Я шла по коридору школы. Он казался непривычно просторным, широким, словно пока меня не было, какой-то могущественный маг раздвинул стены с помощью пространственных заклинаний.
Но, разумеется, никто не стал бы двигать тут стены.
Просто после тесной палаты лазарета все теперь выглядело огромным.
Лазарет…
Я провалялась там целый месяц. Месяц! Не помню, чтобы хоть раз в своей жизни так долго болела. Мама говорила, что я росла на редкость крепким ребенком. А когда после маминой смерти я попала под опеку милейшей тети Гресильды, о хворях и вовсе пришлось забыть.
Какая уж тут простуда, если двухэтажный особняк не убран, продукты не куплены, голодный сир Татрак ревет как раненый буйвол, не получив минута в минуту свою миску похлебки, а его драгоценная супруга Гресильда гудит над ухом злющей осой. Вот и приходилось крутиться, махнув на себя рукой.
Но на этот раз все было иначе. Оно и понятно: повреждения от магических ударов – это вам не простуда, не проходят сами по себе, быстро и бесследно. Волнами накатывала странная слабость. Есть, пить и двигаться не хотелось. Единственное, чего хотелось – спать.
Первые дни я вообще все время спала. А проснувшись, обнаруживала на стуле у кровати то Филаю, то Рилана, то обоих вместе. Немного поговорив с ними, с облегчением закрывала глаза.
…И вновь оказывалась в длинном коридоре подземелья. Колыхалась вокруг темнота, разреженная тусклыми точками светлячков, проплывали мимо старые каменные стены. Гулко раздавались шаги, меня чуть покачивало в кольце больших теплых рук. Под щекой, прижатой к широкой груди, громко билось сердце… И казалось, что умирать не так уж и страшно.
К концу недели мне стало легче. Я уже не валялась в забытьи и даже пыталась заняться чем-то полезным. Филая притащила все нужные учебники и сама забегала, когда выдавалась свободная минутка. Только вот эти свободные минутки со временем выпадали все реже. Учебная программа набирала обороты, заданий становилось все больше, а ведь впереди еще курсовая!
Но, как назло, учеба почти не лезла в голову…
Потому что я ждала…
Постоянно смотрела на вход, обмирая от сладкого ужаса и предвкушения встречи. Казалось, дверь вот-вот распахнется, и в палату шагнет он. Суровый ректор. Сильнейший темный маг королевства. Потрясающе красивый мужчина. Тот, кто спас меня в том подвале, нес на руках до лазарета, разогнал растерявшихся лекарей и буквально вырвал меня из лап смерти. Магистр Линард…
При каждом стуке в дверь сердце подпрыгивало, обрывалось и колотилось, как ненормальное. Я судорожно вздыхала, пытаясь принять спокойный вид, выдавливала приглашающее «Да…» Дверь открывалась, и…
И появлялись или все те же Филая с Риланом, или лекарь с отварами. Он обеспокоенно хмурился, трогал мой пылающий лоб и бормотал что-то про лихорадку.
Мелькали дни один за другим, складываясь в недели. И в какой-то момент я отчетливо поняла: он не придет.
С чего я вообще взяла, что хоть сколько-то ему важна? Глупость ведь. Он и не собирался выделять меня из других студентов. Просто обстоятельства так складывались: то я бросалась под его магическую повозку, то попадала в передряги, вот и приходилось меня спасать. А на самом деле ему совершенно все равно, я или другая.
А то, что было в подвале… Может, ничего и не было. Вдруг мне померещился тот жаркий всполох в глубине синих глаз, когда я приоткрыла губы и потянулась к его губам…
– Аллиона! – Знакомый голос вырвал меня из раздумий.
Я остановилась посреди коридора и удивленно оглянулась. Так и есть, Селеста Эльтид. За то время, что мы не виделись, она ни капли не изменилась: все та же смазливая блондинка, у которой чуть ли не на лбу написано: «стерва».
Вот только сейчас она назвала меня по имени. Очень странно. До этого я была для нее «крысой» или «эй, ты».
Что еще за перемены?
– Думаю, нам надо поговорить, – пробормотала Селеста.
Было видно, что эти слова даются ей нелегко. Она словно через силу выдавливала их из себя.
– О чем? – сразу насторожилась я.
Из разговоров с Селестой еще ни разу не вышло ничего хорошего. И вряд ли, пока я лежала в лазарете, она изменилась.
– Мне кажется, мы неправильно начали, – вздохнула Селеста.
Вообще-то я ничего и не начинала. Это она принялась меня травить сразу, как увидела. Сперва потому, что у благородных богатеньких студентов было принято так относиться к неблагородным «крысам». Потом она вбила себе в голову, что я – главная угроза ее планам выйти замуж за Рилана. Сколько ни пыталась объяснить ей, что мы с Риланом просто друзья, все было зря.
– Думаю, нам следовало бы подружиться, – упорно продолжала Селеста.
– Подружиться? – ошарашенно моргнула я.
Несколько секунд просто молчала, не в силах понять, как вообще на это реагировать. Но потом все-таки рассмеялась:
– С каких это пор благородное семейство Эльтидов дружит с крысами?
– Ой, перестань придуриваться! Не знаю, зачем тебе надо было прикидываться нищенкой, но все уже обо всем давно догадались.
Все… догадались?
Сердце ухнуло куда-то вниз, а пальцы похолодели.
Магистр Линард говорил: если хоть кто-то узнает, что с моим происхождением все не так просто и мои папа и мама – не мои настоящие родители, я окажусь в опасности… И вот теперь это случилось.
– Догадались о чем? – непослушными губами проговорила я.
– Наш ректор – твой родственник. Дядюшка. Или что-то в этом роде.
– Что?! Да с чего вы взяли?!
Сказать, что я обалдела, – ничего не сказать.
Дядюшка…
– Не делай из нас идиотов, – Селеста закатила глаза. – Во-первых, он спас тебя от смерти.
– Потому что он ректор, а я студентка…
– Ага, ректор. Достаточно было просто отдать тебя лекарям. И все. А он, между прочим, рисковал собой. Темный маг, который вздумал заняться целительством… Такое не каждый день случается. А во-вторых, он твой официальный опекун…
Да он стал опекуном, чтобы не дать Гресильде навсегда забрать меня из школы домой!
– …Что тут еще можно подумать? Разумеется, ты его родственница.
Я слушала Селесту и только глотала воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
– Может быть, незаконнорожденная дочь? – задумчиво протянула она и окинула меня оценивающим взглядом. – А что, ты похожа на бастарда.
– С ума сошла?
Дочь! Придумают же такое. Может, сразу внучка?
– Ну а как еще все объяснить? Не запал же он на тебя.
Наверное, мне следовало бы промолчать, но то, что Селеста ни капли не сомневалась в своем дурацком «не запал», ужасно задело.
– И почему же ты так в этом уверена?
– Ой, не смеши меня… – отмахнулась она. – Ну же, признавайся, что вас связывает? Он твой дядюшка?
– Он мой ректор, так же, как и твой, – отрезала я. – Дружба отменяется, можешь снова звать меня крысой, презирать и делать пакости. Тебе ничего за это не будет, а мне спокойнее жить.
Я развернулась и медленно зашагала прочь, пытаясь вспомнить, что вообще я делала в этом коридоре и куда шла. Разговор с Селестой совершенно выбил меня из колеи.
Ах да, взять расписание на завтра, чтобы подготовиться к занятиям. И быстро юркнуть в свою комнату.
Теперь мне казалось, что все встречные студенты смотрят на меня с тем же нездоровым интересом, что и Селеста, и гадают, кто я такая.
Племянница ректора! Его незаконнорожденная дочь! Какие еще нелепые версии они придумали?
Ох, как же это некстати…