Удерживаться на орбите оказалось сложно, но Лукия и не ожидала иного. Корабль не был предназначен для подобной миссии, он уже работал на пределе своих возможностей – и справлялся неплохо. Да, капитану приходилось постоянно корректировать курс и следить за тем, чтобы расстояние между «Короной» и «Данте» не увеличилось, ведь тогда тросы бы не справились. Но Лукия не сомневалась в том, что все получится, а если надо, корабль выдержит и повторный спуск.
Она не отказалась бы постоянно поддерживать контакт с теми, кто отправился на планету, однако это оказалось слишком сложно: волны энергии, проходившей по Шидонаю, сбивали любой сигнал. В одном из тросов был проложен специальный кабель, тоже работающий на связь, однако использовать его полагалось лишь в крайнем случае, так что Лукия даже надеялась, что сигнал с него не поступит.
Не сложилось, вызов все-таки пошел. Связь работала отвратительно, слова терялись в оглушительных помехах, и все равно Лукия смогла узнать голос Альды. Впрочем, распознать голос женщины, путешествовавшей в компании двух мужчин, было не так уж сложно.
– Капитан, у нас тут трудности…
– Докладывайте, – велела Лукия.
– Мы нашли колонию, даже получили образцы… Пытается пробраться внутрь… На поверхности «Данте»…
– Полученные образцы пытаются пробраться внутрь? – терпеливо уточнила капитан.
– Нет! Вся колония… Большая… Почти всю капсулу… Не можем скинуть!
– Поняла вас, Мазарин. Оставайтесь на связи.
Они готовились ко многим проблемам на этой миссии, однако любая подготовка была условной. Они находились на планете-бродяге, уже вплывшей на территорию пустоты. Какой предсказуемости вообще можно ожидать в таких условиях?
Лукия прекрасно понимала: как только колония доберется до салона, пути назад уже не будет. Даже если люди в капсуле останутся живы, спасти их не получится, судьба Рафаля Строма служила тому лучшим подтверждением. Поэтому вытаскивать их нужно срочно, прямо сейчас.
Она тут же связалась с грузовым отделением, из которого и тянулись тросы. За их работу отвечал Кай Ателлир, действительно оказавшийся отличным механиком. Сестра оставалась рядом с ним, просто потому что так ей больше нравилось, а Лукия в присутствии хилера не нуждалась. Делия тоже находилась с ними, прилежно выполняя роль подстраховки.
Связь внутри корабля работала безупречно, после шипящих помех газового гиганта это не могло не радовать.
– Ателлир, в каком состоянии подъемник? – спросила Лукия.
– Почти в идеальном, – отозвался Кай. – Поврежден только один трос, да и то не критично, будет работать.
– Мы сможем поднять капсулу прямо сейчас? Максимально быстро?
– Да, можем… А что случилось?
– Мазарин доложила, что они получили образцы, но колония облепила капсулу снаружи. Сами они избавиться от существ не могут. Необходимо вывезти их туда, где мы сможем оказать содействие.
– Понял, капитан, максима…
Голос Кая резко оборвался – судя по звуку, хилера бесцеремонно оттолкнулись от микрофона. Долго гадать о причинах не пришлось, вместо него зазвучал голос Делии Этерион.
– Никакого подъема не будет, капитан. Вы прекрасно понимаете, что от этого станет не лучше, а хуже. Мы имеем дело с формой жизни, которая наиболее уязвима как раз в привычной среде. Любое изменение приведет к эволюции.
– Это не единственный вариант. Мы перемещаем колонию не на обитаемую планету, а в космос.
– После того, что творится внизу, космос для этих созданий – курорт.
– Цель не только в перемещении. Цель в уничтожении.
– Каким это образом? Телекинезом я их не сброшу, пока не увижу. А когда увижу, может быть поздно – для меня, не для них, они выживут в любом случае. Реакция на кровь хилеров непредсказуема.
– Ваше содействие не требуется, Этерион. Подъемный механизм работает как надо, его будет достаточно.
– Не будет. При попытке поднять сюда капсулу до того, как они найдут способ ее очистить, я ее просто уроню на Шидонай. Случайно, разумеется.
Лукия понимала, что злиться нельзя, это недопустимо при любом раскладе. Но отголоски злости уже мелькали в душе.
– Правильно ли я понимаю, Этерион: вы отказываетесь выполнять чуть ли не первое поручение, данное вам?
– Еще и срываю поручения, данные другим, – невозмутимо подтвердила Делия. – Но отозвать за это помилование или даже сделать мне официальное замечание вы не сможете. Это вы принимаете сентиментальное решение, я действую по протоколу безопасности.
Неприятно было признавать это, но Делия оказалась права. Для Лукии желание спасти команду стало естественным, и даже Ателлиры, ни к кому не испытывающие особой привязанности, мгновенно поддержали ее. Потому что это одна из основ: экипажу можно доверять, никто никого не бросает…
Но для Делии все было иначе, ее слова не следовало воспринимать как пустую угрозу. Она действительно готова была сбросить капсулу вниз, а спецкорпус еще и поблагодарил бы ее за это!
Лукия предприняла последнюю попытку вразумить ее:
– Вы понимаете, что обрекаете на смерть родную дочь, Этерион?
– Я понимаю, что нет у меня никакой дочери, есть сомнительное использование биологического материала, отнятого у меня силой. Но дело не в ней – я помогу ей и остальным, когда это будет допустимо. Сначала им придется постараться самим.
– Вы считаете, что это возможно?
– Там три солдата высшего уровня, капитан. Жить захотят – справятся, – рассудила Делия.
– А если нет?
– Если нет, значит, они просто были недостаточно сильны для миссии, которую сами и придумали.
Телила просила его ничего не делать, просто подождать, чтобы не спугнуть Феликса. И Стерлинг уважал ее мнение – но это не значит, что он всегда готов был подчиняться ее решениям. Сейчас ожидание казалось не лучшим вариантом: телекинетик все чаще нервничал, причем настолько сильно, что не мог этого скрыть.
Да и понятно, почему! Он подставился. Уже то наказание, которое он выбрал для Кигана изначально, было достаточным основанием для трибунала. А уж попытка убийства… Естественно, он будет все отрицать, однако он сделал такое при свидетеле. Он достаточно умен, чтобы понимать: тут уже и высший номер может не спасти.
Вопрос лишь в том, какую реакцию он предпочтет. Феликс может затаиться, стать образцовым офицером, показать, что он полезен флоту. Или он может пойти на отчаянный шаг, уничтожить всех свидетелей своих нарушений, включая Телилу, а потом списать это на пиратов, последних мятежников или еще кого-нибудь. Неспокойные времена поощряют преступления! То, что Феликс нервничал, лишь демонстрировало, что финальное решение он и сам пока не принял.
Поэтому Стерлинг сосредоточился уже не на поиске компаний, причастных к восстанию на Марсе. Он внимательно следил за новостями, поступавшими со стороны Общего Правительства, и знал, что это больше не нужно: Валентин Вернон назвал их все. Комиссию не отозвали с Марса и ее задание не отменили: для грядущего суда требовалось как можно больше доказательств.
Но эти доказательства не влияли на исход событий, они были скорее юридической возней. Стерлинг с удивлением обнаружил, что ему не хочется тратить на такое время. Не для того он сам рискнул жизнью на Марсе и успел проститься с людьми, которых считал друзьями, чтобы адвокатам Общего Правительства жизнь упрощать!
Он сделал своей целью Феликса Рита. Стерлинг не планировал довольствоваться общими данными, он не сомневался, что Телила и другие представители флота уже не раз все это изучили. Киборг хотел воспользоваться преимуществами Марса.
Красная планета отвечала не только за собственные забавы, но и за львиную долю развлечений Земли. Именно на Марсе располагались штаб-квартиры многих социальных каналов – грандиозных интерактивных сетей, где любой пользователь мог завести свою страничку и размещать что угодно.
Сам Стерлинг никогда такими ресурсами не пользовался, считая их напрасной тратой времени. Но он даже не сомневался, что у пижона вроде Феликса есть профиль хотя бы на одном таком канале, а скорее всего – на всех сразу.
Офицерам спецкорпуса это не возбранялось. Нельзя было писать о миссиях или своем номере в иерархии, но само существование людей со специальными способностями не было тайной для широкой общественности. Выставленная напоказ роскошная жизнь таких, как Феликс, порой даже поощрялась – чтобы родители не боялись отдавать на обучение детей, прошедших тестирование.
Так что там Феликс был идеальным: улыбчивым, богатым, успевающим все и сразу. Это тоже наверняка известно флоту. Поэтому Стерлинг направился в медиацентр, принадлежащий сразу нескольким таким каналам, там уровень доступа был куда выше, чем даже у военных специалистов.
Центр, конечно же, опустел – он примкнул к череде печальных высоток, окровавленных изнутри и надолго покинутых людьми. Но на дверях стояла пометка, указывавшая, что здание проверили и ловушек не нашли. После недавних событий Стерлинг не спешил этому верить, однако все равно решил рискнуть.
Он подключился напрямую к компьютеру, так, как способен только киборг. Система попыталась его остановить, но он ее с легкостью обошел, новое программное обеспечение работало отлично. Очень скоро он получил такой же доступ к страницам Феликса, какой был у самого телекинетика.
Это не ограничивалось общедоступными записями – но в том ведь и смысл! Стерлинг получил возможность просмотреть закрытые папки с фотографиями, личную переписку, съемку с друзьями.
Хотелось сразу найти нечто такое, что поможет отправить Феликса за решетку прямиком с Марса, однако прорыва не было – как и следовало ожидать. Телекинетик был наглецом, а не дураком. В закрытых файлах он оставлял чуть больше, зная, что частные корпорации неплохо берегут тайны своих клиентов. Но он явно держал в уме, что любую компьютерную сеть можно вскрыть, он лишний раз не подставлялся.
За несколько часов работы Стерлинг нашел лишь указания на пару-тройку мелких правонарушений. Но по сравнению с тем, что позволяли себе порой члены экипажа «Северной короны», Феликс был просто ангелом! И не так важно, что у них мотивом становилось желание помочь, а у него – развлечься. Закон есть закон, телекинетик всегда знал, где остановиться.
Похоже, Телила была права, нет смысла соваться к нему… Она-то знала, что говорила, она явно выполняет это задание не первый месяц! Может, не первый год.
Мысли о Телиле отозвались в душе легким чувством вины. Стерлинг вынужден был признать: он действует за ее спиной. Если бы он и правда нашел что-то против Феликса здесь, это наверняка сказалось бы на ее карьере. Так что, может, оно и к лучшему?..
Ее образ был тесно связан со всем, что она говорила, всеми заданиями, которые они выполнили вместе уже на Марсе. Это было скорее эмоциональным моментом, Стерлинг не ожидал, что воспоминания как-то помогут.
А сложилось иначе: вспоминая Телилу, он вспомнил и то, что она говорила о семействе Парти, об их компании, о визитах на Марс… О том, что наследницей там была Цивана Парти, которая якобы часто моталась на Красную планету.
Сначала Стерлинг даже не понял, при чем тут она. Цивана была лишь одним из имен, связанных с расследованием, и к Феликсу не имела никакого отношения – на первый взгляд. Однако, взломав страницы телекинетика, первым взглядом киборг был не ограничен. Стерлинг наконец сообразил, что к чему.
Цивана и Феликс были знакомы, без вариантов. Они это не афишировали, но на некоторых фото с дорогих закрытых приемов они нередко оказывались на заднем плане беседующими о чем-то. А о чем может говорить самовлюбленный телекинетик с девушкой, которая с ранних лет интересуется наукой? Уже то, что Цивана появлялась на этих вечеринках, было показательно. У нее самой страниц в общих каналах не было, она утруждала себя публичностью лишь по необходимости.
Нет, конечно, можно было предположить, что они – несчастные влюбленные, разделенные суровым правительством и прочими неприятными людьми. Однако ни на одном фото они не смотрелись парой. Они не касались друг друга, не улыбались друг другу. Во время бесед с Циваной Феликс выглядел куда более серьезным, чем на марсианской миссии. И продолжалось это не один месяц – они общались годами!
Стерлинг пошел дальше, он проверил ближайший круг общения их обоих. Там тоже хватало интересного: когда Феликс долго не виделся с Циваной напрямую, он пересекался с кем-то из ее подруг, причем не богатых тусовщиц, а таких же серьезных представительниц бизнеса, как она сама.
Это делало ситуацию намного сложнее, чем они ожидали. Они-то думали, что любые проблемы с Феликсом связаны с его личными предпочтениями! Избалованность, наглость – как будто он единственный первый номер, поддавшийся такому… Но заговор – это совсем другое дело.
Хотя одно не исключало другое, а, скорее, порождало его. Возможно, Феликс и правда устал от правил и запретов. Он многим пресытился, и удовольствие ему было способно доставить лишь то, что флот никогда бы не разрешил.
Телекинетик прекрасно знал, что никто не даст ему уйти в отставку. Его грандиозный дар был не только преимуществом, но и недостатком. За такую силу многое прощали, но ее никогда не упустили бы из виду. Если бы Феликс попытался настаивать на увольнении, да еще и в таком юном возрасте, он бы быстро узнал, что случилось с Виридианой Тассин, даже не интересуясь этим вопросом.
Так что он не осмелился бы дергаться. Другое дело, если бы ему стало известно о грядущем грандиозном восстании, способном пошатнуть власть флота. Оно сулило ему немало возможностей, и он решил примкнуть к опасному плану.
Это многое меняло, придавая нынешней нервозности телекинетика совершенно иной смысл. Они-то думали, что Феликс переживает, потому что подставился! И он действительно подставился – только не здесь и куда раньше. Ему, как и Стерлингу, стало известно, что его хозяева под ударом. Теперь он отчаянно пытается разобраться: бежать прямо сейчас, подтверждая свою вину, или выждать, понадеяться на удачу?
Он не слишком терпелив, он, скорее всего, предпочтет бегство – и станет еще одной крупной проблемой флота. За ним нельзя наблюдать со стороны, его нужно задержать, немедленно!
Все это Стерлинг планировал сообщить Телиле. Он не сомневался, что она поверит ему, но на всякий случай скопировал на внутренний диск все данные – как доказательство на суде. Для задержания этого хватит!
Он даже успел покинуть зал, спустился на первый этаж… Но дверь так и не миновал. Потому что на пути к этой двери теперь стоял Феликс Рит собственной персоной.
Он не улыбался и не делал вид, что попал сюда случайно. Должно быть, ему сообщили, где Стерлинг – и он сделал правильный вывод. Ну а киборг, сам того не желая, этот вывод только что подтвердил, шарахнувшись от Феликса, как от того самого существа, что дремало нынче в недрах Марса.
Похоже, Стерлинг только что помог телекинетику принять финальное решение…
Бенни велели ждать. Официально ее миссия продолжалась: Виндар поручил ей охранять Тео. Но они оба знали, что охрана ему больше не требуется, их всех подняли на борт одного из кораблей, принадлежащих Черной Армаде.
Корабль пока завис в небе Земли, дожидаясь нового приказа. Иарлайт все еще не был найден, равно как и предатели из числа легионеров, это и стало причиной задержки. Бенни хотела помочь, ее сжигало чувство вины: она же была рядом с Иарлайтом, когда все началось, как она могла его упустить?!
Но ответа не было, и никто пока не представлял, куда делся киборг. Или, может, Бенни просто не раскрывали правду, считая, что телекинетик только будет путаться под ногами. Виндар ведь на корабле не задержался, он улетел куда-то, так что на борту с Тео осталась только Бенни – и команда солдат, разумеется.
Она ожидала, что это тоже окажутся телекинетики, Черная Армада славилась в первую очередь ими. Однако миссию на Земле признали не слишком опасной, сюда направили в основном обычных людей. Решение адмирала оказалось верным, они справились без потерь. И все же Бенни предпочла бы видеть рядом с собой обладателей специальных способностей: им она могла бы перепоручить присмотр за Тео, а сама занялась бы поисками Иарлайта!
Но солдаты помогать ей не рвались, похоже, Тео их напрягал. Они даже не задержались в большом зале, который использовали для хранения мобильной платформы. Так что Бенни осталась наедине с Тео – и с беспокойством, сжигавшим ее изнутри. Она не верила, что Иарлайт погиб, он просто не мог! Но в душу уже прокрадывались, жалили тревожные мысли: что же она будет делать, если он действительно умер в нескольких шагах от нее?
Чтобы отвлечься от нарастающего страха, Бенни повернулась к своему молчаливому спутнику:
– Ты ведь на самом деле ничего не понимаешь, не так ли? Я все это придумала?
Единственный глаз Тео смотрел на нее, не моргая. Можно было приписать ему понимание или сочувствие, однако Бенни признавала: он сосредоточился на ней, потому что других источников звука поблизости не было.
– Конечно, придумала… Насколько я поняла, ты в таком состоянии очень много лет. Даже если бы оно было уникально и телепаты не смогли его распознать, уж своему брату ты сказал бы!
Она говорила с ним, просто чтобы разрушить тишину. Однако когда слова прозвучали, Бенни вдруг поняла кое-что важное, будто и правда беседовала с Тео.
– Нет… Нет, ты бы не сказал! Наоборот, он стал бы последним человеком, которому ты позволил бы узнать об этом! Ты ведь любил своего брата… Я не знаю все подробности, нам рассказали лишь часть истории. Но, если я правильно понимаю, ты стал таким, пожертвовав собой ради него. Ты бы не хотел, чтобы он узнал, насколько сильно ты страдаешь. Ты бы не позволил ему… Ты бы защитил его, потому что так поступают с любимыми – их берегут до самого конца…
И снова ничего. Ни медленно опущенного века, заменяющего кивок, ни осмысленного взгляда. Только немое безразличие того, кто давно далек от этого мира.
Однако собственная теория уже прицепилась к Бенни навязчивым призраком. Это ведь может быть правдой… Но если так, насколько чудовищная получилась жизнь! Не жизнь даже, а существование в останках собственного тела, в одиночестве, которое нарушается лишь очередным экспериментом, связанным с попыткой убить.
Бенни уже пожалела, что начала думать об этом, она попыталась отстраниться от собственной теории. У нее даже почти получилось, а потом ее за один миг накрыла ледяная волна страха. И это было не сочувствие несчастному Тео, не ужас от его участи, которая никому, кроме него, не могла навредить. Бенни испытывала испуг зверя, который уже знает, что хищник рядом, хотя и не видит его.
Это было похоже на то, что она чувствовала раньше, еще на подводной базе – когда Тео якобы предупредил ее. Видимо, он делал это снова… Бенни понимала, что она на корабле союзников, она в безопасности, и все равно предпочла поверить. Она собрала все свои силы, закрыв себя и Тео энергетическим барьером.
Как оказалось, вовремя, потому что в следующую секунду в этот барьер врезался, распускаясь огненным цветком, термозаряд средней мощности. Такого было бы достаточно, чтобы испепелить телекинетика за считаные секунды – да не сложилось.
– Надо же! – донеслось со стороны входа. – Кто бы мог подумать, что у этого ребенка неплохая интуиция! Или мы с тобой прокололись на старости лет?
Двери в зал были открыты с самого начала – просто потому, что не возникало необходимости их закрывать и уж тем более запирать. В коридоре работала автоматическая система освещения, которая реагировала на движение. Бенни знала: как только кто-то приблизится к залу, свет предупредит ее заранее.
Но это в нормальных условиях. Если же кому-то хотелось остаться незамеченным, систему не так сложно было сломать.
Именно этого и добились легионеры, появившиеся из темноты. Не четверо, двое – но двое сильнейших, Вира и Омелиан. В какой-то момент Бенни ожидала, что сейчас появятся и солдаты Черной Армады, скажут, что они тоже продались, что и она должна сдаться…
Однако солдат не было даже поблизости, и уже это намекало на их печальную участь. Бенни подозревала, что стоило ей снять барьер – и она скоро почувствовала бы распространяющийся по воздуху запах крови. Но она не собиралась подтверждать свои догадки такой ценой.
То, что корабль оставался в небе, не двигался с места и не выл сигналом тревоги, ничего не значило. Даже одного сильного легионера было достаточно для зачистки, а сюда явились двое.
Получается, они затеяли диверсию… Похищение Иарлайта было отвлекающим маневром – а может, и еще что-то, Бенни не бралась сказать наверняка. Она лишь видела, что легионеры готовы идти до конца. Да и что им оставалось? Руководство их не простит, чтобы выжить, им требовались могущественные покровители. Ну а такие покровители, в свою очередь, не обращали внимания на былые заслуги, только на то, может им быть полезен человек или нет. Так что Тео для многих стал главным козырем в этой игре.
На пути к этому козырю осталась только Бенни. Вира, которая и обращалась к ней, изо всех сил старалась казаться насмешливой, но чувствовалось, что она взбешена. Она и Омелиан явно надеялись завершить все быстро, они ведь тоже в опасности: как только другие корабли заметят, что команда этого не выходит на связь, сюда прибудет сила, с которой даже двум легионерам среднего уровня не справиться.
Это вроде как должно было поддержать Бенни, однако до спокойствия ей оказалось далеко. Она видела, что легионеры прекрасно вооружены, знала, что сил им тоже не занимать. А выдержка телекинетика измеряется не временем, тут важнее энергия, которую приходится использовать для обороны. Чем активнее они будут атаковать, тем сложнее Бенни станет удерживать барьер.
Но это все, что ей оставалось. Напасть на них она не могла, как и позволить себе иной вид обороны. Их ведь двое, и пока один будет отвлекать Бенни, второй вполне может забрать Тео. Так что уберечь его она могла лишь барьером… Вопрос только в том, сколько это будет получаться.
Легионеры тоже знали, что ожидание не в их интересах. Вира выпустила в сторону телекинетика несколько скоростных гранат, разорвавшихся одна за другой. Навредить Тео они определенно не боялись, знали, что он выживет при любом раскладе.
Череда взрывов слилась в один, огненной волной прошедший по залу. Жар поднялся такой, что оставил черный след на стенах и потолке, взвыла пожарная сирена, но Омелиан, поморщившись, избавился от ближайшего динамика одним метким выстрелом.
Бенни удержала блок, однако руки обожгло неприятным жаром, граничащим с болью ожога, а сила взрыва чуть сдвинула телекинетика назад. И все же барьер сохранился, и чувствовалось, что легионеры этому совсем не рады.
Омелиан подошел вплотную к Бенни – так, что его и девушку теперь разделяла лишь тонкая стена энергии. Это напрягало, но изменить телекинетик пока ничего не могла. Поток энергии лучше поддерживать неизменным, любой новый прием – это всегда риск… Проще говоря, ей нужно было делать то, что начала, даже если под взглядом легионера страшно до тошноты, до дрожи.
Она предполагала, что Омелиан сейчас что-нибудь скажет, ведь он выглядел совершенно спокойным, почти доброжелательным. Но нет, у него оказались иные планы: все с тем же умиротворенным выражением лица он размахнулся и ударил.
Если бы Бенни не удержала барьер, этот удар не то что переломал бы ей лицевые кости – снес бы голову. Вполне реальная угроза – шейные позвонки уязвимы. Она представила это настолько ярко, этот чудовищный, кровавый финал, что чуть не сорвалась. Если бы она дрогнула, все бы закончилось, но в последний момент ей вдруг стало легче. Так бывает, когда ты сильно замерз, но кто-то накинул тебе на плечи теплое одеяло, и это пока мало что изменило, однако тебе уже чуть проще – и ты знаешь, что будет лучше. Потому что у тебя есть источник тепла и потому что кому-то не все равно.
Хотелось обернуться к Тео, улыбнуться ему, поблагодарить, даже без каких-либо доказательств, что это сделал он. Но Бенни не могла себе такого позволить, ничего еще не закончилось.
Омелиан попытался ударить три раза подряд, быстро, почти без пауз, и три раза она выдержала – на этот раз телекинетик даже не сдвинулась с места. Она не сомневалась, что легионер в ярости, но он сумел это скрыть. Омелиан отступил на пару шагов и кивнул.
– Неплохо. Достойно уважения – и переговоров.
– Какие с ней переговоры? – возмутилась Вира. – Нужно дожимать!
– Дожмем, но для начала дадим ей шанс – это недолго.
– Дайте угадаю… Присоединиться к вам и править миром? – язвительно поинтересовалась Бенни.
– С нами тебя никто не зовет, – покачал головой Омелиан. – Ты упряма, но полезна ты не будешь, и мы просто даем тебе шанс остаться в живых.
– Я пока и так неплохо себя чувствую.
– Долго ли это продлится? Ты с трудом сдержала огонь, с таким же трудом – мой удар. А если это будет вместе? Сколько ты продержишься?
– Сколько нужно!
Прозвучало уверенно, и Бенни вполне могла гордиться собой за такую актерскую игру. Вот только на самом деле до уверенности ей было далеко. Она изначально сомневалась насчет того, справится она или нет. Теперь, когда она получила возможность оценить атаки легионеров, ее вера в успех резко снизилась.
Они продолжат атаковать, они в отчаянии. Она продолжит сопротивляться. Может быть, дождется помощи, но, скорее всего, нет. Она погибнет в момент, когда дрогнет барьер, даже не сообразив, как это случилось. Умрет, сгорит, и Тео все равно достанется им… Так не лучше ли перейти к такому результату сейчас, пока она жива?
Именно это и предлагал Омелиан:
– Сократи площадь защитного поля. Пусть Тео окажется за ее пределами, и мы заберем его. Мы уйдем, ты останешься в живых. Ты знаешь, что сделка состоится, ты ничем не рискуешь.
Да, она могла выжить – и снова увидеть Иарлайта, и, может, найти этих легионеров и отомстить… Или нет. Возможно, Иарлайт уже мертв – как раз из-за их предательства! А даже если он жив, сможет ли она смотреть ему в глаза после такой слабости? Что, если без Тео и Марс будет потерян?
Она не знала наверняка. Она должна была держать барьер.
– Это уже тот момент, когда я посылаю тебя на хрен, или за секунду до него?
– Я же говорила! – раздраженно закатила глаза Вира.
– Ничего, сейчас наверстаем, – пожал плечами Омелиан. – Я надеялся, что она достаточно умна, чтобы не связываться с легионерами!
Ну, вот и все. Они готовы были начать ту самую битву, окончание которой Бенни, скорее всего, не увидит. Однако теперь, когда она сделала выбор, на душе почему-то стало легко. Может, снова Тео помог. А может, подсознательно именно этого она хотела с самого начала – не предавать никого, начиная с себя.
Так что она была готова к любому испытанию, но оно так и не состоялось. Помешал звонкий и мелодичный женский голос, вдруг ворвавшийся в зал:
– Божечки, ребята, а вы легионеры? Прям настоящие легионеры? Никогда не видела, но столько слышала! А можно автограф или что там просят у знаменитостей?
Бенни и ее противники одновременно посмотрели в сторону выхода. А оттуда к ним уже приближалась азиатка, молодая и очень красивая – с мягкими чертами лица, вороными волосами и голубыми, как небо Земли в ясный день, глазами. Она выглядела искренне смущенной в миг встречи с кумирами, она была одета в гражданские вещи – брюки из плотной ткани, рубашку, куртку… Она краснела и отводила взгляд. Она была такой обычной во всем, кроме одного: она никак не могла оказаться на космическом корабле, зависшем над тайной базой Легиона.
И тем не менее, она была здесь. Уже это намекало, что женщина не так проста, как старательно пытается казаться. Но гораздо большее значение для Бенни имело то, с каким ужасом на нее уставились оба легионера. Именно с ужасом, от злости и наглости вмиг не осталось и следа!
– Вы… – только и смогла произнести Вира.
Омелиан взял себя в руки куда быстрее, он торопливо начал объясняться:
– Я понимаю, как это выглядит, но все намного сложнее! Дело в том, что эта девушка…
– Не хочу знать! – капризно прервала его азиатка. – Мы же не сказители какие-нибудь, вы легионеры, а легионеры славятся своими боевыми способностями. Деритесь!
Одними словами она не ограничилась: женщина метнула в них обоих тонкие лезвия, смазанные кровью, причем сделала это так ловко, что никакая скорость не помогла легионерам уклониться. На миг они замерли, и замерли странно: казалось, что им хочется двинуться, они просто не могут. Мышцы заметно напрягались под кожей, вены вздувались от усилия, однако тела оставались на месте.
Так продолжалось где-то с минуту, которая показалась вечностью всем, кроме беспечно улыбающейся азиатки. Потом Омелиан и Вира сорвались с места, атаковали, но не свою обидчицу, а… друг друга. И они не делали вид, что дерутся, они действительно дрались.
Они не хотели этого. На их лицах застыл все тот же беспомощный ужас, который изначально внушила им молодая азиатка. Но что бы ни творилось в этот миг у них на душе, их тела действовали без оглядки на это.
Недавние союзники били друг друга так, будто добрались до главного врага своей жизни. Вира первой начала паниковать, потому что она была намного слабее. Она глазами молила Омелиана остановиться, но при этом не произносила ни слова. Это молчание дорого ей давалось: Бенни даже издалека видела, что ее челюсти сведены спазмом, а губы как будто склеены.
Омелиан наверняка заметил то же самое, однако бить слабее не стал. То ли не мог, то ли не хотел, наивно полагая, что победителя азиатка пощадит.
Когда пришел момент добить проигравшую противницу, он тоже не медлил. Вира повалилась на пол, залитый кровью, а Омелиан не дал ей подняться. Он прижал ее к полу своим весом, бил в одно и то же место снова и снова – сначала в голову, потом в то, что от головы осталось… Бенни не смотрела, отвернулась, однако барьер так и не убрала. Она не была уверена, что враг врага в этом случае друг.
Когда с недавней напарницей было покончено, Омелиан и сам недолго удержался на ногах. Вира дорого отдала свою жизнь: даже более сильный легионер был изранен так, что не мог подняться. Азиатка подошла ближе, а он замер на полу перед ней, глядя на нее со странной смесью ненависти и надежды.
– Красиво выступили, – оценила она. – Так сказать, напоследок. Но вы не нужны ни Легиону, ни этой планете. Мы все слишком дорого заплатили за поступки предателей, чтобы оставлять их в своих рядах. Лови финальные аплодисменты!
Она занесла над лежащим легионером ногу, и Бенни тут же зажмурилась, она и так увидела сегодня слишком много такого, что с радостью растащат себе ее грядущие ночные кошмары. Если, конечно, она до них доживет… Но от тошнотворного звука, взлетевшего к потолку, она все-таки защититься не смогла.
Когда Бенни рискнула снова открыть глаза, молодая азиатка стояла прямо перед ней, но напасть не пыталась, просто разглядывала с любопытством.
– А ты молодец! – оценила она.
– С-спасибо? – неуверенно отозвалась Бенни.
– Нет, правда-правда, очень даже достойно продержалась! Но барьер можешь убирать. Меня ты им все равно не остановишь, так это и не нужно, я на стороне хороших ребят! А, и забыла представиться: Шарлотта Мю, номер в Легионе – 6… точнее, теперь уже 3, как я понимаю. Кажется, мы с тобой пересекались на Феронии? Или нет? Не веришь мне, спроси у Тео, он меня знает. Привет, Тео! Я за тобой.
Утро помогло, но утро всегда помогало. Еще вчера Аделине казалось, что весь мир против нее и она просто не справится. Ей хотелось бросить все, просто улететь на какую-нибудь далекую планету, желательно тропическую, и устроить себе отпуск. А что такого? Деньги позволяют!
Деньги, но не карьера. Аделина слишком долго строила свою репутацию и знала, что одна такая выходка ее не погубит, однако жизнь точно усложнит. Поэтому она заставила себя сдержаться, просто пойти на массаж, выпить вина и отправиться спать.
Старый-добрый трюк сработал: она проснулась отдохнувшей и готовой к бою. Не важно, что там выковырял из неизвестного места Вернон, как он это добыл. Аделина могла опровергнуть любые его слова, даже правду. Придется постараться, но ведь сложные победы самые сладкие!
Она быстро привела себя в порядок: отыскала мерцающее серебром платье, подобрала туфли на вызывающе высоком каблуке. Взглянула в зеркало, чтобы убедиться: светлые волосы лежат идеальными волнами.
В этот миг в памяти мелькнуло нечто странное… Как будто в отражении она – и одновременно не она. Вместо уверенной красавицы – заплаканная девчонка. Кричащая что-то, предупреждающая, но зеркало безжалостно пожирало звуки…
Аделина тряхнула головой, отгоняя наваждение. Отражение снова стало прежним, таким же идеальным, как женщина, стоящая перед зеркалом. Вот, так-то лучше! А видение… Это, должно быть, отголоски вчерашнего стресса, не следует уделять им слишком много внимания.
Завершив подготовку, Аделина вызвала своего личного секретаря и распорядилась:
– Устрой мне переговоры с командой юристов «Аско», немедленно! Сначала с ними, согласуем общую стратегию, потом можно будет и остальных к ней подвязать.
– Похоже, большие боссы в истерике… – робко сообщил секретарь. – Они вчера пытались связаться с вами, но почему-то не смогли…
– Потому что работать нужно не в истерике, а так, как нужно, – назидательно произнесла Аделина. – Ничего, поплачут и успокоятся.
Ситуация и правда складывалась паршивая, но это ненадолго. Пускай Вернон торжествует, это пройдет… Аделина сдержанно улыбнулась, предчувствуя момент, когда она этого наглеца все-таки поимеет.
Киган не брался даже сказать, что было высшим проявлением наглости со стороны Феликса. То, что он решил вот так нагло убить Стерлинга – убить одного из своих, посреди мегаполиса, в разгар дня! Или то, что он предпочел сделать это медленно. Сил телекинетика хватило бы, чтобы киборг умер за долю секунды, даже не успев сообразить, что с ним произошло.
Но такой расклад не устраивал Феликса. Ему определенно хотелось, чтобы его жертва почувствовала все: медленное разрушение собственного тела, тот предел, за которым становится ясно, что спасения не будет, никакой хилер не поможет… В этом нет никакого практического смысла, только абсолютное, чувственное даже наслаждение садиста.
Однако именно это удовольствие, которым решил побаловать себя Первый, спасло Стерлингу жизнь. Потому что, если бы телекинетик предпочел быстрое убийство, у Кигана был бы шанс отомстить – но не спасти. А теперь он и Рале все-таки успели в срок: намерения Феликса стали настолько очевидными, что отрицать их уже бесполезно, но киборг еще серьезно не пострадал.
– А ведь я всерьез обещал Тимандре, что не буду злоупотреблять своей силой на первом же задании, – вздохнул Рале.
– Ну и зря. Мог бы сразу вспомнить, что наши миссии адекватно не проходят.
Именно Рале первым заметил неладное. Он, работавший в общем компьютерном центре, услышал, как Феликс выспрашивает о киборге с «Северной короны». Номер 1 не был связан со Стерлингом, у них не было причин общаться… Так зачем же он искал киборга? Не потому ли, что именно Стерлинг первым завел речь о расследовании и трибунале?
Разбираться со всем самостоятельно Рале не собирался, он здраво оценивал свои нынешние возможности, поэтому сразу сообщил обо всем Кигану. Уже вдвоем они последовали за Феликсом, который в своей любви парить порой отрывался от них, однако разведывательные дроны, выпущенные в город электрокинетиком, упрощали поиск.
Именно то, что они почти не отстали от Феликса, сейчас спасло Стерлингу жизнь. Киган не задумывался о том, кто сильнее, нужно сейчас бежать или сражаться. Он почувствовал, как давно накапливавшаяся злость на телекинетика смешивается с яростью, которую не могла не пробудить такая вопиющая, такая наглая несправедливость. Поэтому он ударил сразу и в полную силу: послал в сторону Феликса такую молнию, которая простого человека, пожалуй, разорвала бы на части.
Но телекинетик номер 1 оказался очень далек от простого человека. Да, Феликс не готовился ни к чему подобному, он полностью сосредоточился на причинении боли. Однако свой номер он получил вполне справедливо: он отреагировал мгновенно. Он поставил барьер прежде, чем молния сумела его поджарить.
Если бы он успел подготовиться к атаке, он бы уверенно направил эту молнию обратно на них. Однако теперь его все-таки откинуло в сторону, он не успел добить Стерлинга, и уже это можно было считать маленькой победой.
Феликс пробил собой стену и оказался в соседнем зале. Воспользовавшись паузой, Рале перехватил киборга, пытавшегося отдышаться, и подтащил ближе к ним.
– Ты как, живой? – поинтересовался Киган, не сводя глаз с пролома в стене.
– Это возмутительно! – выдохнул Стерлинг. – Вы это видели? Преступление!..
– Серьезные раны есть? – перебил его Рале. – Выживешь без хилера?
– Настоящих ран вообще нет, он… Он давил очень медленно, это как будто… Пресс на грудь опускает – и ты понимаешь, что он раздавит тебя, просто не сразу…
– Не нужно объяснять, – донеслось из соседнего зала. – Они сейчас сами все поймут.
Конечно же, Феликс не пострадал – мрази вообще живучи. Он использовал телекинез, чтобы величественно вплыть в зал по воздуху. Видимо, пытался компенсировать то, что им только что протерли пол. Но Киган не собирался позволять ему эту роль непонятого принца, электрокинетик небрежно бросил:
– Чем только ни занимаются, если с женщинами нелады!
Вообще-то, оскорбление было предсказуемое и не лучшее в арсенале Кигана. Но и шальная пуля порой бьет точно в цель, вот и теперь электрокинетик не упустил момент, когда Феликс заметно покраснел.
– Это тут ни при чем!
– Что, реально? – присвистнул Киган. – Да лучше б ты лечиться пошел, а не мировое господство искать!
– Ты ведь понимаешь, что провоцируешь садиста? – укоризненно осведомился Рале.
– Тут и стараться не надо, он и так на всю голову спровоцированный!
Он надеялся, что злость заставит Феликса действовать импульсивно, допустить побольше ошибок, и это увеличит их шансы на победу. Потому что пока Киган на месте стороннего наблюдателя сделал бы ставку скорее на телекинетика. Да, он один, а против него трое – но это в теории. На самом же деле Стерлинга можно не учитывать, способности Рале относительно невелики, да и Киган оказался далековато в иерархии.
Это не означало, что электрокинетик напуган. Просто на сей раз Киган признавал: придется здорово постараться, чтобы победить… или просто остаться в живых.
Феликс тоже оценивал их потенциал здраво, он не собирался отступать. Он наверняка знал, что его ждет незавидное будущее: побег, роль преступника, противостояние со всем флотом… Он вряд ли хотел, чтобы до такого дошло, но, раз это случилось, собирался отомстить тем, кто его разоблачил, сполна.
– Я нашел доказательство того, что его подкупили! – предупредил Стерлинг.
– Знаешь, от того, что он гаденыш продажный, а не идейный, нам сейчас не легче, – признал Киган. – Но прибереги эти доказательства до суда, если кто-то из нас до такого все-таки доживет!
Беседовать с ними и дальше Феликс не собирался, он злился не меньше, чем Киган, пусть и по своим причинам. Он напал – и в их сторону рванулась волна энергии, разглядеть которую можно было только через искажение воздуха.
Рале сумел ее отклонить, и Киган тут же атаковал. На этот раз он не просто выпустил в сторону противника молнию, это ни к чему бы не привело. Он создал вокруг Феликса кольцо из молний, постепенно смыкающееся вокруг него. Рале обеспечил поддержку, отчасти блокируя импульсы Первого, отчасти создавая дополнительные отвлекающие факторы через собственные атаки. Да, каждый из них был слабее, намного слабее – но кто оценил бы их силу, когда они вместе?
Да и Стерлинг не стал несчастной жертвой, которую нужно защищать, хотя сейчас Киган ожидал от него именно такого. Киборг подался вперед, метнул в сторону нечто плоское, прибор, в котором электрокинетик в последний момент распознал противопехотную мину. Он не стал спрашивать, откуда Стерлинг достал эту штуку – хотя жаль было упускать такие вводные для шутки! Но пока было не до того, он направил в мину молнию, чтобы обеспечить взрыв в идеальный момент.
Когда они объединили усилия, Кигану даже показалось, что у них что-то получается… Они пересилили Феликса, нагрузка оказалась слишком большой даже для него! Это было бы так хорошо: закончить эту битву просто с грандиозной усталостью, без ран, без погибших…
Не сложилось. Феликс то ли намеренно поддался, позволяя им наивно поверить в свою победу, то ли просто растерялся от такой многогранной атаки. На те мгновения, которые показались Кигану победой, телекинетик сосредоточил защиту на минимальном поле, окружавшем его, как доспехи.
Но когда Феликс оправился, освоился со своим окружением, защитное поле вокруг него начало расширяться. Казалось, что Первый очутился в эпицентре взрыва, разметавшего все вокруг. До Кигана и остальных этот взрыв дошел уже ослабевшей волной, однако все равно достаточной для того, чтобы смести всех троих с ног. Сквозь стеклянную стену телекинез вынес их на улицу, бросил на дорогу.
Удар получился такой силы, что на пару секунд у Кигана перед глазами потемнело. В этот миг Феликс мог добить его – а может, и раньше, если бы сделал ударную волну чуть сильнее. Но он опять поддавался тому, что было силой и слабостью садистов: он хотел насладиться моментом. Он вычислил, на что способны его противники, и больше не сомневался, что навредить ему они не смогут. А если так, почему бы не поиграть чуть дольше?
Прежде, чем он опять величественным облаком выплыл наружу, все трое уже поднялись на ноги. Нападать они не спешили, понимая, что им сейчас разумней сосредоточиться на обороне. Киган знал, что на него придется основная нагрузка – как на самый высокий номер. Он просто не представлял, что тут вообще можно сделать!
Однако второй раунд их схватки так и не состоялся. Их отвлекло появление небольшого служебного автомобиля, который, резко развернувшись, остановился возле них. Из автомобиля выбралась Телила, запыхавшаяся, явно перепуганная, но старавшаяся делать вид, что у нее все под контролем.
Она обратилась к Феликсу:
– Пожалуйста, прекратите! Не делайте свое положение хуже, чем уже сложилось!
– Это у меня плохое положение? – поразился телекинетик. – А не у вас, будущие груды кишок на асфальте?
– У вас! – уверенно заявила Телила. – Вы пока еще не представляете, какие неприятности я вам обеспечу!
Киган должен был отдать ей должное: держался этот боевой хомяк неплохо. Да, Телила сжимала кулачки, чтобы унять нервную дрожь. Но голос ее звучал твердо, она не вздрогнула и не отступила, даже когда Феликс подлетел чуть ближе.
– Просто по приколу: на что ты вообще надеешься? – спросил он.
– На вашу цивилизованность, – смущенно улыбнулась Телила. – Скажу честно: ваши дела плохи. Но не безнадежны! Я уже больше года наблюдаю за вами – по поручению руководства, разумеется. На вас составлено подробное досье, оно учитывает не только нарушения, совершенные вами, но и ваши заслуги. Если вы добровольно сдадитесь прямо сейчас, у вас еще есть шанс построить нормальное будущее! После наказания за то, что вы сделали на Марсе.
Феликс слушал ее с предельно серьезным видом до последнего, а потом не выдержал, расхохотался. Киган даже не осуждал его в этот миг, он и сам бы на месте телекинетика не отреагировал иначе. Телила, маленькая, пухленькая, смотрелась какой-то особенно жалкой перед зависшим в воздухе Первым.
– Да что такое ничтожество может мне противопоставить? – сквозь смех поинтересовался Феликс.
– Пожалуйста, не хамите. Я ведь обращаюсь к вам вежливо, хотя вы мне тоже не очень-то нравитесь.
– Так, хватит, надоело, – посерьезнел Феликс. – Если задуматься, это даже унизительно: то, что противостоять мне поставили такую вот жирную свинью, да еще и без способностей. Исчезни!
Он и правда собирался удалить ее. Не убить, а именно удалить: Феликс не считал ее соперницей, в отличие от солдат специального корпуса, он намеревался разрушить ее тело так, как другие отодвигают с пути мешающую им ветку. Он направил на нее сгусток энергии, который должен был попасть ей в грудь, пробить насквозь, быстро – до того, как Рале и Киган успели бы вмешаться.
Однако смертельный удар так и не был нанесен. Энергия напоролась на энергию, взорвалась в воздухе искрами и поглотила сама себя. Но по-настоящему шокировало даже не это, а то, что энергия, спасшая Телилу, не была телекинетической. Девушку защитил идеально точный выстрел, произведенный охраной ближайшего небоскреба – автоматической системой, которая изначально никак не реагировала на происходящее.
Это удивило всех, кроме самой Телилы.
– Вы меня не поняли, – укоризненно посмотрела на Феликса она. – Потому что слушаете только себя! Моя задача – не противостоять вам, а собирать данные о вас. Не было ведь гарантии, что до противостояния вообще дойдет! Но руководство предусмотрело и это. На случай, если вы проявите агрессию, сдержать вас поручено тому, кто равен вам по силе.
Долго гадать, о ком же она говорит, им не пришлось. Город, до этого мертвый, давно уже лишенный обитателей, вдруг ожил. Вспыхнули огни, заиграла музыка в ближайшем парке, двинулись с места автомобили-беспилотники. Ну а главное, ближайший проектор активировался, повернулся к ним – и создал прямо перед Феликсом пятиметровую иллюзию. Это была женщина, но женщина необычная: черный силуэт во тьме, сияющие белым пламенем глаза. Демон, не человек!
Секундой позже из всех динамиков, расположенных на улице, зазвучал синтезированный компьютером, но все равно узнаваемо женский голос:
– Ну что, сучонок самовлюбленный, готов поиграть на равных?
– Фу, как грубо, – поморщилась Телила. – Но по сути верно. Феликс, вы ведь в роли лидера недавно и не со всеми высшими еще знакомы? Так я вас представлю: это Си́на Лимаота, моя родная сестра. А еще – киборг номер 1.
Услышав это, Киган невольно покосился на Стерлинга, пытаясь понять, знал ли тот о таком небольшом штришке к портрету потенциальной возлюбленной. Судя по растерянному виду, не знал и даже не догадывался. Да и кто бы догадался на его месте!
А ведь это, если задуматься, возможно и даже не странно… Киборги – единственные представители специального корпуса, которые не родились со своими способностями. Поэтому вполне логично, что у Первого киборга осталась человеческая семья!
И если кто-то из этой семьи тоже служит во флоте, разумно направить его наблюдать за телекинетиком – чтобы киборг не расслаблялся. Хотя выбор все равно очень странный… Обычно при возникновении таких трудностей, как сейчас, телекинетиков стравливали с телепатами. Но киборг? Казалось, что такие способности хуже всего подходят для противостояния Феликсу. Он же сейчас раздавит эту девицу – и дело с концом!
Однако все оказалось не так просто. Начать хотя бы с того, что Феликс ее вообще не видел – ее настоящую. Перед ним стояла только Телила, ее сестра оставалась лишь компьютерной проекцией. А искать ее у телекинетика не было времени: на него набросился весь город.
Сина использовала для атаки все, что могла – включая то, чему изначально не полагалось быть оружием. На Феликса летели дроны, его пытались зацепить энергетические поля, по нему стреляли охранные роботы из ближайших зданий. Атака шла постоянно, телекинетику не доставалось ни секунды покоя, и по сравнению с его нынешним положением недавняя битва с Киганом и Рале казалась просто детской шалостью.
– Она пытается его подавить, – тихо заметил Рале.
О них Сина тоже не забыла: она бросила на их защиту машины с ближайшей стройки и энергетические блоки, которые в прошлом использовались для ловли нарушителей. Хотя это было скорее подстраховкой с ее стороны: Феликс едва успевал отбиваться, ему было не до нападения.
– Что ты имеешь в виду? – отвлеченно спросил Киган, наблюдая, как раздробленные телекинетиком дроны собираются заново сами собой.
– Способности любого телекинетика нужно подстраивать под определенный вид материи. Разное оружие – разная защита. Из-за этого несколько видов слабого оружия для нас опасней, чем один вид сильного.
– А она использует очень много видов, – заметил Стерлинг.
– Да, и многие из них далеко не слабые. Смотри, Феликс уже нервничает… Он понимает, что может проиграть!
Он действительно это понимал: ярость в глазах Феликса сменилась испугом, движения стали нервными, быстрыми… пролилась первая кровь.
Но он оказался не из тех, кто сражается за своих руководителей или за идею до конца. Когда стало ясно, что победить киборга он не сможет, Феликс рванулся из последних сил, принял несколько ранений и все же смог взлететь, очень скоро он скрылся в небе Марса.
– Ссыкло трусливое, – прокомментировала Сина, которой явно остро не хватало безупречных манер сестры.
На этот раз Телила извиняться за нее не стала. Она смотрела только на Стерлинга – а он в свою очередь изучал разрушенную битвой улицу и делал вид, что ничего больше не замечает. Со стороны могло показаться, что так он пытается наказать Телилу, только Киган знал, что это неправда. Просто киборг сейчас растерян, он на незнакомой для него территории, он не знает, как правильно реагировать… да и кто бы на его месте знал?
Скорее всего, Телила сейчас предпочла бы остаться с ним, объяснить ему все, но она не могла – она все еще была при исполнении.
– Мы изучали способности Феликса очень внимательно, – сообщила она. – Он умеет летать, но только в пределах атмосферы, самостоятельно он Марс не покинет. Предполагаю, что нашей новой миссией станет его поимка, но это после моего официального доклада. А пока я предлагаю нам всем познакомиться заново…
Многие любят говорить, что однажды заглядывали в бездну. Кто-то ищет красивую метафору для собственного уныния, а кто-то просто оказывается не готов к самому обычному взгляду в иллюминатор космического корабля. Стефан обычно не гнался за такими величественными определениями и уж тем более философскими цитатами не к месту. Разве что язвительности ради – и то не на миссиях.
Однако сегодня думать иначе уже не получалось. Такого ощущения не было, когда он забирался в похожую на гроб капсулу и когда он парил над пустотой. Оно не появилось, когда Стефан почувствовал поблизости колонию. Он думал, что справится – телепатия поможет, должен выдержать! Ну а потом все изменилось.
Я смотрю на бездну.
Бездна смотрит на меня.
Когда он только обнаружил колонию, это не было полноценным контактом, они напоминали двух незнакомцев, которые просто заметили друг друга на улице – но при этом не имеют друг для друга значения. Перемены наступили, когда колония каким-то образом распознала его. Даже через расстояние, через защиту капсулы и те блоки, которые пытался выставить Стефан… Бесполезно, он уже был обнаружен.
Форма жизни, порожденная Шидонаем, была далека от полноценного разума и мир она познавала по-своему. Теперь она отчаянно тянулась к Стефану, чтобы коснуться его по-настоящему, попробовать слиться… Скорее всего, преуспеть и запустить перемены, к которым никто не готов.
Ему нужно было что-то сделать, а он не представлял, что именно. Стефану вдруг показалось, что он на самом деле уже там, снаружи. Существа утянули его к себе, и теперь он среди грозовых облаков, разлетается на части в реальности, которая для людей никогда не предназначалась.
Столкнуться с колонией – не то же самое, что найти давно потерянного родственника. Стефан будто стоял посреди темной долины из свинцовых облаков и наблюдал, как к нему приближается… он сам. Но не зеркальное отражение, а мертвый, изгнивший, замотанный в обрывки формы, перемежающиеся с лоскутами окровавленной кожи…
– Стефан!
Голос телепатки вывел его из оцепенения, но по-настоящему не спас. Стефан слишком хорошо чувствовал: колония снаружи, прямо над ним, за барьером из металла, который неожиданно перестал быть таким уж крепким. Колония ищет вход, ее успех лишь вопрос времени.
Альда тоже знала обо всем этом, у нее не было решения, он чувствовал. И все равно она звала его…
– Что тебе нужно? – спокойно поинтересовался он.
– Ты что, реально не слышал вопрос?
– Я пытался выйти на связь с колонией. Что за вопрос?
Это было почти правдой – за исключением того факта, что ничего он не пытался, он вышел на контакт просто потому, что ему не оставили выбора. Но обсуждать это со своими спутниками Стефан не собирался, он намекнул, что лучше сразу переходить к делу.
– Вопрос был мой, – кивнул ему Матео. – Может ли легионеру навредить огонь?
– Смотря какому. Ниже номера эдак сто пятидесятого – может. Высшим просто будет неприятно, а потом они исцелятся и оторвут тебе голову. Но об этом можешь не волноваться – никто из нас не доживет до таких экспериментов.
На последнюю фразу Матео не обратил внимания, он остался спокоен.
– Получается, любая уязвимость в легионере от человека? – допытывался он. – Если я направлю электричество на колонию, она этого даже не почувствует?
– А вот не факт! – возразила телепатка. – Насколько я могу судить, здесь, в своей естественной среде обитания, колония старается не касаться молний.
– Но вряд ли молнии могут ее убить, – покачал головой легионер. – Если бы это было так просто, эта форма жизни не закрепилась бы. Просто в ударе током она не видит ничего приятного. Не осуждаю.
– А ведь может хватить и этого, – задумалась Альда. – Из всех легионеров ближе всего к первородной материи подошел Рафаль, так?
– К сожалению.
– Я помню, как он вел себя на Марсе… Уже после полного перевоплощения. Убить его было невозможно, но если кто-то причинял ему боль или вред, он на время отступал, чтобы изучить это явление, и только потом нападал снова.
– На что-то подобное я и надеялся, – слабо улыбнулся Матео. – Теперь слушайте внимательно, на повторение нет времени. Альда, свяжись с капитаном и скажи, чтобы они подготовились к срочному подъему. Я устрою нашим безбилетным пассажирам приятное знакомство с миксом огня и молний. Если все сложится как надо, они отступят хотя бы ненадолго. Этот миг нужно будет использовать, чтобы вырваться, подняться выше их среды обитания.
План был не просто рискованный – сумасшедший, почти самоубийственный! А еще это был план, который мог сработать.
То, что колония пыталась добраться до Стефана, доказывало, что эта форма жизни способна на сложные реакции. Если боль окажется достаточно сильной, она должна будет отреагировать. Вопрос лишь в том, способен ли Матео причинить ей такую боль.
Стефан не отрицал, что электрокинетик силен. Пожалуй, даже сильнее, чем предполагает присвоенный ему номер, такое в спецкорпусе бывает. Но Матео устал, он уже несколько часов отражал молнии Шидоная, по сравнению с которыми молнии Земли показались бы крохотной искоркой статического электричества на шерстяных носках.
Быстрая телепатическая проверка показала, что Матео действительно пугающе близок к пределу. Некоторые внутренние органы уже повреждены, кости опасно прогрелись. Его сил может не хватить… или его жизни, это тоже вариант.
Похоже, его проверила и Альда, ее беспокойство стало очевидным. Матео заметил ее реакцию прежде, чем телепатка успела заговорить с ним.
– Другого пути нет, – жестко произнес Матео. – Да, я могу умереть. Но можем умереть и мы все. Так что вместо печальных взглядов займитесь подготовкой!
Относилось это только к Альде, Стефан сейчас не мог сделать ровным счетом ничего. Не потому, что ему не хватало сил – он, в отличие от своих спутников, никакого утомления не чувствовал. Просто даже самая грандиозная сила становится бесполезной, если она оказалась не к месту и не ко времени.
Стефану только и оставалось, что закрыть глаза, наблюдая за колонией. А она будто уже коснулась его, пробралась под кожу, ползает теперь внутри, сплетаясь с кровью… Пока это было лишь телепатическое проникновение, но и оно стало его личной бездной.
Зато благодаря этой связи Стефан четко уловил момент, когда Матео ударил. Электрокинетик прекрасно знал, что попытка у него будет всего одна, и себя он не пожалел. Молнии и пламя слились, полыхнули на металлической поверхности капсулы, на несколько секунд превратив ее в маленькое солнце.
И колония отреагировала как надо! Существа, обожженные, настороженные, отскочили, позволили ветру отнести их чуть дальше. Путь был открыт, Альда тут же сообщила об этом, и капсула резко дернулась, начиная аварийный подъем.
Только Матео этого уже не почувствовал. Когда Стефан открыл глаза, он обнаружил, что электрокинетика удерживают в кресле только ремни безопасности. Матео выглядел жутко: кожа не просто побледнела, стала серой, изо рта, носа и ушей струится кровь, глаза тоже наверняка залиты алым, просто веки это скрывают, внутренние повреждения чудовищны, и запах обожженной плоти, повисший в воздухе, служит лучшим тому подтверждением…
Но при этом электрокинетик жив, вот что важно! Стефан даже подозревал, что при должных усилиях Альда смогла бы привести его в себя и вынудить использовать последнюю энергию. Однако она не стала, ведь для Матео это было бы верной смертью.
Альда приняла на себя его роль, она сосредоточилась на защите. Она окружила капсулу телекинетическим барьером, стараясь адаптировать его ко всему. Она не издала ни звука, когда два троса лопнули одновременно и капсула чуть накренилась. Альда просто выровняла «Данте-9», и они двинулись дальше, уже наверняка с поддержкой Делии.
Они должны были спастись, но такой сценарий, похоже, не устраивал Шидонай. Уже в верхнем слое атмосферы планета рыкнула на них, ударила одной из тех странных энергетических волн, которые компьютер так и не смог опознать.
Капсулу затрясло, внутри взвыла тревога, со стороны панели управления во все стороны брызнули искры. Пожалуй, если бы подъем шел только за счет тросов, «Данте» давно бы полетела вниз. Но капсулу поднимала Делия, и на таком расстоянии она бы ничего не упустила.
И все равно урон был нанесен. Тот, которого они не ожидали – и к которому не могли подготовиться. Сначала Стефан увидел полные ужаса глаза Альды, потом проследил за ее взглядом и тоже прочитал высветившееся на экране оповещение.
Отсек с разведывательными зондами был поврежден настолько сильно, что открылся, выпуская с таким трудом добытые образцы колонии.
Шидонай вернул свое.