– Девочки нажаловались на тебя! Ты не принесла им дрова, и из-за тебя задержали обед! Аж на час задержали! Из-за тебя Вика получила выговор! Первый выговор за всю её карьеру! Как так получилось, мон шарм?! Где ты шлялась целый час?!
В один миг Шалха стал необычайно серьёзен и зол, как будто кто-то незримый передвинул бегунок его хорошего настроения на противоположный режим.
Я понимала, что наказания мне не миновать. Оно неизбежно и последует незамедлительно.
Недолго сомневаясь, всё-таки решилась признаться Шалхе, хоть и не во всём. Ведь он ни разу не поймет, что я только-только пришла в себя после того, чему стала свидетелем, и совсем была не в состоянии что-либо делать.
А тех неравнодушных к моей проблеме девушек, которые спасли меня от прожорливых собак, спрятали от надзирателей и, как выяснилось, ещё и собрали дрова вместо меня, при этом солгав Шалхе, я выдавать не стала. Надо бы поблагодарить их за помощь. Они реально сделали очень много для меня.
– Я собирала дрова, хозяин… Пыталась донести быстрее… – принялась я жалобно мямлить, чтобы оправдываться, и чтобы моё оправдание пусть немного, но засчиталось как уважительная причина. – Но у меня запястья болят… Не могу тяжёлого поднимать… Очень больно рукам… Не слушаются меня… Всё валится из них, что бы не взяла…
– А ну-ка покажи, где болит. – приказал Шалха после минуты удивлённого молчания.
Тогда я несмело протянула руки вперёд, к нему. Но побоялась глядеть на Шалху в тот момент, когда он принялся рассматривать мои запястья на предмет увечий.
Побоялась поднимать глаза, чтобы ненароком не схлопотать от него, если вдруг увечья покажутся незначительными.
– Да у тебя же растяжение связок. – визуально подтвердил Шалха мои предположения, что к счастью. – Надо бы поберечься некоторое время. Тяжёлую работу выполнять нельзя.
– И что же мне делать, хозяин? – продолжала я лебезить перед ним и давить на жалость, имея шкурный интерес.
– Только в штопальщицы переводиться. – ответил Шалха после недолгой задумчивой паузы. – Там тебе будет полегче. Шить они не очень любят. А ты как раз сгодишься для этой задачи. И Вика будет рада новой помощнице.
– Только не к ней… – возразила я на автомате и только потом поняла, что воспроизвела это вслух.
– Не к Вике? – переспросил он удивлённо. – Что ж. Тогда у тебя есть два варианта. Либо останешься без конечностей и будешь общественной игрушкой. Либо подумай ещё раз над моим предложением пробежаться по лесу. Если не Вика, то советую выбирать второе.
Что первый вариант для меня, что второй – а исход ведь один и тот же. Только первый дюже омерзительный.
– Лучше уж умереть быстро. – выдала я не раздумывая, теперь уже склоняясь ко второму варианту.
– Быстро умереть? А быстро умереть и не получится. Я с тебя возьму по максимуму. Ты ж меня знаешь, мон шарм. Загоняю до последней капли крови. – посмеивался Шалха, конкретно намекая, что пощады или скорой смерти лично от него, от его действий, ожидать не стоит вообще, ни при каком варианте.
– Ладно. Я всё поняла. Тогда я согласна стать штопальщицей. – вздохнула я с досадой.
Не стала отказываться от перехода к Виктории в отряд, ибо меня по сути давно оставили без права выбора. И чем больше я упиралась, выражая своё мнение, тем хуже делала для себя же.
– Отлично, мон шарм. Тогда готовься к переводу. Со дня на день это свершится. Я договорюсь с боссом, – и всё, – пойдешь к Вике. Тем более, тебе будет лучше у неё, чем с той маньячкой.
Довольно странно и непонятно выразился Шалха, наверняка имея в виду Леру, новую лидершу нашего бедного отряда.
– Ты мне слишком дорога. Не хочу однажды обнаружить твое бездыханное тельце, где-нибудь подвешенное.
А я не хочу быть монстром в юбке!
Так и рвалось ему высказать.
Совсем не хотела я стать одной из тех преданных, кому доверено содержать "инкубатор" и принимать роды у мучениц, заточенных там пожизненно.
Я даже не хотела знать любые подробности о том, что такое "инкубатор", как выглядит, и какие там условия. Мне сполна хватило того, что пришлось увидеть своими глазами сегодня.
Бедный малыш… Лучше б меня растерзали собаки – было бы не так больно, как видеть, как они турзучили его по земле, разрывая на части.
Не было бы так больно, как сейчас – помнить и осознавать всё это, рыдая сердцем.
Наверняка, и мама малыша тоже не выжила. И наверняка от её тела избавились таким же образом, как от малыша.
– Уверяю, ты будешь заниматься лишь одной задачей. – как будто зная, о чем я задумалась, поспешно добавил Шалха. – Никуда, кроме швейного цеха, тебя не отправят. Разве что на кухню. Если у них будет завал или что-то вдруг случится с дежурными, тебе придется помогать. Насчёт таскания тяжестей предупрежу, чтобы тебя особо не запрягали. Но картошку почистить ты вполне сможешь.
– Благодарю тебя… Хозяин. Это лучшее, на что я только могла рассчитывать…
Я поклонилась Шалхе в знак благодарности. Хоть и испытывала к этому дьяволу презрение и ненависть. Но ведь он не наказал меня. И еще того удивительнее – он вошёл в мое положение. А не отрубил руки, как полагала изначально.
То ли от моих слов, то ли от того, что тумблер его настроения снова пополз вверх, Шалха заметно подобрел.
– Ладно уж, мон шарм. Так и быть. Падай. Давай по-быстрому, и я поеду.
– Что-что? – не поняла я.
– Раком встала. Заслужила смачный трах. Давай-давай. Слушайся и повинуйся своему хозяину.