Я сидела в кабинете не меньше часа и тряслась. Не то от жары, не то от холода, не то от паники. Больше от последнего. Кажется.
Даже обаятельный директор размывался в темном мраке моих страхов. Все эти перемены, уход Бурова и прочее, могут быть бессмысленными, если всплывет моя правда.
Телефон дергался, сообщения на компе подсвечивались, но я не могла ответить, мне нужно было прийти в себя. Эти раны так глубоки, что я едва держала себя в руках и не давала деру.
Может, стоит взять деньги и свалить из страны? Ведь здесь никто меня не спасет. Я буду виноватой во всем, а заказчиков все равно нет в живых. Зараза Коша – был падлой и умер, оставив после себя кровавый след и гнилую кучу проступков.
Я до хруста позвонков вжалась в спинку стула и, обняв себя, смотрела в одну точку бесконечные долгие минуты. Офис гудел, двигался, кто-то бегал мимо кабинета, кто-то бурно беседовал за стеклом, а я не обращала внимания – впала в ступор, из которого нет выхода.
Ненавижу гада пернатого! Чтобы его принтер сожрал! Ненавижу того, кто меня в это втянул, несмотря на то, что сдох, как собака. Всех мужиков ненавижу! До единого.
Минутное помутнение под грифом «Лиманов» развеялось, будто ядовитые пары вышли из моего организма и позволили мне дышать спокойно. Не хочу я никаких свиданий, буду вести себя с ним немного иначе, зря он думает, что я сладкая мышка, которую можно полапать, дать воды и уложить в койку. Этого не будет.
– Можно к тебе? – Рыжая макушка сверкнула в дверях. Я дернула на себя телефон и быстро перевернула его экраном вниз. Отложила подальше – не хочу, чтобы кто-то увидел лишнее.
– Заходи, Лен, я не занята. Что-то срочное?
– Очень, – она приподняла папку и, прижав ее к себе, несмело шагнула в кабинет.
Что-то случилось. Всегда яркая и уверенная в себе журналистка, вдруг сжалась и трясется?
Рыжая прикрыла дверь, окинула загнанным взглядом офис, будто искала кого-то, а потом вкрадчиво произнесла:
– У меня есть подозрения… – она снова оглянулась, выдохнула порывисто. – Что у нас среди работников есть маньяк.
Я впилась ногтями в ладони, чтобы отрезвить себя, потому что такие заявочки – это серп по моему сердцу. Особенно после угроз и шантажа.
– Что за ерунда?
– Можешь мне дать анкеты всех работников?
– Нет, не могу. Сейчас анкеты у шефа.
– Мне они нужны! У тебя же есть копии?
– У меня нет. В бухгалтерии.
– Зинка отказалась давать, сказала, что ей разрешение Лиманова нужно, а он свалил куда-то.
– Лен, у тебя паранойя, – попыталась я тормознуть ее выпады и истерику.
Она присела на гостевой стул, папку положила на сведенные колени и тонкие пальцы переплела в тугой замок, но я успела заметить, как они у нее дрожат.
– Помнишь, июньский номер? Я там писала о серийных убийствах.
– Конечно, – кивнула я и открыла архив электронных номеров на компе за этот год. Пролистала в нужное место и пробежалась глазами по статье. – Этого урода тогда поймали, потому что девочка последняя выжила и опознала его.
– Говорят, что урода забили насмерть, и двух недель не просидел в СИЗО, но, – Лена наклонилась и прошептала: – Мне кажется, что он жив. Эта девочка, приходила ко мне неделю назад. Неформально, Тая. Просила помочь. Я отмахнулась. Если честно, она вела себя, как сумасшедшая. Вот я и отправила ее к психологу, даже адрес и рекомендации дала.
Ленка обернулась затравленно и сильно передернула плечами. Даже меня перекосило от ее дрожи.
– Убили ее вчера, – рыжая посмотрела на меня с таким ужасом, что я забыла как дышать.
– Как? – пришлось схватиться за стол, чтобы не упасть.
– Подстроили самоубийство, типа из окна выпрыгнула, но… Тая, сама смотри, – журналистка дрожащими руками протянула мне лист бумаги.
«Ты ничего не найдешь. Ты меня никогда не поймаешь. Ты ничего не докажешь. Ты можешь тоже оступиться, рыжая-бесстыжая».
Текст печатный, бумага офисная, никаких других меток. Я поднесла к носу и принюхалась.
– Тая, пахнет нашей типографией, – заскулила Захарова. – Как на первом этаже. Правда?
– Да, – согласилась я, прощупывая углы и просматривая внимательно другие мелочи. Ничего. – С легкой ноткой краски и чистой бумаги. Но так может пахнуть любая новая бумага. Это ничего не доказывает. Тем более, мы знаем его в лицо.
– А это? – Лена достала из папки карточку и положила на стол. Руки ее очень сильно дрожали. Я опустила взгляд и чуть не выругалась: это было фото Елены за рабочим столом в нашем новом офисе, сверху вместо даты печатная надпись: «Рыжая-бесстыжая, я за тобой слежу».
А если нас пугает один и тот же человек?