Пролог
Был отличный летний день, Никита шел по плиткам мостовой Итальянских прудов и в задумчивости смотрел на уточек.
Забавные такие, плавают туда-сюда, люди, которые проходят по парку, бросают им хлеб, и у пернатых образовывается очередной скромный обед. К счастью для птиц, местные жители этих уток не ловят, кроме весьма своеобразных граждан, так что живется им здесь довольно неплохо. Плавают себе по глади пруда, шевеля красными лапами, крылышками помахивают, так, несильно, ныряют за своей утиной едой, получат удовольствие от своей простой жизни. Пруды ограниченны бетонными берегами, что не так романтично, но прогуливаться здесь после учебы ему всегда нравилось.
Он прошел дальше и присел на отличную лавочку, мимо него проехали весьма интересные дамы на скейтах, и Никита слегка даже потянул свою шею, конечно же, потому что вчера перетренировался. Сейчас юноша шел заниматься на тренажерах, ему понравилось трениться на открытом воздухе, солнце, ветер обдувает, меньше потеешь, короче, отличное место, но когда он приезжал на велике, приковывал велосипед к скамейке, что бы потом зря не расстраиваться о пережитом и не возвращаться пешком домой. Он пошел дальше, посмотрел влево, где за прудом и оградой высилось здание любимого ГУКа МОСГУ, где он учился на факультете культурологии. Место отличное, и живет он рядом, так что добираться удобно. Но он шел заниматься, там уже много народу собралось, наверное, и Катька тренится, а может, и Игорь подойдет. Вот и тренажеры, он бросил ранец со сменной футболкой, полотенцем и водой, и приступил к жиму от груди. Перевесил диски на грифе, осмотрелся, и увидел, что Катерина отжимается на брусьях, девушка она не очень слабая, с выраженными, но не огромными плечами, и тренированными, так скажем, бедрами, и рыжей косой на голове, так что ее трудно с кем то перепутать. Однажды, в прошлом году, его дама предложила пробежаться с ней на кроссе в Кузьминках, называлось это мероприятие: «Стань человеком».
Катерина
Он им стал, почти, конечно, но страсть к культуре пересилила, и он перелез через забор и пошел смотреть «Дом Сфинксов», вот это место потрясающее, лепнина, декор, здание произвело на него неизгладимое впечатление. Фасад здания напоминает древнеегипетский храм. День пытались испортить ужасно нудные охранники, сидевшие около прекрасного флигеля, арендованного ветеринарной академией. Людей можно было
понять, ведь они показывали свою нужность и важность.
Они предприняли тоже попытку заняться бегом с препятствиями, но Никита был более подготовлен и аккуратен. Соревнования закончились, когда преследователи неосторожно пытались выйти на первое место, пришлось же им довольствоваться вторым и третьими местами, повиснув на заборе, изображая Страшилу Мудрого в начале карьеры. Никита услышал о себе много нового, и даже достал блокнот, что бы записать идиоматические выражения, без сомнения, важные для развития науки. Но надо было торопиться, и юный культуролог, сделав выход силой, перемахнул через препятствие, и оказался на гравийной дорожке. Еще рывок вперед, он был осторожен и, как всегда, не попался, обратно перемахнул через забор из сетки рабицы, и побежал мимо деревьев, вокруг пруда, так что день Никиты не прошел зря. Правда, Катька немного перенервничала, сказала, что он немного неправ, юноша заявил, что но не любит эти бега, ну потом повинился немного. Ладно, воспоминания закончились, будущий культуролог занимался дальше, жим от груди шел отлично, плечо не болит, все просто шло великолепно. Катя подошла к Никите, отерла свое лицо полотенцем и легонько поцеловала его в щеку.
– Ну что, как дела? – поздоровалась девушка.
– Да отлично, сейчас позанимаемся, и давай пошли в «Кусково»?
– Хорошо, Никита, пошли, пошли. Мне еще полчаса осталось, на спину пару подходов сделаю, и точно пошли.
Никита посмотрел на свои Protrek, и засек время, было 14—30, и неспешно начал работать над спиной. Они сделали по три упражнения, и подошел Игорь, их друг -студент, с ранцем за спиной.
– Привет, и привет, – поздоровался Игорь с Катей и Никитой, кивнув им головой по очереди, и протер очки салфеткой, с интересом посмотрел на занимающихся.
Игорь
– Чего сюда не ходишь, бесплатно же, – спросил юный исследователь, – и место отличное, от дома нашего близко.
– Типа дела, статью о Тозини пишу, но вы же вроде в «Кусково» собрались, – поинтересовался Игорь, учившийся там же, в МОСГУ, на искусствоведа. Это был юноша среднего роста, одетый в клетчатую рубашку, оливковые штаны и кеды Converse, и носил очки в круглой металлической оправе, – тогда я с вами.
– Ладно, пошли, – закончила дискуссию Катерина, отпивая воды
из бутылки, и убирая полотенце в рюкзак.
Компания пошла мимо прудов, лучи солнца играли на поверхности воды, было очень красиво вокруг. Шаг за шагом, и компания пришла к переходу через дорогу. Как всегда, стояла пара кортежей с молодожёнами и друзьями новобрачных. Зажегся светофор зеленым, и посетители быстрым шагом перешли по «зебре» дорогу, и пошли к окошку кассы. В окне сидела женщина в очках, воззрившаяся с любопытством на молодых людей, и наконец Никита подошел, и оплатил билеты в павильоны «Эрмитаж» и «Большой Дворец».
– Пошли, – позвал он друзей, и они пошли по липовой аллее, по дорожке, ведущей к Большому Дворцу. Никите нравилось смотреть на аккуратно подстриженные кроны деревьев, напоминающие по форме праздничные воздушные шарики.
Никита подозвал Катю и Игоря к экспонату напротив церкви, но не имеющего даже маленькой бронзовой таблички с объяснением по поводу этого странного для других сооружения с неясным смыслом.
– Вот, – картинно махнув рукой начал юноша, я- вы видите копию надгробия лукомона из Цере, а даже надписи нет, очевидно, что ее видел Шереметев в Италии во время своего путешествия, вероятно это был именно Петр Борисович.
Катерина подошла, скрипя гравием под подошвами кед Crocs, без энтузиазма посмотрела на пирамиду, квадратное основание монумента, сломанные шары опор в середине памятника, поддерживающие обелиск, криво усмехнулась:
– Все как-то не цепляет, извини, Никит, пошли дальше.
Игорь посмотрел на церковь с ангелом на куполе храма, на входы в церковь, с лестницами в четыре ступени, как он решил, что число четыре метафизически означает:" Четырех евангелистов, ведущих людей к Богу через евангелие. В Евангелии четыре книги». Потом посчитал четырех евангелистов на барабане купола, и воззрился на них в бинокль, на их страшненькие лица.
– Эка их перекосило. Кривенько восстановили, так себе была реставрация, -недовольно заметил он, – пошли дальше, мне надо картину изучить, все-таки Гирландайо младший. Никто не в курсе, что он здесь экспонируется, а я вот знаю…
– Ну, так красиво здесь, – оглянулась на павильон Грот девушка, единственная из присутствующих не имевшая отношения к искусству. Екатерина Русеева была будущим специалистом по компьютерному программированию, и темы искусства и культурологии ее интересовали только в приложении к личности Никиты.
Никита же достал планшет, и на его Asus высветилось фото документа, скопированного с оригинала в прошлом году на практике в этом музее. Это был документ о некоторых экспонатах в подвалах павильона Эрмитаж, которые не собирались показывать широкой публике ввиду их неоднозначности. Еще раз посмотрел он на важные надписи на артефактах, на фото двух изделий из мрамора, лишивших его покоя. Катя заглянула за его плечо, и не спеша мониторила дальше, смотря на перелистываемые кавалером фотографии.
Итальянский домик, парк Кусково
– Любопытненько, – сказала девушка, – вот из этого злая статейка выйдет, – малокультурно показав на фото пальцем, – а не только тебе писать всего лишь по видам декора аканта и меандра. И где это все лежит здесь, в усадьбе, я и не видела таких вещей здесь никогда.
Она оглянулась по сторонам, нагнулась и шепотом прошептала:
– Что, вампиров нашел? – и ее большой палец на правой кисти поднялся в знак одобрения, и она широко улыбнулась.
– Ты такая наблюдательная, Катя, но через руку подсматривать невежливо, – заметил с ехидной улыбкой Никита
– Ага, зрение у меня Единица. Очки совсем не нужны, – зыркнула на него Катька, и даже вытатуированные змеи на ее руках затряслись от возмущения.
– Пошли в Большой Дворец, – сказал Игорь, стараясь сгладить трения между двумя излишне горячими сердцами, – Семнадцатый век, единственная картина художника в России, «Мадонна с младенцем».
– Точно, – сказала и недобро посмотрела девушка на Никиту, убирающего свой Asus, – пошли. Там красиво.
– Хоть оценила, – пробурчал культуролог, – а вот перед нами сфинксы, на пандусе, построенном для карет. Здание покрашено в розовый цвет, из дерева, и оштукатурено. Колонны при входе в ионическом стиле, без канелюр.
Они поднялись по лестнице, вошли в открытые створки дубовых дверей прекрасного Дворца, и зашли в парадные сени. Катя смотрела на барельефы на стенах охряного цвета с античными сюжетами, прекрасными напольными вазами, и обратила внимание на парные светильники в виде девушки и юноши слева и справа, в дверях коридоров, ведущих в разные крылья Дворца. К ней подошел Никита, и стал рассматривать декор на светильниках, слева и справа.
– Ну и что увидел? -нетерпеливо спросила его Катя, положив рукив карманы брюк.
– Ну как, слева, мы видим статуи, держащие факелы украшенные плющом, а справа – акантом.
– Позвольте спросить, – он обратился к служителю музея, – а по коридору справа что находится?
– Справа библиотека, оружейная комната, – ответила работник, убирая очки в рабочий синий халат, с любопытством осматривая колоритных посетителей.
– Спасибо, – поблагодарил женщину Никита, – вот видите, слева путь чувственного познания, а справа- духовного. Плющ символизирует путь познания мира через чувства, путь Диониса, а справа- путь Аполлона, путь духовного познания мира, и символом этого является акант.
– И стены, стены сеней, – шепотом повторил юноша, осматривая семь рельефов на стенах, вспоминая десять изображений Таблинума Виллы Мистерий из Помпей.
Взгляд Никиты скользил от рельефа к рельефу, но идентичность с помпеянскими фресками была лишь у одного, с изображением Амура. Но идея, сам принцип подачи художественного изображения, внутренние смыслы изображения, переданные художником и архитектором, были идентичны. Но семь? Бланк изобразил семь фрагментов, очевидно, подобных Семи музам, Спутницам Аполлона. И каждый рельеф несет внутренний смысл, подобный внутреннему содержанию определённой музы.
Микеле Тозини, Гирландайо мл.
Отто ван Скирк
– Ладно, пошли в пинакотеку, – нетерпеливо добавил Игорь, готовя свой верный планшет, незаменимый Huawei, с двумя гигами оперативки. Они прошли через комнаты, обратили внимание на Малиновую гостиную, комнату которую нельзя пропустить, не налюбовавшись на интерьер, и пришли в собрание редкостей, а Игорь воззрился на своего Гирландайо, небольшую картину, висевшую на стене слева, среди других шедевров собрания. А под ним… Как же он смел не замечать этого чуда раньше! Отто ван Скрик, великий символист, «Пейзаж с чертополохом». Все его картины были посвящены этому сюжету, корни которого в находятся в пословице Цицерона» Через тернии к звездам.» Целая стена, до самого потолка была занята великолепными полотнами, подлинниками художников Европы от 16до 18 веков. Катя читала на стенде краткую информацию о картинах, Никита же наблюдал в окно, как люди фланируют по парку. Игорь сделал несколько снимков фигуры женщины с младенцем на свой планшет, добавив сохраненное в свою галерею. Они прошли до самого танцевального зала, Никита лишь бросил взгляд на плафон, оценил роспись, и лишь наморщил брови, но образы и их понимание не приходили, все понять пока даже он не смог.
– Вот теперь отлично, – пробормотал очкарик, водружая свои стеҡлышки обратно на свой нос, – для статьи достаточно.
– Никита, а ты в Эрмитаж хотел сходить? – спросила Катя.
– Да, время есть. И можно посидеть и поесть уютненько на лавочках, рядом с бюстами аллеи.
– Точно, есть хочется, – сказал Игорь, – но я купил по паре бургеров для вас, – сказал он, показывая пакеты, – с вас по сто рэ. Я человек небогатый, – и протянул руку за деньгами.
Никита хмыкнул с пониманием, и отдал двести за двоих.
– Спасибо, не забыл про камрадов, – похлопал по плечу друга Никита, – пошли, что ли.
Они прошли по лестнице вниз, к регулярному саду Парка, месту, неоднократно снимаемому в кино, мимо двух белых львов, лежащих мордами обращенными друг к другу, и разевающих пасти, впрочем, совсем нестрашные. Тут стоял и памятный обелиск, и начинался целый Пантеон под открытым небом, с парными статуями богов и богинь, и в центре всей композиции стояла большая статуя бога Скамандра, человека, согласно мифов, удостоенного обожествления. А ближе к Оранжерее была воздвигнута на высоком постаменте статуя Минервы, символизирующая мудрость мира и тайны, скрытые в расположении аллей и статуй парка. Статуя Минервы выдавала увлеченность графа Шереметева учением гностиков. И в саду виллы в Стра, в центре Лабиринта, имеется такая же статуя, на высоком постаменте с площадкой обозрения. Страдающий Геркулес, покрытый шкурой, посмотрел на них укоризненно, но они прошли и мимо Венеры и Плутоса, в направлении аллей, символизирующих стремлении к счастью, богатству и любви. Медленным шагом троица шла по дорожке, и Никите показалось, что бюст Сибиллы, юной девушки с вздернутым носиком, улыбнулся ему, обещая скорую разгадку тайны. Юноша посмотрел повнимательнее на бюст и постамент, украшенный акантом и пальметтой, знаками преодоления трудностей и возрождения.
– Что увидел? – спросила его Катя, тормоша юношу а руку, – что нового нашел?
– Повнимательнее посмотрел на постаменты бюстов, и тут налицо закономерность, изображение аканта и пальметты, и волюты на постаменте, – и он показал рукой на рельефные знаки, – акант- преодоление трудностей, пальметта- возрождение, этот знак венчал собой все античные храмы Эллады, а волюта- знак, изображаемы на капителях колонн, как видно, служащий основой и аканту и пальметте, порождающий их.
Игорь взглянул на друга, чуть наморщил брови, и они уселись на чугунной скамейке, и достали свою еду.
– Скамейки здесь тоже красивые, – оценила девушка, присаживаясь прямо на чугунные завитки прихотливого литья, – и статуи парные
– Здесь все красиво, – добавил Никита оглядывая прекрасно постриженные кусты и деревья, и неспешно проехавшую мимо них повозку с темно красными колесами. Он все косился назад, на охраняемый бюстами двух дев, павильон Эрмитаж. Но и есть хотелось, и они втроем синхронно впились в свои бургеры, получая несказанное удовольствие от их незамысловатого вкуса.
– Я больше КФС люблю, – проговорила неотчетливо Катя, – Соса сола и бургеры с курочкой.
– Да и эти, из БургерКинга ничего, – добавил Никита, – спасибо, Игорь, не дал умереть от голода.
– Да о чем ты говоришь, – ответил их товарищ, улыбаясь, – еда- дело святое.
Даже казалось бы, простая еда, в хорошем месте и хорошей компании превращается в нечто необыкновенное.