На южном склоне перевала Гази в эту ночь гулял холодный пронизывающий ветер. Люди в камуфлированной форме поднимались по тропе тяжело. Порывы воздуха, смешанные с пылью и мелкими песчинками, накрыли только затерянную среди камней, валунов и жидкого колючего кустарника тропу, заставляли идущих опускать голову, иначе посечет лица. К земле тянули и увесистые ранцы, которые были у шести из двенадцати человек, поднимавшихся на хребет. Идущий впереди дозор вышел на террасу в нескольких десятках метров от вершины, остановился. Командир, мужчина лет сорока, подошел к старшему дозора:
– Что, Марат?
– Терраса.
Командир взглянул на дозорного:
– По-твоему, я ослеп от этого проклятого ветра? Вижу, что терраса, почему остановились?
– Дело в том, господин Баршан, что здесь самое удобное место сделать привал.
– Почему не на вершине?
Ответил второй дозорный, он же проводник, Георгий Станадзе:
– Вершина перевала представляет собой узкую полосу каменной гряды, которую прорезает тропа, дальше довольно крутой спуск до Красного Ущелья, а там недалеко погранпост. Следовательно, либо отдохнуть здесь, либо идти без остановки прямо в аул Бурнай. А это двенадцать километров. Конечно, решение принимать вам, но люди устали, да еще этот ветер. Хватит ли у них сил пройти весь маршрут без остановки? К тому же надо выслать разведку на северный склон, посмотреть границу.
Подумав, командир отряда Санар Баршан согласился:
– Хорошо, привал два часа.
Он кивнул помощнику, и тот оповестил людей, выходивших на террасу, об отдыхе.
Баршан предупредил:
– Никаких костров, никакого огня спиртовок, проголодавшимся есть галеты с водой. По нужде далеко не отходить, в случае острой необходимости подсвечивать местность фонарями.
Его наемники разошлись по террасе, сняли ранцы, рюкзаки, развернули кошмы, устроились на отдых. Никто в темноту кустов не пошел, как и не прикоснулся к сухпаю. Просто сняли с себя все и легли на кошмы.
Подъем на перевал вымотал даже подготовленных наемников.
Баршан сказал проводнику:
– Разведка, говоришь, нужна? Правильно говоришь. Вот и пойдешь во главе разведгруппы. С собой возьми Али Казоева и Виктора Лупко. Пройдите до границы, посмотрите, что там. «Коридор» в принципе открыт до рассвета, но кто знает, что могло со вчерашнего дня произойти в погранотряде и на заставе. Сигнал тревоги через радиостанции. По рации и доклад, но короткий, не следует забивать эфир.
– На четвертой заставе, пост которой контролирует ущелье, средств радиотехнического контроля нет, – ответил Станадзе.
Командир отряда, а проще, главарь банды, имевшей задачу проникновение на территорию Дагестана с последующим проведением ряда террористических актов в Махачкале, взрывчатка для которых и находилась в шести ранцах, повысил голос:
– А вот перебивать меня, Георгий, не надо. Я прекрасно знаю, что представляет собой четвертая застава, ее начальник капитан Волков, заместитель старший лейтенант Логрин, старшина, техник и практически весь личный состав. Известны мне и боевые возможности заставы. В том числе и отсутствие средств радиотехнической разведки. Но… повторяю, вся информация по заставе и отряду относится к прошедшим суткам, а гарантии, что у пограничников ничего не изменилось, у нас нет и быть не может. Посему – посмотреть, оценить все! Понятно, Георгий?
– Понятно, господин Баршан.
– Передав мне доклад, наверх обратно не подниматься, оставаться на линии границы, при необходимости организовать наблюдение за постом, не сближаясь с ним до опасного расстояния прямой видимости. Наряд может и не знать о «коридоре», и скорее всего не знает, лишь имеет приказ не покидать пост и не реагировать не происходящее в ущелье. Пограничников наверняка проинструктировали, что из Грузии будет возвращаться российское спецподразделение либо перемещаться группа гражданских лиц – беженцев. При таком раскладе появление посторонних у поста не предусматривается, а значит, если засветитесь, то наряд может и огонь открыть.
Станадзе покачал головой:
– Господин Баршан, не говорите со мной как с новичком, впервые вышедшим на проход границы. Вы упрекнули меня, что я перебиваю вас, предупредив, что этого делать не надо, позволю и вам заметить: не вмешивайтесь в ту работу, за исполнение которой полностью несу ответственность я.
Баршан рассмеялся:
– А ты, проводник, ершистый, горячий. Впрочем, как и любой грузин. Хоп, я не вмешиваюсь в твою работу, а ты делаешь ее так, чтобы переход прошел без проблем.
– Да, господин Баршан.
– Тогда бери людей и в разведку.
– И вновь вынужден заметить, ваши люди мне не подчинены.
– Ох, Георгий, знал бы, что злопамятен, то запросил бы другого проводника.
– Другого вам не дали бы.
Баршан сплюнул на камни, повернулся к помощнику:
– Вали, выдели ему бойцов из дозора.
– Есть, господин Баршан.
Помощник отошел, вскоре вверх к вершине перевала ушла и разведка. Появился мужчина в натовском камуфляже, с небольшим кейсом, внутри которого находилась современная спутниковая станция. Пока Баршан говорил с проводником, он был в тени. Как только главарь остался один, подошел, спросил на русском, с заметным западным акцентом, языке:
– Проблемы, мистер Баршан?
– Вам-то что не отдыхается, мистер Тиллер?
С отрядом Баршана шел контролер заказчика террористических актов, офицер американской военной разведки, майор Смит Тиллер.
– Я задал вопрос, мистер Баршан, и жду ответа.
– Никаких проблем, сэр, – усмехнулся главарь, – я выслал вперед разведку.
– В этом есть необходимость?
Баршан посмотрел на американца:
– Странный вопрос. Кому, как не вам, профессиональному военному, знать, что разведка нужна везде и всегда при решении тех задач, что поставлены подчиненному мне отряду.
– Но, насколько мне известно, ваш шеф в Махачкале позаботился о безопасном проходе границы, отдыхе в ауле Бурнай и о дальнейшем перемещении с помощью главы семьи, в усадьбе которой разместится отряд, к столице республики.
Баршан кивнул:
– Это так! Знаете, мистер Тиллер, я, естественно, уважаю ваш боевой опыт и несомненно высокий профессионализм, однако смею напомнить, вы всего лишь контролер. А раз так, то занимайтесь, пожалуйста, своим делом. Контролируйте, как отряд войдет в Бурнай, встанет в доме Гайдара Макаева. Там же вы уточните и план переброски отряда в Махачкалу. Если ранее принятый не претерпел изменений. Оттуда же вы с господином Станадзе вернетесь в Грузию и поделитесь со своим боссом впечатлениями о нашей работе. А сейчас я советую вам отдохнуть. Второй этап перехода будет гораздо сложнее первого, и потребуются силы.
– О҅кей, господин Баршан. Я услышал вас.
Американец прошел к дальнему валуну, где устроился на отдых. Его камуфляж, имеющий уникальную систему как утепления, так и охлаждения от мощного аккумулятора, позволял обходиться в подобных условиях без использования кошмы и спальных мешков.
Разведчики вышли на связь через один час двадцать минут, в 23:35, используя новейшие японские портативные радиостанции малого радиуса действия, защищенные от перехвата и пеленгации.
– Санар! Я!
– Слушаю!
– Мы у линии.
– Что там?
– Все спокойно, но видимость немного ограничена.
– Пограничники?
– На посту.
– Вход в ущелье?
– Вход свободен, что в самом ущелье, не знаю, но если прикажете, пройдем дальше.
Баршан поправил:
– Не пройдем, а пройдет. Пошли в ущелье хохла.
– Хоп, как далеко следует пройти?
– Метров на двести по ущелью. Посмотреть, доложить, там и оставаться.
– Понял, выполняю.
– Выполняй!
Баршан отключил станцию.
Прилег на расстеленный ранее спальный мешок. У него еще осталось время для отдыха.
Получив указание Баршана, Станадзе подозвал к себе украинца Виктора Лупко. Тот подошел:
– Чего, Жора?
– Баршан приказал осмотреть ущелье и послать туда тебя.
– Так и сказал, пусть хохол осмотрит ущелье?
– Да, так и сказал.
– Ладно, пройдусь, посмотрю. Далеко идти?
– На двести метров.
– Двести, – прикинул Лупко, – это значит где-то триста шагов. Пройду, дальше что?
– Если все чисто, сообщаешь по рации, выберешь укрытие и там будешь ждать подхода отряда, контролируя обстановку в ущелье.
– Понял. Вы тут остаетесь?
– Здесь, в кустах будем. Но, – Станадзе посмотрел на часы, – не больше часа, к 0:30 отряд должен сюда подойти. И двинемся к Бурнаю. До утренних сумерек должны быть в ауле.
– Раньше будем, если погранцы не перекроют путь.
– Это место не напрасно я выбрал. Здесь стык не только двух погранзастав, но и отрядов. А такой участок, как правило, контролируется слабо. Наряд четвертой заставы одного отряда, как и наряд первой заставы другого отряда, на тропу и вход в ущелье смотрят, конечно, но не особо внимательно. Надеются друг на друга.
– Это типа мы не увидим, соседи заметят?
– Что-то в этом роде. Но скорее: зачем нам лезть в опасную зону, если это могут сделать соседи. В общем, если идти осторожно, то пройти можно. Главное, не засветиться перед отрядом восточного крайнего поста четвертой заставы.
– Почему? – спросил Али Казоев.
– Потому, что с начальством западного отряда ваш шеф, насколько мне известно, договорился о «коридоре», а вот с восточным отрядом нет.
– Мы прошли, не засветились, и отряд пройдет. Баршан опытный воин, он не поведет людей скопом.
– Посмотрим. Но уйти обратно мы в любом случае сможем, закрыв пост. Помощь и поддержка подойти не успеют. А ночью и «вертушки» не полетят. Да, денег лишимся, но сохраним жизнь.
Лупко задумчиво покачал головой. Ему совсем не хотелось лишиться обещанного вознаграждения, на которое он в Украине не только особняк поднимет, но и дело крупное откроет. Лупко давно мечтал стать хозяином в своем селе. Построить животноводческий комплекс, купить элитных коров и жить с молодой женой в шикарном особняке на берегу Днепра. Тогда он и местным главой заделается. Ведь у сельчан нет дома работы, больше в города ездят, кто-то в Россию, кто-то на запад. А тут работа на селе появится. И все проголосуют за него. И с властью высокой он найдет общий язык, как истинный патриот, воевавший против оккупантов на их территории, и для радикалов своим станет. А значит, делай что хочешь, никто не придерется.
Мысли Лупко прервал Станадзе:
– Витя, ты что-то не понял?
Словно очнувшись, Лупко поправил автомат:
– Задумался. Украину, жену вспомнил.
– Бегом в ущелье. И аккуратней. Помни, справа пост, вход в ущелье с него частично виден, прижимайся к восточным кустам, а далее к склону.
– Не надо меня учить. До связи!
– До связи, академик.
Лупко посмотрел на грузина, хотел ответить, но не стал, молча двинулся к ущелью.
Отправив Лупко, Станадзе повернулся к Казоеву:
– Али, посмотри-ка еще раз пост.
– Ты хочешь, чтобы я без одежды остался? Придется ползти по колючему кустарнику.
– Лучше остаться без одежды, чем без головы.
– С этим трудно спорить. Ладно, ты начальник тут, подчиняюсь.
Казоев прополз в кусты и полез дальше к прогалине, оттуда можно было видеть наряд на посту.
Спустя десять минут радиостанция Станадзе сработала сигналом вызова:
– Да, – кратко ответил проводник.
– Я!
– Слушаю, хохол.
– Внизу чисто.
– Впереди?
– Там изгиб, метрах в пятистах, до него никого нет.
– Укрывайся, смотри местность и жди.
– Принял.
Вернулся и Казоев.
Стряхнул с себя прилипшие колючки можжевельника, цокнул языком.
– Что? – спросил Станадзе.
– Ладони порезал и куртку порвал. Надо перевязаться.
– Я спрашиваю: что по посту?
– Да ничего. Наряд внутри. Такое ощущение, что он приготовился к ведению круговой обороны.
– Он так и должен нести службу. Значит, везде все спокойно.
– У хохла тоже чисто?
– Да. Перевязывайся, надо будет, помогу.
– Сам справлюсь.
Казоев достал санитарный пакет, начал перевязывать раны.
Станадзе отошел в сторону, включил радиостанцию:
– Санар?! Линия!
– Слушаю тебя, – тут же ответил главарь банды, посмотрев на часы, стрелки которых подошли к отметке 12.
– У нас спокойно. Наряд на посту. Хохол сообщил, что в ущелье до изгиба никого.
– Хоп. Это хорошо. Ты скажи, как запускать вниз отряд, чтобы он не был виден с поста?
– По одному, с интервалом секунд в тридцать. Бойцам прижиматься к восточным укрытиям. Так же и до самой площадки. Непосредственно у столба можно будет передохнуть, рассредоточившись, перед третьим этапом.
– Как-то слишком спокойно ведут себя пограничники, тебя не кажется?
– Нет, не кажется, мне вообще ничего никогда не кажется. Для меня либо есть, либо нет.
– Ну, ну. Мы начнем подъем и сразу совершим спуск. Встречайте бойцов, помогайте рассредоточиться.
– Понял.
– Отбой!
Получив сведения от границы, в 0:03, когда отряд был уже поднят, когда боевики надели ранцы с взрывчаткой, подготовили оружие, он отдал приказ:
– Проходим до границы по одному. И начинаем одиночное выдвижение отсюда. Первым идет мой помощник, Вали Гуев. Спустя тридцать секунд за ним начинает подъем, а в дальнейшем и спуск старший команды носильщиков, Мехмед Заев, за ним…
Главарь банды произвел расчет с инструктажем о порядке движения, отведя себе, американцу, личной охране место замыкающих.
Банда начала переход через перевал Гази.
Первым к разведке присоединился Вали Гуев, затем Мехмед Заев вышел на площадку, за ним его носильщики. Они тут же сняли тяжелые ранцы, уселись на валуны, в течение получаса весь отряд собрался на этой естественной площадке у пограничного столба, хотя линия границы по карте пролегала по вершине хребта. Но там опознавательных знаков не установишь. Банда Баршана собралась в 0:30.
Станадзе доложил главарю, который пришел одним из последних:
– Господин, здесь все тихо, Лупко в ущелье, Казоев смотрит за постом. В третий раз его послал, он камуфляж порвал, руку поранил.
– Осторожнее надо быть.
Баршан извлек радиостанцию, вызвал Лупко:
– Хохол?! Санар!
– Да, на связи!
– Доложи обстановку.
– Обстановка спокойная, в ущелье никого, даже шакалов не видно.
– Принял.
Баршан переключился на Казоева:
– Али?!
– Слушаю.
– Что у тебя?
– Все как и прежде, за исключением того, что наряд сменился, но и новый сел на пост, смотрит подходы.
– Ничего подозрительного?
– Нет.
– Возвращайся на площадку.
– Понял, исполняю.
Казоев с ненавистью посмотрел на пост, на кусты и влез в них, стараясь на этот раз до конца не превратить одежду в лохмотья и не пораниться серьезно.
Виктор Лупко уложил станцию в чехол. Осмотрелся. Отряд на площадке, у входа в ущелье, подойдут через час. Можно и перекурить. Курение строго запрещалось при переходе и во время марша, но сейчас боевика никто из собратьев не видел. А посторонних не было. Он сел на валун, перед которым находилась небольшая канава, выбранная боевиками в качестве временного укрытия. Перед выходом отряда с базы в Грузии Баршан и Гуев тщательно обыскали каждого бойца отряда именно на предмет наличия сигарет, но Лупко сумел спрятать две сигареты так, что главарь с помощником не нашли. Зажигалки не изымались, так как могли пригодиться при разведении костров или для подачи сигналов.
Уроженец Тернопольской области прикурил сигарету, несмотря на одиночество в ущелье, по привычке прикрывая ее широкой ладонью. Сделал две глубокие затяжки. С удовольствием выпустил целое облако дыма. Автомат мешал, он поставил его к валуну, поднес сигарету ко рту.
И вдруг услышал какой-то шорох за спиной.
Лупко не впервые выходил на подобные задания. Он участвовал в трех акциях против ненавистной России. Посему и вида не подал, что услышал шорох. Однако холодок пробежал по спине.
Он медленно опустил руку, взял автомат за цевье, поднял его. «АК-74» был заряжен, достаточно снять с предохранителя, опустить планку, и стреляй. Поднял автомат и, затушив сигарету, положив окурок в карман, резко встал и обернулся к склону, откуда донесся шорох.
И тут же сплюнул на камни:
– Черт! Видать, зверек какой мимо пробежал.
Он не видел никого, лишь нагромождение камней у подножия склона.
Повернулся, чтобы залечь в канаву, бросив туда спальник, и… застыл от неожиданности.
Перед ним стоял человек в черной боевой форме, в защитном шлеме с поднятым тонированным стеклом, в маске. В руках непонятно что, то ли нож, то ли пистолет.
У Лупко непроизвольно открылся рот. В голове пробежала мысль: кто это, откуда взялся, что ему надо?
Ответов он не получил. Неизвестный сделал шаг вперед и нанес Лупко удар в горло. Это был выверенный, смертельный удар. Захрипев, разведчик боевиков повалился в канаву, теперь ставшую для него могилой.
Неизвестный забрал автомат, радиостанцию. Достал свою станцию:
– Первый! Пятнадцатый!
В ответ услышал немного хрипловатый голос:
– На связи!
– Турист в ущелье закончил прогулку.
– Принял. Сближайся с основным рубежом.
– Понял.
Неизвестный отключил станцию, забросив автомат покойного уже Лупко, уложив его радиостанцию в один из многочисленных карманов экипировки, ушел за валун и исчез. Если бы кто-то в это время находился в ущелье, то немного удивился бы. Только что был человек и пропал. Посчитал бы, что привиделось.
В 1:20, на десять минут раньше запланированного, Баршан отдал команду:
– Внимание всем, подъем! Построение через пять минут. Порядок построения прежний.
Боевики начали вставать, брать оружие, надевать ранцы, рюкзаки, и в это время посреди площадки разорвалась светозвуковая граната. Вспышка от разрыва в ночи ослепила людей Баршана, громкий взрыв ударил по перепонкам. Кто-то закричал, кто-то рухнул вниз, завопил американец на своем языке.
Баршан, поняв, что отряд угодил в засаду, тем не менее ничего уже сделать не мог. Словно из-под земли со всех сторон площадки появились люди в черных комбинезонах, шлемах, имевшие вместо масок приборы ночного видения и бесшумное оружие. Раздались хлопки, где-то приглушенные очереди. Это были снайперские винтовки «Винторез» и автомат «Вал».
Баршан метнулся за ближайший валун, но налетел на американца.
Тот орал:
– Я гражданин США, я здесь случайно, требую…
Что хотел требовать Смит Тиллер, так и осталось неизвестным.
Баршан быстро сориентировался. В этом ему помогло и то, что во время разрыва светозвуковой гранаты он моргнул. Вспышка поразила его, но не так сильно, как остальных, практически ослепших боевиков. Он схватил американца и закрылся им, прижавшись к валуну.
Услышал доклады неизвестных:
– Мои в минусе.
– Мои также.
– Мои на небесах.
Услышал он и то, что относилось непосредственно к нему:
– Командир, один дух, судя по всему главарь банды, закрылся другим, кричавшим, что он гражданин США.
В ответ прозвучало:
– Так и есть. В банде был контролер заказчика, он же военный советник в Грузии, майор Тиллер.
Баршан закричал:
– Всем отойти, оружие на землю, иначе я убью американца.
В голосе Баршана звучали нотки безотчетного страха.
Люди в черном вдруг словно растворились во тьме. Только что стояли над телами расстрелянных боевиков – и исчезли, как призраки.
Баршан замотал головой, зрение постепенно восстанавливалось, мешали лишь белые круги в глазах, но они скоро пройдут.
Американец прошептал:
– Баршан, отпусти меня немедленно. Ты проиграл.
– Это я проиграл? А ты, значит выиграл?
– Я тоже проиграл, но у меня дипломатический иммунитет.
Баршан нервно рассмеялся:
– Чего? Иммунитет. Не строй иллюзий, Смит, эти парни лишат тебя всякого иммунитета вместе с жизнью. И никакой флот США тебе уже не поможет, если…
Он захлебнулся, наклонился к уху американца:
– Если не будешь подыгрывать мне.
– Что должен делать?
– Ничего особенного. Ты заложник. В заложников не стреляют, по крайней мере русские.
– Ты хочешь, прикрываясь мной, уйти за перевал?
– Именно. Прикрываясь тобой. И с тобой вместе. За перевал эти люди не пойдут. Там территория другого государства.
– А если им наплевать на это?
– Ну тогда придется вызывать наряд грузинской погранзаставы. Благо радиостанции с нами. Ты только слушайся и не делай глупостей.
– О҅кей! Я подыграю тебе, но в провале акции виноват ты.
– Вернемся на базу, там определимся, кто из нас виноват.
Пока Баршан инструктировал майора США, он не услышал, как сзади к валуну подполз человек в черном. У него был предмет, похожий на одноразовый гранатомет «Муха», только меньшего диаметра и длины. Человек поднял предмет, нажал на спусковую скобу. Хлопок, и из труб вылетел небольшой ком. В недолгом полете он раскрылся, и на главаря банды с американским советником упала трехслойная, прочная сеть. Американец от неожиданности дернулся и упал, потащив за собой главаря, запутываясь в сетке. Человек вышел из-за валуна. Посмотрел, как барахтаются два тела, постучал по микрофону переговорного устройства:
– Первый! Восьмой, рыба в неводе!
– Отлично. Всем! Выходим.
И вновь на площадке словно из-под земли появились четырнадцать человек. Со стороны ущелья подошел еще один, пятнадцатый, остановился возле пленных Баршана и американца.
Старший этой группы приказал:
– Осмотреть «духов», в живых не оставлять никого. Взрывчатку в ранцах и рюкзаки сложить в одну кучу. Саперам заминировать груз, подготовить к дистанционному подрыву. И живей, парни, живей!
Люди в черном разошлись по площадке.
Тот, кто командовал ими, подошел к обездвиженным, запутанным сетью боевикам.
– Насколько понимаю, передо мной господин Санар Баршан и мистер Смит Тиллер.
– Да, – закричал американец, – я – Смит Тиллер, гражданин США, требую немедленно связаться с посольством США в Грузии и сообщить о моем незаконном задержании.
– Что еще, майор?
– Этого достаточно.
– Мой ответ – нет.
– Но вы обязаны, и кто вы, в конце концов?
– Некорректный вопрос и некорректное замечание. Думаю, у вас будет возможность пообщаться с представителем посольства, мистер Тиллер, но не здесь. И на этом закрой пасть, шакал. Кстати, приказа брать кого-то живым из этого каравана я не имею, так что учти это, американец.
– Я могу дать полную информацию по этому отряду.
Мужчина усмехнулся:
– А куда ты денешься, майор? Если до того не отправишься на небеса.
Тиллер замолчал.
Баршан с трудом, но повернул к нему голову:
– Ну и сука ты, майор.
– А что ты хотел? Чтобы я сдох вместе с тобой и твоими абреками?
– Я лично придушу тебя.
– Попробуй. Вот он я, рядом. Попробуй.
Баршан не мог пошевелиться. Старший этой группы, так легко уничтожившей весь отряд, подозвал к себе подчиненного:
– Толя! Связь с Центром!
– Минуту.
Капитан Анатолий Валевич, по специальности авианаводчик, связист, специалист по электронике и просто боец этого элитного спецназа, открыл чемодан. Положил его на большую ровную глыбу, что-то включил, что-то подкрутил, запросил:
– Центр! Ответь «Альфе»! Центр!.. Да, да, слышу, передаю трубку Первому!
Мужчина взял трубку, сняв шлем и повернувшись к пленным спиной, чтобы лица не увидели, это было категорически запрещено. Его лицо, как и лица других бойцов этой группы, мог видеть ограниченный круг людей. Весьма ограниченный.
– Центр, Первый «Альфы»!
– Слушаю тебя, Даниил.
Переговоры велись по спутниковой станции, посему можно было говорить открытым текстом.
– Задача по банде Баршана решена. Весь отряд уничтожен в квадрате 17–40, улитка четыре по кодированной сетке «Кавказ» оперативной карты зон ответственности известных вам пограничных отрядов.
– То есть там, где и было запланировано?
– Так точно.
– Потери среди личного состава?
– Дмитрий Георгиевич?! Обижаете. Потерь нет.
– Отлично.
– Но есть пленные.
– Их не должно было быть по плану контртеррористической операции. Но… если взяли, то, надеюсь, не рядовых наемников?
– Никак нет. Взяли главаря банды Санара Баршана и его контролера, майора разведки США Смита Тиллера.
– Даже так? Это хорошо. Вот это, Даниил, очень хорошо. Значит, так, подготовь груз к подрыву и начинай отход в район эвакуации. «Ми-8» ждет вас на площадке у леса и брошенного аула, квадрат тот же, улитка шесть. «Вертушка» доставит вас в Ростов, там наш самолет. При подъеме на плато произвести подрыв.
– Погранцы предупреждены?
– Да. Надеюсь, вечером увидимся.
– До связи, товарищ генерал-лейтенант.
– До связи, подполковник, благодарю за службу.
– Служу Отечеству.
Командир боевой группы российского спецназа вернул трубку спутниковой станции капитану Валевичу и вызвал по портативной станции командира саперной подгруппы, капитана Вячеслава Краева:
– Одиннадцатый! Первый!
– «Одиннадцатый» отвечает.
– Что у тебя?
– Только что завершили минирование, детонаторы активированы.
– Хорошо, подходите к спуску в ущелье.
Он переключился на каждого бойцы группы:
– Внимание, группа. Всем отход через десять минут, за это время из сети вытащить пленных, собрать все игрушки плюс оружие забрать. Это на «четвертом» и «пятнадцатом». Порядок, построение и режим обычные! Как поняли?
Прошли доклады, что все и все поняли.
Этого в принципе не требовалось, бойцы группы прекрасно знали, что и как делать в той или иной ситуации, но командир считал необходимым соблюдение дисциплины и исполнение инструкций даже в том случае, когда всем и все было понятно.
Старшие лейтенанты Николай Лобан и Леонид Маслак принялись снимать с пленных сеть. Это для специалистов не составило труда. Вскоре, а точнее через шесть минут, Баршан и Тиллер со сведенными назад и связанными специальным боевым шнуром руками стояли рядом со спецназовцами. Они и сейчас не могли рассмотреть их лица, лишь только отметить что-нибудь отличавшее их друг от друга, например рост.
Увидев, что все работы завершены, командир группы по рации передал приказ:
– Внимание, группа. Вперед!
И тут же боевое подразделение разделилось на три части: передовой дозор, что пошел сразу после приказа; основная подгруппа с командиром, заместителем, пленными двинулась через минуту после дозора, имея его в зоне видимости, и тыловое замыкание. Вернее, подгруппа боевого прикрытия. Отряд начал короткий марш в район эвакуации.
Баршан шел угрюмый. Повода радоваться у него не было. Напротив, впору выть волком. Если за ним устроили охоту, а то, что произошло, иначе чем охотой не назовешь, то ФСБ раскопала все его «подвиги». Пять крупных террористических актов, это не считая убийств трех высокопоставленных чиновников, а также провокации на Украине, где он убивал неизвестных лиц, представляя это делом рук все той же ФСБ. В Москве его ждало одно. Тщательное расследование и суровый приговор суда. Хорошо, что на смертную казнь ввели мораторий, хотя кто знает, что лучше, мгновенная смерть или долгие годы в одиночной камере тюрьмы особого назначения, из которой выход на свободу не предусмотрен.
Он взглянул на шедшего рядом американца. Подумал: «Этот пес легко отделается. За него дипломаты США впрягутся. Шум поднимут неслабый. В итоге русские передадут его Штатам, и улетит господин Тиллер самолетом к себе на родину, в свой дом или на свое ранчо, черт его знает, что он имеет за океаном. Даже если и простенькую квартиру в захолустном квартале того же Нью-Йорка, он будет жить. Лишится должности, звания, будет уволен, но останется жить на свободе. Баршан сейчас многое отдал бы за то, чтобы оказаться на свободе, пусть нищим, пусть бродягой без крыши над головой, но свободным. Шайтан бы побрал этих русских. Кто они? Какого ведомства? ФСБ? Скорее всего. Хотя, может быть, и спецназ иного департамента. Сейчас этих подразделений развелось много. Но как сработали? Появились ниоткуда, влегкую перестреляли весь отряд. Он и сам-то остался жив благодаря тому, что подвернулся американец. Не надо было прикрываться, и тогда спецназ расстрелял бы его с янки. И не было бы этой мучительно длинной и страшной дороги по ущелью, которую еще недавно он собирался пройти затемно. Теперь все осталось в прошлом. Все! И жизнь тоже. Он вздохнул, замедлил шаг и тут же получил легкий удар от спецназовца, шедшего сбоку:
– Соблюдать темп.
Баршан пошел быстрее.
Отойдя по ущелью метров сто, подполковник кивнул штатному саперу, капитану Краеву:
– Подрыв, Слава!
– Понял.
Капитан повернулся, направил антенну дистанционного пульта в сторону закладки, нажал клавишу, и тут же вздрогнула земля, с перевала посыпались камни. Огненный шар поднялся над площадкой. Он имел вид «гриба».
– Неплохо. На атомный взрыв похоже, – проговорил Краев, убирая пульт.
– Нормально, – сказал подполковник, – продолжаем движение.
Группа поднялась на плато и прошла в западном направлении с километр. Бойцы увидели вертолет, который медленно вращал несущим винтом, услышали работу двигателей, пока еще приглушенную. Вокруг вертолета горящие факелы. Бортовой техник постарался. И площадку обозначили, и ориентир боевой группе дали.
Спецназ подошел к машине. Из чрева бронированной «вертушки» вышел командир экипажа. Козырнул и доложил, обращаясь к Даниилу Авилову. Впрочем, фамилию офицера он не знал и так же, как противник, не видел его лица.
– Товарищ подполковник…
Авилов отмахнулся:
– Не время для докладов, майор. Когда вылетаем?
– Как только подниметесь на борт. Мы готовы.
– Хорошо.
Подполковник отдал команду:
– Группа, по одному на борт, марш!
Спецназовцы спокойно, без суеты, быстро поднялись по лестнице-трапу.
Командир экипажа зашел в кабину пилотов.
Бортовой техник обошел площадку, погасил факелы, подбежал к вертолету, поднялся на борт, убрал трап, сдвинул дверку.
Вертолет резко взревел двигателями, спецназовцы устроились на скамьях, между ними на полу лежали Баршан и американец.
«Ми-8» завибрировал, наконец оторвал колеса шасси от земли, завис над площадкой и начал медленно подниматься.
Вскоре он уже шел по заданному курсу.
Баршан попытался узнать, кто же все-таки эти бойцы, что взяли его.
Но спецназовцы, не поднимавшие тонированных стекол защитных шлемов, на которых были закреплены приборы ночного видения, словно роботы, молча и практически без движения сидели вдоль бортов.
Американец взглянул на Баршана:
– Ты так и не понял, кто это?
– Нет.
– Странно, они не похожи ни на кого.
Один из офицеров группы нагнулся к пленным, сказал:
– Заткнулись!
И было в его голосе что-то такое, что заставило замолчать. Офицер не угрожал, не предупреждал, он просто сказал, чтобы замолчали. И пленные замолчали. Вертолет шел на малой высоте, выдерживая курс на Ростов-на-Дону. На плац одной из частей Главного разведывательного управления Генштаба, где спецназ должен был покинуть вертолет. На площадку, а точнее, плац секретной войсковой части, доступ в которую был закрыт даже для местных высших властей.