В 19:00 группа «Альфа» на прибывшем автобусе выехала с территории базы. Интенсивность транспортного потока на МКАД несколько снизилась, и бойцы добрались до военного аэродрома за три часа. В 22:10 автобус миновал контрольно-пропускной пункт и без остановки прошел к ожидавшему недалеко от пункта управления полетами «Ил-76» с открытой рампой. Рядом в десяти метрах колонна бронированных автомобилей «Тигр». Возле них суетились офицеры и солдаты.
Майор Базанов наклонился к подполковнику Авилову:
– Надо бы посмотреть технику. Что-то я не вижу вооружения, что устанавливается на эти машины.
– Это смотря какая модификация. Нам техника выделена для перемещения из района в район, а не для использования в боестолкновениях с игиловцами.
– Но, согласись, дополнительное вооружение не помешало бы. Задача группе может быть поставлена и второстепенная, но обстановка у Алеппо не однозначная. «Духи» не прекращают попыток прорыва к городу и обстрела кварталов, где налаживается мирная жизнь. Так что все может пригодиться.
Подполковник взглянул на майора:
– Женя! Начальству видней, что нам выделять. К тому же у нас есть и свои пулеметы, одноразовые гранатометы, даже комплекс «Корнет» с десятью пусковыми контейнерами. А если потребуется, то довооружиться сможем и на базе Хмеймим. А машины посмотрим, но после выгрузки.
Автобус остановился рядом с трапом бортовой двери.
Возле него находился летчик в синей форме с погонами майора.
Командир группы вышел из автобуса. Пилот тут же подошел к нему.
– Товарищ подполковник, на борту «037» производится загрузка специальных автомобилей, готовность к вылету в 23:00, командир экипажа, майор Волин.
Авилов козырнул, пожал пилоту руку, посмотрев до этого на часы:
– Добрый вечер, майор, успеете все подготовить до 23 часов?
– Раньше успеем. Загрузка – пустяк, «Тигры» – это не танки, БМП или БМД, их закрепить десять минут. Ваши бойцы могут разместиться на бетонке.
Подполковник сказал:
– Ничего, им и в автобусе неплохо.
– Дело ваше, разрешите заниматься подготовкой к вылету?
– Конечно. Я тебе, майор, не начальник, так что делай, что считаешь нужным.
– Я должен был поставить вас в известность о ходе работ, так как самолет выделен только вашему подразделению, что бывает крайне редко. А если точнее, то с моим экипажем подобного еще не было. Обычно борт забивается до предела и техникой, и оборудованием, и продовольствием, и личным составом чуть ли не всех родов войск. А сегодня только три «Тигра» и подразделение в шестнадцать человек.
– Это не должно удивлять тебя, майор. И тем более стать предметом обсуждения с сослуживцами и знакомыми.
– Я предупрежден.
– Вот и хорошо. Занимайся своим делом. И подай сигнал, когда подразделение сможет подняться на борт.
– Да, товарищ подполковник.
Авилов вернулся в автобус.
– Недолго осталось, парни. Кроме нас и выделенной нам техники, на борту никого и ничего не будет.
Краев проговорил:
– Понятно, секретность.
Авилов посмотрел на подчиненных.
– Так! «Тигр» – это автомобиль, а автомобиль что? Автомобиль без водителя передвигаться не может. Посторонних бойцов в качестве водителей, конечно, нам дать не могли, посему назначаю водителями капитана Касатко и старших лейтенантов Лобана и Маслака.
Из глубины автобуса донеслось короткое:
– Есть!
Бойцы группы могли водить практически любую технику, в том числе танки, боевые машины пехоты, бронетранспортеры, могли управлять вертолетом, ну а внедорожники это, как говорится, «семечки».
Базанов отодвинул шторку, через тонированное стекло посмотрел в «хвост» самолета. Там въезжал в чрево самолета третий автомобиль. В 22:38 в проеме открытой бортовой двери появился командир экипажа. Он махнул рукой, подавая сигнал на погрузку группы. В это же время от самолета отошел грузовик с личным составом, занимавшимся загрузкой техники. Рампа закрылась.
Авилов отдал команду:
– Группа, на борт, за мной, марш!
Командир первым вышел из автобуса и первым поднялся на борт.
В 22:42 бойцы сидели на скамьях вдоль бортов.
Бортовой техник проверил крепление машин, улыбнулся отчего-то спецназовцам и, пожелав счастливого полета, закрылся в пилотской кабине.
Экипаж запустил двигатели, сначала донесся слабый гул, который постепенно нарастал. Появилась легкая вибрация, «Ил-76» плавно тронулся. Через иллюминаторы было видно, что самолет катится по рулежной полосе, вот он свернул, неожиданно остановился, вновь двинулся, опять повернул, на какое-то время замер. И тут взревели двигатели. Самолет дернулся и, быстро набирая скорость, пошел по взлетке. Вскоре тряска прекратилась, нос поднялся. Старший лейтенант Валиев, смотревший в иллюминатор, прокомментировал:
– Ну вот и полетели. Кто бы знал, как я не люблю летать на самолетах.
– Почему? – удивился старший лейтенант Ивазов.
– Не знаю. И летать не люблю, и ходить на кораблях. Мне опорой земля нужна. На воде и в воздухе чувствую себя некомфортно.
– Боишься, – усмехнулся Ивазов.
– Кто боится? – возмутился Валиев. – Я боюсь? Я ничего и никого не боюсь, Назар.
– Не боятся только дураки, Антон.
– Значит, я дурак. Опасаться опасаюсь, больше всего раненым и беспомощным попасть в плен или получить увечья, которые приклеят к инвалидной коляске. Остальное нормально.
Авилов кивнул:
– Вы меньше болтайте, парни, отдыхайте, никто не знает, что ждет нас в Сирии.
Полет прошел без проблем и незаметно. Через три часа «Ил-76» начал снижение и в 1:32 по местному времени благополучно приземлился на российской авиабазе Хмеймим в Сирии.
Пробежав по ВПП, он остановился у ангаров. Двигатели стихли, но продолжали издавать гул. Открылась рампа.
Подполковник Авилов первым вышел на бетонку.
Подъехал «УАЗ», из него выпрыгнул офицер.
– Приветствую вас, Даниил Александрович, на сирийской многострадальной земле.
– Подполковник Суслов?
– Так точно, начальник разведки базы подполковник Суслов Михаил Антонович, можно просто Михаил или Миша.
– Даниил.
Старшие офицеры пожали руки.
– Давай на ты, – предложил Авилов, – так будет проще.
– Согласен.
На борт поднялась группа военнослужащих.
– Отойдем? – предложил Суслов и добавил: – К машине, пока снимут крепления с машин, выведут их на полосу.
– Кстати. Где им определена стоянка, или нам предстоит этой ночью покинуть базу?
– Нет, в район работы пойдете вечером. А машины, – он указал на ангар с открытыми воротами, – надо загнать туда. Ты назначил водителей? Хотя о чем я спрашиваю, конечно, назначил.
– Вечером убытие, говоришь? – переспросил Авилов.
– Да. А сейчас должен подойти автобус. Он доставит твоих орлов в отдельный модуль, где они отдохнут после перелета. Завтрак для вас также отдельно, в 9:00.
– Да мы уже наотдыхались. Сейчас захочешь, не уснешь, да и душно у вас. Сколько на градуснике?
– Сегодня теплее, чем вчера, но пока еще прохладно для этих мест, всего пятнадцать градусов.
– Всего? В России прошлым летом почти до августа было пятнадцать градусов, днем, а ночью опускалось до восьми.
– Так то в России, в Москве. А тут Сирия.
– Когда постановка задачи?
Суслов ответил:
– В 9:30 у нас совещание у командира базы, мне присутствовать обязательно, оно продлится полчаса, обычно генерал Грубанов не затягивает время. Значит, с тобой займемся сразу после совещания.
Подъехал автобус. Одновременно на бетонку выгнали «Тигры» и вышел заместитель Авилова, майор Базанов. Он не стал представляться Суслову, достаточно того, что это сделал командир группы. Обратился к Авилову:
– Наши дальнейшие действия, командир?
На этот раз Авилов указал на ангар:
– Видишь эту сборную конструкцию?
– Вижу.
– «Тигры» туда. Водителям поставить машины и вернуться к самолету. Остальные с сумками в автобус. Как подойдут водители, поедем к выделенному нам модулю.
– Значит, какое-то время проведем на базе?
– С логикой у тебя, Женя, всегда был порядок. Начнем работу вечером. Точнее скажу позже. Ты давай командуй!
– Есть, командир.
Авилов, озадачив заместителя, повернулся к Суслову:
– Ну как тут у вас?
– Как любил говорить один мой товарищ, могло быть гораздо лучше, но нормально. Служим. Выполняем задачи президента и правительства.
– Неплохо выполняете.
– Нам бы еще коллеги из западной коалиции не мешали, а то так и норовят вставлять палки в колеса. Они создают проблем больше, чем игиловцы и другие бандформирования, которых сейчас развелось много. Да еще Центр по примирению сторон открыли. Нет, конечно, это надо, кто-то из «духов» реально желает закончить сопротивление, и им следует создать условия, но знал бы ты, какой это геморрой – работать с полевыми командирами. Хорошо, что меня еще не подтягивают. В Центре свое начальство, свой штаб. Но каково видеть эти бородатые морды, что являются сюда с толпой советников и охраны? Но… это не наше дело.
– Может, хоть намекнешь, что за работу решено подкинуть подчиненной мне группе.
– А чего намекать? Скажу прямо, работа с первого взгляда не сложная, наведение авиации на выявленные в ходе наблюдения живую силу, скопление техники, возможные размещения складов, командных пунктов противника в районе Алеппо. Но… не сложная только с первого взгляда. У Алеппо обстановка сложная. Там не всегда то, что показывают по нашим телеканалам. Случаются и крупные боестолкновения. Боевики не оставляют попыток пробиться в восточную, утерянную ими часть города. Впрочем… давай до утра, Даниил? Сегодня побегал, одного хочу, быстрей попасть в свой отсек, принять душ и в кровать.
– Мы для тебя тоже гемор? – улыбнулся Авилов.
– А это посмотрим.
– Всегда уважал людей, режущих правду-матку в лицо. Добро, утром так утром.
Вернулись капитан Касатко, старшие лейтенанты Лобан и Маслак, которым по совместительству предстояло исполнять обязанности водителей.
Касатко доложил:
– Внедорожники в ангаре. Там охрана из двух бойцов.
– Как машины?
– Звери! Не напрасно назвали «Тигры». Их только дозаправить надо, перед загрузкой в самолет должны были полные баки залить, влили от силы по канистре.
Суслов сказал:
– Ну с этим проблем не будет. Заправитесь под завязку, да и в дальнейшем дефицита в горючке не будет.
Авилов кивнул:
– Давайте в автобус, остальные уже там, вас ждут.
– Ты с ним, – Базанов указал на начальника разведки, – поедешь?
Ответил Суслов:
– Да, вы садитесь, сержант знает дорогу. А командира подвезу я.
– Понял!
Офицеры прошли в новенький «ПАЗ», и автобус пошел по бетонке в сторону «Скворечника» – пункта управления полетами.
Суслов предложил:
– Прошу в мой «УАЗ», подполковник, это, конечно, не «Рэндж-Ровер», и не «крузак», и даже не «Паджеро», но машина хорошая, на заказ сделанная. Даже кондиционер есть.
– Да тут без кондиционера летом дышать невозможно. Интересовался, что за погодка в летние месяцы.
– Ко всему привыкаешь. Ну так едем, Даниил?
– Едем.
Начальник разведки базы довез командира группы до крайнего в городке модуля. Объяснил:
– Специально для таких подразделений поставлен.
– Каких таких? – спросил Авилов.
– Как будто, Даниил, ты не знаешь.
– Догадался. А штаб где?
– Проехали, он там слева от «вышки». Там же столовая. Ну все, спокойной ночи, и до утра?
– Так уже утро.
– Ты прекрасно понял меня.
– Ну, давай, до утра.
Авилов забрал свою сумку, вышел из «УАЗа», зашел с торца в модуль. Он был стандартный.
Бойцы раскладывали сумки в гостиных, повседневную форму вешали в шкафы, сами в душ. Кто-то перекусывал запасами, взятыми из дома.
Базанов доложил:
– Наши на местах.
Авилов приказал:
– Группе подъем в 6:00, в 6:20 построение.
– Понятно.
– Завтрак отдельно в 9:00.
– А где столовая, узнал?
– Ну столовую в любой части найти проще простого, как и штаб. Но, думаю, к завтраку объявится и начальник разведки.
Заместитель поинтересовался:
– Он ничего о задании не говорил?
– Ничего из того, что стало бы новостью. Поговорим еще после совещания в штабе базы ориентировочно в 10:00. Где мой отсек?
Базанов показал в конец коридора:
– Правая крайняя дверь. Напротив кабинета.
– Даже кабинет здесь есть?
– Все по уму.
– Я к себе, поднимешь в 5:50.
– Спокойного отдыха.
– Тебе того же.
Авилов прошел в свой отсек, напоминающий приличный номер солидного отеля. Скорей всего здесь останавливались высокие чины различных ведомств, наведываясь на базу.
В 5:50 майор Базанов зашел в отсек командира. В гостиной положил на стол комплект формы летно-технического состава – комбинезон, ботинки, пилотку. Направился к спальне, но оттуда вышел командир отряда.
– Привет, Женя.
Базанов проговорил:
– Встал без меня? Ну и ладно. Я там летную форму принес. Ее доставил начальник разведки базы.
– И зачем она нам?
– Все та же секретность, Даниил. Никто не должен знать, что мы бойцы особой группы.
– А шестнадцать технарей, неожиданно прибывших на базу, останутся без внимания?
– То же самое я спросил у Суслова. Он сказал, что легенда такова: мы прибыли для оказания технической помощи персоналу сирийской базы Шайрат.
Командир группы взглянул на заместителя:
– Это той, по которой американцы нанесли удар крылатыми ракетами?
– Да. Янки представили это ударом возмездия за якобы бомбардировку самолетами, вылетевшими из Шайрата, провинции Идлиб, бомбами с химической начинкой.
– Помню, во время визита в Вашингтон главы Китая.
– СМИ весь день 7 апреля транслировали пуски «Томагавков». Показывали разбитые ангары, сгоревшую технику, но ни один телеканал, ни одна радиостанция, ни одно печатное издание, исключая, естественно, наших, даже словом не обмолвилось, что из пятидесяти девяти крылатых ракет до района аэродрома долетели всего двадцать три, меньше половины. Куда упали тридцать шесть, неизвестно, скорее всего, потеряв цель, они самоликвидировались или упали в море, а может, в режиме малых высот, пытаясь огибать возвышенности, и воткнулись в эти возвышенности. Ну а об уроне и говорить нечего, шесть «МИГ-23» без двигателей, проходивших ремонт, «Ан-26» и пара списанных машин. Это по технике. По людям, насколько мне известно, погибло шесть человек. Гибель людей всегда плохо. Но такие потери несут от минометного обстрела, причем от разрыва одной-двух мин, но уж никак не от двадцати трех крылатых ракет.
– Вообще с тридцатью шестью крылатыми ракетами, не добравшимися до аэродрома, дело мутное. Да, комплекс «С-400» захватил цели, но наши просто позволили «Томагавкам» пройти. Был бы приказ, и комплексы «приземлили» бы все ракеты. Но американцы предупредили базу о налете, дали время оповестить сирийцев, те отогнали рабочую технику на запасной аэродром. Гарнизон покинул территорию. Да что говорить, если уже 9-го числа, по-моему, с Шайрата взлетали сирийские самолеты.
Базанов улыбнулся:
– Ну а мы, значит, профи по ремонту старых советских самолетов, отправляемся на ремонт в Шайрат? Нормальная легенда. Вот только расстояние от Хмеймима до Шайрата более двухсот километров. Возникает вопрос, почему «техников» и «инженеров» не бросили сразу на аэродром Шайрат? И как-то странно выглядит то, что «технари» отправляются на сирийский аэродром не вертолетом, а на новеньких «Тиграх»!
– Значит, будем выходить с базы предельно скрытно.
– А это значит – ночью. Ближе к рассвету.
– Что, Женя, гадать? Скоро все станет ясно. Поднимай личный состав. В 6:20, как и говорил, общее построение. Форма одежды – авиационные комбинезоны. «Технари» есть «технари».
Базанов кивнул:
– Понял. Объявляю подъем!
– Давай!
Заместитель командира группы построил личный состав.
В 8:30 в отсеке командира группы раздался звонок телефона, который подполковник сразу и не заметил. Он стоял на полу под батареями окна. Видимо, поставили, когда мыли окно. И им давно не пользовались.
Авилов поднял аппарат, продолжавший настойчиво звонить, поставил на стол, снял трубку:
– Да?!
– Даниил? Это Суслов.
– Очень приятно. Ты бы вчера объяснил, что в модуле есть внутренняя связь, а то звонит аппарат, а где он, сразу и не найдешь.
– Но теперь знаешь. Впрочем, он больше и не потребуется. Отдохнули?
– Отдохнули.
– Можете выдвигаться в столовую. Я встречу вас у входа.
– Это как идти?
– Это идти прямо вдоль модулей, затем повернуть направо к пункту управления полетами, пройти метров пятьдесят, и справа – столовая. В ней два зала, для летного состава и технического, а также офицеров других подразделений. Вам в зал летного состава. Но я покажу!
– Хорошо. В 9:00 будем в столовой.
– Жду. Дальше по плану.
– Один вопрос, Миша.
– Слушаю.
– Генерал Грубанов оповещен о нашем прибытии?
– Естественно. И еще о вас знает командир авиагруппы, подполковник Орлов.
– Он-то зачем?
– Это обсудим.
– Ладно, поговорим.
– До встречи.
– Давай.
Авилов подал команду, и группа в той же форме, без оружия, специального снаряжения построилась у модуля.
Оттуда офицеры группы двинулись к столовой, местонахождение которой объяснил командир.
Шли по двое, по трое. Встречались такие же техники, офицеры, прапорщики в тропическом камуфляже, это из подразделения охраны и радиотехнического батальона, рот батальона аэродромно-технического обеспечения, подразделений противовоздушной обороны. Кто-то с интересом поглядывал на новеньких, кто-то не обращал внимания, люди здесь менялись довольно часто.
У столовой, как и обещал, Авилова встретил начальник разведки базы подполковник Суслов.
– Приветствую, Даниил!
– А вот по телефону ты поздороваться не мог?
– Извини, как-то из головы вылетело.
– Ладно.
Авилов пожал Суслову руку.
Тот провел спецназовцев в зал летного состава офицерской столовой. Завтрак был составлен из меню пилотов. Обслуживали официантки, которые нарочито сдержанно вели себя. Видимо, Суслов проинструктировал не вступать в разговоры с этоми «инженерами» и «техниками».
Обустроив группу, он сказал Авилову:
– Я на совещание. Ты после завтрака отправь личный состав в модуль, сам же подожди, пожалуйста, на аллее у штаба. Освобожусь, пойдем ко мне в кабинет, где и обсудим все вопросы предстоящей работы.
– Добро, подожду.
После завтрака бойцы группы направились обратно к модулю. Никакого строя, естественно, шли, как и прежде, по два-три человека.
Одним из последних из столовой вышли Базанов и старший лейтенант Ефремов. Пошли вместе, обсуждая базу.
– А тут ничего, Жень, не правда ли? – оценил объект Ефремов, штатный пулеметчик группы. – Чистенько, много растений, деревьев, от которых до зенита тень. Жарковато только. Интересно, сколько сейчас?
Майор Базанов ответил:
– На термометре, что висит в тени рядом с дверью в столовую, двадцать три градуса.
– Неплохо. И это утром и в тени, что будет на солнце и в полдень?
– Да какая разница, Сергей? Будь тут хоть пятьдесят градусов в тени, работать все одно придется.
– Это верно, но я предпочел бы градусов пятнадцать, как ночью.
– Ну с этим ты к Нему, – майор указал на небо, – обратись. Лучше рапортом, который через местного священника можешь передать. Глядишь, Господь Создатель и удовлетворит твой рапорт.
Старший лейтенант покачал головой:
– Очень смешно. Я вот что думаю…
Неожиданно речь его оборвал женский голос:
– Сережа? Ефремов?
Это было как гром среди ясного тропического неба в сезон засухи.
Оба офицера резко повернулись и увидели в десяти метрах сзади молодую женщину в легком летнем костюме.
Ефремов воскликнул:
– Ольга? Ты?
– Узнал? А ведь мимо прошел, я сидела на лавочке, и внимания не обратил.
– Это ладно, но ты, и здесь?
– А что в этом удивительного?
Женщина подошла к офицерам.
Базанов недовольно взглянул на Ефремова. Никто не должен был знать фамилий и специальности офицеров группы. А тут в первый же день такая встреча.
Ефремов перехватил взгляд заместителя командира группы:
– Представляешь, Жень, жена, вернее, теперь вдова друга, с которым в училище учился, парой слов перекинуться разрешите?
Что мог сделать Базанов? Отказать? Как-то нехорошо. Да и если уж посторонний узнал офицера группы, то какой смысл запрещать. Только создавать условия для пересудов, а этого допускать нельзя. Это понимал и Ефремов, должен сориентироваться и не раскрыться.
– Хорошо. Раз уже встретились, поговорите, но недолго. Ты меня понял, старший лейтенант?
– Так точно, товарищ майор.
– Я у себя. Тебя жду через полчаса, плюс минус десять минут.
Он кивнул даме. Та ответила:
– Спасибо, товарищ майор.
Базанов направился к модулю. Женщина же предложила Ефремову присесть на лавку в тени платана, которые росли плотной стеной вдоль всей аллеи. И сейчас, с утра, создавали прохладную тень.
Ефремов согласился, и они присели на скамейку.
– Не ожидал увидеть тебя здесь, Оля, – сказал старший лейтенант.
– Это я заметила. Но что означает летная форма на тебе? Ведь ты же закончил десантное училище?
– Да, форма сейчас у нас похожа, но не в этом дело. Не пошла служба в десанте, неудачно прыгнул с парашютом, будучи уже офицером, командиром взвода, и при приземлении позвоночник повредил. Прыгать дальше медики запретили. Увольняться не хотел, пришлось менять специализацию. Так вот стал инженером ВВС, пройдя переподготовку в авиационно-инженерном университете.
– И теперь какое-то время будешь здесь служить?
– Нет, Оля, нашу группу инженеров и техников должны отправить в Шайрат, помогать сирийцам в ремонте и обслуживании самолетов.
– О господи, это в тот Шайрат, что обстреливали американцы?
– Ну да.
– А если они еще раз нанесут удар?
– Не нанесут, но что обо мне? Как ты-то оказалась в Сирии?
– Добровольно. После медицинского университета, как Коля погиб, – она на секунду замолчала, – работала в госпитале Красного Креста. Предложили командировку, полетела. Все просто. Сейчас здесь формируется отряд для работы в Алеппо. Ожидаем борт с мобильным госпиталем. Как прибудет, так и отправимся к месту назначения.
– Известно, куда должны послать?
– В Алеппо. Но ты-то как? Женился?
– Нет!
– Так и не нашел свою любовь?
– Не нашел.
– Ясно. Когда вы убываете в Шайрат?
Ефремов пожал плечами:
– Точно не знаю, но думаю, уже сегодня.
– Жаль. Могли бы вечером встретиться. Нет, не подумай ничего такого, просто прогуляться, посидеть, поговорить. Вспомнить молодость. Ведь нам есть что вспомнить, не так ли?
– Не улечу в Шайрат, и если начальство, а оно у нас строгое, отпустит, найду.
– Хорошо. Ну, пока. А… если улетишь, береги себя!
Женщина встала и пошла к медицинскому пункту, ни разу не обернувшись.
Ефремов прикурил сигарету, сел на скамейку. Просидел, пока не увидел командира группы, вышедшего из штаба. Авилов подошел. Он, видимо, видел, как подчиненный беседовал с женщиной, спросил:
– Это еще что за дела, Ефремов?
Старший лейтенант изобразил удивление:
– Какие дела, товарищ подполковник? Присел в тени покурить. В модуле запрещено, рядом курилки нет, не ходить же к соседям?
– Я о женщине спрашиваю, с которой ты так мило разговаривал и которая пошла в сторону медицинского пункта.
– А, женщина? Представляете, товарищ подполковник, я сам чуть не одурел, когда она окликнула меня. Это и майор Базанов подтвердить может.
– Окликнула, значит, ты с ней знаком?
Ефремов вздохнул:
– Был знаком, в училище.
– Старая, несостоявшаяся любовь?
– Нет, Ольга, эта женщина, вышла замуж за моего друга, Николая. А он погиб… на Кавказе, через месяц после первого офицерского отпуска. Мина.
– А что было сказано перед вылетом сюда?
Ефремов развел руками:
– Так кто же мог предположить, что Ольга, так ее зовут, окажется на базе Хмеймим?
– А какого черта тут рассиживаться было?
– Да она случайно меня увидела, когда шли из столовой. А присел я уже после разговора. И вообще сказал ей, что в десанте не смог служить из-за неудачного прыжка, переквалифицировался в авиационные инженеры и скоро, возможно уже сегодня, убуду на аэродром Шайрат, помогать сирийцам обслуживать и ремонтировать технику. Впрочем, ей это было безразлично.
– Ну хоть догадался о «командировке» в Шайрат сказать.
– Что ж я, совсем без головы?
Авилов сказал:
– Ну и хватит сидеть тут, пошли в модуль, задачу ставить буду.
Старший лейтенант вместе с подполковником пошли к модулю.
Там Авилов собрал всех офицеров в кабинете. Его словно под группу оборудовали, три ряда по пять кресел, стол, за ним еще два кресла, на стене интерактивная карта. Окна завешены жалюзи. Работал кондиционер. Все расположились. Авилов с Базановым за столом, на небольшом подиуме, остальные в «партере», внизу.
Авилов поднялся:
– Задача группе определена простая. Внешне простая. Выдвинуться на рубеж обороны сирийского батальона восточной части Алеппо. Сделать это ночью, на «Тиграх». В дальнейшем вести наблюдение, разведку с целью выявления крупных отрядов боевиков, скопления техники, артиллерии и наведение на них авиации базы.
Капитан Лапунов присвистнул:
– И из-за этого нас выдернули в Сирию?
– Выговор, капитан, – сказал Авилов, – за разговоры на совещании.
– Есть, выговор, – поднялся Лапунов, – но на самом деле, что это за работа? Нас больше задействовать негде?
– Приказы, капитан, и это тебе должно быть хорошо известно, не обсуждаются. Садись.
Лапунов присел. Посмотрел на товарищей.
Те также были удивлены. Да еще на подмосковной базе говорили о наведении самолетов на цель, но все думали, что это действительно второстепенная задача, а основная будет еще определена. Оказалось, второстепенная задача являлась основной.
Авилов продолжил:
– Согласен, это работа не для нас. Я имею в виду как основная работа. И нас бы просто на наведение не бросили бы. Есть причина, по которой группу назначили именно на эту работу в обозначенном районе.
Он включил карту. Появился район обороны пехотного сирийского батальона.
– И причина этого в следующем.
Подполковник передал информацию по банде Мухаммада аль-Джалана, продолжив:
– И этот, по сути, батальон «Фронта завоевания Сирии», по данным сирийской разведки и нашей СВР, рассредоточился малыми группами в районе поселка Сабра. «Духов» видели и в других местах. Сирийское командование считает, что аль-Джалан направил свою хорошо вооруженную группировку к Алеппо для попытки прорыва в восточные кварталы. Хотя разведданные не подтверждены или подтверждены частично. Известно, что командиром бандформирования Джалан назначил одного из своих приближенных, Аббаса Диани. Начальник разведки базы, да и я после изучения обстановки пришли к выводу, что проводить наступательные действия по направлению рубежа обороны батальона правительственных войск глупо и губительно, но… замысел противника не ясен. И пока ситуация полностью не прояснится, мы должны прикрывать это направление, ну а чтобы не сидеть без дела в блиндажах и траншеях, вести разведку и при необходимости наводить авиацию российской базы на обнаруженные вражеские объекты. Если банда проявит себя где-то в другом месте или разведка получит информацию о ее отходе от района Алеппо, вернемся в Хмеймим и домой. Вопросы?
– Да-да, – проговорил Ефремов, – такой работы нам еще делать не приходилось. Хорошо хоть, что сейчас середина апреля. А не июль. Жарковато, но не смертельно, а ночью вообще кайф.
Авилов повысил голос:
– Ты, Сергей, будешь обсуждать задачу или все же задашь вопрос?
– Задам и вопрос. С сирийцами контактировать будем?
– Это не твоя забота.
– Понял.
Поднялся авианаводчик, он же связист, он же специалист по электронике, капитан Валевич:
– Для контроля такой обширной территории, что отмечена на карте и которая, как понимаю, и будет зоной нашей ответственности, бинокли, прицелы не подойдут. Нужна более серьезная аппаратура.
Авилов улыбнулся:
– Верно. И такая аппаратура у нас будет. Вернее, она уже есть, загружена в грузовые отсеки машин.
– Разрешите узнать, что за аппаратура?
– Ну, во-первых, это два новейших, созданных для местных условий квадрокоптера (летательные аппараты с четырьмя винтами) «Пчела» с пониженным уровнем шума, их практически не слышно и не видно из-за малых размеров и сероватого окраса. Серьезно улучшены характеристики летательных аппаратов, теперь коптер может находиться в воздухе шесть часов, удаляться от оператора на расстояние до двадцати километров и достигать высоты более одной тысячи пятисот метров. Соответственно он оснащен новой видеокамерой, подающей сигнал на компьютер с крупной картой района. То есть мы сможем видеть весь район, обозначенный на этой карте. Во-вторых, группе передано также новейшее средство визуальной разведки с позиций дислокации, «ПВР-20». Двадцать, как понимаете, – это кратность увеличения объекта. Прибор на удалении прямой видимости не только точно определяет расстояние, но и фиксирует скорость передвижения цели, если она перемещается, идентифицирует ее и всю информацию сбрасывает также на компьютер, в нашем случае на планшеты. Ну и обычные средства наблюдения, бинокли, стереотруба.
Валевич кивнул:
– Это очень хорошо. С такими средствами мы сможем проводить наведение авиации на любой объект.