Мадьяры разразились восторженными воплями. В них почти утонул одинокий крик, полный горя и ненависти. Но чуткое ухо человека-зверя уловило его. Берсерк обернулся и увидел бегущего к нему от стоящей у ворот клетки старика ивера. Ослепленный ненавистью и жаждой мести, тот бросился на залитого кровью великана с занесенным над головой ножом. Презрительно рассмеявшись, воин перехватил руку смотрителя , а затем нанес старику мощный и стремительный удар в подбородок, голова нападающего откинулась под неестественным углом, громко хрустнули позвонки, и мертвый смотритель рухнул на труп своего любимца. Берсерк снова посмотрел на зрителей и вызывающе захохотал. Судорга гнева прошла по лицу Угека. вскочив на ноги дьюла выкрикнул приказ стоящему у помоста Алмушу. Через несколько минут, в распахнутые ворота на арену ворвалось два десятка мощных поджарых псов. Заливаясь громким лаем, они устремились к берсерку. Яростно воя и размахивая отобранным у смотрителя ножом тот бросился им навстречу. Затем пленника накрыло волной собачьих тел. Вскоре рев берсерка умолк, а псы продолжали рвать на куски уже мертвое тело. Наблюдающий за происходящим в овраге сквозь магическое железное кольцо шаман довольно кивнул

Ужасный северный оборотень покинул мир живых навсегда.

Казнь рыжего великана предваряла собой похороны павших в сражении мадьярских воинов. Один из погибших оказался близким родственником дьюлы и тот пригласил Завулона со спутниками принять участие в похоронах. Под громкие стенания и плач собравшихся, одетого в богатый праздничный наряд покойника опустили в неглубокую прямоугольную могилу. Тело бережно положили на спину головой на запад с вытянутыми вдоль туловища руками. Шепчущий защитные заклинания, шаман закрыл лицо покойника маской, из тонкого серебряного листа с прорезанными отверстиями для глаз, носа и рта. Эта серебряная личина должна была скрывать истинный облик воина от злых демонов загробного мира. Ее гладкая поверхность могла четко отразить образ приблизившегося к душе мертвеца чудовища. Отраженный образ вводил демона в заблуждение, и он уходил прочь уверенный в том, что встретил сородича. Если же злой дух подозревал обман и пытался сорвать маску серебро причиняло ему ужасную боль и лишало демона сил. На пути в счастливую страну мертвых погибшего воина подстерегало множество тягот и опасностей. Чтобы покойный мог их преодолеть родственники снабдили его оружием и быстроногим конем. Около правой руки умершего поместили саблю и боевой топор, у левой – лук и колчан с восемью стрелами. В ногах воина уложили шкуру коня, снятую вместе с головой, копытами и хвостом. Рядом со шкурой поместили сбрую, уздечку и седло со стременами. Около головы мертвеца поставили несколько горшков с едой и кувшин с хмельным кумысом, чтобы покойник не мучался на том свете от голода и жажды. После завершения всех полагающихся обрядов, могилу засыпали и отметили место захоронения невысокой насыпью. Когда всех погибших мадьяр похоронили, к их могилам пригнали захваченных на переправе северных налетчиков. Любой из пленников мог быть причастен к смерти погребенных, поэтому дьюла со старейшинами приговорили их всех к заслуженному возмездию. Согласно стародавнему обычаю, каждого разбойника должны были живым зашить в снятую с коровы шкуру и подвесить между связанных жердей так, чтобы осужденный не касался земли ни одной частью своего тела. В таком положении осужденный должен был находиться до самой смерти и после нее, пока его кости не упадут на землю и не превратятся в прах. По знаку дьюлы его соплеменники приступили к казни осужденных. Палачи работали ловко и быстро. Уже через час десять пленников кричало и корчилось от боли в тисках высыхающей от солнечного жара кожи. Однако, жестокое представление было прервано последним из смертников. Когда его тащили мимо дьюлы, он вырвался из рук охранников, поймал взгляд сидящего рядом с Творимиром Люта и громко крикнул ему, смешно коверкая славянскую речь:

– Я знаю, как погиб твой отец, крысеныш!

Лют вскочил на ноги, торопясь задать пленнику множество вопросов. Но Творимир сильно потянул подростка за рукав и усадил его обратно.

– Этот пленник собственность мадьяр и только их предводитель решает убить его сейчас или дать поговорить с тобой перед казнью, – прошипел рылич Люту на ухо.

Потом верховный правитель семичей повернулся к Завулону и почтительно обратился к вельможе:

– Благородный кундур! Не мог бы ты попросить дьюлу выслушать этого обреченного, ведь правда о последних минутах жизни доблестного Воислава важна не только для его сына, но и для великого князя Святополка, которому он верно служил многие годы.

Хазарин наклонился к Угеку и прошептал несколько слов. Дьюла милостливо кивнул и движением пальцев позволил пленнику подойти поближе. Некоторое время Завулон молча рассматривал стоящего перед ним мужчину.

Высокий и хорошо сложен, как и большинство казненных. Длинные светлые волосы, борода заплетена в косу. Обе руки от ногтей до шеи покрыты замысловатой татуировкой – люди, деревья, сказочные твари. На теле раны и синяки. Правая рука перебита и опухла, вероятно, причиняя страшную боль при каждом движении. Совершенно обнажен, потому что прижимистые мадьяры сняли с приговоренного к смерти пленника всю одежду. Несмотря на раны и наготу, держится с достоинством, но не вызывающе.

– Занятный человек, – Завулон беззвучно хмыкнул и спросил по-славянски: – Откуда ты знаешь этого отрока и почему ты решил, что убитый на твоих глазах мужчина его отец?

Показывая что понял вопрос, пленник кивнул головой и ответил на том же языке:

– Несколько дней назад, в захваченной крепости, я стал свидетелем того как погиб защищающий свое жилище славянский вождь. Позже я заходил в этот дом и видел этого мальчишку. Он лежал среди трупов в луже собственной крови и сам казался мертвым.

– Помню меня поразило сходство его лица с лицом убитого вождя. Так обычно бывает у очень близких родственников. Например, у отца и сына.

Рассказчик хохотнул и продолжил:

– А сегодня иду мимо, смотрю опять тоже лицо. Вот и решил окликнуть. Вероятно, прядильщицы судьбы, еще не решили обрезать нить твоей жизни, малыш, – он дружелюбно кивнул Люту.

Тот в ответ зло ощерился.

Хазарин, у которого спокойная непринужденность обреченного на мучительную смерть человека вызывала невольное уважение, спросил:

– Чем ты докажешь, что говоришь правду, а не пытаешься отсрочить свою казнь?

Смертник пожал плечами.

– Когда славянский воин пал, мы с друзьями разыграли в кости его доспехи и одежду. Мне достался прекрасный посеребренный шлем. В сражении на переправе этот шлем защищал мне голову. Когда наш корабль врезался в берег я был выброшен из него и попал в плен. Шлем стал добычей одного из захвативших меня воинов. Найдите его и покажите этому мальчику, если он его опознает, значит я говорю правду.

Пленник замолчал и внимательно слушающий его рассказ Угек отдал приказ найти нового хозяина Шлема. Вскоре дружинники Угека вернулись, ведя с собой невзрачного низкорослого человека. Дьюла взял из его рук увесистый кожаный сверток и бережно развернул его. Окружающие Угека люди восхищенно вздохнули, увидев великолепный сияющий шлем, некогда подаренный отцу Люта эль шадом Исааком за проявленную на поле битвы храбрость. Основу шлема составляли четыре посеребренные стальные пластины, надежно соединенные между собой фигурными заклепками. Тщательно отполированная поверхность пластин ослепительно сияла, отражая падающий на нее свет. Шлем венчало серебрянное навершие с втулкой для конского хвоста или пучка перьев. По нижнему краю боевого наголовья шел обложенный серебром ободок с небольшим наносником. В ободке были проделаны сквозные отверстия для крепления , сплетенной из мелких стальных колец бармицы. Навершие и ободок покрывал непрерывно повторяющийся узор из переплетенных побегов и цветков лотоса. Безупречное совершенство творения знаменитого итильского оружейника нарушала лишь безобразная вмятина на одном из его боков. Дьюла повернулся к Люту и показал ему серебряный шлем. Княжич утвердительно кивнул, с первого взгляда узнавая виденное много раз сокровище. Угек молча вернул шлем его новому владельцу и тот растворился в толпе вместе со своим трофеем. Душу Люта охватила глубокая печаль и юный княжич несколько долгих мгновений не отрываясь смотрел туда где исчез человек навсегда унесший от него величайшую святыню рода врановичей. Между тем Завулон возобновил допрос .

– А теперь, мы хотели бы узнать о том, как погиб доблестный Воислав, – сказал он, удобнее устраиваясь на подушках.

Но пленник засмеялся и покачал головой.

– Вижу, я заинтересовал присутствующих своей историей и доказал ее правдивость. Признаюсь, я не случайно окликнул этого славянского паренька и привлек ваше внимание. Вы собрались посмотреть, как я буду беспомощно умирать от жажды и голода. Но я не желаю нищим рабом скитаться по мрачным владениям Хель до наступления Судеб Богов и гибели этого мира. Я хочу умереть в поединке, с оружием в руках, быть вознесенный прекрасными девами-валькириями в Валгаллу, вечно пировать и сражаться перед отцом воинов Одином. Дайте мне почетную смерть, и вы узнаете всю правду о гибели его отца.

Смертник замолчал и кивком указал на Люта. Окружающие мадьяры одобрительно зашумели. Воины прекрасно понимали желание врага умереть достойной смертью, хотя и исповедовали другую религию.

Дьюла важно кивнул:

– Если ты расскажешь правду о том, кто и как убил славянского вождя, я позволю тебе умереть с оружием в руках. Клянусь в этом вечным и единым Тенгри.

И все слышавшие эту клятву мадьяры хором воскликнули:

– Тенгри един!

Поверивший дьюле пленник, рассказал все без утайки. О том, как он с товарищами спорили кому достанутся доспехи славянского вождя и бились с ним по жребию. Как были убиты два его товарища. И как Сигурд Двухбородый зарубил вождя в поединке, оставив на его шлеме вмятину своим топором. А потом вломился в его жилище и убил там всех, кроме двух молодых женщин. Он подарил пленниц морскому конунгу Гуннару Весельчаку и теперь северки греют его постель и спят вместе с ним. Смертник с ухмылкой посмотрел на Люта. Вранович сделал вид, что не заметил адресованной ему насмешки. Лишь побелевшее лицо и сжатые кулаки выдавали охвативший его гнев. Наклонившись к Завулону, Лют шепотом попросил позволения участвовать в поединке. Хазарин задумчиво поглядел на него.

– Не слишком ли ты еще молод для такого боя, – негромко спросил кундур.

– Этот человек опытный воин. Он серьезно ранен, но сохранил силы и твердость духа. Ради благосклонности своего бога этот пленник станет отчаянно сражаться до самого конца и его будет непросто убить, даже более опытному противнику.

Лют почтительно, но настойчиво возразил:

– Я уже не мальчик, а мой отец успел обучить меня многим вещам, в том числе и владению оружием. Подобно стае падальщиков, этот ищущий благородной смерти разбойник со своими товарищами растерзали труп моего отца и разыграли снятые с него вещи в кости. А потом он издевался и пытал попавших в плен врановичей, наслаждаясь их страданиями и своей безнаказанностью Души сородичей вопиют об отмщении. Кровь за кровь. Этот негодяй должен погибнуть от моей руки.

Хазарин внимательно посмотрел на юного севера и повернулся к Угеку. Несколько минут они оживленно разговаривали на мадьярском, затем дьюла пожал плечами и согласно кивнул.

– Ты, прокрался во владения божественного кагана подобно волку, – обратился Угек к ожидающему его решения пленнику. – Но тебя обнаружили и поймали. Вероятно, на твоих руках есть кровь моих соплеменников и поэтому ты приговорен к казни, на которую мы осуждаем убийц. Но мы заключили сделку, и я поклялся Тенгри, что позволю тебе умереть как воину. Ты добросовестно выполнил свою часть договора, так слушай мое решение. Первым твоим противником будет сын князя Воислава, – мадьяр указал на Люта. – Он еще не вошел в пору мужественности, поэтому ты будешь сражаться своим кинжалом, он же возьмет то оружие, какое захочет, если же ты его убьешь, то против тебя выйдет другой боец и ты будешь сражаться, пока не погибнешь. Ты понял меня?

Смертник молча кивнул головой.

ГЛАВА 7.

По знаку Угека мадьяры расступились и образовали большой круг. Лют с торжествующим налетчиком вышли в его середину и замерли в ожидании знака дьюлы. В левой руке высокого мужчины зловеще мерцало длинное лезвие скрамасакса. Стоящий напротив него подросток нетерпеливо поигрывал зажатым в правом кулаке кожаным ремешком, к которому крепился увесистый кистень.

– Тебе не повезло, крысеныш, – зловеще прошипел покалеченный пленник.

– Я одинаково хорошо владею обеими руками.

– Тем больше чести и славы получу я от победы над тобой, – невозмутимо ответил вранович, раскручивая вырезанную из тяжелого лосиного рога гирю.

– А боги еще больше возрадуются от твоей гибели. Лют стремительно крутанул кистень над головой и тот мелькнул перед лицом его противника.

Разбойник отпрыгнул, поморщился от болив потревоженной резким движением руке и проревел:

– Ваши боги слабы! Мы разрушили крепость твоего рода, убили мужчин, захватили женщин, присвоили себе их имущество. Где они были, когда слышали мольбы о защите и помощи от верующих в них. И так по всюду. Мы идем куда хотим, нападаем, грабим, захватываем добычу и рабов. И так же как мы, сильнее всех других народов, так и наши боги могущественнее тех идолов, которым вы молитесь и приносите жертвы. Вот поэтому я вознесусь сегодня в Валгаллу, а ты сгниешь в безымянной могиле вдали от Родины и станешь бессильным призраком, пугающим по ночам одиноких путников.

Дьюла резко взмахнул рукой, разрешая начать поединок.

Со свирепым рычанием смертник стремительно бросился в атаку. Спасаясь от молниеносных выпадов его скрамасакса Лют сделал несколько прыжковв разные стороны. Сбитый с толку северный налетчик на мгновение замешкался. Чтобы отогнать противника, вранович принялся плести перед собой непроницаемую стену из описываемых кистенем кругов и восьмерок. Время от времени он передвигал границу этой стены, то отпуская, то подбирая ремень кистеня. Разбойник внимательно следил за мелькающей перед его глазами гирей и пытался просчитать повторяемость совершаемых ею движений. Решив, что нужное мгновение наступило, он метнулся вперед и ударил скрамасаксом наотмашь. Однако, смертник не смог убить своего ловкого противника. Кончик лезвия его скрамасакса лишь пропорол кожу на груди врановича, оставив болезненную и обильно кровоточащую рану. Тем временем кистень Люта с огромной силой врезался в левое плечо противника. Хрустнула кость и тот закричал от боли. Скрамасакс выпал из бессильно разжавшихся пальцев. Следующий удар Люта пришелся по затылку врага. Увесистая гиря с гулким стуком соприкоснулась с толстым черепом разбойника и тот как подкошенный, рухнул на колени. Подобрав валяющийся скрамасакс, вранович пинком повалил оглушенного врага, уселся ему на спину и зло прошипел в залитое кровью ухо:

– Ты не вознесешься с оружием в руках к своему богу, чтобы радоваться и пировать в его чертогах. Вместо этого я принесу тебя в жертву отцу, чтобы ты вечно служил и угождал ему в Стране Мертвых.

Закончив говорить Лют вцепился в волосы разбойника и потянул его голову на себя. Потом резко провел скрамасаксом по обнажившемуся горлу побежденного противника. Из глубокого пореза плеснуло кровью, в горле несколько раз булькнуло и северный налетчик умер.

Устроенный вечером поминальный пир в честь погибших на переправе степняков, запомнился Люту плохо. Многие хотели выпить вместе с юным княжичем за его победу и вскоре он совершенно опьянел. Темные провалы памяти прерывались недолгими пробуждениями, оставшимися в сознании врановича несвязанными яркими картинками – степной сказитель, тонким визгливым голосом, воспевающийподвиги погибших в битве мадьяр, скорбящие по хозяевам рабы, ожесточенно хлещущие себя кожаными ремнями по полуобнаженным телам, окровавленные воины отважно сражающиеся друг с другом в поминальных поединках.

Затем сознание покинуло врановича окончательно, и он погрузился в глубокий тяжелый сон.

Пробуждение было ужасным. Люта мутило, голова раскалывалась, раны под повязками пульсировали резкой пронзительной болью, все тело закоченело. К тому же, кто-то нещадно тряс его за плечо. Вранович с трудом разлепил непослушные веки и увидел над собой заботливо-насмешливое лицо Творимира. Правитель рыличей протянул княжичу чашу с горячим мясным отваром. Едва вкусный насыщенный запах коснулся ноздрей Люта, внутри его тела поднялась плотная волна тошноты и вранович резко отвернулся. Но, чьи-то сильные руки крепко стиснули его голову и вернули ее в прежнее положение.

– Тебе нужно это выпить, – настойчиво проговорил Творимир, поднося чашук губам Люта.

Понимая, что сопротивление бесполезно подросток сделал осторожный глоток. Потом еще и еще. К удивлению Люта, ему стало легче. Окружающий врановича мир снова обрел устойчивость и четкость.

– Умение правильно пить тоже является искусством. Князь должен владеть им, чтобы не стать мишенью для насмешек своих соседей и подданных, – назидательно сказал Творимир.

Правитель рыличей забрал у Люта опустевшую чашу и помог подростку подняться на ноги.

– Я научу тебя этому искусству попозже. Пока же нам пора отправляться в путь, – Лют благодарно кивнул, улыбающемуся Творимиру и вместе с ним отправился к стоянке северов.

Дьюла устроил своим гостям великолепные проводы. Звучали торжественные речи, состоялся обмен дорогими подарками. А в завершение, были принесены в жертву Тенгри несколько баранов, чтобы путешествие Завулона завершилось благополучно.

Покинуть гостеприимное стойбище хазары смогли лишь когда солнце почти достигло своего наивысшего положения на небосводе. Их сопровождал большой отряд мадьярских воинов во главе с юным Алмушем, который должен был обеспечить безопасный проезд для Завулона по землям своего народа. Однако, едва путешественники миновали расположенное на окраине кочевья святилище с двумя десятками деревянных изображений мадьярских богов, им снова пришлось остановиться. На вершине одного из придорожных курганов Завулона и его спутников поджидал великий шаман Баголи. Сидя у небольшого костерка старик время от времени подкидывал в огонь пучки сухих растений и глубоко вдыхал поднимающийся от них дым. Потом, раскачиваясь из стороны в сторону, он принимался размахивать руками и что-то оживленно говорить. Дребезжащий голос старого шамана то поднимался до визгливого крика, то опускался до едва слышного невнятного бормотания. Со стороны казалось, что шаман ведет с кем-то оживленную и увлекательную беседу. Но, кроме Баголи на вершине кургана больше не было живых существ. То же, с чем возбужденный старик вел свой разговор, была привязанная к воткнутому в землю посоху голова рыжеволосого берсерка.

Завидев подъезжающий отряд, шаман замер и несколько минут напряженно всматривался во всадников. Затем вскочил на ноги, выдернул посох, быстро сбежал вниз по склону кургана и неподвижно застыл на дороге. Воины остановились перед загородившим им путь служителем богов. Завулон с омерзением смотрел на обезображенную собачьими укусами голову, казненного берсерка.

Веревка из конского волоса проходила сквозь проломленные виски, глаза и рот были грубо зашиты. При каждом движении посоха, голова начинала раскачиваться, распространяя вокруг себя резкий насыщенный аромат целебных трав, которыми ее набил и натер шаман. Коричневый цвет кожи и ее неестественный блеск свидетельствовали о том, что Багали также успел прокоптить голову берсерка и умастить ее разогретым воском.

– Благодаря тебе, я получил предмет с очень сильной магией. Баголи зазвенел пришитыми к одежде оберегами и резко вскинул свой посох. Голова рыжеволосого человека-зверя заплясала перед глазами Завулона.

– Я съел мозг, глаза и язык убитого оборотня, совершил путешествие в загробный мир, нашел его душу и подчинил ее своей воле.

Хазары и северы забормотали молитвы и защитные заговоры, тут и там замелькали охранительные жесты и знаки. Мадьяры, наоборот, внимали каждому слову шамана с почтительным благоговением.

– Силы мои увеличились, я узнал тщательно охраняемые мертвыми тайны и даже иногда вижу будущее, – шаман визгливо засмеялся, глядя на Завулона слезящимися глазами с неестественно расширенными зрачками.

– И оборотень посоветовал, возложить часть их тяжести на вас, – старик снова потряс своим посохом и голова берсерка закачалась взад и вперед, словно подтверждая слова Баголи.

– Ты гордый потомок создателей этого государства, – шаман пальцем очертил воображаемые границы Хазарии. – Через несколько лет ты достигнешь вершин власти и сосредоточишь в своих руках небывалое могущество. Все, что ты будешь делать, будет сделано во благо Хазарии.Твои неусыпные труды окончательно залечат нанесенные мятежом кабар раны, уничтожат заговоры и усмирят врагов. Для Хазарии настанут годы покоя и процветания. Подданные будут прославлять тебя, а враги пребывать в бессилии и ничтожестве. Главное дело твоей жизни тоже закончится успехом. Могучий северный змей будет уничтожен и погребен под обломками своего ледяного логова. Однако, жизнь твоя будет короткой, и ты уже не увидишь, как пришедший с востока железный ураган пронесется по Хазарии, разрушая и уничтожая все построенное тобой. Пришедшие после тебя, потратят много времени и трудов, чтобы восстановить разрушенное, но былого величия Хазария не достигнет уже никогда.

Баголи печально посмотрел на Алмуша.

– Это ужасное бедствие затронет и наш народ. Тебе и твоему сыну выпадет доля возглавить его в час горестных испытаний и увести на запад, где мадьяры обретут свою новую родину.

Несколько мгновений Баголи молча прислушивался к призрачному голосу в своей голове. Потом повернулся к Творимиру, укоризненно поцокал языком и насмешливо сказал.

– На протяжении многих лет ты настойчиво и трудолюбиво плетешь паутину заговоров и тайных союзов. Ты уже оплел ею всю свою землю и скрыл ее от глаз Солнца. Оставаясь невидимым, ты дергаешь за множество нитей и управляешь попавшими в твой плен людьми. Ты думаешь, что стал всемогущим и недосягаемым для любого врага. Но берегись. Солнце закатное сменит солнце рассветное и ты погибнешь. Не спасут тебя ни огромные богатства, ни множество преданных друзей. Потому что, убъет тебя не меч в руке врага, а злая волшба от ближайшего родича.

Отвернувшись от опешившего князя рыличей шаман уставился на Люта.

– Последнее пророчество из глубин загробного мира относится к тебе, вороненок. Твои боги предназначили тебе тяжелый и извилистый путь. На этом пути тебе встретиться множество могущественных врагов, но ты приобретешь и не менее могущественных друзей. Серые Убийцы помогут тебе вернуться домой. Ты совьешь новое гнездо и возродишь свой род. Но ты обретешь покой лишь после того, как совершишь долгое и опасное путешествие на север. Твоим спутником в этом странствовании станет Укрытый тенью. Только объединившись, вы сможете выполнить данные богам клятвы. Ты – отомстить за убитых родных, он – найти и вернуть украденную святыню. Боги даруют тебе долгую жизнь, великую славу и большое богатство. Песнетворцы сложат былины о твоей мести и будут вдохновлять ими новые поколения воинов. Однако, все твои усилия окажутся напрасными. Погибнет змей, но не его народ. В час всеобщего смятения, его возглавит мудрый и отважный воитель. Он приплывет из-за холодного моря и займет опустевший трон ледяного змея. Этот правитель усмирит раздирающие страну распри и сплотит вокруг себя живущие в ней народы. Его потомки подчинят своей власти все племена, которые обитают от огромного бездонного озера на севере до перегораживающих Днепр порогов на юге и от Волги на востоке до Карпатских гор на западе. Они разобьют и перемешают их между собой, а осколки сплавят в новый народ. Твои потомки попытаются противостоять воле богов. Они снова покинут родные земли и уйдут в глухие леса, унося с собой три величайшие святыни своего народа – меч героя, шлем великого правителя и щит бога.

Но судьба настигнет их и там. Последние северы бесследно растворятся в новом народе и примут новое имя . Но, перед этим они успеют возвести небольшой град и спрятать в нем свои сокровища. Созданные людьми и богами святыни пропитают это место невиданной мощью. Через несколько сотен лет на месте маленького града возникнет столица огромного и великого государства. Эта страна и создавший ее народ будут существовать до тех пор, пока волшебные сокровища не будут найдены и перенесены в другое место. Однако, сделать это будет нелегко. Ведь на сокровища будут наложены могучие чары и только твои прямые потомки могут снять их.

Шаман говорил все медленнее и тише. Казалось, с каждым слетевшим с его губ словом улетучивалась и частичка его жизненных сил. Подобно дождевым каплям эта сила собиралась в небольшой ручеек по соединяющей шамана и душу берсерка пуповине он устремлялся в потусторонний мир. Питаемая этой силой, призрачная сущность крепла и обретала все более ясные очертания. Казалось, еще немного и опасная загробная тварь сможет добраться по пуповине до шамана и захватить власть над его телом. Но, духи-хранители вовремя предупредили шаманао грозящей ему опасности. Баголи сумел отбить коварное нападение и загнать чудовищный призрак обратно в замогильный мрак. Вместе с ним исчезли и терзающие шамана видения. Радуясь обретенной свободе, старик запрокинул голову и громко завыл. Кони испуганно шарахнулись. Несколько минут на дороге царили толчея и неразбериха. Когда же все успокоилось, воины увидели, что шаман исчез. О том, что встреча с ним не была наваждением, свидетельствовал лишь догорающий на вершине кургана костер.

ГЛАВА 8.

Дальнейшее путешествие по землям мадьяр прошло без особых происшествий. Достигнув пределов их владений, Завулон сердечно попрощался с провожавшими его воинами Угека. Потом хазарский вельможа ненадолго задержался у своего обоза, отдал новые распоряжения охраняющим его людям и двинулся вглубь Северской земли. Кундур торопился побыстрее достичь Даждьграда и встретиться с ожидающим его великим князем Святополком.

С каждым днем продвижения на север, лежащие по берегам Псла земли становились все более освоенными и многолюдными. Обитающие в глухом степном пограничье врановичи привыкли жить с ощущением постоянной опасности. Сородичи Люта старались селиться поближе к своей крепости -острогу, чтобы при вражеском нападении быстрее укрыться за его надежными стенами. В отличие от врановичей, защищенные мощными пограничными заставамипселичи жили беспечно и привольно. Повсюду Лют видел лежащие на высоких плато не укрепленные поселки, окруженные золотящимися полями созревающего проса и пшеницы. В поймах виднелись небольшие хуторки на одну-две землянки, обитатели которых разводили скот на обширных лугах и заготавливали сено. По берегам рек и озер повсюду попадались на глаза открыто устроенные рыбачьи станы, дымящие домницы, лагеря углежогов и смолокуров. При виде отряда вооруженных степняков их обитатели не прятались в испуге, а выходили навстречу. Замужние женщины в полностью закрывающих волосы головных уборах из малиновой ткани предлагали путешественникам молоко, сметану, ягоды, свежую рыбу и дичь. Принаряженные девушки всплетенных из полевых цветов венках лукаво улыбались молодцеватым наездникам с любопытством разглядывая их богатую одежду и дорогие украшения. Ревнуя их к хазарам, стоящие рядом парни держались настороженно и скованно, бросая на пришельцев суровые взгляды. Беспечная же детвора со смехом и визгом стайками мчалась вдоль строя всадников, утопая по щиколотки в покрывающем дорогу слое горячей пыли. Завулон приказал начальникам дюжин строго следить за тем, чтобы их подчиненные справедливо платили за покупки и не обижали северов. Распоряжение кундура было беспрекословно выполнено, поэтому хазар повсюду встречали улыбками, а провожали пожеланиями доброго пути. На ночлег путешественники, обычно располагались у очередного града, и местный вождь устраивал в честь хазарского вельможи и его спутников роскошное застолье. Покинув гостеприимный Псел, путешественники пересекли лежащую между пселичами и десничами полосу необитаемой земли, вышли к Десне и успешно переправились на другой берег реки. Вступив во владения десничей, Завулон убедился, что его предупреждения достигло Святополка.

На смотровых вышках и устроенных в ветвях высоких деревьев помостах, напряженно вглядывались вдаль караульные, готовые поднять тревогу при первом появлении врага. По окрестностям рыскали бдительные дозоры, а из деревень и градов тянулись в лесные убежища беженцы. В основном туда уходили женщины и дети. Мужчины же, собирались вокруг вождей и готовились беспокоить проходящего по их землям врага внезапными налетами из засад.

Вид едущего на север отряда тяжеловооруженных хазарских копейщиков, внушал местным северам надежду и уверенность в том, что божественный каган не бросит своих верных подданных в беде. Рожденные их появлением слухи множились и вскоре все вокруг были убеждены в том, что этот отряд лишь ничтожная передовая часть спешащего на помощь Северской земле хазарского войска. Охватившее людей уныние исчезало, а вместо страха появлялась уверенность в неизбежной победе над врагом. На пятый день после переправы через Десну, Завулон и его спутники достигли Даждьграда. Столица северов привольно раскинулась на высоком берегу Десны, неторопливо несущей свои воды в Днепр и, далее, в Ромейское море. Изначально основанный князем Гордиславом град не имел никаких укреплений. Однако, во времена кабарской смуты Святополк воздвиг стену защитившую город от внезапных вражеских нападений.