Наступила весна 1964 года – время для очередной нашей шестимесячной поездки в Европу. Я только что продал двух породистых арабских лошадей, жеребца и кобылу, одному помешавшемуся на лошадях итальянскому миллионеру, который побывал в Египте. Моим клиентом оказался барон Энрико де Портанова, зафрахтовавший специальный самолет, на котором мы с Вальтрауд должны были лично доставить лошадей. В Риме мы оказались гостями барона, и каждое утро, по его просьбе, выезжали лошадей на превосходном треке в районе виллы Боргезе. Вечерами барон устраивал в нашу честь приемы с шампанским.
На этот раз у нас появился превосходный повод для выезда в Европу, и нам не пришлось прибегать к легенде о том, что у Вальтрауд была небольшая, не злокачественная опухоль в голове, которая требовала периодических консультаций у немецких врачей. В то время было не так просто не только въехать в Египет, но и выехать из него. Туристские визы выдавались иностранцам сроком на три месяца, и если по истечении трех месяцев иностранец хотел продлить свое пребывание в Египте, он должен был получить вид на жительство, а обладатель вида на жительство для того, чтобы получить разрешение на выезд за границу, должен был, в свою очередь, пройти другую бюрократическую процедуру.
Естественно, что я не хотел привлекать особое внимание властей к моим поездкам в Европу. К счастью, Гураб пришел мне в этом вопросе на выручку, когда я сказал ему, что волокита с выездом начинает действовать мне на нервы и отрицательно сказываться на здоровье Вальтрауд.
– В чем проблема? – спросил он с сочувствием. – Мы предоставим вам статус постоянных туристов. Это не совсем обычно, но кому какое дело. Просто приноси мне ваши паспорта каждые три месяца, и через пару часов в них будут все необходимые печати.
На том и порешили.
Из Рима мы вылетели в Париж, где я встретился со своим руководителем. Оставив Вальтрауд в отеле, я отправился к ближайшему телефону-автомату, опустил несколько монет и набрал определенный номер. На мой звонок немедленно ответили, и после того, как я назвал пароль, предложили встретиться с моим другом в три часа в определенном кафе. На самом деле фраза о встрече в три часа в кафе «X» означала встречу в два часа в кафе «Y». Телефон мог прослушиваться, и нужно было принимать меры предосторожности.
Оперативные встречи организовывались следующим образом. Ты прибывал в определенное место и ждал там ровно три минуты. Если кто-то из участников встречи опаздывал, то встреча переносилась на один час и проходила уже в другом месте. Если кто-то подозревал слежку, то он просто не выходил к месту контакта.
Я прибыл к месту встречи точно в назначенное время, занял столик в глубине кафе и заказал себе перно. Прошло две минуты, но мой связник не появлялся. Я начал уже беспокоиться и вспомнил, как в мой прошлый приезд в Париж мой коллега не вышел на встречу не из-за слежки, а потому что застрял в автомобильной пробке.
Я снова посмотрел на часы и в тот же момент боковым зрением увидел, что ко мне идет мой старый друг. Мы тепло поздоровались, он тоже заказал себе перно, с наслаждением его выпил и повел меня на встречу с шефом.
Затем последовали два напряженных дня отчетов и консультаций. Шеф был особенно доволен моими сообщениями о различных ракетных базах.
– Кстати, – сказал он, – у нас есть хороший аэрофотоснимок ложного аэродрома около шоссе Каир – Александрия.
– Ложного? – недоуменно спросил я. – Он совсем не ложный. Там настоящие самолеты.
– Это невозможно! – воскликнул шеф. – Для чего египтянам выстраивать самолеты в два ряда вдоль взлетной полосы? Только для того, чтобы ввести нас в заблуждение. Они просто должны быть деревянными.
– Заверяю вас, что это не так, – не сдавался я. – Один из моих друзей из египетских ВВС не далее как две недели назад возил меня на этот аэродром. Я находился всего в нескольких метров от этих самолетов. Поверьте мне. Они настоящие!
– Тогда в Египте все возможно, – рассмеялся шеф. – Неужели они не слышали о рассредоточении? Да, – продолжил шеф, вновь становясь серьезным, – у меня есть другая фотография, которая мне очень не нравится. Скажи, Вольфи, ты совсем сошел с ума?
С этими словами он протянул мне номер немецкого спортивного журнала для любителей верховой езды. В журнале было опубликовано несколько моих фотографий верхом, в том числе одна, где я с гордостью позирую после одной выигранной скачки.
– Как ты мог позволить появиться этим фотографиям? Ведь достаточно одного болтуна в Израиле – и тебе крышка!
Конечно, шеф был абсолютно прав, но как я мог помешать публикации этих фотографий? Недавно в Египет приезжал президент Немецкой конноспортивной ассоциации, а поскольку я был уважаемым членом этой ассоциации, то провел с ним достаточно много времени. Естественно, что он меня фотографировал, но я не мог предположить, что он передаст эти фотографии для публикации в журнал.
Я постарался объяснить все это шефу и после того, как он немного поостыл, представил ему свой полугодовой финансовый отчет, который он бегло просмотрел и утвердил.
– Думаю, что тебе еще понадобятся деньги, – сказал он. – Я переведу их в твой немецкий банк обычным путем. Вольфи, дорогой, – смеясь добавил он, – говорят, что хороший разведчик стоит целой бригады. И твои расходы это наглядно подтверждают… Но я думаю, что пока мы все-таки должны время от времени ублажать твоих генералов, – задумчиво заключил он.
Потом мы перешли к новым заданиям. Шефа особенно интересовали новые специалисты, которых вербовал в Германии Карл Кнупфер, новый руководитель египетской ракетной программы.
– Это очень срочное задание. Когда ты возвращаешься?
– Примерно через три недели, – ответил я. – Мы с Вальтрауд должны немного отдохнуть и расслабиться. Кроме того, мне надо закупить подарки для моих египетских друзей. Но если это так срочно, мы можем возвратиться самолетом.
– Только не это! – вскликнул шеф. – Я тебе уже говорил, что быстро летают только шпионы, а порядочные люди не спеша плывут пароходом. И вы должны возвращаться пароходом.
Перед расставанием шеф рассказал мне любопытную историю. Израильской разведке все труднее становилось организовывать прикрытия для своих сотрудников, выводимых в Египет на продолжительное время. И вот, когда одному из них предложили подобрать для себя хорошее прикрытие, он заявил:
– Почему бы мне не купить лошадиную ферму, как у этой нацистской сволочи Лотца? Посмотрите, как к нему липнут высшие египетские офицеры и прочие шишки. Его ферма просто притягивает их как магнит.
– О нет, – ответил я. – Зачем нам связываться с лошадьми, с нас достаточно египтян!
Через три недели мы с Вальтрауд на «Асонии» отбыли из Триеста в Александрию. Через несколько часов мы уже были в Венеции. Сидя на верхней палубе, я наблюдал за пассажирами, которые поднимались на борт по трапу. Большинство из них я знал, особенно немцев, которые возвращались в Египет после отпуска в Европе, но мое внимание привлекли два человека, которых я раньше не видел. Они подъехали на двух больших «мерседесах» и никак не походили на туристов. Один был с женой и тремя детьми, другой был без семьи.
В тот же вечер я увидел одного из них сидящим в баре в одиночестве за кружкой пива. Я присел рядом, и мы вскоре разговорились. Я спросил его, бывал ли он раньше в Египте. Оказалось, что это его первая поездка.
– Я полагаю, вы турист? – спросил я.
– О нет. Предстоящие шесть лет я буду работать в Египте.
– Где?
– Пока не знаю.
Египтяне всегда старались довести до немецких специалистов важность соблюдения секретности, и такой ответ собеседника меня сразу насторожил.
– Вы хотите сказать, что собираетесь проработать в Египте шесть лет, но пока еще не знаете где? – недоуменно спросил я с некоторым нажимом.
– Ну, это не совсем так, – замялся он в ответ. – Это правительственный контракт, его детали станут известны мне только на месте. В порту Александрии меня встретит один из моих коллег.
Я дал ему свою визитную карточку и выразил надежду на встречу в Каире. Ему не оставалось ничего, как дать мне свою карточку, на которой было напечатано: «Эрих Траум, инженер-электроник».
На следующее утро я увидел группу пассажиров, которая слушала радио около плавательного бассейна. Это был какой-то особенно дорогой радиоприемник, и они обсуждали его достоинства. Я обратился к Трауму, который находился среди них, и поинтересовался его профессиональным мнением.
– Почему вы меня об этом спрашиваете? – неожиданно всполошился он. – Я в этом ничего не понимаю.
– Но вы же инженер-электроник. Так написано на вашей визитке.
– Да, написано, – пробормотал он. – Но почему вы решили, что я специалист по радиоприемникам?
– Я просто подумал, – миролюбиво ответил я и переменил тему разговора.
Через несколько дней после возвращения в Каир мы с Вальтрауд были приглашены к Кнупферам на чай. С тех пор как Кнупфер стал новым руководителем ракетной программы, я использовал малейшую возможность для сближения с ним и его женой.
Фрау Кнупфер заметила мои новые золотые запонки и, отведя меня в сторону, стала расспрашивать, где я их купил. Она объяснила, что на следующей неделе у ее мужа будет день рождения и она хотела бы сделать ему аналогичный подарок. Я рассказал, что мои запонки были изготовлены на заказ в маленькой лавочке в старой части Каира. Поскольку самостоятельно она это место никогда бы не нашла, я любезно согласился отвезти ее туда.
Через пару дней я после обеда заехал за нею на машине. По дороге она расспрашивала о нашей поездке в Германию, какая там была погода, где мы побывали и т. п.
– Что нам несомненно понравилось, – заметил я, – так это обратное плавание на пароходе. На судне я даже познакомился с двумя коллегами вашего мужа.
– О, – воскликнула она, – вы имеете в виду Траума и Эберхарда! Они живут недалеко от нас в Насер-Сити. Они работают старшими помощниками у Карла.
И без всякой паузы она принялась мне о них рассказывать.