Кто-то стучал. Громко, настойчиво, нетерпеливо.
Стук эхом отозвался в гудящей голове сонной девушки.
– Сейчас! Сейчас! Иду! – пробормотала Юля, открывая глаза.
Вокруг царил сумрак, только метрах в пяти горел тусклый фонарь, освещая тяжелую дверь. Стук шел именно с той стороны.
Не сразу, но Юля ощутила, что лежит на чем-то твердом и неудобном, а еще адскую боль в затылке.
Она коснулась больного места.
Пальцы нащупали здоровую шишку.
Девушка медленно поднялась. Огляделась, удивляясь, что проснулась на полу.
Когда это она успела упасть с кровати? И где кровать? Вместо собственной спальни Юля обнаружила себя сидящей на паркете в незнакомом помещении. Таком большом, что его стены тонули во мраке. А вместо любимой пижамы на ней было непонятное платье. Темное, длинное и неудобное. С корсетом, не дающим вдохнуть полной грудью, и ворохом юбок.
Но больше всего в этот момент ее удивила лестница, у подножия которой она очнулась. Широкие ступени укрывал красный ковер, а кованая балюстрада уходила наверх, в темноту.
Сердце Юли сжалось от дурного предчувствия.
Что происходит?
Стук повторился.
– Да иду я! – нервозно воскликнула девушка. – Иду! Кому там не спится?!
Она подошла к двери, краем мысли отмечая, что видит эту дверь первый раз в жизни, да еще отлично видит, несмотря на отсутствие очков. И отодвинула засов.
За дверью обнаружился залитый солнцем двор, совершенно незнакомый, и румяная крутобокая девица, которую Юля тоже видела в первый раз. Девица красовалась в накрахмаленном белоснежном чепце, таком же переднике и длинном тускло-коричневом платье.
– Доброе утро! – машинально поздоровалась Юля. – Вы из новеньких? Шекспира играть?
Это было единственное объяснение, которое пришло ей на ум. Только вчера на педсовете обсуждали, что постановка “Ромео и Джульетты” может с треском провалиться. А все потому, что все старшеклассницы хотят непременно сыграть Джульетту, и нет ни одной желающей на роль ее кормилицы. Может, на ней самой это дикое платье потому, что она сама решила играть кормилицу?
– Госпожа! Вот, все как вы приказали, – девица широко улыбнулась обескураженной Юле и протянула корзину, полную свежих овощей. – Хотя я на вашем месте лучше бы пирог с мясом съела или окорока кусок! Поглядите на себя, скоро совсем прозрачная станете. Тетушки уже месяц как нет, хватит по ней горевать.
Юля в шоке уставилась на незнакомку. Еще никто не называл ее госпожой. И о какой тетушке речь идет? С маминой стороны или с папиной?
– Ты уже в роль вошла? – она окинула девицу изучающим взглядом. – Не припомню, чтобы в пьесе была такая сцена… А ты из какого класса?
Девице на вид было лет двадцать, но современные дети быстро растут, этой вполне может быть и шестнадцать, если оценивать возраст не по размеру груди, а по уровню интеллекта в глазах.
Как завуч спортинтерната, Юлия Петровна давно научилась определять этот самый “уровень интеллекта” у своих подопечных в первые пять минут разговора.
Но эта девица ее не на шутку смутила.
– Госпожа, не пойму я, о чем вы! – незнакомка шмыгнула носом. – А почему вы во вчерашнем платье?
Юля перевела взгляд на себя и испуганно вскрикнула.
Только сейчас до нее наконец-то дошло: она стоит в странном помещении, в чужой одежде и совершенно не помнит, как это случилось!
Ноги подкосились, в глазах потемнело, и Юле пришлось схватиться за дверной косяк, чтобы переждать приступ паники.
Восстановив равновесие, она с трудом оторвалась от двери и первым делом ощупала себя. С удивлением отметила, что грудь стала меньше на размер, а талия – существенно уже. Юля смогла обхватить ее пальцами обеих рук, чего не случалось лет с двадцати.
Затем она подняла одну руку к глазам, потрясла хрупкой полупрозрачной кистью, на которой не было ни малейших признаков турецкого загара или гель-лака, и схватилась за щеки.
– Ой, мамочка! – тихо вырвалось из нее.
Недовольно ворча, незнакомка перешагнула через порог и бухнула корзину на мраморный столик. Затем захлопнула дверь. Помещение погрузилось в темноту, но не успела Юля испугаться, как на стенах вспыхнули тусклые огоньки. Через минуту они осветили огромный холл с колоннами, подпирающими расписной сводчатый потолок.
– Вот так-то лучше! – заявила девица. – Нечего вам сидеть в темноте!
– Я… я…
Юля начала заикаться. Не веря своим глазам, она еще раз огляделась. Ее окружала обстановка, достойная Эрмитажа или Версаля, но никак не среднестатистической школы-интерната на гособеспечении. Если только она сама вчера не уснула в музее эпохи барокко!
Нервно сглотнув, девушка посмотрела на мраморную лестницу, возле которой очнулась. Оценила кованую решетку и перила из светлого дерева, шелковистого даже на вид. Затем потрогала шишку на затылке и обнаружила еще одну странность.
Аккуратный “боб” превратился в увесистый шиньон на макушке.
Юля лихорадочно ощупала голову. Сомнений не было: она не только попала в чужой дом и вырядилась в чужую одежду, но еще загадочным образом похудела на несколько килограммов, избавилась от загара и отрастила длинные волосы…
И все это за ночь?!
– Где я? Кто я? Кто вы? – пробормотала она упавшим голосом.
– Как это кто вы? —девица уперла руки в бока. – Вы – леди Джулиана Гейбл! С утра точно были. Вот говорила я вам, пейте поменьше этих новомодных капель, которые ваш жених насоветовал! Мне знакомый аптекарь сказал, что они на память плохо влияют!
Юля вспомнила, что очнулась у подножия лестницы. Неужели она упала? Тогда немудрено, что память отшибло. Видимо, удар был очень сильным.
– Я упала, – призналась она. – Ударилась головой.
– Ох, батюшки! – девица всплеснула руками и полезла проверять. – У вас там огромная шишка, миледи! Как же вы так? Идемте скорее на кухню, надо лед приложить!
Она подхватила под руки вконец растерявшуюся Юлю и осторожно повела на кухню, в противоположную от лестницы сторону. Та шла покорно, растерянно глядя по сторонам, и все пыталась понять: кто же она? Леди Джулиана, которая стукнулась головой и вообразила себя Саблиной Юлией Петровной, завучем спортинтерната, или двадцатисемилетняя Юлия Петровна, которая спит и видит себя Джулианой?
После недолгих размышлений Юля пришла к выводу, что быть благородной леди и владелицей роскошного особняка лучше, чем завучем в спортинтернате. И безропотно позволила странной незнакомке усадить себя в мягкое кресло.
Даже если это всего лишь сон, то неплохо бы им насладиться. Никто никогда так не хлопотал вокруг нее. Никто так не беспокоился за ее самочувствие и не охал над пустяковой ссадиной.
Она склонила голову на руки и закрыла глаза, не мешая словоохотливой девице обрабатывать рану.
Та, в отличие от “миледи”, болтала без перерыва. Через минуту Юля уже знала, что зовут девицу Агнешка, ей восемнадцать, и служит она своей госпоже с “девчоночьего возраста”.
– Вам шестнадцать было, когда меня к вам приставили, – трещала она, прикладывая к затылку леди замотанный в тряпицу кусок льда. – Вы тогда только начали на балы выезжать. Папенька прочил вам хорошего жениха, эх… жаль, что все так вышло с тем господином.
– Каким господином? – машинально откликнулась Юля.
– Ох, батюшки, так вы и мистера Ллойда забыли? – Агнешка всплеснула руками.
Юля уставилась на нее непонимающим взглядом:
– А кто это?
– Жених ваш первый!
– Первый? А есть и второй?
– Ну конечно! Мистер Ллойд умер от кори, не дожив до вашей свадьбы два дня! Ох, вы так убивались за ним, так убивались, – служанка громко шмыгнула носом и, ничуть не смущаясь, высморкалась в угол передника. – Вы так сильно его любили, что все бросили и удалились в деревню.
– А… – только и смогла выдать Юля. – А сейчас я в деревне?
Она покосилась на широкую плиту, которую явно топили дровами. Но это оказалась не единственная странность в кухне, где вся мебель и утварь были словно из другого века. Ни электрических лампочек, ни газовой плиты, ни вытяжки. Нет ни холодильника, ни микроволновки. Даже водопровода нет. Его заменяло ведро воды.
– Вы в своем особняке, леди! – фыркнула Агнешка. – Неужели и это забыли?
– Д-да… – протянула Юля в полной растерянности. – Что-то такое припоминаю…
На самом деле она отлично помнила, что вчера вечером ей пришлось остаться на ночное дежурство, потому что у дежурного воспитателя заболел ребенок. Помнила, как разогнала по комнатам непослушную малышню, как сделала внушение старшеклассникам и припугнула самых дерзких двойной отработкой. Потом с чувством выполненного долга растянулась на кушетке в кабинете дежурного.
А теперь сидит здесь, в незнакомом доме, и ничего не может понять.
Где-то за стенами кухни прозвенел колокольчик.
Юля вздрогнула:
– Что это?
Агнешка досадливо проворчала:
– Жених ваш, наверное, подоспел. Только он один в неурочное время и ходит!
– Жених?! – Юля округлила глаза. – Ты же сказала, он умер!
– Так не тот, другой. Столичный. Лорд Десмонд, – вздохнула служанка, вытирая руки передником.
Колокольчик зазвенел снова, на этот раз требовательно и нетерпеливо.
– Ох, пойду открою, пока веревку не оборвал!
С недовольным видом Агнешка вышла из кухни.
Юля пару секунд слушала, как служанка тяжело топает по паркету, затем поднялась и, придерживая одной рукой лед на затылке, приблизилась к окну.
Ей повезло. Из окна кухни открывался живописный вид на крыльцо и мужчину, который стоял на этом крыльце.
Юле было достаточно бросить на него один взгляд – и сердце девушки затрепетало. Таких элегантных красавцев она в жизни не видела! Разве что на картинках в модных журналах.
Лорд Десмонд оказался высоким, атлетически сложенным блондином в идеально сидящем смокинге. Его золотистые локоны спускались на плечи из-под блестящего цилиндра, пальцы в перчатках сжимали трость с хрустальным набалдашником, а идеальные черты лица портило лишь несколько высокомерное выражение.
Впрочем, такому красавчику это простительно. За ним, небось, все женщины бегают.
И это ее жених? Ох, ничего себе новости!
Юля жадно всмотрелась в блондина.
Тот щелкнул пальцами по цветку в петлице, поднял голову и окинул ленивым взглядом окна фасада.
Девушка едва успела спрятаться за занавеску. Ее сердце забилось как сумасшедшее, кровь застучала в ушах, а шишка заныла в два раза сильнее.
Последний роман у Юли с физруком среднего звена не сложился. Уже почти год она и думать забыла о личной жизни. Решила, что в свои двадцать семь еще все успеет, и полностью отдалась школьной карьере. А тут такой красавчик – ее жених! Не сон, а мечта. Вот бы подольше не просыпаться!
Снизу донесся скрип двери и недовольный голос Агнешки:
– Милорд, леди сегодня не принимает.
– А давай я это спрошу у нее, – ответил блондин чарующим голосом.
Но при этом его губы брезгливо скривились, что не укрылось от Юли.
Похоже, эти двое друг друга на дух не переносят.
Она нахмурилась, вспоминая странную фразу, оброненную Агнешкой: “Вот говорила я вам, пейте поменьше этих новомодных капель, которые вам лорд Десмонд насоветовал! Мне знакомый аптекарь сказал, что они на память плохо влияют!”
Может, этот красавчик с червоточинкой? Надо бы поумерить пыл и присмотреться к нему, пока либидо мозги не затмило.