Керенса прекрасно понимала, что не должна позволять чувствам брать над собой верх. Чувствам вообще не место на поле боя, а она – солдат, которому досталась не самая простая миссия. Ей нужно было сосредоточиться на том, что происходило с ней сейчас, а не на оставшемся во внешнем мире. Какая разница, что случилось между ней и Родериком? Возможно, ей вообще не придется разбираться с этим, если она умрет здесь.
А это было вполне вероятно, потому что пока Лабиринты памяти представлялись такими же непостижимыми и бескрайними, как и все Междумирье. Для Керенсы чудом было уже то, что Тира сумела найти путь к этому месту. Колдунье казалось, что они зависли в пустоте – или на глубине, это как посмотреть. Их корабль был со всех сторон окутан мутным воздухом, горизонта не было, неба с солнцем тоже, свет шел непонятно откуда. Какие здесь могут быть ориентиры?
Однако Тира, со всех сторон обложившаяся древними картами, справлялась со своей задачей на удивление хорошо. Часы, установленные на борту «Веги», их единственный способ следить за временем, показывали, что от портала до Лабиринтов памяти они добрались всего за два часа.
И вот туман развеялся и перед ними предстали древние стены, сложенные из черных камней. Здесь не было ни башен, ни окон, ни хоть каких-то украшений, просто темная каменная коробка с единственным входом. Лабиринты были настолько огромны, что Керенса легко сравнила их с целым городом. Да московское метро и то обойти проще! Что они надеялись здесь найти? Если бы была хоть какая-то возможность избежать этой тьмы, колдунья с удовольствием воспользовалась бы ею. Увы, больше им некуда было пойти, даже двухчасовое путешествие через Междумирье показало, что просто так они камни не найдут.
– Чтобы обойти побольше коридоров, нужно разделиться, – сказала Тира. – Сложно предположить, какой из них отреагирует на наши мысли так, как нам нужно, будем пробовать несколько. Когда вы будете там, внутри, думайте только о камнях стихии.
– И что, это гарантирует, что не начнутся другие глюки? – поинтересовался Хэллоуин.
– Это не гарантирует ровным счетом ничего, но дает малюсенький шанс, что мы обнаружим камни.
– Да мы там заблудимся раньше, – указал Неот. – И будем искать уже не камни, а друг друга!
– Не заблудимся, – заверила его Сьерра. Она достала из тайника прозрачный кейс с небольшими браслетами и открыла его перед остальными нелюдями. – Мой клан предположил, что может возникнуть такая ситуация. Это логично, учитывая, что мы отправились в беспредельное пространство. Эти браслеты отведут вас к «Веге», где бы вы ни находились.
– О, а вот это уже тема! – оживился Хэллоуин. – Значит, мы можем осмотреть семь коридоров сразу?
– Губу закатай и закрепи понадежней, – посоветовала Хорана. – Я никого не пущу по одному, пойдем парами, так безопасней. Осмотрим три коридора, встречаемся на «Веге» через пять часов. Всем все понятно?
Амиар не ошибся, приглашая ее на роль главы их маленькой группы. Хорана могла сколько угодно болтать про то, что они все тут равны, когда доходило до дела, она знала, как отдавать приказы. Керенса и сама не справилась бы с этим лучше – особенно сейчас, когда в голову лезли лишние, ослабляющие мысли.
Ее наставники были правы, не нужно ни с кем сближаться. Ни к чему хорошему это не ведет.
В напарники Керенсе достался Неот Сан Себастьян. Это был единственный выход: только ее, пожалуй, он не попытался бы тайком придушить. Теперь они шли по непроницаемо темным катакомбам, освещенным лишь небольшой сферой, которую они принесли с собой.
Тира предупреждала их, что они могут в любой момент столкнуться с иллюзиями и призраками из прошлого, но пока здесь не было ничего. Керенсе казалось, что это самое обычное заброшенное подземелье, тут даже воздух был привычным – душным, сырым, и все равно пригодным для дыхания безо всяких артефактов.
Она, отвлеченная мыслями о Родерике и своей собственной слабости, готова была идти и дальше, когда Неот вдруг остановился. Он поднял сферу повыше, и, проследив за его взглядом, Керенса обнаружила, что привлекло его внимание.
У стены, привалившись к темным камням, сидели два дряхлых от времени скелета. Сложно было сказать, сколько времени они провели здесь – да и было ли в Междумирье время? Керенса не видела на них никаких повреждений, похоже, они обнимали друг друга перед смертью: они знали, что умирают, но слишком устали, чтобы сопротивляться. Возможно, они не один день провели в этих бесконечных коридорах, а потом сдались… Или один из них умер, а второй не смог его покинуть, смысла не видел, и обнимал его, пока не пришла милосердная смерть.
– Это что, люди? – тихо спросил Неот.
Керенса присела на корточки возле скелетов, изучая их.
– Вполне возможно, или близкие к людям разумные нелюди, теперь уже не скажешь.
– Это воспоминание или по-настоящему?
– У меня таких воспоминаний нет, – отозвалась колдунья.
– У меня тоже. Я видел немало мертвецов, но таких – никогда. Как здесь могли оказаться настоящие люди?
– Рискну предположить, что дело в стихийных порталах. Они иногда открываются и утягивают оказавшихся рядом существ внутрь. Могут перенести в другую точку планеты, могут – на другую планету, могут – сюда… Так пропадали не только отдельные люди, иногда – целые города. В истории внешнего мира они обозначены как необъяснимые исчезновения. Существуют места, где грань между мирами тонка, там порталы открываются чаще, и эти участки внешнего мира обычно имеют дурную славу.
– Интересно, верно ли обратное: может ли нас выбросить отсюда непонятно куда?
– Надеюсь, что нет. В любом случае, нам нужно продолжить путь, а не философствовать.
Керенсе было искренне жаль этих двоих, она бы хотела сделать для них хоть что-то, хотя бы достойную могилу подарить. Но в каменном брюхе Лабиринтов памяти это было просто невозможно, поэтому скелетам предстояло остаться здесь навсегда.
Они с Неотом двинулись дальше, и их путешествие казалось безнадежным, пугающим даже, словно они погружались все глубже, пытаясь найти преисподнюю. Керенсе от этого было не по себе, и она лишь надеялась, что инквизитор не замечает ее страх. Это был бы позор для повелительницы смерти!
Она уже подумывала о том, чтобы сменить маршрут и попытать счастья в другом коридоре, когда впереди забрезжил просвет. Похоже, там коридор переходил в большой зал – причем освещенный зал! Это могло означать что угодно, но они сейчас были не в том положении, чтобы обходить опасность стороной. Они переглянулись и, ни слова не говоря, двинулись вперед.
Коридор привел их к массивной каменной арке, за которой действительно начинался просторный зал. Он был гораздо новее и цивилизованнее остального лабиринта: ровный мраморный пол, стены, покрытые современной плиткой, белый потолок. Единственным источником света стали яркие лампы над операционным столом, установленным в центре зала.
И на столе кто-то был. Там, в бледном свете, со всех сторон опутанный медицинскими трубками, лежал молодой парень, почти подросток.
– Что за?.. – нахмурилась Керенса. – Ты тоже это видишь?
– Вижу, – глухо отозвался Неот. – Пошли отсюда, нас это не касается!
– Нас все касается!
Она двинулась дальше. Инквизитор почему-то отстал, однако Керенсу это не волновало, она сама могла разобраться во всем.
Мальчишка на операционном столе все еще был жив, но это давалось ему непросто. Его грудную клетку разрезали, вскрыли, закрепили зажимами, не давая коже сойтись, и теперь в открытой ране несложно было разглядеть ребра. Рядом с ним на столике для инструментов лежали пилы для костей, и дальнейшая судьба молодого пациента вызывала опасения. Он дышал только с помощью специального аппарата, трубки убирали из раны лишнюю кровь и загоняли в его вены новую, жизненные показатели на мониторе предупреждали, что он едва держится.
Он был похож на бабочку, которую бессердечный коллекционер пробил иголкой заживо. Сильный от природы, мальчишка никак не мог защитить себя, ему оставалось лишь надеяться на милость хирургов, которых в комнате пока не было.
– Мы должны помочь ему! – заявила Керенса.
– Не надо никому помогать, пойдем отсюда.
– Почему нет? Он еще жив, его можно спасти.
– Керенса, ты забыла, где находишься? – тяжело вздохнул Неот. – Это Лабиринты памяти, а не курсы начинающих героев! Не надо никого спасать, поздно уже. Посмотри на его лицо.
Она обо всем догадалась, уже когда он сказал это, и все равно заставила себя подойти ближе. Это казалось настолько невероятным, что она должна была все увидеть сама.
Молодость и перенесенное страдание меняли его лицо, но не сильно. Она все равно могла узнать в этом мальчишке Неота – лет на пятнадцать моложе, на целую жизнь слабее… В этот миг он был не воином, а тем, кому предстояло стать воином – если он, конечно, выживет. Сейчас он был просто задыхающимся от слабости ребенком, приговоренным непонятно к чему.
Когда Тира предупреждала их об иллюзиях, Керенсе казалось, что речь идет об обычных галлюцинациях. Но это… это все было настоящим. Ей не мерещилось, операционный зал действительно существовал здесь, в реальности Лабиринтов памяти. Осторожно дотронувшись до руки мальчишки, она почувствовала кончиками пальцев его прохладную от потери крови кожу. Он был таким же настоящим, как и Неот, стоящий у нее за спиной.
– Как такое возможно? – прошептала Керенса.
– Это же Междумирье, здесь все работает по-другому. Не лапай его, пошли отсюда.
Но уходить она не собиралась.
– Что они с тобой сделали?
– Тебя это не касается.
– Меня касается все! – отрезала колдунья. – Что это за варварство? Я неплохо разбираюсь в медицине, я вижу, что это не лечение раны. Я вообще не понимаю, что это за операция!
– Ты и не должна понимать, уходим, – настаивал Неот, опасливо озираясь по сторонам.
– Это очередной магический эксперимент? Почему инквизицию так к ним тянет? Как ты можешь обвинять в чем-то Хорану, если твой орден тоже нарушал законы природы?
– Это не нарушение законов природы, это древний ритуал, который всегда проводился орденом Святого Себастьяна. Разрешенный, если тебе интересно.
– Да они же чуть не убили тебя! – Керенса указала на мальчишку, сражающегося за жизнь на операционном столе.
– Но не убили же. Я дал согласие на все, что здесь происходило.
– Тебе хоть восемнадцать было, чтобы согласие давать?
– Не твое дело. Нам действительно нужно уходить, а потом, если хочешь, поговорим о законах инквизиции!
Она думала, что Неот просто хочет закрыть эту тему, увести ее отсюда, заставить забыть. Однако оказалось, что он, чуткий и внимательный, первым уловил то, что она упустила. Он пытался предупредить ее, а она не желала слушать, пока не стало слишком поздно: на них напали.
Черные тени вырвались из темноты и налетели на них со всех сторон. Сначала Керенсе показалось, что это инквизиторы, но нет, существа, обитавшие здесь, были лишь их искаженной копией, больше похожей на живых мертвецов. Лабиринты памяти не только находили чужие воспоминания, но и меняли их, порождая враждебность и угрозу.
Они дрались неплохо, но Неот все равно был лучше. На него налетали со всех сторон, а он справлялся с одним лишь боевым ножом. Керенса так драться не умела, но ее спасло то, что эти существа не были до конца живыми. Скорее, не-мертвыми, их плоть идеально подходила для создания големов клана Мортем. Поэтому Керенса перехватила контроль над одной из теней и заставила ее защищать себя.
– Возвращаемся в коридор! – крикнул Неот. – Есть шанс, что туда они за нами не сунутся!
В зале и правда становилось слишком много существ: они снова и снова появлялись из темноты. Скольких бы Неот ни уничтожил, их становилось еще больше. Не было смысла стоять в этом зале, здесь их ничего не держало, и, бросив прощальный взгляд на распростертого на столе мальчишку, Керенса направилась к выходу.
Существа могли выходить в коридор, но здесь их, по крайней мере, не становилось больше. Неот и Керенса отступали почти вслепую, света от единственной сферы едва хватало. Мечи налетали на стены, вышибая бледные искры, которые лишь ненадолго освещали изможденные лица их соперников. Керенсе приходилось сражаться и мечом, и магией, ей казалось, что это никогда не кончится. А когда у нее над головой пролетел огненный шар, от которого колдунья едва уклонилась, стало только хуже.
– Это еще что? – поразилась Керенса.
– Магия, – отозвался Неот, сворачивая шею очередному существу.
– Откуда здесь магия? Инквизиторы так не колдуют!
– А здесь не только инквизиторы. На такие операции часто приглашали магов, чтобы реанимировать воина, если понадобится. Теперь эти маги ведут себя не совсем так, как полагалось.
Это еще мягко сказано! Маги, вырвавшиеся из памяти Неота, атаковали их даже яростней, чем инквизиторы. В узком тоннеле это вполне могло стать смертельной ловушкой – но не стало. Неот раздраженно убрал нож обратно в ножны на поясе и протянул вперед руку. Вся магия, направленная на них, скользнула к нему, обратилась в чистую энергию и скрылась под его кожей.
Конечно, как она могла забыть? Все инквизиторы обладали даром нейтрализовывать магию, это у них в крови. Благодаря такому дару Хорана Иллари едва не убила Огненного короля! Неот пользовался основной способностью инквизиторов не так эффектно, как она, но и у него получалось неплохо.
Теперь, когда магия была уничтожена, им оставалось лишь добить оставшихся существ. Это было несложно, и все равно вымотало их. Когда все закончилось, они оба не могли двинуться дальше, они были вынуждены обессиленно опуститься на пол, пытаясь отдышаться.
– Ну у тебя и воспоминания! – проворчала Керенса. – Не хочешь объяснить, что там было?
– Нет.
– Если ваш орден тоже играл с магией, я должна знать, мы работаем вместе!
Неот раздраженно потер виски, словно стараясь унять головную боль.
– Какой смысл тебе что-то говорить, если ты не слушаешь? Но попробую еще раз, последний, может, хоть теперь дойдет. Вот что тебе нужно знать: мой орден действует строго в рамках межкластерных законов, эта операция – одна из наших древних традиций, и я на нее согласился. Все, конец. Если ты об этом не знаешь, задумайся, почему так. У меня для тебя новости: не все в этом мире и других мирах касается Великих Кланов.
Он прекрасно знал, что ее такой ответ не устроит, и не собирался дожидаться ее возражений. Неот первым поднялся на ноги и двинулся дальше, во тьму. Ему казалось, что он уже понял Лабиринты памяти, что даже опасность здесь предсказуема – раз они в коридоре, а не в чьем-то воспоминании, им ничего не угрожает. Да и Керенса была уверена в этом!
Они оба забыли, что находятся в Междумирье, где может произойти что угодно. Лабиринты памяти напомнили им об этом, когда каменный пол под Неотом провалился, увлекая его на глубину. Он был великолепным воином, быстрым и ловким, однако даже этого оказалось недостаточно, когда его со всех сторон окружила пустота, ему просто не за что было ухватиться. В одно мгновение он был впереди – а потом просто исчез.
– Неот! – крикнула Керенса.
Она бросилась к краю провала, не думая о том, что и ее может постигнуть такая же участь. Ее спасло лишь то, что Лабиринты памяти решили смилостивиться над ней, позволяя каменным плитам под ней уцелеть.
Настроив сферу так, что света стало больше, Керенса обнаружила, что там, в проломе, не земля и даже не пропасть. Под каменным полом скрывалось целое озеро серебристой жидкости, пугающе похожей на ртуть. Она, густая, непрозрачная, все еще шла кругами на том месте, куда упал Неот. Керенса замерла, ожидая, когда он вынырнет, чтобы она могла помочь ему, протянуть руку, спасти…
Но инквизитор так и не появился, а ртутное озеро, сомкнувшееся над его головой, вновь стало неподвижным.
Хэллоуин прекрасно помнил свое первое полное перевоплощение. Это было жутко и поразительно: его тело изменилось, он был совершенно другим существом – и все равно оставался собой! Чаще всего он предпочитал становиться хотя бы человекоподобным нелюдем, так ему было проще, однако иногда приходилось идти на отчаянные меры.
Например, сегодня.
– Ну и кто ты такой теперь? – с сомнением покосилась на него Тира.
В напарницы ему досталась именно она, и это не могло не радовать. Хэллоуин не знал, поняла Хорана его намеки или просто удачно угадала; ему было все равно, главное, что они оказались здесь вместе.
Ему нравилась эта человеческая девушка, она интриговала его. Конечно, Хэллоуин не собирался слишком сближаться с ней или раздражать ее навязчивым вниманием. Но если они оказались вместе на этой миссии, почему бы не пообщаться?
– Адская гончая, – отозвался он. – А если конкретно – баргест.
– Мамочки, оно говорит! – фыркнула Тира.
– Ну, если уж совсем точно, оно не говорит, а проецирует свои мысли в пространство. Хотя звучит как обычная речь, согласен.
Собачье тело было сильным, быстрым и удивительно легким, люди о такой легкости и мечтать не могли. Однако Хэллоуин выбрал кровь адской гончей не только из-за этого. Это существо было выносливым и практически неуязвимым, оно идеально подходило для путешествия по темным коридорам.
Поэтому теперь Лабиринты памяти исследовали хрупкая светловолосая девушка и огромный черный пес, превосходивший ее размером раза в три, не меньше.
Он чувствовал, что Тире сейчас непросто. Да, она много знала о Междумирье, но все эти знания она получила в своем уютном безопасном кабинете. Она не привыкла выходить на поле боя – а тем более такое. К тому же, на этой миссии ее окружали нелюди, и от этого тоже становилось не по себе.
Большую часть времени Тира старалась держаться подальше от них, говорила, только если ее спрашивали. Вот и сейчас она пыталась делать вид, что ее спутник нисколько ее не беспокоит, и все равно нервно вздрагивала, когда он оказывался слишком близко.
Хэллоуин не давил на нее, не обращался к ней, он дал ей время привыкнуть, а сам пока разглядывал их окружение.
Тут было на что посмотреть! Лабиринты памяти начались до боли предсказуемо: обычный мрачный тоннель, Хэллоуин таких с тысячу видел. Но дальше стало интересней: из узкого лаза они вышли в бескрайнюю серую пустыню, сумрачную и мертвую.
За свою жизнь Хэллоуин посетил больше половины всех существующих кластерных миров, но такого он еще не встречал. Пустыня тянулась во все стороны, поглощая горизонт, извивалась причудливыми барханами, а ее песок казался блестящим и как будто жидким.
– Ни фига ж себе! – восхитился Хэллоуин. – Это что, твое воспоминание?
– Нет, – отозвалась Тира. – Здесь не обязательно будут только наши воспоминания, могут быть всякие, украденные Лабиринтами у других путников. Нам нужно двигаться только прямо, никуда не сворачивая, мы не знаем, что это за место!
Но Хэллоуин не был бы собой, если бы прислушивался к мудрым советам. Как только Тира сказала, что здесь может быть опасно, он тут же шагнул в сторону с узкой дорожки.
Песок под его лапами двинулся, качнулся, как волны, и начал проваливаться вниз. Хэллоуин почувствовал, что его тянет туда, как в болото. Пустыня схватила его быстро, крепко, потащила к себе с оживлением голодного паука, который наконец получил зазевавшуюся муху.
Если бы Хэллоуин все еще был человеком, он бы не вырвался. Пара секунд – и он был бы по колено в зыбучем песке! Но тело адской гончей давало совсем другие возможности. Две его лапы по-прежнему были свободны, да и сил ему было не занимать. Хэллоуин рванулся, прыгнул вверх, освобождаясь из плена, и приземлился на дорожку рядом с Тирой.
От неожиданности девушка отшатнулась от него и чуть сама не упала в бархан, Хэллоуину пришлось осторожно поддержать ее когтистой лапой.
– Ты нормальный вообще? – укоризненно поинтересовалась Тира.
– Нет, этим никогда славен не был.
– И зачем я спросила это у того, кто превратился в собаку…
– В адскую гончую, – уточнил Хэллоуин.
– А есть разница?
– Масштаб разрушения другой.
– Ты ведь универсал, так?
Его стратегия, похоже, сработала: убедившись, что он способен ее игнорировать хоть весь день, Тира сама потянулась к нему. Хэллоуину хотелось вильнуть хвостом, но он не первый раз перевоплощался в собаку и сумел сдержаться.
– Ага, универсал классический, так сказать.
– Неправда, не классический, – возразила Тира. – Насколько мне известно, универсалы уже много поколений отказываются от своих сил, а ты свои используешь так свободно… тебя это не угнетает?
– С чего бы? – поразился Хэллоуин. – Знаю я других универсалов, я с ними жил, знаю как облупленных. Поверь мне, отказ от сил их ни до чего хорошего не доводит, это противоестественно.
– Это выбор, да и не самый плохой.
– Да? А вот теперь представь, что люди решили все дружно отказаться от умения ходить на двух ногах. Мол, назад к истокам, правы были обезьяны, будем перемещаться только на четвереньках. Все вокруг сделано с учетом хождения на двух ногах? Плевать, у нас теперь новые ориентиры, будем ползать, пока мир не треснет!
– Ты не в ту степь повел, – покачала головой Тира. – Универсалы хотят быть похожими на людей. Ты хочешь сказать, что люди ущербны?
– Нет, я хочу сказать, что универсалы, пытающиеся походить на людей, ущербны. Мы рождаемся такими, какими и должны быть, природа мудра, она создает лучшее. А все наши попытки что-то изменить похожи на игры ребенка с идеальной игрушкой. Мы можем создать что-то новое, даже что-то принципиально отличающееся от оригинала. Но чаще всего получается такая ересь, что проще ее закопать и забыть, где она покоится. Да, универсалы презирают свою сущность, и мне жаль их. А я себя люблю таким, какой есть. И не зря – я же классный, согласись! – подмигнул он Тире.
Она постаралась сдержать улыбку, но не получилось. Вот теперь Хэллоуин позволил себе вильнуть хвостом.
Он не лгал ей, он действительно не стеснялся себя. С чего ему стесняться преимущества? Его сила была естественной, в ней он находил гармонию… она помогала ему спасать жизни! Разве это не важнее, чем кем-то там на коленке состряпанный культ?
– Беда современного мира в том, что идеалы ищутся снаружи, а не внутри, – рассуждал Хэллоуин. – У вас, людей, та же ботва, что и у нелюдей. Вы объявляете кого-то непомерно крутым и стремитесь стать им вместо того, чтобы быть собой. А зачем?
– Чтобы стать лучше.
– Зачем становиться лучшей версией кого-то другого, если можно стать лучшей версией себя?
– Потому что некоторые врожденные черты – не такое уж благо, как ты пытаешься показать.
Было в ее голосе что-то странное в этот момент, печаль, насторожившая Хэллоуина. Он хотел узнать больше, расспросить ее, пусть и осторожно, но не успел: земля под его лапами начала вибрировать.
– Похоже, у нас компания! – предостерег Хэллоуин.
Тира тоже заметила дрожь земли:
– Да, что-то приближается! Не нападай на него первым.
– На кого?
– Кто бы ни появился! Мы не знаем, чье это воспоминание и чего здесь ожидать. Поэтому ничего не делай, пока не сделают тебе.
– Если мне сделают что-то вроде отрубания головы, драться будет уже поздно, – проворчал Хэллоуин.
Но он и сам не спешил нападать. Это в кластерных мирах он всегда знал, чего ожидать, он изучил их, сделал своей игровой площадкой. Здесь все было по-другому, реальности не было, а то, что ее заменяло, могло в любой момент исказиться.
Когда существо, вызывавшее дрожь земли, наконец появилось, Хэллоуин невольно порадовался, что не бросился на него. Это было нечто среднее между червем и змеей, огромное, аркой перекинувшееся через дорожку. Оно обдало их волной песка, но не тронуло и скоро вновь скрылось в пустыне, оставив за собой лишь причудливый бархан. Теперь Хэллоуин знал, откуда они появляются – и их количество в этой пустыне пугало.
– Откуда ты знала, что он не нападет? – поразился наемник. – Что, ваши теоретические исследования сказок африканских народов дают такие результаты?
– Да ничего я не знала наверняка, – отмахнулась Тира. – Просто это основное правило Междумирья: лучше не тронуть, чем тронуть и пожалеть. Запомни, кстати.
Но прозвучало это не слишком убедительно, и Хэллоуин впервые задумался о том, что она говорит им не все.
Они двинулись дальше, и за очередным барханом пустыня превратилась в цветущий сад, полный разрушенных домов. Они не развалились от старости, напротив, коттеджи выглядели новыми – но поддавшимися чьей-то сокрушительной силе. Их стены были раздроблены, стекла – разбиты, и даже металлическую крышу кто-то изогнул. Это было разрушение ради разрушения, которое в жизнерадостном солнечном мире казалось неуместным и от этого еще более пугающим.
Хэллоуин старался напоминать себе, что это лишь иллюзия, порожденная Лабиринтами памяти, но получалось все хуже. Трава под его лапами была настоящей, ветер приносил запах яблок со стороны деревьев, земля, если ее раскопать, не превращалась в твердый камень коридора, а оставалась землей.
И существа в этом мире были настоящими, Хэллоуин понял это, когда увидел их. Они выглядывали из разрушенных домов и ими же вырытых траншей в земле, они определенно почувствовали, что у них появилась компания. Они были знакомы Хэллоуину, но лишь отчасти. Перед собой он видел странные, изуродованные версии нелюдей, населявших кластерные миры. Здесь были вампиры – но слишком похожие на оборотней. Огры – поросшие древесными ветвями. Ифриты – дымчатые, призрачные, потерявшие остатки разума. Хэллоуин даже издалека видел, что никто из них не способен на переговоры. Может, когда-то они и были обычными нелюдями, но здесь, в воплощенном воспоминании, они превратились в хищников, способных лишь убивать.
– Это снова не мое воспоминание, – отметил Хэллоуин.
– Ну и не мое тоже! – резко и зло ответила Тира.
– Да ладно, не кипятись! Чего ты взъелась?
– Потому что ты меня все время в чем-то обвиняешь!
– Я? Даже не думал. Ты хоть знаешь, что это за зомбаки, великая ученая?
– Это не зомбаки, это Свора.
– А поконкретней нельзя?
– Многие из существ, случайно оказавшихся в Междумирье из-за стихийных порталов, умирают сразу, но некоторые выживают, – пояснила Тира. – Энергия этого мира меняет их, делая другими. Свора – это существа, которые не родились в Междумирье, а попали сюда извне. Они уже не помнят, кем были раньше, они вообще ни о чем не думают, им просто хочется есть. Этим они похожи на зомби, ты прав, вот только зомби гораздо слабее!
Ситуация не радовала: он остался один на один с целой толпой хищных нелюдей. Да, он был силен, но ему приходилось думать еще и о Тире, она-то себя защитить не могла! И словно желая усложнить ему жизнь еще больше, на его лапе засиял красным цветом браслет, который дала ему Сьерра Арма.
– Это еще что такое? – насторожился Хэллоуин.
– Беда! Ты что, не слушал инструктаж?
– Я никогда не слушаю инструктаж, это лишает меня радости импровизации. Какого черта переключился этот светофор?
– Красный цвет означает, что с другой командой случилась беда и теперь всех просят срочно вернуться на «Вегу», – пояснила Тира, не сводя испуганных глаз с хищников.
Час от часу не легче. Ему нужно было расправиться с этими уродцами, защитить Тиру, да еще и сделать все это быстро, чтобы их не успели объявить пропавшими без вести и со спокойной совестью не бросили в Лабиринтах памяти! Как это раскрутить-то?
План складывался быстро, и у Хэллоуина не было времени проверять, насколько он надежен, приходилось действовать по ситуации. Он обернулся к Тире и приказал:
– Беги обратно по той же дорожке, никуда не сворачивая!
– А как же ты?
– Я тебя потом догоню. Если хочешь мне помочь – делай!
Он ожидал, что она устроит типичные женские причитания с криками о том, что она его не оставит, и ему придется потерять еще несколько драгоценных минут, успокаивая ее. Но Тира оказалась умнее, она сообразила, что наемник не будет строить из себя героя, погибающего наивно и бездарно. Она поверила ему, и Хэллоуин был благодарен ей за это.
Она бросилась прочь, обратно к пустыне и темным тоннелям. Это словно разбудило Свору, заставило существ броситься к ней, но Хэллоуин перехватил их. Вот за это он и любил тело гончей: оно позволяло быстро ловить противников, уничтожать их и гнаться за новыми. В этот день Хэллоуин был тварью, рожденной для непрерывной охоты, и он пользовался этим сполна.
Своре не было дела до павших собратьев. На место погибших нелюдей приходили новые, однако они, даже лишенные былого разума, быстро понимали, что Хэллоуин намного опасней своей спутницы. Им нужно было сначала уничтожить его, а потом уже гнаться за Тирой.
На это наемник и рассчитывал. Убедившись, что он завладел безраздельным вниманием нелюдей, он повел их за собой в пустыню. Там Хэллоуин увидел Тиру – маленькую точку почти на середине песчаной пустоши. А она хорошо бегает, молодец! Он все равно был быстрее и легко догнал бы ее, но сейчас ему было не до того.
С дорожки Хэллоуин уверенно свернул в барханы. Он уже знал, чего ожидать от этого места, и легко приспособился. Он бежал слишком быстро, и песок не успевал перехватить его лапы, а вот тяжелые нелюди, такие, как тролли и гоблины, с отчаянным воем тонули.
Да и судьба нелюдей полегче не заставила себя долго ждать. Черви не подвели, они появились быстро и нашли свою добычу. Им было все равно, на кого охотиться, и к Хэллоуину они тянулись точно так же, как к другим нелюдям. Но он был быстрым, его когти разрывали их плоть, его клыки пробивали их грубые шкуры, и черви отстали от него.
Сами того не желая, черви выполняли за Хэллоуина его работу. Рычание и вой за его спиной затихали, и даже если Свора была иллюзией, погибала она более чем правдоподобно. Когда Хэллоуин наконец поравнялся с Тирой, даже дрожь земли начала успокаиваться.
Добравшись до тоннеля, они наконец рискнули обернуться, но увидели за своей спиной только безжизненную пустыню – с десятком новых барханов.
– Неплохо! – восхитилась Тира. – Совсем неплохо!
– Я даже рискну сказать, что хорошо, – хмыкнул Хэллоуин. – Странно, конечно, что мы попали в непонятно чьи воспоминания… Но разбираться в этом нет времени, наши проблемы не закончились.
Сияющие красные браслеты означали, что на «Веге» сейчас неспокойно, им нужно было возвращаться. Вот только они даже не подобрались к камням, и Хэллоуину оставалось лишь надеяться, что другим командам повезло больше.
Сьерра никому не призналась бы в этом, но она восхищалась ими.
Она знала, что все в этой команде очень сильны, но по-настоящему ее поражали только Хорана и Кей. Они были такими… свободными. Каждый из них по-своему воплощал то, к чему она всегда рвалась и никак не могла достигнуть.
Кьярта-Ра нравился всем. Он к этому не стремился, его вообще, похоже, не волновало, что о нем думают. Но стоило ему улыбнуться – и всё, даже Неот переставал проклинать всех нелюдей. Феникс воплощал саму энергию жизни, чистую, а потому понятную всем. Каким-то чудом он всегда знал, с кем и когда заговорить, да так, чтобы не смутить и не обидеть. Сьерра тоже бы так хотела, но ей не помогали даже дорогие уроки этикета.
А Хорана… она и вовсе была как одна из тех великих героинь, о которых Сьерре в детстве рассказывали сказки. Сильная, настолько сильная, что с ее мнением считались все, она могла делать что угодно. Сложно было представить, какой путь она прошла, забираясь на такую высоту, но какая разница? Все ведь получилось!
Рядом с ними было безопасно, поэтому Сьерра и присоединилась к их команде. Ей не обязательно было идти, она знала, что «Вега» надежно защищена, и все равно ей хотелось побыть рядом с ними, понаблюдать за ними поближе.
Они позволили ей это, но теперь не обращали на нее внимания. Эти двое шли по Лабиринтам памяти, как по своему собственному дому. Если на их пути попадались незначительные иллюзии вроде отдельных существ, они без труда убивали их. Если коридоры начинали изменяться, превращаясь в новый мир, Хорана просто вытягивала из них магию, и лабиринт снова становился неподвижным.
– Это поразительно! – не выдержала Сьерра. – Ваши способности идеально подходят для этого места! Получается, и у Неота все идет хорошо…
– Это вряд ли, – возразила Хорана. – Неот – обычный инквизитор, он может уничтожать только магию, направленную непосредственно против него.
– А ты, значит, не обычный?
– Я – улучшенная модель! – рассмеялась наемница.
Сьерра слышала о том, что способности Хораны и Кея были увеличены через сложный магический эксперимент, но подробностей она не знала, а спрашивать их напрямую стеснялась. Ей только и оставалось, что плестись в паре шагов за ними.
Она была уверена, что Лабиринты памяти даже не заметят ее. Это место чувствовало величие Ангела тысячи лезвий и нападало на инквизитора, Сьерра просто терялась рядом с ней. Кому интересны ее воспоминания? Кому вообще важна ее жизнь?
И все же, заметив в одном из боковых тоннелей светлую фигуру, она остановилась как вкопанная. Она знала, кто это.
Перед ней стояла женщина, молодая, высокая и очень красивая. Кожа женщины была черной, как ночное небо, а платье – мерцающе белым, как лунный свет. Ее голову венчало сложное украшение, лишь отдаленно напоминавшее корону. Руки женщины были почти до локтей скрыты золотыми и серебряными браслетами, по контуру ушей сияли драгоценные камни. Ее лицо было покрыто ритуальным узором – желтые тени на глазах, белые губы. Взгляд, направленный на Сьерру, был гордым и печальным.
Пожалуй, ей следовало ожидать чего-то подобного, Тира ведь предупреждала, что это место проникает в глубины памяти и вытаскивает оттуда все, даже то, что ты очень хочешь забыть. Но Сьерра не помнила эту женщину и этот момент! Она лишь знала, что когда-то это было в ее жизни.
Завороженная видением, она хотела шагнуть туда, к мерцающей женщине, но кто-то мягко удержал ее за плечо.
– А ты куда собралась? – поинтересовался Кей. – Я понимаю, что сейчас она красавица, но когда ты подойдешь поближе, она вполне может превратиться в одни сплошные челюсти.
– Слушай, а ведь я, кажется, знаю эту тетку! – заметила Хорана, закрывая собой Сьерру. – Видела где-то!
– Конечно, ты ее видела, а твое пренебрежение к обитателям кластерных миров удручает, – вздохнул феникс. – Это Глети, богиня Луны.
– А мы что, с ней сражались?
– Не было такого.
– Мы с ней вообще встречались?
– Вроде бы, нет.
– Тогда какого лешего здесь делает африканская богиня? – поразилась Хорана.
– Она здесь из-за меня, а не из-за вас, – признала Сьерра.
– Какое отношение ты имеешь к Глети?
– Она моя мама.
Говорить об этом было странно и непривычно, само слово «мама» обжигало Сьерру. Этого слова просто не было в ее жизни – как и этой женщины, но даже так она умудрялась причинить колдунье боль.
– То есть, ты из этих, из полубогов? – восхитился Кей. – Это же круто.
– Это не круто, это ничего не значит. Уберите ее, пожалуйста.
– Сейчас и правда не время для семейных разборок, – признала Хорана. – Но ты заинтриговала меня, маленький механик. Мы еще вернемся к этому разговору.
Она легко повела рукой в воздухе, небрежно даже, но этого хватило, чтобы сюрикены, сорвавшиеся с ее пальцев, уничтожили мерцающую женщину. Она не умерла, как умер бы человек, и крови у нее не было, она просто распалась на блики лунного света, но Сьерру все равно не покидало ощущение, что богиня смотрит на нее.
Они прошли дальше по коридору и оказались в круглом зале с гладкими каменными стенами. На них, словно на экранах, мелькали десятки, сотни образов, стремительно сменяющих друг друга. Сперва Сьерра решила, что это образы из памяти наемников, однако присмотревшись внимательней, она обнаружила, что все это – разные грани Междумирья. Лабиринты памяти показывали им то, что творилось рядом с ними, а не у них в голове.
– Вы что, управляете Лабиринтами, как артефактом? – шокировано произнесла Сьерра.
– Это не так уж сложно, – пожал плечами Кей. – Нужно только настроиться на их волну.
– Но ты ведь не знаешь волну камней!
– Зато я уже определил волну магии Лабиринтов. Сейчас что-нибудь да найдем.
И вот с этой беззаботностью они делали все – даже творили чудеса. Поэтому Сьерра не удивилась, когда на стенах появились изображения двух потерянных камней.
Что ж, хорошая новость была в том, что артефакты все еще оставались в Междумирье, Сообщество до них не добралось. Но при этом камни разделились, они хранились в совершенно разных местах. Кровавый Пироп увяз в какой-то непонятной мутной смоле, Призрачный Малахит и вовсе лежал на… асфальте? Возможно ли это?
– Фигня какая-то, – поморщилась Хорана. – Нельзя, что ли, карту нарисовать?
– По-моему, кто-то слишком много хочет, – отозвался Кей.
– Кто-то просто ценит удобство, но если нет удобства, то и так сойдет. Эй, маленький механик, тебе есть, на что это сфотографировать?
– Да, – опомнилась Сьерра. – Да, конечно!
– Вот и займись. Покажем нашей девочке-ученому, может, и придумает что-то путное.
Сьерра достала из кармана комбинезона смартфон: ее техника, как и у всех в клане Арма, была настроена на работу в кластерных мирах. Конечно, в Междумирье связи все равно не было, но уж фотоаппарат-то работал как надо!
Она сделала несколько снимков, теперь можно было возвращаться – и в этот момент браслеты у них на руках замигали.
– Надо же, все же дошло до паники, – вздохнула Хорана. – Можно определить, у какой команды неприятности?
– Нет, – ответила Сьерра. – Нам нужно как можно скорее вернуться на «Вегу», сигнал, похоже, подали оттуда!
Но Лабиринты памяти были против их быстрого возвращения. Они, униженные Хораной, как живое существо, жаждали мести. Они поняли, что их иллюзии не действуют, а до сознания наемницы им просто не добраться – у нее не было слабостей, пока Кей рядом.
Тогда Междумирье решило отомстить им по-другому. Лабиринты содрогнулись, пошли трещинами, готовясь рухнуть на них тяжелыми плитами.
– Сейчас будет обвал! – предупредила Сьерра. – Нужно бежать!
– Нет, нормально, пусть падает.
– Вы с ума сошли?!
– Всегда такими были.
Наемники действительно не двигались с места, да еще и не позволили убежать колдунье, а потом было слишком поздно. Камни с грохотом обрушились на них, погребая их под черными обломками.
Сьерра не сомневалась, что умрет. Умрет так глупо, бездарно и неожиданно, в шаге от спасения, по воле двух сумасшедших, которыми она только что восхищалась! Но изменить она уже ничего не могла, она не знала нужных заклинаний, ей только и оставалось, что сжаться, закрыть голову руками и ждать невообразимой боли, после которой уже не будет ничего.
Но боли не было, было только тепло, а грохот быстро затих. Неужели ее смерть наступила так быстро? Тогда почему она все еще чувствует свое тело, застывшее в не слишком удобной позе? И почему рядом с ней что-то пылает? Она что, угодила прямиком в ад?!
Не зная, чего ожидать, она медленно открыла глаза и обнаружила рядом с собой Хорану, спокойно наблюдающую за ней.
– Истерики не будет? – полюбопытствовала наемница.
Колдунья не ответила, все ее внимание было сосредоточено на причине их выживания.
Их закрыл от камней феникс. Гордая птица с пылающими крыльями появилась прямо над ними и приняла удар Лабиринтов на себя. Впрочем, фениксу это не повредило, он был так же невозмутим, как и Хорана.
– Удивлена? – хмыкнула наемница. – Как думаешь, зачем я его везде с собой таскаю, потому что он красавчик и в постели хорош? И это тоже, конечно, но есть и другие причины.
– Никто в наши дни не любит просто за добрую душу, – рассмеялся Кей. – Ладно, леди, приготовьтесь, сейчас сократим путь до «Веги».
Он расправил величественные крылья, и камни разлетелись в стороны, освобождая им путь в укутанное туманом пространство Междумирья.