаждалась этим покоем, стараясь не думать о том, что ее ждало по возвращении в деревню. Вдали разливалась трель суетливых куску, щебечущих о своих чувствах, ведь именно в это время они искали себе пару, чтобы создать семью и вывести потомство. Эрис нежно улыбнулась и, потянувшись к цепочке на своей шее, нашла под защитой брони деревянный свисток. Он имел причудливую форму птицы в раскрытым клювом, а сам блестел и переливался.
Это была необычная вещь, какой могла показаться на первый взгляд. Каждый охотник деревни, который собирался покинуть ее на время и отправиться за пределы леса, брал с собой вот такой свисток. Его делали особенным способом. Издаваемый им звук-свист, был подобен пению куску. Эти птахи изначально водились только в Хине, и только потом были распространены перекочевавшими в соседние лепестки охотниками. Так, если сугор захотел найти соплеменников, которые могли оказаться поблизости, он дул в свисток. И, если рядом находились другие охотники, они узнавали его по этому звуку и приходили на выручку.
В свое время Эрис получила его от отца, а он от деда. Ее предки частенько отправлялись в путешествия к соседним деревням сугор в других лепестках, чтобы обменяться мудростью и опытом, а также преподнести дань Цитри на их алтари. Однажды лучнице тоже захотелось взглянуть на жизнь за пределами леса и погостить у близких по крови охотников, поэтому родители подарили ей деревянную птичку, как обещание того, что они обязательно это сделают.
Время неумолимо иссякало, а Эрис все так же беззаботно отдыхала в своем укромном месте, уже собираясь уйти домой. Солнце обернулось пламенным шаром и катилось к закату, раскрашивая живописные лесные пейзажи рыжими оттенками. Немного радуясь тому, что долгожданного видения так и не случилось, сугор в смятении поднялась на ноги и уже приготовилась покинуть укрытие, как вдруг услышала то, чего больше всего боялась и уже не смела ожидать. Эрис с усилием взглянула туда, где колосились сладкие травы, и обмерла от неверия.
Шуршащий звук уверенных шагов становился все громче и отчетливей, пока из густоты леса спокойно и не спеша не вышел одинокий гордый зверь. Высоко ставя ноги и часто покачивая коротким хвостом, на свет показалась молодая олениха, подозрительно подергивая ушами и принюхиваясь. Ее желтая блестящая шкура чарующе лоснилась и казалась сотворенной из золота, а большие зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами, с аппетитом смотрели на сочную траву, манящую своим дивным ароматом. Следуя инстинктам, Эрис плавно присела на корточки, не сводя пристального взора с животного, и затаилась.
Олениха прошествовала к центру поляны и беззаботно принялась жевать сочную зелень. Эрис взволнованно следила за каждым ее движением, и была не в силах оторваться от красоты и грации жертвенного зверя. Красивая длинная шея, переходящая в сильное тело, под кожей ног проступали крепкие мышцы, на голове красовались два острых неразветвленных рога – в этой красавице Эрис сразу узнала самку оленя Кин. Лучница припомнила рассказы бывалых охотников и изображения в учебных рукописях, которые она читала. Стало до боли горько, что на долю этого милейшего создания выпала судьба – быть принесенным в жертву.
Олениха оставалась спокойной, и, что самое главное, совсем не замечала спрятавшуюся на дереве Сугор. Девочка вдруг поймала себя на мысли, что убежище, в котором она сейчас находилась, было идеальным местом для стрельбы из лука. Зверь отлично просматривался с такой высоты и даже не подозревал, что был под наблюдением охотника, а удачно растущая кругом сладкая трава притупляла чувство опасности и отвлекала его внимание.
Это был идеальный план и идеальное место.
Эрис передернуло от подобных теорий, а когда ей привиделась картина того, как она собственными руками убивает олениху, и та с жалобным стоном падает на землю, испуская дух, то горло тут же свело в тошнотворном спазме, и девочка спешно зажала рот рукой, еле сдержавшись от подобного проявления слабости. Кин продолжала щипать свежую зелень, изредка поднимая голову, чтобы осмотреться и прислушаться. Сугор боялась сделать любое неосторожное движение и выдать себя, поэтому до ноющей боли сидела на затекших ногах и не издавала ни звука.
Так продолжалось до тех пор, пока олениха неожиданно не встревожилась, перестав жевать. Она настороженно уставилась в сторону леса позади. Ее подвижные уши чутко реагировали на каждый шелест и хруст подминаемых шагами веток, а тело стало напряженным и готовым бежать в любую секунду. Заподозрив неладное, Эрис подступила ближе к краю, чтобы лучше рассмотреть, что происходило внизу. Как только она это сделала, олениха с испуганным всхлипом рванула прочь с поляны, без оглядки несясь в лесную чащобу. Сугор проводила ее недоумевающим взглядом, а когда обратила свое внимание обратно, то чуть не вскрикнула от ужаса.
Из древесной тени, быстро переставляя когтистые лапы, выбежал буро-красный хищник со сверкающими металлическими глазами. Эрис впервые в жизни видела подобную особь, а в рукописях под ее описание подошел бы разве только один из древних монстров, с которым когда-то дрался Феназем Разрушитель. У монстра было невысокое приземистое тело с длинным сильным хвостом, кожа покрыта плотными рядами чешуй, отражающих свет, а на спине росла череда из длинных шипов, соединенных между собой прозрачной кожей. Зверь издавал недовольное фырчанье и частенько оглядывался, будто убегал от кого-то.
Эрис окончательно растерялась. По обычаю, сугор должна была встретить только одно животное. Только то, кому положено было стать ее жертвой. Но сейчас, когда она увидела еще и этого ящера, девочка просто не знала, как быть? Кого из них желала послать ей Цитри? Почему ей достались две цели вместо одной?
Вдруг древний монстр прибавил прыти и вслед за золотой оленихой ушел прочь, а на его место, запыхавшись и выкрикивая проклятья, выбежал молодой охотник. Остановившись в центре поляны, он уперся руками в колени и устало склонил голову, чтобы отдышаться. Эрис раскрыла рот в изумлении и чуть не выдала себя, когда случайно проронила одно слово:
– Диас?
Юноша мигом вскинул голову, и взгляд его был обращен точно в сторону укрытия лучницы, а бедная девочка панически юркнула в густоту кроны, чтобы спрятаться от незваного гостя. Она прекрасно помнила предупреждение Разрушителя, что объединяться в группы строго запрещено. Признаваться Диасу в том, что она поймала его за нарушением правил, тоже не хотелось. По крайней мере, пока. Парню не поздоровилось бы, если кто-нибудь узнал о том, что он начал охоту на первой же вылазке. Ох уж этот нетерпеливый болван! Из-за него обряд получения видения от Цитри обернулся сущей катастрофой для Эрис. Она попросту теперь не знала, кто ее жертва и что ей сказать отцу, когда тот поинтересуется?
Несколько минут Диас приглядывался к ветви с густой листвой, силясь разобрать в ней что-то, а после, неохотно убрал оголенный меч в ножны и лениво поплелся в сторону дома, ворчливо бурча себе под нос на сугор каши. Лучница выждала время, пока друг уйдет достаточно далеко, чтобы не пересечься с ним, слезла с дерева и, окинув напоследок поляну внимательным взглядом, выдвинулась в обратную дорогу к деревне, где родители ждали от нее новостей. Весь путь она прокручивала у себя в голове то, чему стала невольным свидетелем. Скорее всего, этот ящер был жертвенным зверем Диаса, ведь изначально охотнице явилась молодая Кин. Логично было сделать вывод, что все остальное стало обычной случайностью.
Почти с последними лучами солнца Эрис переступила порог деревни и оказалась окруженной родными и близкими людьми, которые с нетерпением ждали ее возвращения. Счастливая мать крепко обняла дочку и прижала к себе, тихо спрашивая, – все ли хорошо прошло? Девочка кротко кивнула головой и облегченно улыбнулась, когда встретилась глазами с любимым отцом. После радостного единения все охотники отправились в трапезную, где заботливые жительницы уже накрыли пышные столы, ломящиеся от самых вкусных блюд.
Дав молодым охотникам отдохнуть с дороги, лидер деревни призвал их к ответу – какой же зверь им достался? Каждый подросток поднимался с места и с нескрываемой гордостью объявлял свою жертву так, чтобы все его слышали. Видения у всех были разными. Не нашлось таких детей, чьи бы звери совпали. У кого-то это был черный волк, отбившийся от стаи, у кого-то волосатый бородавочник, бродивший в поисках еды, а у кого-то были более редкие особи. Например, Каин – сын главного зверовода деревни, получил видение дикого лесного кота. Их крайне мало осталось во всей Хине, и все же Цитри доверила этого красавца именно ему. Мальчишка еще долго хвастал перед остальными, какая у кота была густая грива, точно у льва, и как опасно сверкали его глаза.
Когда очередь дошла до Эрис, она, стараясь сохранить полную невозмутимость, спокойно встала и, прикрыв на мгновение веки, чтобы вспомнить единственно верный ответ, громогласно объявила:
– Я получила видение от Цитри в виде дикого зверя, и имя ему – молодая самка оленя Кин, – на одном дыхании выпалила она и под всеобщее ликование со словами поддержки села на место.
– Отлично, Эрис!
– Так держать! Добудь нам золотую шкуру Кин! Богиня будет рада такому подарку!
Клид ободряюще приобнял дочь, несомненно радуясь, что Цитри уберегла ее от встречи с лютым хищником и послала на его место мирную травоядную дичь. Бывали случаи неудачной охоты, когда не только молодые сугор пропадали без вести, но и опытные охотники исчезали из деревни навсегда. Жизненные пути этих несчастных по тем или иным причинам заканчивались в лесных чащах, где их безжизненные тела уже невозможно было отыскать.