Глава 2. Хвост
Время занятий у детей не совпадало: в понедельник Лёня играл в теннис, на следующий день Лиза занималась музыкой, потом Лёня учился играть в шахматы, а Лиза рисованию. Заняты были все дни недели, и времени, чтобы просто побездельничать, у близнецов оставалось совсем мало – ведь были ещё и школа, и домашние задания. Пока Лиза занималась музыкой, Лёня оставался дома. Родители хотели, чтобы он тоже учился играть на пианино, но Лёня не собирался быть музыкантом – он твердо вознамерился стать великим сыщиком. Правда, недавно был прочитан от корки до корки Конан-Дойль, а его знаменитый Шерлок Холмс играл на скрипке, но Лёня подумал и решил, что пока без этого можно обойтись. Вот станет таким же известным, а там будет видно. Потом и научимся. Курительная трубка – второй обязательный атрибут великого сыщика – была пока тоже недоступна. Он видел её в магазине, но продавец с таким изумлением посмотрел на него, когда он крутился возле витрины, что Лёня даже не решился спросить, сколько она стоит. Лиза, которая назначалась по очереди то доктором Ватсоном, то профессором Мориарти, поначалу пыталась протестовать, но вскоре поняла, что главную роль ей ни за что не отдадут, и смирилась. Единственно кем она никогда не соглашалась быть – это миссис Хадсон, и на эту роль обычно заманивали бабушку. Загадок, таинственных событий и ужасных преступлений вокруг было множество, и Лёня не скучал. То пропадали отложенные на праздник конфеты, и сыщику приходилось засыпать всю кухню чёрным порошком, снимая отпечатки пальцев со шкафчика (Лиза всё отрицала, и преступление осталось нераскрытым). То исчезал очередной носок, и главный подозреваемый – Шницель – категорически не хотел сознаваться, а после, чтобы запутать следствие, подбрасывал пропавший носок в Лёнин ящик с бельём. Короче, работы хватало, но загадочные ноты с музыкой для шести пальцев никак не могли пройти мимо внимания будущего великого детектива. Он подолгу изучал сфотографированные им ноты, заставлял Лизу попробовать сыграть ему их на пианино и даже сам пытался, растянув, как только мог, пальцы, взять немыслимый аккорд. Он, пока не видели родители, пошарил по интернету и изучил всё, что смог найти, про шестипалых, но ничего интересного и тем более ведущего к разгадке, пока не обнаружил.
Лёне не разрешали дома просто так бесцельно тыкать пальцем в клавиши, а заниматься музыкой, учиться, да ещё и с преподавателем – он точно не собирался. Какие ещё преподаватели могут быть у Великого Сыщика? Но когда мама с Лизой уходили на занятие, он включал электропианино и развлекался, как мог. В один из таких дней он поставил на пианино их той-терьера Шницеля и задумчиво смотрел, как бедная собака, опасливо переступая по клавишам и каждый раз пугаясь новому звуку, извлекает из инструмента странные и неблагозвучные аккорды.
– А что, – с важным видом держа в руках воображаемую трубку, рассуждал он, – если научить Шницеля правильно перебирать лапами, то можно его надрессировать, чтобы он мог играть и более сложные мелодии. Элементарно – Ватсон! Он же может одновременно извлекать четыре звука четырьмя лапами. А если бы у него и хвост был не такой куцый обрубок, а подлиннее, то можно было бы взять и пять нот сразу.
И тут его словно подбросило.
– Хвост! Хвост!
Забыв несчастную собаку на пианино, Лёня, как был в тапках и домашних шортах, помчался наверх к дедушке. Тот, к счастью, был дома и сразу открыл дверь приплясывающему от возбуждения внуку. Не дав дедушке сказать и слова и не поздоровавшись, стоя на лестничной площадке, Лёнька завопил.
– Дедушка! Шестой палец – это не палец – это хв…
Большая дедушкина ладонь запечатала ему рот. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никого на площадке нет, и что вроде бы никто не слышал Лёнькины вопли, дедушка втащил удивлённого таким обращением внука в квартиру и захлопнул дверь.
– Тише. Ну что ты кричишь? – громким шёпотом зашипел он. – Тихо. Пошли на кухню.
На кухне дедушка не торопясь налил в стаканы прохладный компот из запотевшего кувшина, поставил перед внуком вазочку с печеньем и только тогда сказал.
– Ну, рассказывай, детектив. Что ты так разволновался?
Лёня начал сбивчиво и торопливо, глотая слова, объяснять, но дедушка остановил его.
– Стоп. Давай сначала и не торопясь.
Лёня остановился, передохнул, глотнул сладкого грушевого компота и начал заново.
– Видите ли, Ватсон…
Дедушка хмыкнул, но перебивать не стал.
– Если внимательно рассмотреть ноты, которые принесла Лиза, то можно заметить, что шестой палец ни разу не появляется в правой и левой руке одновременно. Он или там или там, но никогда вместе.
– Подожди, – остановил его дедушка. – А когда это ты так рассмотрел эти ноты?
– Эээ… – замялся молодой сыщик, – они у меня на телефоне. Я их тоже сфотографировал.
– Вот как, – удивился дедушка. – Ну, ладно, продолжай.
– Так вот, если посмотреть, где находится эта шестая нота, то понятно, что дотянуться туда никаким пальцем невозможно. Или это должна быть такая лапа, как у Кинг-Конга.
Дедушка снова хмыкнул.
– Хорошенькая картинка. Так и представляешь себе огромного волосатого Кинг-Конга у рояля. Так и какой же вывод вы сделали, уважаемый Холмс?
– Применив мой знаменитый дедуктивный метод, – напыщенно произнёс Лёнька, со второй попытки одолев трудное слово, – я пришёл к выводу, что это не шестой палец, а хвост!
Какое-то время дедушка сидел молча, крутя в руках стакан из-под компота, в котором на дне болталась сморщенная долька груши. Лёня тоже молчал, ожидая дедушкиной реакции. Наконец, дедушка заговорил.
– Скажи мне, дорогой Холмс: а ты кому-нибудь уже рассказал о своей догадке?
– Ещё нет. Это только сейчас пришло мне в голову, – ответил Великий Сыщик.
– Я думаю, что ты совершенно прав, – сказал дедушка. – И, честно говоря, поражён, что ты до этого додумался. Ты просто молодец.
Лёнька надулся от гордости. Заслужить дедушкину похвалу было не просто, так что повод для радости был. Он бы немного расстроился, узнав, что это решение уже найдено до него, но и загордился ещё больше, если бы узнал, что над разгадкой бился целый отдел аналитиков в дедушкиной конторе и не один день. Но не узнал, так как дедушка поразмышляв решил не сообщать ему ни того, ни другого.