Скептически оглядев свой белёсый подбородок, Ник понял, что, поторопился сбривать бороду. Но этикет подразумевал гладко выбритое лицо: «Мда, как же он отвык от великосветских раутов за эти пять лет. Лучше на медведя сходить или призвать тотем, чем готовиться вести непринуждённые беседы за столом.
Дом как никогда был наполнен людьми: засвидетельствовать своё почтение отцу прибыли родственники и друзья семьи со всей империи. Так что пришлось вспомнить весь курс этикета, которому учили в детстве, вбивая в голову недорослям.
Ещё раз критически оглядев своё лицо, в голову пришла идея наложить иллюзию, но, учитывая приступы, контроль давался тяжело, и этот вариант пришлось отмести.»
Внезапная боль пронзила тело.
– Тут темно и страшно, они снова идут сюда… Помогите!!!
Ник, выронив опасную бритву, осыпался на холодный кафель. Тело била мелкая дрожь, а голос в голове не давал отключиться…
Боль отступила так же внезапно, как и накатила. От яркого света болели глаза, а правая щека горела.
Поднимаясь с холодного кафеля, он чуть не растянулся на нём вновь. Ухватившись за раковину, подтянулся на руках к зеркалу: всё сразу стало понятно. Опасная бритва, падая, зацепила щеку, оставив неглубокий, но длинный порез.
Чтобы унять дрожь в руках, Ник засунул их под горячую, почти обжигающую, воду и смотрел, как капли крови капают, растворяются в воде.
Стук в дверь заставил вздрогнуть. Наскоро смыв кровь и накинув полотенце на плечи, он пошёл открывать, поздно сообразив, что сигналки активно зудели, всем своим видом показывая, что за дверью топчется уже порядком надоевший Игнат.
– Господин, все уже собираются. Я могу подождать здесь и сопроводить к столу.
– Обожди, – захлопнув дверь. Сосредоточился на простейшей лечебной руне. Руки всё ещё дрожали. Выверенными движениями дочертив хвост, Ник накачал руну энергией, в тот же миг щеку защипало и обожгло прохладой. Переборщил с накачкой, пришлось с силой растирать онемевшую щеку. Странно…
Иллюзию решил не накладывать, на вопросы всегда найдётся что ответить. Движениями, отработанными до автоматизма, завязав галстук, критически оглядел себя в ростовое зеркало.
«Вылитый отец, только цвет волос достался от матери», – закрыв за собой дверь и моля богов, чтобы не свалиться в припадке на глазах у такого количества народу, приказал слуге.
– Веди!
– Да, господин, – склонив голову, Игнат повёл его по коридору через галерею, потом по лестнице, и вот наконец, двери общей залы, к которым ручейком стекался народ в ожидании обеда.
Капитан Басаргин Константин Олегович человеком был незаурядным: к своим тридцати годам, пусть и не достигшим высших чинов, сохранил веру в людей, в честь прогнивших насквозь аристократов, о которой уже давно стали слагать легенды. Но легенды слагались обычно шёпотом и за закрытыми дверьми, при этом постоянно оглядываясь. Если уж честь была чем – то сродни мифическим понятием, то вот мстительность была вещью ощутимой.
Но портила Басаргину жизнь не вера, а честность: нет, не так. Патологическая честность человека, твердолобость, увы, на которую махнул рукой и начальник, и сослуживцы. Задвинув Басаргина в самый маленький кабинет, где помещался только стол, два стула, сейф и, пожалуй, поместилась бы полка для бумаг, но причудливая форма кабинета, не давала такой возможности. Поэтому всё свободное пространство занимали папки с делами.
– Басаргин, вот ещё заявление о пропаже.
На стол перед коротко стриженным мужчиной в вязаном тёмно-бардовом свитере грохнулась папка.
Посмотрев на папку, капитан снял очки и потёр глаза:
«Снова о пропаже. Последнее время в Петербурге творилось что – то сродни психозу, или может, заговору. Молодые отпрыски дворянских фамилий стали исчезать по одному два человека: в общей сложности, пропало уже семеро.
А может не исчезать, а сбегать. Именно этой версии и требовало придерживать начальство, запрещая объединять дела. Не заморачивая себе голову, составляя протокол опроса ближайшего родственника. А скоро ещё открытие Петербургского карнавала…»
Капитан развернул, хрустнувшую пластиком, папку.
– Так, что мы имеем, – бормотал он, пробегая по печатному тексту и прикреплённым фотографиям. – Барон Хвостов Максим Алексеевич… родился … живёт…так пропал в среду. Автомобиль марки Jeep Wrangler сиреневого цвета, гос номер… припаркован на улице… Осмотр ничего не дал, камеры видео наблюдения ничего подозрительного не зафиксировали. Это-то и странно. На связь не выходит. Опросили одногруппников – ничего… Не густо, – откинувшись на спинку стула, Константин быстрым движением начертил кофейную руну бодрости. Живительная волна прокатилась по телу, не оставляя ни капли усталости.
– Запомните, не больше трёх применений в сутки. Кофейная руна придаёт сил, но за счёт ресурсов вашего же организма, при использовании больше трёх раз, мало того, что вы станьте похожи на мертвяка, так ещё и можете отключиться где угодно, за рулем или на пешей прогулке. Вы, конечно, придёте в себя, но только когда организм восстановит баланс, – говорил наставник по рунам Петровский.
– Николай, – Ник обернулся на звук голоса. – Я благодарна, тебе что ты приехал попрощаться с отцом…
Валентина стояла возле окна, в чёрном строгом платье, театрально заламывая руки. Лицо было чуть припухшее, что не двусмысленно намекало на горечь утраты. Слева от неё стоял щуплый подросток одиннадцати лет, с безразличием рассматривающий присутствующих и уж тем более в упор не замечающий своего старшего брата… яблоко от яблони.
– Спасибо, графиня, что дали мне такую возможность… – кивнул в ответ Ник. Он хотел сказать что-то ещё, но его привлёк нарастающий вертолётный гул.
«Странно вертолётная площадка совсем – в другой стороне…»
Осколки стекла брызнули в разные стороны, и автоматная очень целенаправленно стала уничтожать всё что попадалось на её пути. А на пути, разворачиваясь навстречу пулям, стояла графиня. От неожиданности она застыла как вкопанная, от мгновенной смерти её спасли амулеты, развернув щиты. Но автоматная очередь, кучно выплевывая пули калибра 7,62, пробивала и не такую защиту. Энергетический купол вокруг женщины замерцал, давая понять, что осталось недолго, но графиня так и не сдвинулась с места. Пришедшие в себя более опытные мужчины уже формировали руны для ответной атаки.
Ник, сам не понимая, что делает, потянулся к силе и получил небывалый прилив энергии. Собрав вокруг себя воздушные потоки в тугую сферу, отшвырнул левой рукой графиню в сторону и направил в разбитое окно магию, которая поглотила всё: и железо, и людей, сидящих внутри, и с жутким скрежетом разорвала на части с такой лёгкостью, как будто это были игрушки.
Всё смолкло. Груда металлолома под окном вперемешку с останками пилотов – вот всё, что и осталось от внезапного покушения.
Возникшая тишина била по ушам, лишь залетающий ветер придавал ситуации реалистические нотки.
«Быть не может: такая мощь, раньше за собой он такого не замечал. Но заметили и другие. Все, кто был сегодня на обеде, разнесут по всему Петербургу и не только об огромной магической мощи старшего изгнанного сына графа Шелихова, но и о странностях, происходивших в поместье.»
Ник подошёл к бледному брату и попытался ободряюще улыбнуться. Хотя и ему самому было не по себе, а уж сколько вопросов накопилось…
Пускай Род Шелиховых и носил графский титул, отстаивать свои права привык в словесной борьбе, да перепалками бульварных газетёнок, который каждый дворянский род по чуть-чуть да прикармливал. Давно минули те времена, когда споры решались кулаками в боярской думе или же в стычках небольших отрядов. Поэтому, когда главе службы безопасности поместья пришёл сигнал о не запланированном вылете вертолёта со второй площадки, панику никто не поднял. Мало ли, может, кто из господ соизволил покинуть поместье, а нерадивые слуги не успели известить охрану и диспетчера. Но всё оказалось куда хуже: после взлёта вертолета, на площадке были найдены пилоты без сознания. А удаляющаяся монстра направлялась к левому крылу поместья, в котором сейчас находились гости, графиня и наследник рода. Иван Ивановичу поплохело. Прохрипев в рацию общий сбор, он ринулся бегом за вертолетом, на ходу разворачивая ускоряющие скрипты, но, как ни старался, он не успел.
Прогремела автоматная очередь, послышались людские крики, и в воздухе запахло озоном. Возле разбитого окна стоял Николай и, как консервную банку, сминал вертолёт, его глаза горели синим, а воздух вокруг превратился в кисель, в котором застревали пули.
– Владеющий полным кругом силы, – пробормотал Иван Иванович. – Быть не может…
Графиня сидела в кресле, и её осматривал врач. Ей все ещё не удавалось прийти в себя, и эмоции, бившие через край, не давали ей усидеть на месте, чем осложняли обследование. Вокруг летали книги, склянки с настойками и всякие мелочи.
«Всё таки хорошо её припечатало в стену: остатки защиты сорвало сразу, и уже темнеющим взглядом она увидела пасынка Николая, который оперировал чистой энергией. О! И этот страх в глазах присутствующих… Нет это страх не от нападения, этот страх она узнает из тысячи, страх неминуемого возмездия…
Проблема заключалась в том, что возмездие может настигнуть и её… И ещё непонятно, откуда прилетит. Не успев похоронить мужа, она чуть не умерла. А то, что охотились именно на неё и её сына, нет никаких сомнений.
Только кто стоит за этим покушением? Ещё и служба рода подкачала. Да и кто мог подумать, что вот так, среди белого дня, на глазах у многочисленных гостей, кто–то посмеет организовать такое, надо быть дерзким или безумным. Нет, несомненно, Николай оказался рядом и вовремя. Но его возросшая мощь, тоже не даёт покоя. А что, если он воспользуется древним правом? Нужно быть осмотрительнее…»
Когда на втором этаже стало не протолкнуться от набежавших людей настолько, что стало душно, и это при разбитом окне, Ник решил, что лучшего времени не придумаешь, чтобы посетить волхва.
Рассматривая колбы с химическими реактивами, он ходил вдоль стеллажей. Кабинет или скорее лаборатория, почти не изменилась. Характерные признаки чужой руки, всё-таки чувствовались. Что-то, почти неуловимое…
Где-то тут, должен быть Веселин.
– Веселин, ты здесь? – в глубине что–то гремело за стеллажами. Ник сделал несколько шагов в сторону шума.
– Стой!!! – предостерегающий крик опоздал на доли секунды, что-то тренькнуло, грохнуло и всё помещение заволокло дымом. А сквозь дым, кашляя и смеясь, к нему подошла девушка в белом халате с собранными в пучок волосами и лабораторными очками на лице.
Вид Ника был не лучше: всё лицо в копоти, белели только зубы в идиотской улыбке и белки глаз.
– Прости, виновата, – сказала она. – Ну-ка подержи!
Сгрудив свёрнутые берестяные свитки, она быстро чертила руны, часть из которых, Ник видел впервые.
Дышать стало значительно легче, откуда-то подул ветерок, и весь дым улетучился. Закончив прорисовывать завитушки маленькой руны на своей ладошке, девушка легонько подула на руку, руна пролетела по воздуху и прилипла ко лбу Ника, сработала ещё одна яркая вспышка, в глазах всё сначала побелело, потом потемнело. Ник быстро заморгал, из глаз брызнули слезы. Свитки, выпавшие из рук, покатились по полу.
– Ой, только не три! Вот моя рука. Это побочка. Я думала, ты знаешь, что нужно зажмуриться. Садись, сейчас должно пройти.
– Спасибо, а где Веселин? – что-то день богат на происшествия. Нет уж, после похорон, он вызовет Филина, и пусть они везут его обратно, откуда взяли: в тайгу, где кругом – ни души.
– Так нет его уже как полгода… Я – за него…
– Понятно.
– А ты по делу или так?
– Или ты новый волхв?
– Ну, так сказать, и.о., но желающих пока не нашлось.
– Меня Ник зовут, – он протянул куда-то в темноту руку.
–Ой, – по звуку стало ясно, что девушка резко вскочила и заметалась между стеллажами.
– Николай Григорьевич… Я … Извините, сейчас, я всё поправлю.
– А зовут-то как ? – снова в пустоту крикнул Ник
– Вася… Василиса Юрьевна.
– Интересно. Да не торопись, я уже вижу: размыто, правда, но в общем-то вижу. У тебя чай есть?
– Есть.
– Лучше чая принеси!
Спустя полчаса, когда к Нику вернулось зрение, они сидели за столом, где дымился небольшой аккуратненький чайничек.
Ник долго грел кружкой руки, делал глоток и снова грел.
– Так ты говоришь: голос один и тот же или разные?
– Один, женский. Идут приступы боли, голова разрывается, слышу голос. Он, кричит, и всё прекращается. Накрывает неожиданно, закономерности нет. Склонности такого рода магии не было, да и откуда? Источник я не чувствую после обряда отречения.
– А когда случился первый приступ?
– Где-то с неделю назад.
– Хм, нужно провести сканирование в защитном круге. Вы готовы ?
– Мы же договорились на ты, Василиса.
– Да не могу я, правда. Я все равно сбиваюсь. Так что, без обид.
– Ладно, – допивая одним глотком чай, сказал Ник. – Показывай свой круг.
Он стоял на каменном полу в центре вспыхнувшего круга.
– Только поосторожнее, я ещё жить хочу…
– Тихо, не мешай.
Василиса Юрьевна отмахнулась от Ника, продолжая чертить руны и отправлять в круг.
Ник поднял голову вверх и чуть не присвистнул: а вот этого здесь точно не было! Видимо, Вася переделала лабораторию под себя. Над головой был длинный купол со стеклянной крышей, а по стенам купола шли книжные полки. Их было бесчисленное множество. Некоторые подрагивали от нетерпения, а парочка даже была прикована цепями с большими увесистыми замками.
Когда Ник опустил голову, и.о. волхва уже невозможно было разглядеть за плотной магической пеленой круга.
Сквозь магический туман начала проявляться новая руна, вернее на руну, она была похожа в самом начале. Но как только она стала приближаться, всё больше стала походить на силуэт девушки с длинными развивающимися волосами, она протягивала свои руки к Нику. Он коснулся её пальцем, она дрогнула и приблизилась.
Дикая боль пронзила тело.
– Помогиии…Пожалуйста…
Ник пришел в себя лёжа на кушетке. Интересно, как он тут оказался? Неужели Василиса Юрьевна взвалила его на свою хрупкую спину и перенесла…
– Даже не думай. Руна перемещения легких и средней тяжести предметов.
– Ты ещё и мысли читаешь?
– Да больно надо. На лице написано.
– Тебе удалось просканировать меня?
– А то! Очень инверсный ты эк-зем-пляр, – протянула она.
– Ну?
– Предлагаю для начала восстановить энергию и буду готова ответить на все твои вопросы. Она протянула кружку, Ник сделал глоток, и стало понятно, что это точно не чай.
– Лучше не спрашивай, просто пей.
– Так что со мной происходит?
– С тобой вошла в контакт не успокоившаяся душа одарённого. Видимо, при жизни «владеющий» был, вернее, была хорошим эмпатом.
– И как так получилось?
– Такое бывает, но редко, всё зависит от расположения звёзд, пролетающих комет и полнолуния. Ну и конечно, кто-то должен умереть не своей смертью, быть магически одарённым и желательно эмпатом. Ну а дальше – дело техники. Душа просто позвала, и ей откликнулся ты.
– И что мне теперь делать? Я себя вообще не контролирую.
– И не надо, я сварю отвар, будешь носить с собой и пить. Он будет блокировать призыв. До следующего новолуния всё пройдёт. Остаточная магия исчезнет.
– Спасибо, у меня просьба: не говори никому.
– Да, я всё понимаю: не скажу. Не волнуйся. Но номер мой запиши. А то мало ли.
Когда молодой человек покинул лабораторию, Вася выдохнула.
Неупокоенная душа была меньшим злом. Пришлось утаить и то, что притянулась она к нему, почувствовав возросшую мощь, и что источник начал перестраиваться на другую частоту. А это значит, что кто-то провёл соответствующий ритуал. И новым главой рода Шелиховых, станет не младший сын графа, но связанная клятвой роду, Васька, не могла никому об этом рассказать: прямой запрет главы не даст ей сделать этого.