– Бастиан, а ты хочешь быть королем?
Кристина поднимает голову, и рыжие кудри рассыпаются по его груди.
– Я буду королем. Это не изменить.
– Понимаю. Но если бы ты мог выбирать, ты бы выбрал корону или свободу?
– А ты, если бы могла выбирать, какую магию бы выбрала?
Она хмурится, и он смеется. Выбрать магию… это невозможно представить. Это как выбрать душу – с другой магией ты уже не будешь собой.
– Но все-таки глава Дома Огня – это не врожденный титул. Ты бы мог отказаться, я думаю.
– А зачем? – Бастиан пожимает плечами. – И что делать?
– Не знаю. Поступить в Школу Огня, получить диплом, пойти на работу…
– Король – та же работа.
– Ты получишь дом и найдешь себе принцессу. – Кристина тяжело вздыхает, снова удобно устраивая голову у него на плече.
– Зачем мне принцесса, если есть ты? А еще ты нравишься маме.
– Но не нравлюсь твоему отцу.
– Он вряд ли знает твое имя. Мое-то выучил только потому, что приходится меня учить. И то чаще всего обращается как «Мальчик, подойди сюда». Да и какая разница? Главное, чтобы ты нравилась мне.
– Тогда можно вопрос?
– Ты сегодня весь день их задаешь. Давай.
От окна дует, время клонится к вечеру, но вылезать из-под одеяла, выпускать из рук Кристину и закрывать его лень. Поэтому рядом в воздухе висит крошечный огненный шарик, согревая теплом.
– Другие девочки… они уже давно…
Крис мучительно краснеет, и бледная кожа становится по оттенку очень похожей на ее волосы.
– Они давно близки с теми, с кем встречаются. Я тебя не привлекаю?
– Крис… ты маленькая глупая девочка. Сейчас нельзя, скоро инициация.
– И что? Как инициация влияет на нас?
– Сильные эмоции могут навредить.
– Но другие…
– Я не могу отвечать за других, Крис. Только за себя. Я очень тебя люблю. Не хочу, чтобы магия вышла из-под контроля.
– Бастиан ди Файр, ты самый правильный парень на свете.
Он смеется, перебирая медные кудри.
– Подожди пару месяцев и скажи это снова, Кристина.
Из открытого окна доносятся первые звуки грозы.
Я ушла в запой. Не в тот, что приходит в голову при этой фразе, – мы все равно все выпили еще раньше, – а книжный. Совершенно неожиданно вдруг обнаружилось, что дислексии больше нет, буквы не скачут перед глазами и не расплываются от постоянного напряжения. Я могла читать!
Перетаскав к себе половину библиотеки Кроста, я отключилась. Глотала книгу за книгой, подчас не глядя ни на жанр, ни на обложку. Художественные произведения, стихи, записки путешественников и магов, учебники – я просыпалась, ходила в душ и возвращалась в комнату, где пила чай вприкуску с сушеным имбирем и читала, пока не затошнит. Сожалела о пропущенных на Земле книгах с завлекательными интригующими обложками, вспоминала гигантские двух- и трехэтажные книжные гипермаркеты. Тогда я довольствовалась индустрией аудиокниг, но если бы дислексия прошла чуть раньше…
Эта мысль засела в голове так прочно, так манила, и вдруг оказалось, что думать о Земле приятнее, чем о Штормхолде. И уж точно проще.
А еще при помощи книжек можно было не встречаться в доме с Ясперой, хотя, подозреваю, она тоже вряд ли бесцельно бродила по коридорам в робкой надежде снова поцапаться.
В дверь постучали, и пришлось обернуться.
– Не спишь? Ты сидишь здесь с самого обеда.
– Да, я хотела полетать, но ветер слишком сильный.
Крост помахал какой-то белоснежной коробкой.
– Арен Уотерторн прислал тебе кексы.
– Что он сделал? – Я поперхнулась чаем.
– Прислал кексы. Черника с мятой. Как ты любишь.
Я тут же сунула нос в коробку и обнаружила нечто такое, что на Земле бы назвали капкейками: небольшие кексы с кремовой шапкой и горсткой свежей черники сверху. Из коробки приятно пахло мятой и сдобой, и я вспомнила, что пропустила ужин.
– А если Уотерторн решил тебя отравить? – усмехнулся Крост, глядя, как я откусываю сразу половину от кекса.
– Мир его праху.
Вместо того чтобы уйти, Кейман осмотрелся и сел на постель, все еще стоявшую посреди комнаты. А это значило, что впереди разговор. Вряд ли простой, мы почти не общались с памятного утра. Я вообще могла по пальцам пересчитать моменты, когда слышала свой собственный голос, в доме не с кем было болтать.
– Завтра на закате состоится ритуал. Ты не хочешь поделиться со мной планами?
– Их нет. – Я пожала плечами. – Просто устрою грозу, приду ко дворцу и спрячусь в тучах, а потом найду башню Катарины и заберу ее оттуда.
– А дальше?
– А дальше Уотерторн спрячет ее. И можно будет подумать, как взять короля за яйца. Я не рассчитываю на твою помощь, в конце концов это мои ритуалы. Но надеюсь, что хотя бы не будешь мешать.
– Я говорю не о Сайлере и не о Катарине. О тебе. Что ты собираешься делать? С жизнью, со всем остальным.
– Планы бессмысленны до тех пор, пока сила не восстановилась. Поэтому вытащу Катарину, Брину, доживу до сессии – и посмотрим. Все равно придется встретиться с Акорионом. Вряд ли его безвременная кончина обойдется без моего участия.
– Таара. – Крост многозначительно поднял брови. – Я очень хорошо тебя знаю. Во всех твоих… м-м-м… личностях. Ты что-то задумала. И я хочу знать, что. Мне не хочется, чтобы мы становились врагами.
– Это не касается твоей обожаемой Ясперы, если что.
– Деллин.
– Определись уже с тем, как меня называть.
– Определись сама. И скажи, что ты собираешься сделать.
– Хочу уйти на Землю.
Крост резко выпрямился. Показалось, он ждал любого ответа, кроме этого.
– На Землю?
– Когда все кончится, когда Акорион отправится обратно в хаос, хочу вернуться туда.
– Твоя сила пропадет.
– Да. Может, это и неплохо.
– Мне показалось, ты ненавидела мир, в котором выросла.
– Я хочу дать ему второй шанс.
И себе. Сделать то, что пыталась сделать мама, только почему-то одним махом сведя к нулю все усилия. Начать новую жизнь, построить ее самостоятельно, посмотреть, могу ли я быть другой, человеком. Где-то там еще есть личность Деллин Шторм, ее документы, страховка. Захвачу здесь парочку ювелирных украшений, продам, чтобы было на что снять жилье и продержаться первые полгода, а там, может, что-нибудь да получится. Отсутствие дислексии открывает не все двери… но некоторые из тех, что прежде были закрыты.
– Ладно, еще будет время об этом поговорить. Завтра мы должны вернуться в школу, у меня проверка готовности к учебному году. Придется переселить тебя в другую комнату, иначе ты займешь все свободное пространство. Извини, но свободна только комната ди Файра. Других больших спален у меня нет.
– Ну, – я развела руками, – если он не остался на второй год, я не вижу проблем.
– У них с Ясперой ничего нет, – вдруг сказал Крост таким голосом, словно до последнего сомневался, стоит ли вообще поднимать эту тему.
– С чего ты взял? Она сказала?
– Нет. Просто Яспера уже была заменой тебя. Она не согласится на это снова.
– Неважно. Бастиану нужна Деллин. Я не могу быть ей в полной мере.
– Он сам не знает, что ему нужно. Как и ты.
Кейман задумчиво посмотрел на изрядно потрепанную люстру – я роняла ее почти каждый день.
– И как все мы.
– Кроме Акориона.
– Кроме Акориона. Целеустремленный товарищ.
– Почему Бастиан тебя ненавидит? – спросила я.
– Большинство адептов недолюбливает преподов. Мы часто делаем неприятные вещи.
– Я же вижу разницу. При том, что ты никогда не преподавал у Бастиана, он едва терпит тебя. Почему?
– Я был на его инициации, в составе Совета Магов. Это было не самое простое мероприятие. Но не проси рассказать подробности. Я не самый горячий поклонник ди Файра, но это его… м-м-м… личные воспоминания. Спроси сама.
То есть – оставайся в печальном неведении, потому что время, в котором я спрашиваю Бастиана о личном и он отвечает, давно прошло.
– Что с Ванджерием? Он предложил тебе что-то?
– Лапшу. – Я пожала плечами. – Стащить у Акориона меч, поддержку демонов в войне. Улыбался, как чеширский кот, и, подозреваю, скрестил тайком пальцы в кармане. Он не придет за ответом, он просто знакомился и пытался понять, чего от меня ждать.
– И что понял?
– Что ничего не понял. Его можно использовать. Только пока не знаю, как.
– Хоть ты меня и не послушаешь, я все же скажу. Не дразни Акориона, по крайней мере пока не восстановишь силы.
– Я его не дразню.
– Это на перспективу.
Я поднялась, чтобы достать из шкафа сундук и начать собирать вещи. Алайя прислала несколько комплектов дорожных костюмов и школьную форму, пообещав закончить все остальное через несколько недель. Кроме платья для бала, разумеется, с ним предстояло возиться долго. Алайя категорически отказывалась обсуждать его и согласовывать задумку, так что мне оставалось только молиться, чтобы там хотя бы не было перьев.
Очень хотелось полетать. Я держалась на крыльях не так уверенно, как хотелось бы: оказалось, что, если они крепятся к тебе не магией, а вполне себе растут из тела, держать собственный вес на порядок сложнее. Зря я побаловалась кексиками.
Крост не уходил, задумчиво за мной наблюдал и нервировал. Напряжение висело в воздухе, казалось, что еще чуть-чуть – и магия не понадобится, искрить начнет просто потому, что концентрация обид между нами достигла критического значения. Я складывала в сундук вещи, стараясь на него не смотреть, но все равно подсознательно понимала, что это еще далеко не конец разговора. Его волновало, не споюсь ли я с Ванджерием или планирую ли вытаскивать Катарину, конечно, но одновременно с этим хотелось слегка иной беседы.
Отведенные мне на восстановление несколько недель прошли, и теперь он хотел ответов, обсуждений, разбередить старые, едва зажившие раны. Правда, я не думала, что начнет с самой ноющей.
– А еще кое о чем поговорить не хочешь?
– О чем?
– О ребенке.
Это было похоже на удар под дых.
Я застыла, сжимая в руках куртку, которая, впрочем, тут же выскользнула из ослабевших пальцев. Желание оказаться как можно дальше отсюда никогда не было таким сильным.
– Это обязательно? – тихо спросила я.
– Я уже давно не могу тебя заставить говорить о том, о чем не хочешь. Но невозможно делать вид, будто этого не было.
– Я не хочу говорить.
– Тогда ответь на мои вопросы.
Крылья подрагивали от безумного желания, как обычно, спрятаться в них.
– Хочу знать, как ты поняла. Что собиралась делать. Был ли шанс, что он родится.
От ноющей боли там, куда дважды вошел нож, я задохнулась, прижала руку, почти уверенная, что сейчас почувствую на пальцах теплую кровь, но это, конечно, было невозможно. Тело давно зажило, о случившемся напоминал только шрам, и я даже не знала, чей он был – Деллин или Таары.
Воспоминания о ребенке казались далекими, как будто из другой жизни. Но я помнила достаточно, чтобы одна мысль об этом сбила с ног.
– Нет… не хочу!
Закрыла уши руками, отчаянно мотая головой, надеясь, что перестану слышать детский плач, которого никогда не существовало в реальности.
Крылья все-таки сжались, это уже происходило на уровне инстинктов. Спрятаться, как ежик за иголками, оказаться в темноте, искренне веря, что никто не пробьется через тонкие перепонки. Только в этот раз Кейман успел перехватить крылья, выковыривая меня из раковины.
На него оказалось невыносимо смотреть.
– Хорошо, не будем. Успокойся.
Бессмысленно говорить «успокойся, остановись» несущемуся поезду. Когда разрывает на части от воспоминаний, еще кажущихся отчасти чужими, и одновременно от осознания, что мне не хватит сил рассказать о разговоре со Смертью. Одним махом разрушить остатки надежд. Это слишком жестоко даже для Таары, которая порой ненавидела Кроста, а для меня нынешней практически невыносимо.
– А ребенок? Если она вернется… со своим телом, с магией, ребенок получит второй шанс?
Мне хочется верить, что я найду продолжение хотя бы в том крошечном сгустке магии и любви, который был рядом с Таарой до последних минут.
– Ребенок? – На лице мамы появляется не свойственная ей снисходительная улыбка. – О, Деллин, это величайший из моих просчетов. Богов всегда двое. Это – основа баланса. Им не нужны дети. Нет-нет-нет, я не повторяю своих ошибок. У того… создания не было и не будет шансов появиться.
Она берет меня за подбородок, вынуждая посмотреть ей в глаза. Жуткие, нечеловеческие, совершенно равнодушные.
– Боги и так растворились среди смертных. Стали подвластны их чувствам и слабостям. Вы не имеете права быть как они.
– Деллин… – Меня возвращает в реальность тихий успокаивающий голос.
И еще одно из самых приятных ощущений на свете: как кто-то перебирает волосы. Сейчас они стали тяжелыми и длинными, так что в этом жесте теперь особое удовольствие. Я слышу, как бьется сердце: гулко, размеренно, спокойно.
– С тобой до ужаса неудобно обниматься. Ты знаешь? По-моему, твои крылья раньше были меньше.
– Да, и грудь.
– Вот зря я отдал тебе кексы. Попрошу Арена присылать сельдерей.
Я попыталась было отстраниться, но голова закружилась, и мир пошатнулся. Хотя, конечно, на самом деле зашаталась я. Пришлось опереться на руку Кроста, чтобы сесть на постель.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да. Наверное. Извини. Это из воспоминаний… ладно, неважно.
– Насколько хорошо ты помнишь прошлое?
Кейман опустился рядом, и я, подскочив, взвыла:
– А-а-а, крыло-о-о!
– Да твою же… не раскидывай свои конечности там, где я хочу сесть! Они что, настолько чувствительные?
– Нет, – призналась я, – это от неожиданности.
– Сейчас сюда от неожиданности весь город сбежится.
Хотя он, конечно, имел в виду Ясперу. Но я надеялась, ей хватит ума не лезть.
– Очень по-разному, – через минуту, переведя дух и уняв колотящееся сердце, я решила все же ответить. – Что-то помню лучше, что-то хуже. Ну… знаешь, как будто ты просыпаешься после корпоратива, и говорят, что ты пьяным прыгал в детский бассейн бомбочкой. И ты даже помнишь разлетающихся в стороны резиновых уточек и плавающий на поверхности кусок торта, но надеешься, что, может, врут?
– Что ж, уточки действительно пострадали.
На ладонях остались следы от ногтей, и я поспешила спрятать руки. Хотя вряд ли Крост их не заметил. За те секунды (или минуты?), что я была в темноте, одни боги ведают, что он увидел. Хотя какие боги? Ни черта они не ведают.
– Я расскажу… – облизала пересохшие губы. – Позже. Не сейчас, сейчас я не могу.
– Может, и не стоит. – Крост пожал плечами. – Но мне хотелось спросить. Я думал, может, ты рассмеешься и как всегда отшутишься.
– Над таким не смеются.
– Ну, плакать тоже поздно, да?
– Не знаю. Я устала страдать. По прошлой жизни, по маме, по Бастиану. Надоело слушать Акориона. Он слишком хорошо меня знает. И слишком хорошо осведомлен о происходящем. Порой мне кажется, что связь между нами настолько сильная, что ему ничего не стоит просто заставить меня снова в него влюбиться.
За окном раздался раскат грома. Погруженную в полумрак комнату осветило молнией. Завтра мне предстояла серьезная вылазка во Флеймгорд. Добраться до столицы, чтобы никто не заметил, прошмыгнуть к королевскому дворцу. Храни хаос СМИ! Из газет я узнала, что ритуал передачи Катарины мне пройдет на закате, а последним пристанищем принцессы станет северная астрономическая башня – ее отметят траурным флагом, свидетельствующим о великой жертве его позерского величества.
Внизу наверняка соберутся толпы зевак, так что придется как следует постараться. Опустить тучи как можно ниже, чтобы они скрыли меня от любопытных глаз. И умыкнуть Катарину так же незаметно. У меня был план, но его надежность вызывала много вопросов. Не попасться бы никому, иначе вместо Школы Темных я поеду во Фригхейм прятаться среди сугробов и наращивать мощь, соревнуясь с пингвинами.
– Поспи, – сказал Крост. – Иначе завтра ты не встанешь, не говоря уже о том, чтобы вламываться во дворец.
Не на такой исход разговора он рассчитывал. Но слабость меня спасла, избавила от нового погружения в хаос. О, его я помнила куда лучше, чем бытность безумной богиней. Хаос отпечатался каждой секундой моего нахождения там, все время, что прошло от исчезновения Деллин и возвращения Таары.
Дрожь почти прошла, но я послушно залезла под одеяло и закуталась в крылья, закрыв глаза. Спать не хотелось, но и присутствие Кроста тяжелеющим с каждой секундой камнем ложилось на сердце.
У дверей он обернулся.
– Ты не полюбишь брата, если сама не захочешь. Не существует способа заставить одного человека полюбить другого. Если бы существовал, я бы давно им воспользовался.
Вот только когда-то он говорил мне, что Таара не может вернуться. Как оказалось, слова «невозможно» не существует в Штормхолде.
Следующий день начался с дурдома и грозил окончиться им же. С самого утра я чувствовала себя так, словно собиралась на экзамен. В какой-то мере оно так и было: сейчас я или докажу, что со мной можно сотрудничать, плечом к плечу бороться против Акориона, либо никогда уже не выберусь из амплуа девочки-беды, вокруг которой горят чуланы и библиотеки.
К счастью, на торжество моего плана (или на величайший позор) собирались смотреть только Крост с Ясперой. Кейман просто страховал, а Яспера таскалась за ним хвостиком, вероятно опасаясь Ванджерия. Но сейчас мне было не до нее, я сидела в карете, мчавшей нас во Флеймгорд, и настраивалась на первую вылазку в новом качестве.
– На закате, Таара, – еще раз повторил Крост. – Не раньше. Тебе придется взлетать с крыши моего дома, держаться в облаках и спускаться практически на ощупь. Нельзя, чтобы тебя увидели. Будет очень холодно. Ты не забыла крупицы огня?
В ответ я помахала рукой, где за запястье болтался браслет с крупицами. Два десятка огненных, несколько воздушных – на случай, если придется экстренно садиться с поврежденными крыльями, и кучка темных. Для конспирации, вдруг поймают.
– С первыми лучами заката ты спускаешься к башне, только не получив от меня отбой, поняла?
– Вот ты на мою математическую образованность ругался, а сам тоже не мистер-эрудит, – хмыкнула я. – Как я тебе первые лучи заката во время шторма увижу? Поднимусь в стратосферу? Тогда давай уже слетаю на Марс и проверю, есть ли там жизнь. Я честно быстро, одно крыло здесь, другое – там.
– Будешь ерничать, и правда одно крыло будет здесь, второе там, а голова – в дворцовых кустах. Получишь знак от меня, тогда спускайся.
– А если получу другой знак, то улетай домой. И как понять, какой из них какой?
– Поймешь, – усмехнулся Крост. – И не пугай принцессу. Мы все-таки собираемся похитить ее и держать при себе. Всем будет проще, если она будет на нашей стороне. Постарайся увести ее разговором и убеждением. К тому же твоя сила еще нестабильна, а Катарина… м-м-м… девушка в теле.
Он вдруг не выдержал и весело хохотнул. Даже Яспера, хранившая холодное молчание у окна, с интересом на нас покосилась.
– Что смешного? – спросила я.
– Просто представил, как ты тащишь упирающуюся не худенькую принцессу по воздуху, а снизу, открыв рты, смотрит народ. На следующее утро в газете напишут, что, конечно, не так представляли себе ритуал посвящения во фрейлины богини смерти, но в целом можно считать, что королевство благословлено.
– Смешно. – Я хмыкнула, а про себя подумала, что будет чудо, если Катарина не запустит в меня подсвечником, едва увидит. После того, как Бастиан бросил ее ради меня, вряд ли принцесса питает к Деллин Шторм теплые чувства.
Интересно, ее утешит информация, что Бастиан теперь свободен?
– Ау-у-у, – Крост помахал перед моим лицом рукой, – ты меня слушаешь?
– Прости. Повтори.
– Говорю, что сначала попытаюсь поговорить с Сайлером. Может, удастся его образумить. Он вряд ли рад тупику, в который сам себя загнал.
Я только хмыкнула. Меньше всего мне верилось в то, что король внемлет голосу разума (и по совместительству Кроста) и передумает отдавать мне Катарину. Он не выглядел как человек, готовый к разговору, когда от моего имени приглашал Акориона на показ и потом разгребал последствия.
– А ты, – Кейман повернулся к Яспере, – сидишь дома. И никуда не выходишь, а еще лучше ничем не выдаешь свое присутствие. И еще…
Он поочередно смотрел то на меня, то на Ясперу.
– Если за то время, что я разговариваю с королем, вы устроите ссору или драку, то обе поедете во Фригхейм выживать в условиях крайнего севера и спать в обнимку ради сохранения тепла. Ясно?
– Ага, – поспешно откликнулась я, живо представив удушающе крепкие объятия Ясперы.
Та равнодушно пожала плечами и снова уставилась в окно.
– И еще кое-что.
Его «кое-что» уже начинали напрягать. Если сейчас он снова начнет ковыряться в темных уголках моей души, то у Ясперы будет удачный день. Но Кейман, конечно, не был способен на такую подлость. Зато он не считал зазорным включить директора.
– Завтра ты вернешься в школу. И должна кое-что понять.
Супер! Меня вызвали в кабинет директора даже там, где нет кабинета директора. В карету директора наверняка еще ни одного адепта не вызывали.
– В школе учатся обычные смертные, даже не демоны. Поэтому давать тебе шанс на личном опыте понять, на что ты способна, я не стану. Прими как закон: силу богини нельзя использовать против смертных. Даже если конкретный смертный тебя раздражает. Или бросил тебя, не успев пригласить на бал.
Я стиснула зубы. Ему обязательно говорить о Бастиане при Яспере?
– Ты меня поняла? Держи себя в руках и изображай смертную.
– А если оно само?
– Да у тебя все само. Сделай так, чтобы ничего само не случалось. Держи в уме, что каждый адепт или магистр в школе слабее тебя в разы. И ты ответственна за вред, который им причинишь. Деллин многое прощалось, она была ребенком, во многом не способным контролировать свой… м-м-м… внутренний мир. Ты – другое дело. Тебе я не прощу ни одного проступка.
Яспера усмехнулась, старательно от нас отворачиваясь.
– Как всегда, – улыбнулась я.
Хотя получилось довольно наигранно. И теперь в окно мы смотрели вместе с Ясперой.
Экипаж сел за высокими воротами дома Кроста во Флеймгорде. Черные лошади подняли вихрь из опавших листьев, и я первой вышла из кареты. В нос ударил знакомый запах. Раньше я совсем не замечала, что города пахнут по-разному. Я бывала лишь в столице да в Спаркхарде, об остальных местах лишь читала. Сейчас почти ничего не изменилось: когда Таара умерла, большинства городов еще не существовало, а когда пришла Деллин, времени гулять как-то не было.
Но Флеймгорд… Флеймгорд был древнейшей столицей, центром целого мира, еще с тех времен, когда Бавигора, Джахнея, Силбриса и Фригхейма попросту не было. И он пах силой. Знаниями. Мощью, заключенной в каждом камне, заложенном в основу города.
Я скучала по Флеймгорду. Здесь произошло много хорошего. И для Таары, и для Деллин.
Только в дверях я слегка замешкалась, не к месту вспомнив утихшую было обиду. Как мне прислали вещи, дав понять, что здесь мне больше не рады. Я не думала, что когда-то переступлю порог этого дома.
– Что, не можешь войти, не получив приглашение? – фыркнула Яспера.
Я очнулась, поняв, что застыла на месте. Украдкой, чтобы не видел Крост, показала демонице средний палец и, удовлетворившись ее кислой рожей, пошла на кухню проверять запасы. До заката оставалось больше четырех часов, не мешало бы подкрепиться. Одна проблема: Кейман бывал в столице наездами, распустил прислугу и не держал ничего съестного, за исключением забытого кем-то ссохшегося яблока, облюбованного двумя мохнатыми пчелками.
– А где еда-а-а? – разочарованно протянула я, шарясь по шкафам.
– Сожри чьи-нибудь мозги, – фыркнула Яспера.
Впрочем, на этот раз беззлобно, ибо тоже пыталась откопать что-нибудь на перекус.
– То есть с тобой я рискую умереть с голоду.
– Умереть – не рискуешь, – раздался голос Кроста. – А если хотите есть – приготовьте. Мука, яйца и сахар в подвале, крупицы огня в шкафу.
– Что, прости? – вежливо поинтересовалась я.
– Говорю, я иду в кабинет, чтобы отправить уведомление об аудиенции у короля, а вы займитесь завтраком и кофе. Не откажусь от блинчиков. Заодно поучитесь существовать в едином пространстве.
Или поубиваем друг друга сковородками. О чем он думал?! Как будто это какая-то веселая игра – сталкивать нас лбами.
Потом я догадалась. Нет тренажера для отработки божественной сдержанности лучше, чем Яспера. Если сдержусь в ее присутствии, за адептов школы можно быть спокойным. Пожалуй, тут он был прав: больше не получится задорно броситься в драку с намерением биться насмерть, ибо единственная возможная смерть – у моих противников, а единственная желанная – у того, кто не может умереть. Иронично.
– У вас час, дамы. Не смею отвлекать.
– Я ему что, жена?! – возмутилась Яспера.
– Хуже, – хмыкнула я. – Мы – гарем.
– В гаремах наложницы веселятся и отдыхают.
– Ну, спой что-нибудь.
Так. Деллин умеет готовить блинчики. Я – Деллин. И я умею готовить блинчики. Хотя и ни разу не делала этого в мире магии. А Яспера умеет варить кофе, вон у нее под глазами какие круги, явно сидит на допинге.
Хотя, судя по ее виду, демоница бы с большим удовольствием сварила какое-нибудь злобное зелье. Мне даже на секунду захотелось послать все к черту и подняться в комнату, которая раньше была моей, чтобы пересидеть до назначенного часа. Но впереди был насыщенный вечер, и не стоило оставаться голодной.
А вот Яспера никуда не спешила, поэтому она поступила так, как я и ждала: развернулась на каблуках и скрылась в недрах дома.
– Ну и ладно, – буркнула я. – Испеку тебе толстый, дырявый и горелый блин.
Хотя он вряд ли будет отличаться от остальных.
Но, надо сказать, готовка отлично отвлекала от тревожных мыслей. Причем от всех сразу, потому что невозможно страдать, когда у тебя горит оладушек. Я так и не смогла выродить внятный блин, поэтому, смирившись с судьбой, пекла комочки. Поначалу процесс практически стоял на месте: первый попробовала, вторым закусила, третий подгорел и пришлось съесть. Но когда в меня уже перестало лезть тесто, горка довольно приятно пахнущих оладий выросла.
Кейман вошел в кухню, как и обещал, ровно через час.
– А где Яспера?
– Здесь, – буркнула я.
– Где?
– В оладушках! Мясная начинка. ЭКО-продукт, ручная работа. Что? Ушла твоя Яспера, в гареме бунт.
– Скорее в дурдоме. И чем это ты недовольна? Что пришлось в кои-то веки самой постоять перед сковородкой?
– А что за шовинизм? Раз женщина – пошла на кухню?
– Имей совесть! – Крост закатил глаза. – Я вас привез, я вас обеспечиваю, я вас защищаю, я вас разнимаю. На мне школа, переговоры с Сайлером, общение с Уотерторном и ди Файром. Я что, не имею права попросить приготовить завтрак?
– Ну… возможно, – пришлось согласиться. – Но обязательно было требовать от нас готовить его вместе?
– А как? Чтобы одна готовила, а вторая плевала в потолок, а потом сидела голодная, боясь, что ее решат отравить?
– Ты преувеличиваешь границы моего коварства.
Хотя идея отравить Ясперу оладьями просто не пришла мне в голову, так что Крост скорее переоценивал возможности моего мозга.
Зато Кейман сварил кофе, и, пока он ел, я с наслаждением потягивала горячий ароматный напиток. Оладьи уже не лезли.
– Может, не пойдешь? – вырвалось у меня.
– Что? – Он удивленно поднял голову.
– К королю. Давай забьем на переговоры и просто вытащим Катарину. Мне не нравится идея разговаривать с человеком, задумавшим убить собственную дочь ради репутации.
– Что он может мне сделать?
– Он пригрозил Бастиану, что казнит Брину. Я не знаю, что может сделать Сайлер, но что-то – определенно.
– В крайнем случае, ты спасешь меня, сломав трон, и убежишь в закат, лихо хохоча.
Вечно его тянет язвить в моменты, когда я всерьез беспокоюсь.
– Все осложнится, если король объявит тебя вне закона. И школа останется под руководством Ясперы.
– Ленарда, – поправил Крост. – Школой будет управлять Ленард. Никто не объявит меня вне закона. Сайлер знает, кто я, знает, что от меня зависит существование Штормхолда.
– Тогда почему ты не можешь заставить его делать то, что нужно?
– Потому что это бессмысленно. Я могу надавить в любом вопросе, но неизбежно встречу сопротивление в другом.
Он оторвался от оладий и внимательно на меня посмотрел.
– Хочешь честный ответ?
– Да. – Я сжала кружку сильнее, и она треснула.
Лицо залила краска. Хорошо хоть, кофе к этому времени я уже допила и не бегала, как дурочка, в поисках полотенца.
– Катарина не имеет никакой ценности в этой войне. Она образованная девушка, возможно приятная. Но со слабой магией, выросшая во дворце, среди слуг и роскоши. Она – аксессуар короля, не более. И мы спасаем ее исключительно потому что…
Крост задумчиво посмотрел на меня.
– Любое убийство в твою честь может спровоцировать ту часть Таары, которая в свое время… как ты там сказала? Бомбочкой прыгала в детский бассейн?
– Ладно, я поняла, можешь не уточнять. Неужели тебе не жалко Катарину?
– Жалко, наверное. Но я видел столько смертей, несчастных судеб и предательств, что не могу скорбеть о каждом. Хотя и не отрицаю, что в какой-то мере живая принцесса будет полезна. Но все же ей стоит поблагодарить тебя за помощь.
Это уж точно маловероятно. Я вообще опасалась, что Катарина окажется упорнее меня и гордо проигнорирует шанс на спасение. Что лучше, умереть жертвой ради любимого королевства или оказаться заложницей, в том числе у девушки, которая отбила жениха?
– Я думала, Катарину любят. Она имеет влияние на людей.
– Ее любят, – Крост поднялся, – но не станут слушать. Ей никогда не давали высказаться и не привлекали к работе. Она – украшение королевского двора.
Ага, очень здоровое украшение. Как трехметровая елка на городской площади на Земле.
Время близилось к вечеру, и Кейман поднялся.
– Пора. Пойду к королю. Делаем, как договаривались.
– Мне заняться грозой сейчас?
– Я сам. Побереги силы. И будь осторожна, пожалуйста. Образ идеальной стервы эффектен среди королей и лордов, но с магией может сыграть злую шутку. Лучше тебе побыть Деллин сегодня вечером.
Он ушел, а дом погрузился во мрак. Мы не стали зажигать свет, чтобы лишний раз не напоминать о своем присутствии. Яспера так и не спустилась, даже чтобы поесть в гордом одиночестве.
От волнения я не могла сидеть на месте. Бродила по дому, как привидение гигантской летучей мыши, и думала о чем угодно, только не о грядущей встрече с принцессой. О школе, о силе, о Брине, которую непременно нужно спасти.
С Брины мысли перескочили на ее брата. Образ Бастиана нагло вторгся в голову, вытеснил все прочие и огненным клеймом остался навечно.
Мне его не хватало. Дурацких шуточек, язвительной усмешки, непоколебимой уверенности в собственной правоте, даже когда на это нет никаких оснований. Он умел смотреть так, что хотелось жить. Ему бы понравилась вылазка за Катариной. Мы могли подняться в воздух вместе, плотные тучи скрыли бы и дракона, и меня от случайных взглядов. Летать рядом с ним было бы чудесно.
Я остановилась перед большим зеркалом в прихожей. Во мраке почти пустого дома в зеркале отражалась какая-то совершенно непривычная я. Черный цвет волос делал меня старше. Больше всего мне бы хотелось вернуть прошлый цвет, но что-то подсказывало, что эти волосы ни одна магия не возьмет.
Быть может, если бы у меня были красивые крылья… может, тогда я бы не выглядела в его глазах монстром.
Часы наверху пробили восемь, и я поняла: пора. Лучше быть у дворца чуть заранее, чтобы не пропустить нужный момент. Было бы проще, если бы Кейман рассказал, какой именно знак подаст в случае, если договориться с Сайлером не получится. Но это же Крост. Ему без загадок и недомолвок до ужаса скучно жить.
Я вышла на улицу, вдохнула свежий дождливый воздух и посмотрела в небо, где тучи уже нависли над Флеймгордом. Гроза еще не приняла масштабы бури, но в воздухе уже витало тревожное ожидание. Я расправила крылья, разминаясь, оглянулась на дом, и на миг показалось, будто в окне на втором этаже шевельнулись шторы.
Взлетела в воздух с первым раскатом грома. Я упражнялась в саду, в Спаркхарде, но все же подняться над яблонями под покровом ночи, чтобы никто не видел, и подняться в самое сердце бури – совершенно разные вещи. Крылья слушались не до конца, но я знала, что уже через несколько минут смогу летать так же хорошо, как и в прошлом.
Это было ощущение невероятной свободы! То, что я всегда любила. На магических крыльях не полетаешь долго и высоко, слишком велик риск, что магия крупицы иссякнет, а использовать новую не получится. Порывы ветра коварны и жестоки, можно лишиться жизни, не успев среагировать.
Но если они с тобой всегда, если крылья – продолжение тела, то можно все. И я поднялась туда, где не было ничего, кроме черных облаков. Растерла в пальцах крупицу огня, защитив себя от холода. И позволила себе несколько минут привыкать к крыльям: набирать скорость и тормозить, переворачиваться в воздухе, замирать на месте и с закрытыми глазами слушать грозу.
Где-то вдалеке, над центром города, сверкнули первые молнии. По телу прошла волна мурашек: магия внутри отозвалась на знакомые проявления.
Пора. Это не похоже на знак Кроста, но лучше мне быть рядом с дворцом.
Пришлось снизиться, чтобы определить направление полета, а затем снова скрыться среди туч. Высокие шпили дворца разрезали облака, поблескивали в свете стремительных молний. И что-то подсказывало мне: они не случайно вспыхивали именно там.
Одна проблема: в разыгравшемся шторме совершенно невозможно было поймать первый луч заката. Как я ни пыталась подняться выше, порывы шквалистого ветра отбрасывали меня на десятки метров назад. Порой я теряла ориентацию в пространстве. И с этой бурей было не совладать. Она подчинялась не мне, и даже сила, полученная в прошлой смерти, не справлялась.
Я замерла в нескольких метрах от северной башни. Она почти полностью оказалась скрыта тучами. Сегодня буря опустилась небывало низко.
– Знак… – пробормотала я. – Ждем знак.
Каким он будет? Может, молнии сложатся во фразе «Вали домой»? Или вместе с очередной вспышкой прогремит «Сайлер – дурак!»?
Все оказалось прозаичнее. Я не справилась с очередным порывом ветра, он подхватил меня как пушинку, наплевав на силу крыльев, и практически бросил к северной башне. Я попыталась вцепиться в отвесную стену когтями, но кто вообще придумал мне их спилить? Что за дискриминация когтистых богинь? Никакой защиты.
А потом ветер превратился в совсем уж явную магию: подтолкнул меня ниже, к окну. Пока еще запертому, с искаженным рябью стеклом.
– Крост! – Я закатила глаза.
В окне виднелись отблески пламени, и поначалу сердце пропустило удар. Потом я прислушалась и решила, что, скорее всего, это просто камин. Схватилась за раму и дернула. Получилось не сразу, но вскоре дерево поддалось. Правда, вместе с вырванными створками рассыпалось и стекло.
– А говорят, закаленное, импортное, – хмыкнула я, забираясь на подоконник и складывая крылья.
– Деллин?
Катарина, сидевшая с донельзя печальным и жертвенным видом, вскочила, словно увидела не меня, а привидение. Хотя как еще должен выглядеть человек, к которому в окно лезет тварь с нетопыриными крыльями и лицом заклятой подруги, отбившей жениха? Как в меня еще стул не полетел.
Обстановка башни показалась скромной и даже во многом аскетичной. Помещение словно наспех оборудовали под жилую комнату, не заботясь ни об удобстве, ни о красоте. Каменные стены придавали некоторый шарм, но разномастная мебель и отсутствие даже кровати непрозрачно намекали, что это лишь временное пристанище для той, кому суждено сегодня умереть.
Поразительно, как можно изгадить мозги глупой девушке пафосом долга и легенд.
– Привет, – улыбнулась я, – как дела?
– Что ты здесь делаешь? – Катарина сложила руки на груди. – И что с тобой такое? Я думала, ты умерла.
– Так, небольшие последствия… м-м-м… возвращения из мертвых. Ничего особенного, просто пара лишних конечностей. В конце концов, это всего лишь крылья, а не член.
Катарина смешно залилась краской, а я наконец-то спрыгнула на пол и стряхнула с кожаной сумки капли дождя.
– Тебе нельзя быть здесь, Деллин. Уходи.
– Да нет, – усмехнулась я. – Вы с папочкой так настойчиво меня звали, что пришлось заглянуть на огонек. Ну, и на что ты рассчитываешь? Что Таара восхитится твоей жертвенностью и нашлет на Штормхолд благодать и радугу?
– Это не твое дело, – холодно откликнулась принцесса. – Мой долг перед Штормхолдом – ритуал. Я должна выполнить его. Если не уйдешь – погибнешь.
– Боги, Катарина! Твой отец использует тебя, чтобы выправить себе репутацию! Ритуал с фрейлинами Таары давно не действует!
– И с чего это я должна тебе верить? Мой жених бросил меня из-за тебя!
– Да, какое совпадение. Меня он тоже бросил… из-за меня. Ладно, я не надеялась, что будет просто. Итак, слушай, что я скажу.
– Мне не интересно…
– Заткнись. Никакого ритуала нет. Твой отец врет всем, чтобы его не повесили за то, что он проворонил Даркхолда. Даркхолд – не темный маг, а темный бог, вернувшийся из другого мира. И ему плевать на говорящую корону Штормхолда. А твой папаша настолько ценит собственную задницу, что откопал древнюю легенду и усиленно использует ее на собственное благо. Только вот в чем правда: Таара не примет жертву, потому что я – ее новое воплощение и мне не сдалась бывшая моего… э-э-э… бывшего, таскающаяся хвостиком сквозь стены.
Я умолкла, переводя дух, тирада получилась длинная. Катарина как-то странно побледнела, пошатнулась и попыталась было схватиться за спинку стула, но, промахнувшись, села прямо на пол. Полы шикарного черного платья взметнулись, и от ветра пламя в камине суматошно заплясало.
– Э, принцесса, ты чего! Не надо падать в обморок, нам еще лететь.
– К-к-куда лететь? – тоненьким и очень тихим голосом пролепетала она.
– Ну… честно говоря, не знаю. Пока что к Кейману, а там Арен Уотерторн переправит тебя в безопасное место.
– Арен Уотерторн?
– Ты что, собираешься повторять все, что я скажу?! Давай, поднимайся, черт возьми, и полетели, поговорим, когда окажемся подальше от дворца.
– Полетели?…
Я чуть рядом не села. У нее что, давление подскочило? Или сахар упал? Кофеина бы ей литр, да мятными конфетками заесть – долетит на реактивной тяге. Но ни того, ни другого у меня не было, в сумку влезла только колба. Поэтому я наклонилась и встряхнула принцессу за плечи, поймав абсолютно пустой взгляд.
– Катарина! Очнись! Ты умрешь, если не уйдешь со мной!
– Но ты… ты…
– Да. Я – Таара. И, к твоему сведению, чтобы ритуал сработал, ты должна сгореть в пламени хаоса. А его могут вызвать только два существа во всех мирах. Я не собираюсь этим заниматься, Сайлер это знает. Он всегда знал, что такое Деллин Шторм, и не питает иллюзий на предмет того, что я приму жертву и все станет хорошо. Ему нужна народная поддержка, и ради нее он жертвует тобой.
– Нет, папа не может, он так страдал…
– О, не сомневаюсь, – саркастически пробурчала я. – Так страдал, так страдал, три дня не ел, два – не пил, еще неделю потом в туалете не был.
– Я тебе не верю…
Принцесса помотала головой, будто думала, что я – глюк и от этого нехитрого жеста исчезну.
– Ты не можешь быть Таарой…
– Ладно. Подождем.
В комнате были только стол со стулом, небольшой стеллаж и камин, но раз уж Катарина сидела на полу, я решила на всякий случай поберечь божественные почки и занять стул. Время текло мучительно медленно, и я невольно размышляла, каково было Катарине сидеть здесь в ожидании адской смерти. А ведь она всерьез отдавала себя в жертву. По глупости? Или слепой вере в то, что королевству это нужно?
В какой-то момент ее даже стало жалко. Ровно до тех пор, пока Катарина снова не открыла рот:
– Чего мы ждем?
– Полетели?
– Я не уйду, я не могу, Деллин. Ты не понимаешь. Я должна это сделать, это долг…
– Ты легенду читала?
– Читала. – Катарина вздохнула.
– Про пламя хаоса знаешь?
Только сейчас в глазах, кстати даже красивых, промелькнул страх.
– Знаю.
– Вот и ждем. Если ты права, то Таара появится, сожжет тебя и закусит мной. Если права я, то появится…
Словно по заказу из тонкой щелки под дверь потянулись струйки дыма. Катарина вскочила, инстинктивно вжавшись в противоположную стену.
– Ну вот. Как-то это не очень похоже на пламя хаоса. Я, конечно, плохо помню те времена, но запаха шашлыка точно не было. Думай, Катарина. Твой отец тебя предал. И тебя, и Штормхолд, и бога, который был его другом. Если сейчас не уйдешь – умрешь. Ты можешь принести куда больше пользы королевству живой!
– Докажи! – твердо потребовала Катарина. – Докажи, что ты не врешь!
Комната медленно, но верно наполнялась дымом. За дверью, в темноте башенной лестницы, уже можно было различить огонь.
– Докажу. Но только снаружи. Времени нет.
Я закашлялась, то ли от непривычки, то ли от того, что дыма уже было слишком много даже для той, кому и дышать-то не требовалось. Протянула руку Катарине.
– Идем. Я докажу, как только мы выберемся отсюда.
– Но дверь…
– Через окно.
Принцесса испуганно округлила глаза и в который раз замотала головой.
– Я не буду прыгать!
– Конечно не будешь. Ты используешь это.
Я достала из сумки колбу с крыльями. Не стану скрывать, отдавать принцессе, даже на время, любимые крылья было очень непросто. Я два дня уламывала Кеймана найти любые свободные, стащить на время из школы, но он уперся как баран и только посмеивался:
– Зачем тебе вторые крылья? Ты же не вентилятор, лопасти не сделаешь.
Я дулась и бурчала, что ему про вентиляторы знать не положено, но выхода все равно не было. Пришлось пожертвовать крылья Катарине.
– Нет-нет-нет, Деллин, я не умею!
– Знаешь, для девушки, которая так часто говорит «нет», ты слишком бодро собиралась замуж.
– Я не умею летать на них!
– Успокойся. Я умею на своих и буду тебя держать. Нужно будет только чуть помахивать ими. Ты справишься. Поначалу ужасно мотает, но быстро привыкаешь.
– Я…
– Катарина, давай! – рявкнула я, потому что через дверь уже пробилось пламя.
Последние крупицы выдержки принцессы растаяли как магия между пальцев. Она покорно позволила надеть на нее крылья и подошла к окну, дрожа как осиновый лист. Крылья, конечно, ее не слушались, и мне пришлось вылезти на улицу, прямо в сердце грозы, чтобы вытащить ее следом.
Какое счастье, что ее истошный визг совпал с раскатом грома! Катарина мне чуть руку не выдернула, мои крылья напряглись, удерживая нас в воздухе.
– Расправь!
Мы чертовски вовремя смотались: в окне можно было увидеть, как дымом затянуло всю комнату, а огонь начал стремительно пожирать нехитрую мебель.
– Вот уж мнение у них обо мне, – сквозь зубы процедила я. – Дешевые спецэффекты и деревянный стул вместо дров.
Крупицы огня согрели нас с принцессой, а вот никакой магии, отводящей воду, у нас не было. Дождь заливал глаза, волосы мгновенно повисли тяжелыми мокрыми сосульками.
– Да хватит уже! – рявкнула я, глядя куда-то вверх. – На дорогу смотреть мешаешь!
Но разве Крост, даже если слышал, хоть когда-то меня слушал? А гроза разыгралась не на шутку. Только ветер чуть стих, и можно было худо-бедно лететь. Я потянула Катарину за собой, но та уперлась и – вот чудо-то! – с удивительной легкостью управилась с крыльями.
– Стой!
– Что?!
– Ты обещала доказательства!
Я обещала. Но, если честно, надеялась, что принцесса забудет. Но на нее первый полет не подействовал так, как на меня, не ослепил восторгом и не подарил легкость. Ее пугали высота и ненадежность магических крыльев, но невыполненное обещание пугало больше. В чем-то я ее понимала: а если все ложь с целью представить Катарину как трусиху, сбежавшую от ритуала в компании с неадекватной темной адепткой?
– Хорошо, – после долгой паузы сказала я.
Кейман не похвалит за то, что я сейчас сделаю. Но он вообще редко говорит «молодец».
На самом деле я боялась не столько того, что не получится, сколько обратной ситуации. Я очень давно не обращалась к этой силе. Все же знание древнего языка, связь с астральными проекциями и духами – проявления сущности Таары, которая всегда жила внутри. А вот хаос и все, что с ним связано… Крост говорил, что магия вернется, но не говорил, когда и как.
Почему бы не начать возвращать ее именно сейчас?
Раньше мне не требовались спецэффекты, возможно не потребовались бы и сейчас, но Катарина ждала наглядного проявления способностей, так что я вскинула руку, сосредотачиваясь на одном из воспоминаний.
Я вижу ее – и горечь внутри все отравляет. Как будто съела горькую терпкую ягоду.
Она идет по коридору, напевая под нос беззаботную песенку, и не видит нас с братом, стоящих в тени. За ней семенит толпа служанок в цветастых платьях. Я морщусь от ужасающей безвкусицы: неужели сложно одеть свиту принцессы гармонично, не превратив в стайку щебечущих попугайчиков? Если бы у меня была свита, она была бы не такой комичной.
– Это она? – спрашиваю я.
– Да. Принцесса. Изабелла, кажется.
– Что он в ней нашел?
Хотя я знаю, что. Она красивая. Веселая. Яркая – рыжие волосы красиво блестят на свету. Наверное, умная, принцесс ведь обучают? А еще усердно молится своему богу и сейчас, должно быть, лопается от гордости от мысли, что он снизошел и благословил ее вниманием.
– Я понимаю, почему он с ней. Одержима своим богом, не доставляет проблем… ей не нужна свобода. Ее не сжигает заживо собственная магия… как тебя.
– Плевать, – холодно откликаюсь я. – Если ему хочется менять смертных каждый десяток лет – мне-то что?
– Я боюсь, Таара, – Акорион невесомо проводит ладонью по моим волосам, – у Кроста хватит сил и наглости сделать ее своей навсегда. Нашей с тобой госпожой… новой богиней.
– Что? – Я вскидываю голову. – Разве можно смертного сделать таким, как мы?
– А разве не ты говорила, что магия многогранна? Что возможно все, стоит только пожелать…
У меня вырывается короткий смешок, и я снова смотрю на принцессу. Через окно ей на лицо попадает солнечный лучик, и девушка щурится, глядя в небо.
Стоит только пожелать…
– Что ж, – я выхожу из тени, и брат не успевает меня остановить.
Хотя скорее – не хочет.
– Возможно действительно все. И я тоже хочу себе свиту.
Увидев меня, принцесса вскрикивает, а девушки позади нее отступают на несколько шагов.
Нет. Не понимаю, что могло увлечь его в ней. Но представляю лицо Кроста, когда он узнает о новой роли своей принцессы, и смеюсь. Неужели он думал, что можно просто так обо мне забыть?
Пышное платье девушки охватывает пламя. Оно почти бесцветное, переливающееся всеми цветами, искрящееся и пугающее. До нее не сразу доходит, но потом замок взрывается от криков.
Я смотрю ей глаза и почти ласково говорю:
– Он не сделает тебя бессмертной. Это сделаю я.
Только вряд ли принцессе это понравится.
Но на самом деле то пламя, что охватило башню, я видела и позже, будучи Деллин. Его остатки пожирали стены школы, когда мы вернулись, чтобы найти гору трупов и подарок брата. Оно навечно поселилось в воспоминаниях Бастиана.
А сейчас охватило башню, стремительно разъедая камень и металл. На фоне черных туч оно невыносимо ярко полыхало посреди бушующего шторма.
– Ого… – Катарина еще сильнее побледнела, хотя, казалось, это было невозможно. – Я только читала о нем…
– Все? Теперь ты полетишь со мной? Или полезешь обратно в окно?
– Полечу. А куда?
– Туда, – уверенно показала я. – Или туда… в общем, куда-то в ту сторону, а там посмотрим. Держись крепко, иначе свалишься. И не забывай использовать крылья, я не смогу тебя тащить. Есть крупицы?
– Нет, у меня забрали браслет…
– Не поздравляй папу с днем рождения.
Тащить на буксире Катарину, следить, чтобы в ее крыльях не закончилась магия, и не сбиваться с курса – задачка та еще. Мне было бы проще, если бы я могла снизиться и выйти из облаков, чтобы посмотреть, далеко ли до дома Кроста, но принцесса не настолько хорошо летела. Пришлось наугад отсчитывать время. Наконец я затормозила:
– Надо снижаться. Ни демона не видно!
Катарина дрожала, не то от холода, не то от страха. В пышном платье, с крыльями, и без того не худенькая принцесса смотрелась уж очень комично. Но, на ее счастье, мне было не до веселья. Медленно мы спустились вниз.
– Слава богам! – выдохнула я.
До дома Кроста оставалось минут пять лету, а город под нами был совершенно пуст. Должно быть, все собрались на площадях, чтобы воочию наблюдать за судьбой принцессы. Ну, хоть развлекутся зрелищем горящей башни. Хотя, конечно, использовать пламя хаоса – рискованная идея. Обращение к темной магии, неподвластной Деллин, дорого далось, и я летела только на морально-волевых. Сейчас приземлюсь у дома и отключусь. Надеюсь, кто-нибудь отнесет меня в постельку… ну, или хотя бы закатит под куст, чтобы дождем не залило.
Оказавшись над садом, мы медленно опустились. Когда я посмотрела на Катарину, то даже испугалась:
– Ты чего такая зеленая? Тебя укачало?
– Никогда больше не прикоснусь к крыльям! – прошипела она сквозь зубы.
– Ваше высочество, – по дорожке к нам спешил Крост.
Мрачный, конечно – договориться с Сайлером все же не удалось, хоть он на это и надеялся.
– Вы припозднились.
– Ее было сложно уговорить. Пришлось… м-м-м…
Черт, ладно, он все равно узнает. Лучше от меня. Может, не так сильно всыплет.
– Принцесса просила доказательств. Так что я подожгла башню пламенем хаоса…
– Молодец.
У меня открылся рот, и через него выпала способность внятно формулировать мысли.
– А-а?
– Я думал, ты хотела оставить свою репутацию чистой и непорочной, но нам на руку некоторое… кхм… устрашение короля и приближенных. Правда, если ты хотела скрыть возвращение, то можешь об этом забыть. Ну а у нас есть фора, чтобы спрятать Катарину.
– Он тебя довел, да? – сочувственно спросила я.
Нет, чтобы Крост одобрил опасное бездумное использование серьезной магии? Сайлер что, решил поклоняться братику?
– Катарина, – Кейман повернулся к принцессе, – вы в порядке?
– Да, магистр. Я… не знаю, как прокомментировать произошедшее и то, что я услышала от Деллин. Поэтому пока скажу лишь, что не готова к разговору. Только спрошу, что вы планируете делать дальше?
– Мы рассчитываем использовать вас, чтобы повлиять на короля. Ваш отец панически боится, что его отстранят от власти. Поэтому ваше такое исчезновение выгодно всем: люди в Штормхолде успокоятся, поверив в легенду, но и король не станет расслабляться, едва узнает, что вы живы. Арен Уотерторн и Бастиан ди Файр предоставят вам убежище…
– Магистр Крост! – перебила его Катарина. – Возьмите меня в школу! Пожалуйста!
– В школу?
– Да! Я… мне нужно учиться! Я ничего не умею! Меня обучали только этикету, истории, искусствам… я освоила воздушную арфу – и это единственная магия, которая от меня требовалась! Я не выживу одна.
– Мы вам поможем, ваше высочество. Вам не придется выживать.
– Мы оба знаем, что вы не сможете содержать меня вечно. Что рано или поздно противостояние с Даркхолдом закончится. И я останусь одна в мире, которому больше не нужна принцесса. Возьмите меня в школу, прошу! Научите… хоть чему-нибудь, магистр.
– Катарина, – Кейман мягко и осторожно взял ее за руку, и я надулась от обиды – меня он так не утешал, – я не могу взять вас в школу. Вам нужно спрятаться, ваша жизнь все еще под угрозой.
Но принцесса была упертой, и в какой-то момент ее упертость мне понравилась. И в самом деле, что принцесса будет делать одна в огромном мире, к которому ее не готовили?
– Я знаю мага! Он сможет изменить меня… сделать непохожей на принцессу! Изменить прическу, лицо… что скажете! Магистр Крост, я не знаю, что такое магия. И раз уж представилась возможность, я хочу ее изучить!
– В школу темных не зачисляют по желанию…
– Деньги?! Деньги не проблема! Я знаю, где достать, я оплачу любые счета! Я договорюсь с лордом Уотерторном, и он оплатит обучение!
– Деньги меня не интересуют. Но в школу попадают только те, кто не способен контролировать магию. В ком она настолько сильна, что причиняет боль. При всем моем уважении к вам, принцесса, ваша магия слаба. Она едва ощущается, воздух на грани света.
– Пожалуйста! – в больших глазах принцессы появились слезы. – Я не хочу быть товаром в торгах с моим отцом! Дайте мне хотя бы шанс защитить себя самой! Неужели нельзя сделать исключение? Я буду учиться! Я солгу, скажу все, что прикажете, сыграю любую роль, только научите!
Я стояла, в который раз за вечер открыв рот. Катарина казалась одновременно и разбитой, и решительной. Совсем недавно ее мутило от полета на крыльях, и вот она уже практически требует взять ее в школу.
Кейман задумчиво смотрел снизу вверх на принцессу, не выпуская ее руки. Откажет? Прикажет? Раскроет правду о себе?
– Что ж, я мог бы попробовать…
Он бросил на меня быстрый взгляд.
– При условии что ты возьмешь над ней опеку.
– Чего? – показалось, я ослышалась.
– Я давно думал, что твою страсть к нарушению правил можно погасить ответственностью. Ты нравилась мне во времена, когда дружила с адепткой Фейн. Принцесса станет отличным стимулом быть осмотрительнее.
– Она же не собачка! – возмутилась я.
– Я согласна! – тут же закивала Катарина как заправская чихуахуа. – Я готова не отходить от Деллин ни на шаг!
– Кейман! – воскликнула я.
Чем только развеселила директора. Ему, похоже, уже нравилась эта идея.
– Что ж, пожалуй, я мог бы сделать для вас, принцесса, исключение. При некоторых условиях. Первое: отныне вы – не принцесса, у вас будет новое имя и не будет никаких титулов. Второе: вы поможете нам призвать к порядку вашего отца и сделаете все, что я попрошу для этого. Третье: вы будете слушать адептку Шторм, не нарушать правила и не влипать в неприятности, потому что любое происшествие привлечет к вам ненужное внимание.
Он строго, как умел, до самого сердца, посмотрел ей в глаза:
– Будет непросто, Катарина. Учеба – это не музицирование и не изнуряющие занятия танцами. Магистры моей школы пробудят всю магию, которая в вас есть. Заставят ее работать на пределе. Вам придется покупать крупицы. Работать. Заводить друзей, которые не будут знать, кто вы. И, возможно, погибнуть. Боюсь, что сейчас школа – опасное место, Катарина. Я не всех своих учеников смог защитить.
– Я все понимаю, магистр. Если вы откликнетесь на мою просьбу, я сделаю все, что скажете.
– Тогда пройдемте в дом. Вам нужно успокоиться, выпить что-то горячее и обсудить со мной дальнейшие шаги. Деллин, а тебе нужно поспать. Пламя хаоса не пройдет бесследно.
Когда мы двинулись по дорожке к дому, я прошипела, надеясь, что Катарина не услышит:
– Ты что творишь?! Я не могу быть ей нянькой! Я за собой-то следить не успеваю!
– Вот и натренируешься. А принцесса нам нужна. Пусть играется, лучше довольная и подконтрольная Катарина, чем непредсказуемая пленница.
– Но я…
– Это не обсуждается. Вы возвращаетесь в школу вместе. И ты берешь над ней опеку. Расскажи все, введи в курс дела, помогай с заданиями и защищай от всяких… наподобие твоего бывшего парня. Их там еще много осталось.
– Что-то меня от Бастиана никто не торопился защищать.
– Видишь? Я учел свои ошибки.
Дом встретил привычной темнотой, но расслабляющим теплом. Я сбросила мокрую куртку вместе с сумкой и направилась к лестнице. Все равно на переговоры с Катариной меня не пустят, а усталость к этому моменту стала нестерпимой.
– Таара… – позвал Крост, когда Катарина скрылась в комнате на первом этаже, которую для нее приготовили.
Яспера, к слову, даже не спустилась встретить своего обожаемого Кроста и узнать, как все прошло. Хотя наверняка она видела нас из окна.
– Ты же не сожгла весь дворец?
– Нет, – улыбнулась я. – Только башню. Пламя потухнет само собой, у меня бы не хватило сил на гигантский погребальный костер для королевского дворца.
– Хорошо. Поспи. Завтра длинный день.
– Еще один в череде многих. Знаешь… я тут кое-что подумала… хотела тебе сказать, что мне жаль Изабеллу.
– Изабеллу? – Крост удивленно поднял брови.
– Ту принцессу…
– Я помню, кто такая Изабелла. Тебе жаль только ее?
С трудом заставив себя равнодушно пожать плечами, я ответила:
– Я не помню других.
Несколько секунд Крост всматривался в мое лицо, словно решая, можно ли верить.
– Спокойной ночи, детка. Не думай об Изабелле. Это было давно.
Изабелла… рыжая принцесса. Лианелла – яркая блондинка. Айше – жгучая брюнетка с огромными фиолетовыми глазами. Эстер – блондинка, обожавшая фехтование и прикидывающаяся парнем, чтобы соревноваться на городских ярмарках.
Порой мне снится, как они стоят рядом. А иногда кажется, что однажды призрачные принцессы вернутся…