Последствия атаки магической нежити на замок лорда Кинвала оказались катастрофическими. За каких-то пять минут три ядовитых морока выкосили восемьдесят процентов его обитателей. С учетом парней из городской стражи и нескольких плотников, погибло девяносто шесть человек. Часть слуг была убита уже превратившимися в зомби мертвецами. Установить точное количество жертв оказалось не так просто, так как после моего «луча» ни одного представителя восставшей нежити не осталось. Считали погибших по разбросанным в коридорах кучкам одежды. Не всегда удавалось сходу установить, кому они раньше принадлежали.
Арчибальд был крайне подавлен случившимся. Не мог смотреть кучке выживших людей в глаза, словно это не Лич, а он сам приложил руку к трагической гибели слуг. Много хороших людей погибло, а ни одна из бесполезных нахлебниц-наложниц не пострадала. Эти фифы, шесть пышногрудых барышень в нарядных платьях, узнав обстоятельства произошедшей бойни, тут же пожелали покинуть замок. Все, как одна, они быстро собрали свои тюки с шмотками, и погрузив их в одну из повозок, в спешке отправились в город. Им, видите ли, страшно находиться в месте, где погибло так много народу.
Скатертью дорога, но дурной пример оказался очень заразителен. Вслед за наложницами замок барона пожелал покинуть оружейник, потом кузнец с сыновьями и его жена, работавшая пекарем. Их примеру последовали несколько молодых девиц из прислуги. Началась цепная реакция и через час замок, фактически, опустел.
Я думал, годами служившие при лорде Селвише слуги, не посмеют самовольно покинуть его наследника, но, как оказалось, страх смерти сильнее. Без мясников из тайной службы, приставов и гарнизона бряцающих оружием наёмников, сам по себе, лорд Арчибальд не являлся для людей непререкаемым авторитетом. В замке остался лишь чудом выживший в мясорубке Седрик, глухая и подслеповатая старуха-горничная и пара молодых конюхов. По непонятным причинам Ядовитый морок не напал на лошадей, обогнув конюшню стороной, что и спасло им жизнь.
Чтобы отблагодарить оставшихся слуг за верность, барон тут же объявил, что они получат в следующем месяце двойное жалование. Его широкий жест не особо повлиял на напуганных мужчин. Два дня ходившие по замку слухи о том, что лорд Кинвала перешел дорогу Альянсу Магов, сыграли свою роль. Оставаться рядом с господином было опасно. В итоге, конюхи тоже пожелали уйти, выкупив у лорда две недорогих лошади и навьючив на них свои скромные пожитки.
***
В гостиной замка висела гробовая тишина, как в самых глубоких и темных уголках его подземной темницы. Лорд Арчибальд расположился в изголовье длинного стола и, собственноручно наливая в бокал вино из глиняного кувшина, спросил:
– Надеюсь, хоть вы, леди Ризольда, не покинете меня в такой тяжелый момент?
– Если меня не будут кормить, поить, и никто не принесет мне в комнату теплой воды, у меня не останется выбора, как искать себе другое, более пригодное для жизни место обитания, – уклончиво ответил я.
– Не беспокойтесь, я уже отправил Седрика в город с объявлением о наборе новой прислуги. Скоро перед воротами выстроится толпа желающих служить в замке. Нелегко будет заново организовать удобный быт, но мои закрома полны припасов и вина. Только копченого и вяленого мяса целый погреб. Голодать вам точно не придеться. Я приглашу сюда умелых стражников из Западного форта, там есть и отличный повар. А эти несчастные люди пусть идут куда хотят. Они слишком напуганы тем ужасным событием, что им пришлось пережить. Я даже могу их понять. Увидеть своих друзей и их родственников в виде ходячей нежити – вынести такое не каждому под силу. Раз слуги сами решили уйти – так даже лучше. Если у провинции новый хозяин, то и обновление прислуги в его замке тоже не помешает. Я не собираюсь заставлять подданных, служить мне против их воли. Вот увидите, они еще горько пожалеют, что сбежали.
Было очевидно, что Арчибальд чувствовал себя уязвленным и лишь искал отговорки, чтобы представить ситуацию в выгодном для себя свете. На самом деле, он был напуган внезапным вторжением нежити не меньше своих слуг, но не мог просто взять и сбежать, оставив решение проблемы на кого-то другого.
– Как считаете, это Альянс подослал сюда это жуткое создание?
– Возможно, – ответил я, хотя, после осмотра останков Лича, у меня возникла другая версия о причинах его появления.
Черный балахон и рубаха с колотым отверстием в районе груди принадлежала одному из магов Альянса, что я спрятал в северном лесу вместе с телегой. Все бандиты, превратившиеся в зомби, и один Лич был уничтожен мною в ночь битвы с Альянсом, а куда делся второй мертвый маг, я даже не задумался. Теперь он объявился и наделал дел.
Я чувствовал свою вину за смерть сотни людей. Этот Лич – совершенно точно, был моим упущением. Чувство вины тяжелым грузом давило на моё сердце, особенно, когда барон принялся благодарить меня за своё спасение, спасение жизней слуг замка и оказавшегося под угрозой истребления города. Тяжело слушать похвалу, если ты сам виновник беды.
Поддавшись порыву, я тоже налил себе бокал местного, кисловатого вина и после третьего бокальчика наклюкался так, что очнулся уже утром, и не где-нибудь, а в постели барона. Как я попал в его спальню, вообще не мог вспомнить. Помнил лишь, что вино быстро ударило в голову и стало очень легко и весело. У Арчибальда, вдруг, прорезалось чувство юмора, и мы смеялись с ним над какими-то очень смешными ситуациями. Даже не помню, в какой момент меня вырубило.
Благо, было совсем не похоже, что у нас с лордом случилось что-то непоправимое. Он валялся рядом, облаченный в одежду. Скорее всего, мы ужрались в доску и упали дрыхнуть в ближайшей кровати. Я приподнялся на локтях и чуть не умер от стиснувшей виски боли. А-а-а! Жуть какая, вот оно жестокое утреннее похмелье! Кроме адской боли в тяжелой, чугунной голове, меня еще и мутило, а когда я поднялся на ноги, то оказался весь в менструальной крови. Ну, что за наказание! Прижав к паху какое-то попавшееся под руку тряпье, я покинул спальню и проковылял на первый этаж, где застал суетящуюся у очага старуху.
В замке было всё так же безлюдно. Где толпа желающих лизать барону пятки? Неужели Седрика кто-то похитил по дороге, и он не донес до города объявление о найме. Старуха помогла мне с нагревом порции теплой воды. Я отмылся от очередной раз вымазавшей меня до пят крови и отправился в свою комнату. Дверь оказалась заперта на ключ, а он лежал в мешочке, что я, вместе с ожерельем, оставил в гостиной.
Пришлось топать по длинному коридору назад в центральное здание. Я нашел свой мешочек с ключом, но сверток с ожерельем пропал. Моё сердце ушло в пятки от волнения. Я искал его на столе, под столом и даже сходил в спальню к Арчибальду, но его нигде не оказалось. Вовремя появившийся Седрик поспешил меня успокоить и сказал, что это он забрал ожерелье. Использованная мной ткань прогорела и задымила всю комнату. Артефакт чуть не устроил пожар, воспламенив деревянную столешницу. На том месте стола, где я оставил сверток, и вправду виднелись черные, горелые следы. Седрик тут же сходил в какую-то потайную комнату и вынес мне новую шкатулку, в которую уложил моё сокровище. Чтобы уберечь деревянную шкатулку от прогорания, старик заполнил её песком.
Поддев утопленное в песке ожерелье вилкой, я невооруженным глазом увидел, что один из девяти камней почти перестал светиться и больше не источал жар. Его уже можно было коснуться пальцем без риска обжечься. Очевидно, это был именно тот кристалл, который я использовал для подзарядки энергии во время вчерашней стычки с врагом и последующего самолечения. Если суммировать все активированные мною вчера заклинания, можно было определить примерный текущий запас энергии, хранящейся в каждом заряженном кристалле «Божественной крови». Я использовал двенадцать заклинаний первого уровня, три третьего, два обычных «луча» и один усиленный в пять-шесть раз.
Я не знал точного расхода энергии на активацию местного заклинания, но условно отнес его к четвертому уровню. Выходило следующее: (20х12) + (80х3) + (500х2) +(500х6) = 4480 единиц маны. Это действительно огромный запас, если мерять силой местных магов, но для меня прежнего, это были лишь жалкие крохи. В конце «Битвы Империй» моя мана превысила значение в пятнадцать миллионов. Каннон обещала мне такое же могущество, пусть и не сразу. Что-то я сомневался, что тела обитателей этого мира вообще способны хранить подобные объемы энергии. Выходило, что артефакты здесь намного сильнее определяли силу мага, чем его собственные характеристики.
Попавшееся мне в руки ожерелье по словам богини – было легендарным артефактом! В системе «Сферы» – это фиолетовый цвет, высший класс из всех возможных. Круче уникального и эпического снаряжения, которое мне доводилось держать в руках. Седрик тоже подчеркивал вопиющую редкость закрепленных на орихалке кристаллов. Похоже, с таким крутым артефактом под рукой, я и вправду являюсь сильнейшим из магов этого мира. Хотя, нет. Существовали и другие предметы из наследия Эббиса, а возможно, и многих других великих героев прошлого, которые не уступают моему ожерелью по крутизне, и дают не менее существенные бонусы. Только добыв их все, я смогу стать по-настоящему крутым героем. Надо было срочно разузнать об этом, пока старик не убежал по своим делам.
– Седрик, погоди, не уходи! – окрикнул я, уже направившегося к лестнице мужчину.
– Извините, – поклонившись, сказал старый казначей, – Я совсем забегался и так и не принес вам обещанные вчера накапливающие кристаллы. К сожалению, в последнее время у меня появилось слишком много новых хлопот. Приходиться всё делать самому. Вопреки ожиданиям лорда Арчибальда, люди категорически отказываются приближаться к замку. Более того, я видел, как из города уехал караван торговой гильдии. Вслед за ним на север потянулись и некоторые другие уважаемые в Кинвале торговцы. Горожане в панике. Кто-то распускает о Его милости грязную клевету. Я сам слышал, как один из городских стражников заявлял, что барон проклят и это он убил всех своих слуг. Вы представляете, какую несусветную чушь несут эти безмозглые болваны! Если слухи дойдут до Графа Орвула, барона могут заключить под стражу и отправить на суд. Ой, что-то я разболтался. Будем надеется, что всё обойдется. Я сейчас же доставлю к вам сумку с кристаллами. Вы будете в своей комнате?
– Да, – коротко ответил я, не став расспрашивать об интересующей меня теме. Лучше расспрошу его об этом позже, когда Седрик принесет мне обещанное.
***
Король ворвался в подвал Тайной канцелярии, словно буря. Створки дверей резко распахнулись и с грохотом ударились о боковые опоры, расставленных вдоль помещения стеллажей.
– Ваше Величество!? – удивленно воскликнул, вскочивший со своего места глава канцелярии, магистр Кунц.
– Чем вы тут занимаетесь? Почему мне до сих пор не доложили об ужастной катастрофе, постигшей южный отряд?
– Мы… проверяем достоверность этой информации.
– Как проверяете? Гонец лежит в лазарете с самого утра. Немыслимо! Я узнаю о том, что половина моей гвардии уничтожена не от вас, моих ближайших помощников, а от, фактически, посторонних людей! Капитан городской стражи сообщил, что об этом уже сплетничает вся столица!
– Ваше Величество, приношу мои глубочайшие извинения, но верить словам всего одного человека, это…
– Одного человека? Марк Кирштайн не просто боевой маг Королевской Гвардии. Этот надежный человек уже несколько лет верно служит мне. Он мчался во дворец без сна и отдыха двое суток, выдержал тяжелый и опасный путь, хотя был серьезно ранен. Вы видели его раны? Он мог истечь кровью и умереть по пути, но понимал, как важно доставить своему господину сообщение как можно скорее, а вы, жалкие канцелярские крысы, зарылись в свои пыльные свитки и держите меня в неведении!
– Приношу глубочайшие извинения, – покорно склонив голову, пробормотал худощавый мужчина с тонкими, острыми чертами лица.
Магистр хорошо знал, как легко вывести Его Величество из себя. В словах короля были и справедливые упреки, но мужчина не просто так затягивал с донесением. Рассказ Марка был слишком странным и путанным, чтобы просто поверить ему на слово. Маг говорил одинаковыми, словно заученными фразами, несколько раз сбился в мелочах и не сообщил ни одной конкретной информации о силе противника.
Было еще несколько моментов, заставивших Кунца усомниться в правдивости слов гонца. Во-первых, ранения. Порезы были расположены под таким углом, словно Марк нанес их сам, да и выглядели они неубедительно. Раны были слишком неглубокими и довольно свежими. За двое суток они не затянулись, и кровь на мантии и плаще полностью не высохла и не припала слоем дорожной пыли. Марк обессилил ровно в тот момент, как закончил излагать свою историю. Ни минутой раньше, ни позже. Дальше он упорно делать вид, что больше не может говорить, чтобы не отвечать на неудобные, уточняющие вопросы.
Кунц еще не знал, по какой причине, но не сомневался, что мужчина лжет. Если бы магистру дали посадить мага на кол, или хотя бы пожечь раскаленным металлом, он быстро вывел бы лжеца на чистую воду, но такого с членом своей Магической Гвардии король сделать не позволит. Глава Тайной канцелярии лихорадочно искал ответ, но кроме запретной любовной связи Марка с одной из магесс Гвардии, не нашел за ним никаких пригрешений.
– Через полчаса жду вас в моих личных покоях, и надеюсь, к тому времени вы представите достаточно веские причины, почему скрыли от меня столь важную новость. Если же нет, то я поставлю под сомнение правильность свого решения о назначении вас на занимаемую должность.
– Постараюсь не обмануть возложенные на меня ожидания, Ваше Величество, – ответил магистр Кунц и поклонился.
Как ураган, Фердинанд Третий покинул подвалы Тайной канцелярии, подняв за собой столб, залежавшейся на полках стеллажей пыли. Магистру нужно было срочно найти решение головоломки, и он решил действовать рискованным, но хорошо проверенным методом. Через пятнадцать минут члена Магической Гвардии, Марка Кирштайна доставили в пыточные казематы Тайной канцелярии. Палач знал, что это всего лишь представление, но очень убедительно сыграл свою роль. Привязав мага к креслу ремнями, он разложил на соседнем столе окровавленные пыточные инструменты. Одной этой сцены хватило, чтобы язык мага развязался.
***
Кроме магистра Кунца в покоях Его Величества присутствовало двое его ближайших советников. Старый боевой маг Лукардис, славные подвиги которого были совершены еще при правлении прошлого короля Латора, Фердинанда Второго и капитан личной охраны короля, сэр Гардарик, не отличавшийся умом и проницательностью, но доказавший свою безграничную преданность и прекрасно владевший в бою своей огромной, бритвенно-острой секирой.
– Вы с полной уверенностью утверждаете, что Марк Кирштайн предал меня? – возмущенно спросил Фердинанд.
– Да, Ваше Величество. К сожалению, этот так. Предатель был взят Альянсом в плен без боя. Он прибыл в столицу и сообщил о разгроме южного отряда гвардии по их указке.
– Но почему он просто не сбежал? Если его обман вскроется, здесь его ждала смерть.
– Причина его рабской покорности приспешникам Альянса в Альбине, боевом маге воздуха из того же южного отряда. Когда гвардейцы пересекли границу ваших родовых владений и углубились в Южное Герцогство, им пришлось встать на ночлег в одной небольшой, лесной деревушке. Направляемый любовной страстью, Марк уединился с Альбиной в ближайшем лесочке. Там их и схватили люди Альянса.
– Возмутительно! Почему мы принимает в Королевскую Гвардию таких бездарей?
Вопрос короля адресовался сразу ко всем своим советникам. Каждый из них частично отвечал за это. Рекрутеры Гвардии согласовывали кандидатуры и с Гардариком, и с Лукардисом, а также с главой Тайной канцелярии.
– Как воины, эти люди безупречны, – попытался оправдаться Гардарик, – но молодыми людьми движет не только чувство долга, а также желание любить, что категорически запрещено на службе в стенах дворца.
– Так и есть, Ваше Величество, – подтвердил магистр Кунц, – маг не ставил своей целью навредить вам, а лишь пытался защитить свою возлюбленную. Взявшие его в плен враги пригрозили, что грубо надругаются над Альбиной, если он не выполнит их приказ. Маг не был ранен. Все свои раны, для большей убедительности его слов, он нанес себе сам.
– Мерзавец, бросьте его в яму к бойцовым псам! – взорвался король.
– Прошу прощения, Ваше Величество, но лучше использовать этого труса, чтобы выйти на след пославших его злодеев. Нам так тяжело выявлять бунтовщиков, а таким образом мы сможем легко до них добраться. Лучше отпустить Марка и проследить за ним, – предложил глава канцелярии.
– Хорошо, так и сделайте, – стиснув зубы, согласился Фердинанд, – Вы выяснили, для чего мятежникам потребовалось передавать в столицу ложные сведения?
– Очевидно, что они хотели посеять во дворце панику. Подбить Ваше Величество на поспешный, необдуманный поступок. Возможно, рассчитывали, что вы отзовете назад северный отряд или пошлете на юг остатки своей дворцовой стражи. К сожалению, точные планы врага мы сможем узнать лишь тогда, когда возьмем в плен одного из Великих Архимагов, – сказал магистр.
– Выходит, что мои гвардейцы на самом деле живы, – потирая подбородок, предположил король.
– Боюсь, что утверждать это с полной уверенностью нельзя. Предатель не видел боя, так как ему сразу надели на голову мешок и в сопровождении охраны отвели подальше от деревни. Он видел лишь шесть человек. Двое магов, и четыре головореза в кожаных доспехах и с кинжалами на поясе. Сколько еще своих людей Альянс собрал у деревни, сказать сложно. Возможно, их было совсем недостаточно, чтобы напасть на наших воинов, даже на полную воспользовавшись эффектом неожиданности. Что произошло дальше, нам неизвестно.
– Пошлите на юг своих агентов и выясните это, – предложил Лукардис.
– Благодарю вас за совет, мы уже сделали это, причем еще утром, как только предатель попал в гвардейский лазарет, – сообщил Кунц.
– Что же делать? – пробормотал король, – если никак не отреагировать на переданную гонцом информацию, агенты Альянса поймут, что мы раскусили их подсадную утку.
– Давайте я соберу лучших стражников и отправлюсь на юг, чтобы сразиться с коваными изменниками! – в своей извечной, воодушевленной манере выпалил Гардарик.
Подобные предложения от капитана личной охраны исходили так часто, что король уже устал повторять ему, что не желает, чтобы сильнейший телохранитель покидал дворец. Он лишь устало глянул на мужчину и тяжело вздохнул.
– Может, выслать на юг несколько команд опытных авантюристов? – осторожно предложил Лукардис.
– Пара-тройка команд не сможет победить многочисленную и хорошо организованную группировку Альянса, а для того, чтобы узнать, была ли битва и каковы её результаты, достаточно моих агентов, которые пройдут через южные дороги под видом торговцев, – слегка резковато высказался Кунц.
Старый маг и магистр обменялись обжигающими взглядами, но никто из них не позволил себе лишних проявлений неприязни в присутствии короля.
– Вы предлагаете не предпринимать никаких дополнительных действий? – удивленно спросил король.
– Нет, Ваше Величество, но наши действия должны быть направлены на другое, – разъяснил мужчина, – давайте объявим о проведении магического и рыцарского турнира. Если окажется, что бой состоялся, и ваши гвардейцы одержали победу, то они продолжат свой путь на юг, и скоро сообщат о результатах столкновения. Если же они потерпели сокрушительное поражение, вам нужно срочно пополнить ряды своей гвардии, турнир привлечет в город многих опытных и талантливых воинов и магов. Вдруг, кто-то из свободных магов или авантюристов также захочет вступить в Гвардию. Турниры выявят лучших претендентов, а тех, кто примет наше предложение, можно будет отправить на еще один бой с нашим врагом.
– Но в столице в конце осени и так будет проходить ежегодный рыцарский турнир. Зачем проводить еще один? – недоумевал Гардарик.
– Подумайте сами, уважаемый Гардарик, – нехотя ответил магистр Кунц. Разговаривать с верзилой было все равно, что объяснять устройство магической печати, книжному шкафу.
– И всё же, магистр Кунц, объясните, я не понимаю, в чем смысл, – не унимался капитан.
– Смысл в том, уважаемый сэр Гардарик, что воины нам нужны не в конце осени, и даже не в начале, а уже через неделю. Если половина Королевской Гвардии действительно погибла, это значит, враг обладает достаточными силами, чтобы напасть на столицу. Даже если многие маги и воины, прибывшие на турнир не захотят вступать в Королевскую Гвардию или не подойдут нам из-за недостатка навыков, они смогут помочь в отражении нападения на столицу. Нужно максимально ускорить проведение турнира. Предлагаю провести его в конце следующего месяца.
– В таком случае, многие желающие не успеют явиться. Месяц – слишком короткий срок, – возразил Гардарик, который был явно недоволен изменением традиции.
Все уже привыкли, что рыцарский турнир и набор в Королевскую Гвардию проводиться осенью, после праздника сбора урожая, но король поддержал предложение главы Тайной канцелярии, и капитану стражи пришлось оставить своё мнение при себе.
В момент, когда обсуждение неприятной новости подошло к концу, двери покоев короля распахнулись и стоявший на входе гвардеец передал Гардарику странный мешок и два свитка с посланиями.
– Что это? – буркнул раздраженный мужчина, – зачем это принесли в покои Его Величества?
– Это посылка и сообщение от Герцога Варварэна, – объяснил стражник, – его передал заместитель магистра Кунца и сказал, что это очень срочно.
Могучий воин с опаской развязал увесистый мешок и замер на месте от удивления. Мешок был доверху заполнен именными жетонами гвардейцев. Одним махом высыпав содержимое мешка на пол, Гардарик стал разгребать руками стопки жетонов. Читая имена под оттиском герба Королевской Гвардии, великан сначала пошел пятнами, а потом зарычал, как дикий зверь. Наблюдая за странным поведением своего телохранителя, король недовольно спросил:
– Ну, что там, Гардарик?
– Ваше Величество, – раздувая ноздри, прохрипел великан, – тут жетоны всех командиров и лучших воинов северного отряда.
– Что это значит? Они тоже мертвы!? – воскликнул король.
Взяв в руки прилагавшийся к посылке свиток, магистр Кунц сначала тщательно обнюхал его, дабы убедиться, что тот не пропитан ядом. После этого, он осторожно сломал печать, принадлежащую Владыке Северных земель, Герцогу Варварэну, развернул пергамент и вслух прочел короткое послание:
«Сим посланием объявляю, что более не являюсь вассалом короля Латора, Фердинанда Третьего. Любое пересечение границ моих владений воинами Латора, буду считать объявлением войны.
Король Нортарии, Варварэн Первый»
Фердинанд вскочил со своего кресла и заметался по комнате, выкрикивая: «Да, как он смеет! Я раздавлю его, как надоедливого жука! Варварэн Первый! Напыщенный идиот! Я заставлю его жрать конское дерьмо в моей конюшне!»
– А от кого это послание? – тихонько спросил Лукардис, обнюхивающего второй свиток магистра.
– Ваше Величество, прошу вас, присядьте, – пробежавшись глазами по тексту письма, попросил Кунц, – здесь очень неприятное послание из Королевства Майн.
– Что еще?! Только не говори, что эти наглые коротышки опять хотят поднять цену на железо.
– Нет, Ваше Величество. Король Грунхигль признает суверенитет Нортарии и объявляет его своим союзником. Если Латор пожелает напасть на северное Королевство, Грунхигль выступит на стороне своего нового союзника. В таком случае все торговые договора с Латором прекращают своё действие и будут считаться расторгнутыми. Дворфы полностью прекратят любые поставки товаров и сырья в нашу страну.
– Да он издевается! – в полный голос заорал Фердинанд, выходя за все рамки этикета и приличия, – Дворфы давно спелись с Альянсом, но я терпел их выходки, а теперь они угрожают мне оборвать поставки уже оплаченных товаров, если я заявлю свои законные права на Северное Герцогство! Да за кого он меня принимает? Дварфы хотят войны?
Дверь покоев опять отворилась. Стражник передал Гардарику еще два свитка с посланиями. В этот раз от Герцога Южных земель и Альянса Магов.
В послании от Герцога Мифаэля сообщалось, что он требует содействия в борьбе с силами Альянса. В плен к врагу попала его супруга и наследник. Главы Альянса требуют выплатить за них сумму сопоставимую с годовыми налогами всего Герцогства. Если король не выделит своему вассалу достаточное количество воинов для борьбы с вымогателями, Мифаэль будет вынужден решать эту проблему откупом. В таком случае он не сможет выплатить в казну сюзерена ожидаемые отчисления.
Письмо от одного из глав Альянса добило и без того поникшего короля. Вымогатели требовали прислать в Южный Гринвальд выкуп за принцессу Виталию де Латор. Сумма выкупа была безумно огромной – двадцать тысяч золотых Латора или двести орихалковых монет. Если требования похитителей не будут удовлетворены в течении трех недель, как и опасался Фердинанд, он рисковал увидеть среди своих следующих посылок голову младшей сестры. В этот момент он всем сердцем пожалел, что выделил на её поиски так мало средств.