Глава 1. Простые чудеса
– Дедушка, а Лох-Несское чудовище существует?
– Во-первых, никакое он не чудовище, – обиделся за ящера дедушка, – а очень милый и культурный плезиозавр с голубой полностью покрытой водой планеты, которая вращается вокруг Беты Ориона. Между прочим, он профессор философии и хорошо известен у себя на родине. Бедолага застрял в этом холодном озере после крушения своего корабля и проторчал там почти две тысячи лет. У него было достаточно времени на то, чтобы разработать новую философскую систему, и он так рвался домой, горя желанием осчастливить ею своих соплеменников. Но ждать ему пришлось долго. Надо сказать, что вёл он себя очень достойно и ни разу, даже в голодные годы, когда рыбы в озере было совсем мало, не утолил жуткий голод каким-нибудь неосторожным купальщиком. Хотя, как он мне сам признался, иногда желание становилось просто нестерпимым. А во-вторых, – нет, не существует. На Земле его уже нет. Когда за ним наконец-то несколько лет тому назад не торопясь прилетела спасательная экспедиция, то нам пришлось изрядно потрудиться. Операция была не из лёгких. Сначала наши водолазы помогли починить его корабль – эдакий гигантский летающий аквариум. Потом нам пришлось выпросить у Санта-Клауса немного его волшебного (а на самом деле антигравитационного) порошка. А как ещё было тихо, не переполошив всю Шотландию, незаметно вытащить из озера такую махину и переправить её на базовый звездолёт, который ждал на орбите? Так что Лох-Несского чуда, а вовсе не чудовища, больше нет.
Стояла ранняя осень, школьные занятия уже начались, и всем уже хотелось прохлады и рабочего настроения. Но лету ещё не сообщили, что его правление закончилось, и оно продолжало поливать землю таким жаром и зноем, что казалось, будто этот вечный август установился навсегда. В парке, где они сидели, было жарко, душно и влажно. Дедушка обмахивался ярким глянцевым журналом, а дети, напрыгавшись на горках и нагонявшись в футбол, взмокли, устали и разлеглись передохнуть на скамейке голова к голове.
– Деда, а деда, – а правду говорят, что на Луне никто из землян не высаживался, и это все выдумано и подстроено? – Хитрые Лизины глазки блестели. Она расставляла ловушку. Она знала, что делала, и дедушка в эту ловушку немедленно полез.
– Что за ерунда! Где вы наслушались таких глупостей!? Как это не высаживались? Да я сам, лично вы… в…, – тут дедушка вовремя почувствовал, что его заносит не туда, понял, что две пары крепких челюстей с уже не молочными зубами готовы вот-вот вцепиться в него, и выкрутился. – Да я сам лично… видел человека, который высаживался, и даже разговаривал с ним.
– Выскользнул, – одновременно и огорчённо подумали близнецы. А так было бы здорово, поймать его сейчас на каком-нибудь очередном сочинительстве и получить за это по второй, обещанной в таком случае, порции мороженого. По одной они уже съели. Дедушка был противником сладкого, и чтоб получить вторую порцию, нужны были веские основания.
– Дедушка, а ты веришь в чудеса? – на этот раз Лёня решил попытать счастья и выудить желанный вафельный конус.
Дедушка отнёсся к вопросу серьёзно, не видя пока никакого подвоха.
– Видите ли, милые мои, мне не нравиться само слово, сам термин «верить». Верить можно только во что-то абсурдное – ну, то есть бессмысленное, нереальное, – Дополнил он видя, что близнецы напряглись, переваривая новое для них слово «абсурдность».
– Да, есть многое, чего мы ещё не знаем. Есть много необъяснённого. Но оно не требует «веры». Оно требует знаний, которых у нас ещё нет. И мы их когда-нибудь получим и поймём. А верить и принимать, что угодно на веру, не ища ни объяснений, ни доказательств – нет, милые мои – это не для меня и, надеюсь, что и не для вас тоже.
– Ну, вот, например, смотрите, – и дедушка указал верх на небо, где в этот момент не было ни единого облачка. Небо было чистым, прозрачным и ярко-голубым, Солнце перевалило через зенит и плавно снижалось к верхушкам высоких домов, неровными зубцами торчащими на западе.
– Вот если сейчас с такого безоблачного неба пойдёт дождь, то, по определению, это должно быть чудом, но даже тогда, мы должны будем хорошенько поискать причину такого странного природного явления. Чудеса и с ними вера, появляются там, где заканчивается знание.
Тут дедушка понял, что увлёкся, что разморённые жарой дети уже в полудрёме слушают его разглагольствования и, сказав им полежать пару минут в тени на скамейке, ушёл. Вернулся он достаточно быстро и с двумя большими порциями мороженого.
– Вот видишь! Бывают же чудеса! – закричала Лиза, азартно раздирая упаковку.
Лёня только заурчал что-то в ответ, потому что уже успел откусить большой кусок ледяной сладкой массы и блаженствовал.
Не успели они съесть и по половине мороженого, как произошло ещё одно чудо. С голубого безоблачного неба прямо над ними внезапно пошёл дождь. Поначалу мелкие, а потом и крупные капли холодной воды забарабанили по скамейке, по развеселившимся детям и по журналу, которым дедушка машинально прикрыл голову.
– Смотри, дедушка! Чудо! Чудо свершилось, а ты не верил! – вопили радостно скачущие под дождём близнецы.
Дедушка, оторопев поначалу, несколько раз посмотрел на голубое безмятежное небо, откуда эта вода лилась, потом повернув голову, обнаружил её источник и, ни слова не говоря, бросился в высокие кусты, растущие за скамейкой, на которой они расположились. Через несколько секунд он появился, таща за шиворот заливающегося смехом рыжего мальчишку со шлангом для полива газонов в руках. Звали мальчишку Дэвидом, был он приятелем и сверстником близнецов, которого они, как выяснилось тут же, и подговорили на это дело, пообещав мороженое. Лишнего мороженого не было, и дедушке пришлось, хоть и недовольно ворча, но все ж купить ещё одно для Дэвида, признавая этим невольно, что шутка удалась. Близнецы попытались было вытребовать ещё по одной порции за сотворение чуда, но получили решительный отказ и ответ, что свою оплату за чудеса они уже получили и съели авансом.
Дома детей уже ждал обед. Ссылки на недавно съеденное мороженое маму не разжалобили, и дети уныло побрели мыть руки. Дедушка вежливо отказался от приглашения пообедать вместе и уже собрался уйти к себе в квартиру, когда Лиза вдруг вспомнила, что собиралась показать ему что-то очень смешное. Она уже полгода как начала учиться играть на пианино и очень гордилась, когда после долгого разучивания гамм и первых неуклюжих попыток, был наконец-то сыгран «Чижик», а потом и «Сурок». Для того чтобы оградить домашних от головной боли и растрёпанных нервов, было куплено электронное пианино с наушниками, и теперь Лёне не надо было убегать из комнаты, а усталому папе, вернувшемуся с работы, затыкать уши затычками каждый раз, когда Лиза садилась музицировать. Но сейчас она не собиралась играть, а только принесла деду два листа с нотами, написанными от руки.
– Ты посмотри. Это лежало в альбоме с моими нотами и домашним заданием.
Дедушка взял листки и принялся с видом знатока их изучать. Это длилось некоторое время, пока Лиза ядовито не посоветовала ему перевернуть ноты, поскольку он их держит вверх ногами. Но и это не помогло. Даже перевернув листки, дедушка так и не нашёл в них ничего смешного и вопросительно посмотрел на внучку.
– Деда, ну посмотри на эти аккорды: вот, вот и вот, и таких много – в них же шесть нот в одной руке, да ещё и растянуты на три октавы. И для правой руки есть, и для левой. Какие же руки должны быть, чтобы это сыграть? По шесть пальцев на каждой, да ещё и таких длиннющих, – с досадой сказала Лиза, расстроенная тем, что не получилось так смешно, как она рассчитывала.
– Вот как, – заинтересовался дедушка. – Интересно. Шесть пальцев, говоришь? Шестипалый? А кто твой преподаватель музыки?
– Да нет же, у моего преподавателя пять пальцев. Как у всех, – сказала Лиза. – А это наверно какая-то ошибка.
– Возможно, – задумчиво сказал дедушка. – Возможно, и просто ошибка. А знаешь что, Лиза – у меня к тебе просьба: не говори ничего своему преподавателю. Не рассказывай, что ты обнаружила эти странные ноты и, тем более, что кому-то их показывала. Просто верни эти листки вместе с заданием – и всё. Как будто их и не заметила. Договорились?
– Договорились, – ответила Лиза, но глаза её уже азартно блестели. – А что? Ты его подозреваешь? В чём?
– Лиза, успокойся. Никого я не подозреваю. Это совсем о другом. Просто мне надо проверить кое-что по картотеке. Что-то было у нас такое интересное, связанное с шестью пальцами. Кстати, это не такая редкость. Один человек на несколько тысяч рождается с шестым пальцем. Аномалия такая. Ничего страшного. Правда, обычно этот палец не развит и уж тем более не на столько, чтобы играть на рояле.
Дети сделали вид, что поверили, но только вид, потому что слишком хорошо знали своего дедушку. Он явно заинтересовался этими нотами, тем более что перед тем как уходить, сфотографировал оба листка на телефон. После того, как он ушёл, и Лёня, внимательно прослушавший весь разговор, пока никто не видел, сделал то же самое – переснял ноты. А ещё дедушка потихоньку выяснил у мамы близнецов, кто преподаватель, и где он находится. Оказалось, что живёт учитель музыки совсем рядом, в десяти минутах ходьбы. Обратились к нему по рекомендации кого-то из знакомых, берет не дёшево, но пока что все друг другом очень довольны: и родители, и сама Лиза, и учитель. Узнав всё это, дедушка тут же предложил свои услуги для того, чтобы иногда, когда он свободен, отводить Лизу на занятия – на что тут же и получил от всех радостное согласие.
Дедушка действительно стал водить Лизу на уроки музыки и познакомился с учителем. Тот оказался стройным, спортивным мужчиной лет тридцати на вид, вежливым и аккуратным. Встречал он учеников в домашнем фланелевом костюме и обязательно в галстуке. Галстуки каждый раз были разного цвета, и Лиза, всегда обращавшая внимание на чей-то гардероб, утверждала, что за полгода занятий цвета галстуков ещё ни разу не повторялись. Жил учитель в уютном двухэтажном доме на тихой улице, заросшей высокими старыми платанами. На клумбе перед домом росли астры и анютины глазки, зелёный газон вокруг был ровно пострижен, а в маленьком садовом фонтанчике всегда журчала вода. В большой гостевой комнате на первом этаже, где и происходили занятия, на натёртом до блеска паркете стоял чёрный концертный рояль. Плотные бархатные шторы с золотыми кистями отгораживали комнату от уличных звуков. Впрочем, там и без того обычно было тихо.
Дедушка сводил Лизу несколько раз и то ли потерял к этому интерес, то ли нашлись более важные дела, но вскоре её снова стала водить на занятия мама. Но зато у дома, в котором жил учитель, на противоположной стороне улицы запарковался большой фургон зелёного цвета да так и остался там стоять. Иногда, раз в несколько дней он уезжал, а на его место приезжал другой, поменьше фургончик, только белый, с рекламой Пепси-Колы на боку. Машин, запаркованных вдоль тротуара, на улице было много, и никто не обратил внимания на ещё одну.