Глава 3 По следу вьюги
Припорошенные снегом дома напоминали кошек, свернувшихся клубком под пушистым покрывалом. Ближе к сердцу Хрусталя они ютились совсем рядом друг к дружке, провожая Руслану темными глазами-окнами. Но чем дальше она бежала, тем просторнее становилось. Домики отодвигались друг от друга, огороды оказывались больше, а сугробы – глубже.
Здесь снег еще не успели притоптать, идти стало сложнее. Ни дороги, ни тропинки. Руслана была первой, кто в поздний вечер после вьюги отправился в путь по свежевыпавшему снегу. Она шла к мельнице короткой дорогой, но Войко наверняка двигался по той, где легче было спрятаться.
Продираясь через сугробы, в которых увязала по колено, Руслана очень быстро вспотела. Нарядный кафтан был совсем неудобен и сковывал движения, а красные сапожки то и дело норовили остаться в снегу. Распущенные во время обряда волосы растрепались и липли к раскрасневшемуся лицу.
Ни крохи не осталось от торжественности и красоты образа, как и не осталось в сердце ничего, кроме отчаяния.
– Руслана! – ветер принес голос отца. Похоже, он шел по ее следам. – Руслана, вернись!
Она прижалась к стволу голой яблони и осторожно оглянулась туда, где змеилась рыхлая дорожка ее следов. Отец вышел из тени чужой избы, тяжело дыша и одной рукой придерживая меховую шапку. С неспокойной душой наблюдала Руслана, как отец пытается бежать, да только, утопая в сугробах, падает, но вновь встает и делает очередную попытку нагнать бег- лянку.
Сердце обливалось кровью в нестерпимой жалости к отцу. Ни к чему от него убегать. Лучше выйти, признаться во всем и попросить помощи. Если отец поверит, что Войко сбежал, может, они вместе его найдут?
Руслана поджала губы, тяжело вздохнула… Как вдруг услышала писклявый смех, будто комар где-то рядом летал. Легко определив, откуда исходит звук, Руслана опустила глаза к корням яблони, укрытым снегом.
Крохотный, с ладонь Русланы, пузатый мужичок, одетый в зипун из хвои и жухлой листвы, чуть не помирал со смеху. Он держался за дрожащий от хохота живот и сгибался едва ли не пополам, почти касаясь морщинистым лбом своих босых ног. Волосы его были посеребрены то ли сединой, то ли морозом, а в идеально черных, без белков и радужки глазах, как в зеркале, отражалась сама Руслана.
Она оглянулась на лес, что стеной стоял совсем рядом с границей Хрусталя. Ауки редко выбирались из чащи, но и ничего удивительного во встрече здесь, на тихой окраине, не было. Наверняка дух последовал за ветром, который часто помогал аукам в их хитрой магии. Вот и оказался в городе.
– Охотница сама вот-вот станет добычей, – осклабился аука, наблюдая за растерянной девушкой. – Эхо в городе громко поет, хоть и не так красиво, как в лесу.
Среди всех обитателей леса ауки были едва ли не самыми вредными и противными. Шутки ради они путали путников, заводили в чащу и мучили, сводя с ума эхом несуществующих спасателей. Когда заблудившийся совсем отчаивался, ауки предлагали заключить сделку – они выводили беднягу из леса, но просили что-то взамен. Обычно они, редкостные сладкоежки, выпрашивали яства, каких в чаще не сыскать: пирожки с вареньем, леденцы, леваши…
Однажды и Руслана оказалась жертвой пронырливых духов. Это было очень давно, когда еще она не заплетала кос. Моймир тогда только начал брать ее с собой в лес, но по глупости оставил ненадолго одну на опушке, а сам пошел проверить силки. Тогда-то ауки голосом отца и заманили девочку в чащу и водили там почти до вечера.
Может, водили бы и дольше, если бы Моймир не догадался, что случилось. Из ближайшей к лесу купеческой лавочки он принес в чащу целую корзинку свежей яблочной пастилы, на сладкий аромат которой сбежалось с десяток аук.
– Получите все, когда вернете мою дочь! – пригрозил Моймир духам, и те мигом исчезли, чтобы уже к закату вернуться вместе с Русланой.
После этого случая она частенько видела аук, но больше на их хитрости не велась. Некоторых даже запомнила и научилась отличать друг от друга по одежде из листвы, по цветам, вплетенным в лохматые волосы, по крючковатым, вздернутым или напоминающим картошку носам. Но вот глаза у аук всегда были одинаковыми – безупречно черными и пугаю- щими.
Ауку, что смеялся над ней, топча босыми ногами свежий снег, Руслана не помнила. Зато дух ее, похоже, хорошо знал.
– Бедная невеста! Жених исчез, а вместо поддержки – обвинения в колдовстве!
– Откуда ты знаешь? – шепотом спросила Руслана и украдкой выглянула из-за яблони. Отец уверенно шел по ее следу. Сейчас обогнет чужой огород и как раз окажется перед деревьями, за одним из которых прячется Руслана.
– Говорю же, эхо красиво поет, а ветер эту песню далеко разносит, – улыбнулся аука так, будто собирался съесть Руслану.
– Ты пришел, чтобы мне помочь?
– Помочь, – фыркнул дух и, прикрыв ониксовые глаза, покачал лохматой головой. – Заключить сделку! Услуга за услугу.
Ну да. Как Руслана могла быть так наивна? Моймир не раз говорил, что лишь сделкой или обманом можно добиться от духов чего-либо.
– Ты хочешь подсказать, куда пошел Войко? Он не к конюшне направился?
Аука вздернул нос, и глаза его заговорщически блеснули. Он не сказал ни слова, но Руслана и так догадалась: сначала сделка, все остальное – потом.
Она снова выглянула из-за дерева. Моймир был совсем уж близко. Еще чуть-чуть, и он услышит разговор Русланы и ауки. Отцу не понравится, что она связалась с духом… Моймир всегда говорил, что они хуже бесов. Отец прогонит ауку, а вместе с ним, возможно, избавится и от следа Войко.
– Будет тебе сделка! Только помоги отца обхитрить. Подскажи ему неверную дорогу, чтобы меня сейчас не нашел.
Аука хитро потер ладони. Затем встал на цыпочки, ухватился за кончик пальца Русланы в подобии рукопожатия. Вот и скрепили сделку, а Руслана даже и понять ничего не успела!..
– Ау! Ау! – голосом Русланы закричал дух, и кожа покрылась холодными мурашками. – Отец! Я здесь!
Аука стоял перед Русланой, кричал, прижав ладони ко рту, что был не больше шляпки маленького опенка, а звук исходил будто вовсе не от него. Он лился из противоположной стороны. Оттуда, откуда Руслана пришла.
Присев на корточки, чтобы слиться с тенью, Руслана следила за отцом. Услышав поддельный голос дочери, он остановился всего на миг, а потом с новыми силами бросился в обратную сторону. Когда он совсем растворился в тенях улицы, бегущей в центр Хрусталя, Руслана осела на снег и выдохнула с облегчением напополам со стыдом.
– Готово, – аука отряхнул руки так, будто только что перетаскал гору мешков с пшеном. – За твоей услугой вернусь, когда настанет время.
– Что? Погоди!
Руслана вскочила на ноги, ухватившись за ствол яблони. Та совсем чуть-чуть качнулась, но с веток густым серебряным звездопадом полетел снег. В нем-то аука и растворился, как дым в небе.
– А как же Войко? Куда он пошел? Ты говорил, что расскажешь! Услуга за услугу! – выкрикнула Руслана в ночь, уже не боясь, что отец услышит. Моймир, обманутый аукой, ушел.
Руслана осталась наедине со своей глупостью.
«Услуга за услугу», – повторила она мысленно и горько усмехнулась. Она использовала свой шанс на помощь духа, когда попросила прогнать отца. И даже не эта ошибка – самое страшное. Хуже всего, что аука не потребовал плату сразу.
Пронырливому духу не захотелось ни пирогов, ни цукатов. А туманное «когда настанет время» не успокаивало встревоженное сердце. Что потребует аука за лживую сделку?
«Не лживую, – поправила себя Руслана. – Это я сглупила, попросила, не подумав. А платить все равно придется».
Про сорванные сделки с духами и чародеями Руслана была наслышана. Жуткие рассказы о том, как провинившихся утаскивали в лес или проклинали так, что смерть казалась лучшим исходом, она, как и многие, впитала с молоком матери.
Духов и колдунов остерегались. Многие из них хоть и жили бок о бок с людьми, но всегда воспринимались как гости из другого мира, опасного и пугающего. Гневать их так же чревато, как и доверять им.
Духи часто прячутся, но они есть в каждой избе, в запруде, на сеновале, в полях и даже в печном пламени. Они живут своей жизнью, а люди – своей, однако не забывая задабривать незаметных соседей. Домовые помогают понравившимся хозяйкам или пакостят грубым и злым. Болотяники заводят рыбу в сети или дырявят их, кудельницы охраняют рожь в полях и прогоняют от посевов детей, мокоши ночами прядут оставленные кудели…
Привыкнув к людям так же, как те привыкли к домашним духам, они давно перестали усложнять соседям жизнь. Лишь разгневанные или раззадоренные человеческими ошибками и слабостями, они могут навредить. Так полудницы насылают головные боли на тех, кто работает в жгучий полдень, а анчутки зло шутят над каждым, кто по неосторожности призы- вает их.
Но духи, живущие вдали от человека, – другие. Они чаще показываются людям. Они хитрее, злее. И почти всегда голодны.
Зябко поежившись, Руслана продолжила свой путь. Отец ушел, аука исчез, а Войко сам ни за что не вернется.
Руслана помнила, что Войко говорил о конюшне у мельницы. Он предлагал взять лошадей там и бежать вместе. И пусть «вместе» растворилось, как снежинки на ладони, Руслана надеялась, что хотя бы в чем-то Войко ей не лгал.
Идти до мельницы было еще далеко, хоть отсюда уже и виднелся подступивший к границе Хрусталя лес. Даже если Руслана будет бежать без остановок, до конюшни доберется тогда же, когда луна достигнет высочайшей точки небосклона.
Она на ходу посмотрела на свои покрасневшие руки, на промокшие до нитки сапоги на каблучках. Такая обувь предназначалась украшать, но никак не греть. Из-под распахнутого кафтана виднелся подол поневы, блестящий от налипших на бело-красную ткань снежинок.
Нет, Руслана не доберется до конюшни даже к утру. Она устала и продрогла. На своих двоих она дойдет лишь до простуды, от которой надолго сляжет… Нужно согреться. Может, найти, во что переодеться. Или хотя бы перевести дух.
Руслана огляделась. Вокруг были лишь избы, что неприветливо смотрели на нее черными пустыми окнами. Проситься погреться ни в одну из них она не желала. В воспоминаниях еще слишком отчетливо звучал полный презрения шепот, сотканный из множества голосов: «Лесная девка».
Она передернула плечами, точно стряхивая с себя обвинения. Если будет мяться и топтаться на месте, то так и останется в глазах горожан ведьмой и помощницей Борового!
Уже было шагнув в сторону одного из приземистых домов, Руслана обернулась, пряча лицо от ветра. Взгляд притянула остроконечная крыша деревянной башни, выглядывавшая из-за верхушек невысоких елей. Ее пик тянулся к звездам, точно силясь коснуться одной из них. На сторожевой вышке, казалось, никого не было, но по нижнему краю крыши-шатра гуляли тени.
«Там есть огонь!» – мысль толкнула в сторону башни, и Руслана уверенно последовала за ней.
Вынырнув из сугроба, в котором тонули ели, она оказалась у перекрестка. Дороги были заметены, но не так сильно, как в центре Хрусталя, откуда Руслана и пришла. Идти стало легче, и Руслана быстро добралась до массивных дверей бревенчатой пристройки. Когда девушка толкнула их, в лицо дыхнули тепло и терпкий запах сена и овса.
Конюшня!? Да еще и людей не видно…
Руслана юркнула за дверь, прижалась к ней спиной и оценивающе посмотрела на коня, который из своего стойла так же пристально глядел на Руслану. Тепло укутало, точно шаль. Окоченевшие руки закололо от разогревшейся в предвкушении крови.
– Здравствуй, – Руслана неуверенно шагнула к коню. Тот дернул ухом и чуть качнул головой, будто говоря: «Я тебя слушаю. Чего хотела?»
Руслана приблизилась еще на шаг и медленно подняла руку. Она не знала, чего ожидать от незнакомого животного. Вдруг конь с характером и не позволит себя даже тронуть? На такой случай, будто специально для Русланы, в стойле у противоположной стены была еще кобыла. Та, похоже, дремала, опустив голову.
– Прокатимся до мельницы? – еще шаг. Кончики дрожащих пальцев почти коснулись блестящей в свете пламенников темной шерсти над носом коня.
Конь фыркнул и отвернулся, точно спрятался от Русланы за черной гривой.
– Ну нет у меня для тебя угощения, чего злиться-то сразу?
Но конь уже потерял всякий интерес к гостье, что явилась с пустыми руками. Он с большим интересом топтал сено, всем видом демонстрируя обиду.
Руслана хмыкнула, сдула с лица темную прядь и уперла кулаки в бока. По-хорошему не получилось. Будем по-плохому. Чудо, что Руслана заметила сторожевую башню, и еще большее везение, что здесь оказались лошади. Уходить сейчас, ничего не получив, нельзя – промокшая, продрогшая Руслана сама Войко ни за что не найдет в таком состоянии. Искать хозяев этих коней, чтобы попросить на вечер кобылу, – тоже пустое. Никто в здравом уме не одолжит коня незнакомке, которую к тому же кличут ведьмой. А посему и спрашивать нет смысла.
– Я не краду тебя, – успокаивающе шептала Руслана, подбираясь к гнедому коню, – просто прокачусь до мельницы, найду кое-кого и верну тебя хозяевам. Кто знает, может, они даже не заметят ничего?
Приговаривая это, Руслана подобралась к деревянной перекладине стойла. Там висели седло, кожаные подпруги, поводья и уздечка. У Русланы никогда не было своего коня, но она не раз видела, как снаряжал лошадь Моймир. Это было давно, когда еще отец ездил в лес один. Потом Снежинку заели волки, и в их доме лошадей больше не появлялось.
Руслана мысленно дала себе один шанс надеть все это на упрямое животное, заранее зная, что попытка будет неудачной. Без особого рвения она взяла поводья и глупо уставилась на них. Как там делал Моймир?
– Отойди от Князя.
Голос тихий, но пробирающий до самых костей, был похож на звук, с каким клинок выскальзывает из ножен. Не выпуская из рук бесполезные поводья, Руслана медленно обернулась.
Злые зеленые глаза горели ярче, чем огонь в пламенниках. Держа одну ладонь на рукояти меча, спрятанного в ножны, незнакомый юноша настороженно следил за Русланой.
– Воровка или бродяжка? – едва шевеля плотно сжатыми губами, спросил парень. Напряженный до кончиков пальцев, лежащих на железной рукояти, он в любой момент мог напасть на незваную гостью.
Руслана бросила поводья на сено и на миг застыла в ступоре. Бежать некуда, да и сопротивляться не выйдет. Парень явно не из простых: юноша чуть оголил клинок, ровно настолько, чтобы Руслана увидела гравировку – сокола, расправившего крылья на фоне солнца. Княжеский знак.
Еще совсем недавно Руслана стучала зубами от холода, но теперь ощущала себя так, будто ее прямо в кафтане швырнули в печь. Она собиралась украсть коня у дозорного Бирянского княжества.
– Я не воровка, – противореча своим же мыслям, сказала Руслана, и голос предательски дрогнул.
– И именно поэтому стояла с моими поводьями рядом с моим Князем? – подловил парень, и строгая линия плотно сжатых губ на миг выгнулась в слабую ухмылку. – Лгунья из тебя никчемная.
– Я говорю чистую правду! – Будто в порыве эмоций Руслана метнулась вперед. На самом же деле она стремилась встать поближе к дверям. Вдруг повезет улизнуть?
Дозорный тут же оголил меч и направил острие прямо в грудь Русланы. Блик вспыхнул на кончике клинка, как вспыхнули гневом распахнутые зеленые глаза.
– А ну стой на месте! – процедил парень, и его тонкое лицо помрачнело еще сильнее.
В этот миг Руслане подумалось, что, умей люди принимать облик животных, ее новый знакомый был бы коршуном. Такой же пристальный взгляд, цепко следящий за добычей. Нечитаемый, холодный, но таящий в себе угрозу. У парня был выдающийся нос с небольшой горбинкой – точь-в-точь крючковатый острый клюв. А еще его светлые волосы, собранные сзади в неопрятный пучок, напоминали вздыбленные перья.
– Врунья. Посмотрим, как запоешь, когда твой отрезанный язык украсит въезд на ярмарку.
– Не тебе решать, что мне отрезать, а что пришить! – Руслана расправила плечи и ладонью отвела клинок от своей груди. – Дозорный, а возгордился собой, точно в личные охранники князя Ивада заделался!
Юноша даже не дрогнул, хотя Руслане казалось, что ее слова должны были прозвучать очень колко. Что же, похоже, его слабое место точно не гордость.
– В общем, без суда ты меня и пальцем не тронешь, – уже не так звонко добавила она. – Это лишь палачам дозволено.
На этот раз ее угнетатель довольно хмыкнул. От этого резкого, грубого, как старая древесина, звука сердце обратилось в клубок и скатилось куда-то в пятки.
– А вот тут ты не права. Видишь знак? – молодой воин поднял меч повыше, и взгляд невольно вновь скользнул по гравировке с княжеским символом. – Это означает, что я, неся службу, исполняю волю государя. Сам могу решать, что делать с мелкими преступниками вроде тебя.
– Так нельзя. – Руслана снова отвела меч юноши, как ветку, что мешала пройти по лесной тропе. – А как же суд?
– Думаешь, князь да бояре будут собираться ради такой глупости, где все и так очевидно? Ха! Да я хоть здесь вынесу тебе приговор и исполню его!
– И даже не выслушаешь меня? – она хотела сказать это с упреком, но напускная стойкость лопнула, как глиняный горшок. Наружу полился страх вперемешку с обидой.
Несправедливо. Больно. Некрас и так обещает расправу за злое колдовство, которого Руслана не вершила. Теперь ее еще и в воровстве обвиняют! И если праведные костры отца Войко пока еще – туманные угрозы, то вот меч дозорного вполне себе реален.
Но воин вдруг опустил клинок. Упер острие в землю между носами своих сапог, сложил ладони поверх друг друга на рукояти и вымученно вздохнул:
– Выслушаю.
Это слово прозвучало тихо и с такой неохотой, словно из парня его тянули раскаленными клещами. Однако даже это внушило Руслане слабую надежду уйти из конюшни целой и невредимой.
– Но предупреждаю, – снова посуровел юноша, когда лицо Русланы просияло, – попробуешь обмануть – отрежу волосы. Начнешь врать вновь – распрощаешься с пальцами. Уяснила?
Руслана неосознанно коснулась темных прядей, погасила неуместную улыбку и кивнула.
– Я не вру. Я не собиралась красть коня, лишь одолжить.
Парень недовольно поджал губы и вздохнул так тяжело и шумно, будто в его легких поселился сам ветер.
– Погоди! Позволь рассказать все до конца! – Руслана вскинула ладони в успокаивающем жесте. Дозорный неохотно кивнул, и лишь тогда девушка продолжила: – Мне срочно нужно найти кое-кого.
– Ради «кое-кого» коней не крадут, – холодно заметил воин, и Руслана скривилась.
– Жениха, – выдавила она тихо, – я ищу своего жениха.
Только теперь дозорный по-настоящему взглянул на Руслану. Лишь сейчас, кажется, он заметил и нарядный кафтан с вышивкой, и сапожки на каблучке, и бусы из красных агатов. Взгляд парня прояснился, и на какой-то миг в луговой зелени промелькнула короткая искра. Кусочки правды сложились в его голове, поняла Руслана, и напряжение чуть спало.
– Так это ты сегодня собрала сердцецветы?
– Увы, – развела руками Руслана, чем заслужила недоумение парня. – Не смотри на меня так! Я не хотела замуж. И уж тем более за Войко.
– И тем не менее бежишь его искать, не гнушаясь воровства. Так что же это? Вранье или лицемерие?
Едва Руслана открыла рот, чтобы оправдаться, как с улицы донеслось:
– Зоран! Ну что там?
Дозорный, который пытал Руслану, раздраженно щелкнул языком.
– Зо-оран! – снова разнеслось откуда-то сверху. Руслана догадалась, что звали со сторожевой башни. – Ты там уснул или что-то случилось?
– Стой здесь, – буркнул дозорный, как оказалось, по имени Зоран. Он даже не глянул на Руслану и выскочил на улицу. Ей показалось, что кончики ушей юноши алели так же ярко, как сердцецветы сегодня утром на ее окне.
Князь фыркнул и заржал, будто насмехаясь над Русланой. Она посмотрела на скакуна так, словно собиралась прямо сейчас состричь его гриву чисто из вредности.
– Что, доволен, да? – привалившись плечом к одной из сосновых балок, проскрипела Руслана. – Хозяин спас, ну конечно…
Князь уткнулся мордой в сено, а затем резко мотнул головой. Высушенные стебли полетели прямо в Руслану, и она окончательно уверилась в том, что конь над ней издевается.
Руслана слышала, как Зоран разговаривает с кем-то по имени Ратко. Голос у второго собеседника был взрослый, низкий и звучал будто издалека.
«Со сторожевой вышки», – догадалась девушка.
Ничего интересного в разговоре Зорана и Ратко не оказалось. Дозорный даже не рассказал своему напарнику, что нашел в небольшой конюшне воровку. Руслана это посчитала хорошим знаком, а потому не испугалась делано недовольного взгляда Зорана, когда тот вернулся к стойлу.
– Даже не пыталась сбежать? – изумился он, когда нашел Руслану на том же месте. – Неожиданно.
– У меня не ладится с побегами, – воспоминание о предателе Войко плугом прошлось по душе. – К тому же сбегают обычно от меня.
Глаза Зорана округлись в удивлении. У зрачка, утопая в сочной зелени, в свете огня замерцали карие вкрапления – крошки ржаного хлеба, разбросанные в траве.
– Рассказывай. – Зоран тоже привалился спиной к балке, той, что была в нескольких локтях от Рус- ланы.
Она с облегчением и тайной радостью отметила, что меч Зоран убрал. Оружие спало в ножнах. Но вот бдительность дозорного – ни за что. Пусть его тело казалось расслабленным, Руслана понимала, что в любой момент Зоран может заставить ее пожалеть о проявленной наивности.
Зоран откинул черный мятль с плеча за спину, скрестил руки на груди и выжидающе уставился на Руслану. Никому из них не хотелось терять время даром: Зорана ждали напарник и служба, а Руслану – поиски Войко. И чем дольше она тянула, тем призрачнее становилась надежда поймать беглеца.
– Если я не найду сбежавшего жениха, меня будут судить за ведьмовство. Но я не колдунья!
Когда самые тяжелые слова сорвались с губ, с плеч точно гора свалилась. Руслане впервые за этот день дышалось так легко и свободно.
Она коротко рассказала обо всем, что случилось. Проклятая Крашняна обернулась кошмаром! Руслана поделилась, как ее и Войко силой заперли в бане, где «нареченный» и выложил всю правду. Она не утаила, что Войко предлагал бежать вместе, но обещание дождаться решения Русланы не исполнил.
– А потом этот хоровод во время обряда благословения и вьюга. Вот Войко и решил, поди, что это хороший шанс улизнуть. Если не единственный…
Зоран слушал внимательно, но взгляд его почти все время был устремлен к носкам сапог или рукавам кожуха. Лишь пару раз он взглянул на Руслану, и было в этом что-то уязвленное и едва уловимое, что девушка даже сбивалась, терялась в словах.
Он ее жалеет?!
«Изучает», – все же решила Руслана, когда взгляд Зорана вновь ощупал ее лицо, а затем сполз к ладоням.
– У тебя мозоли на пальцах.
Это были совсем не те слова, что Руслана ожидала услышать в ответ на ее исповедь. Она на свой страх и риск призналась, что ее считают ведьмой, а единственное, что интересует Зорана, – это ее руки?
– У многих в Хрустале мозолистые ладони. Простой люд не боится работы. Не то что бояре. – Руслана гордо задрала нос, но руки за спину все же спрятала.
– Но не у всех мозоли там же, где у тебя. Почти на кончиках пальцев правой руки.
Руслана не понимала, к чему клонит Зоран, а потому в душу закралась мерзкая тревога. Она сочилась по венам так, будто паук тянул тончайшую нить. Каждый взгляд Зорана, который Руслана не могла прочесть, заставлял эту нить дрожать. И вместе с ней дрожала и Руслана.
– Ты лучница, – Зоран победно улыбнулся, нисколько не сомневаясь в своей правоте. Его самоуверенность поразила Руслану куда сильнее попавшей в яблочко догадки.
– И что с того? Не понимаю, к чему ты все это?..
– Просто думаю, будет ли толк брать тебя с собой на поиски… Как ты там назвала своего жениха? А! Войко!
– Конечно, будет толк! Ты ведь даже не знаешь, как он выглядит!
– Разберусь, – отмахнулся Зоран. – Главное, чтобы ты обузой не была. Умеешь ездить верхом, Лучница?
Руслана замялась всего на миг, но Зоран все понял. На ее звонкое «Конечно!» он лишь качнул головой:
– И как же ты добираешься до леса, Лучница? Неужели пешком?
– И что с того? – Щеки вспыхнули от неуместного стыда, и это еще больше подстегнуло Руслану. – Тут недалеко вообще-то. К тому же, как охотиться, когда кобыла всю дичь своим ржанием распугивает?
– Вот ведь дуреха, – совсем не слушая, как Руслана распинается, Зоран устало потер лоб, заодно убирая с бровей крошечные капельки, что оставили после себя растаявшие снежинки. – Зачем коня красть собиралась, если ездить не умеешь?
– Да не собиралась я его красть! – Руслана топнула ногой и охнула. Ощущение, что она проваливается куда-то, было таким внезапным, что девушка не удержала равновесие.
Она упала прямо к ногам невозмутимого Зорана, а тот лишь наклонился, заглянул в потрясенное лицо Русланы и строго спросил:
– Раз не собиралась красть, то почему не пошла искать хозяев коней?
– Долго, – буркнула Руслана коротко и, прежде чем попытаться встать, посмотрела на свои сапоги. На той ноге, которой она топнула, отломился каблук.
Она раздосадованно застонала, глядя на каблук, сиротливо валяющийся на земле. Зоран, судя по уставшему взгляду и морщинке, залегшей между бровей, был близок к тому, чтобы сетовать в один голос с Русланой. Однако он оказался куда сдержанней – дозорный опустился на корточки и попросил:
– Подними ногу. Гляну сапог. Может, что-то и придумаем.
В другой ситуации Руслана бы отказалась – не должно девушке, почти замужней, между прочим, ноги да юбки перед парнями задирать. Но вот замужество, хоть и нежеланное, ей уже не грозило, да и охоты мяться да пререкаться не было. Решить бы уже все поскорее и галопом за Войко…
Зоран аккуратно поймал ее щиколотку, поднял чуть выше земли, чтобы юбка не задралась. Руслана взволнованно стучала пальцами по бедру, но молчала, не смея мешать.
Вдруг дверь в конюшню распахнулась, и вместе со снегом внутрь влетел мужчина. Он был одет в такой же кожух, что и Зоран, и на поясе висел меч с уже знакомой рукоятью. Его темные кудри и усы были припорошены снегом, как и плечи, укрытые темным мятлем.
– Вот ты где, Зоран! Ох…
Ратко замер, заметив Руслану. Точно так же замерла, сидя на сене, и она сама, и Зоран, который все еще держал девушку за лодыжку. Они втроем будто обратились в ледяные скульптуры. Но всего на миг.
– Черт веревочный, – стягивая меховую шапку, шепнул Ратко. – Кто ж баб в сторожевую вышку во время дозора водит?!
– Не дури, Ратко! Она сама пришла!
– А я думаю, куда напарник делся? А он… Он тут!..
Взгляд Ратко прыгал от Зорана к Руслане. Он совсем не слушал парня, приговаривая:
– То-то ты слишком уж долго «чистил Князя»! Тут не Князь, а…
– Руслана я, – подсказала девушка и, воспользовавшись привлеченным вниманием, стянула с ноги сапог и подняла его так, чтобы Ратко увидел подошву. – От меня сбежал жених. Чтобы догнать его, я хотела украсть у вас коня, но случайно сломала каблук. Зоран просто мне помогал.
– Зоран помогал тебе красть коня? – опешил Ратко. Его широко распахнутые глаза переметнулись на Зорана.
Тот стоял бледнее полуночницы. От изумления он, похоже, проглотил язык, но то было Руслане только на руку. Ведь так Зоран не мог сказать: «Так ты все-таки и правда собиралась его украсть?»
– Он помогал мне починить обувь. В таких сапогах далеко не ускачешь, а если опоздаю… Сами знаете, что бывает с невестами, которых бросили на полпути от Крашняны до венчания.
Она сказала это так жалобно, так мягко, что морщины, продавленные на лице Ратко возмущением, разгладились. Взгляд его смягчился, когда старший дозорный поделился:
– Знаю. У меня дочка твоего возраста. Если бы она оказалась на твоем месте, я бы сам беглеца нашел да шею ему свернул.
Жестокие слова не напугали Руслану, но заставили вспомнить об отце. Думает ли Моймир так же, как и Ратко? Наверняка. И не кинься Руслана в ночь искать Войко, это тут же бы сделал отец.
– Сапоги, к слову, починить не смогу, – почесал светловолосый затылок Зоран.
– Что-то сложное? – Руслана задумчиво повертела в пальцах обломок каблука.
Вместо Зорана ответил Ратко:
– Он не умеет. Этот баламошка даже дырку заштопать не сможет. А ты на обувь замахнулась…
Руслана вскинула бровь и с укоризной посмотрела на своего неудавшегося помощника. Почему сразу не сказал? Но Зоран старательно избегал встречаться с ней взглядами.
– Есть что-нибудь, во что можно переодеться? – спросил он Ратко. – В таком виде с ней тяжело будет возиться.
– А не надо со мной возиться! Просто одолжите коня, я сама разберусь!
Зоран встал перед Ратко, заслонив Руслану.
– Она не ездит верхом. Так что я поеду с ней, – он свел на нет ее план. – Но одежда все равно нужна.
Ратко через плечо Зорана глянул на Руслану, беззащитно сидевшую на сене – как птенец, который еще не научился летать и ждет чьей-то помощи. Ратко коротко кивнул, шепнул что-то про божедуров и ушел.
Оставшись наедине с Зораном, Руслана встала и кое-как осталась стоять на ногах. В сапогах разной высоты она ощущала себя скрюченным уродцем с конечностями разной длины.
– Я и одна справлюсь. Доеду как-нибудь до мельницы и вернусь. От твоего присутствия я ездить лучше не стану.
– Не станешь. Поэтому и везти тебя буду я. Так для всех безопаснее.
Уговорить Зорана отпустить Руслану одну с конем было пустой затеей. Он наотрез отказался даже слушать об этом, как и о другом плане – взять двух коней.
– Чтобы ты угробила и себя, и Лучика? Нет, – строго припечатал Зоран. – Ты либо остаешься здесь, пока я сам съезжу к мельнице, либо едешь со мной на Князе.
Им обоим не нравился второй вариант, но остальные не устраивали либо Руслану, либо Зорана еще больше. Поэтому, после того, как Руслана сменила легкий кафтан на принесенный Ратко поношенный, но теплый тулуп, в котором она утонула, а красные сапожки – на грубые и слегка большие, зато сухие и не сломанные, ей пришлось выполнить условие Зорана. Он скоро подготовил Князя к дороге и помог Руслане забраться на хребет скакуна.
– Как же ты одна ехать собиралась? – покачал головой Ратко, наблюдая за тем, как судорожно Руслана пыталась поймать равновесие. – Свалилась бы в сугроб, и все тут.
– Или копытом в лоб, – подкинул дров Зоран и запрыгнул в седло, сев позади Русланы.
Она не стала спорить. Сама видела, как жалко держится на коне: хватается за гриву, сжимая ее в кулаки, вся съежилась и боится шелохнуться.
– Спасибо, – пролепетала она.
– Впервые вижу девку, которую хаешь, а она благодарит, – усмехнулся в усы Ратко.
Зоран тоже хохотнул. Он сидел настолько рядом, что Руслана спиной ощутила, как дрогнула его грудь. Его тепло грело даже через толстый тулуп. Еще никому из парней Руслана не позволяла находиться столь близко. И пусть их тела разделяли слои одежды, но от того, как им пришлось прижаться друг к другу, горели щеки и уши. Руслана обрадовалась, что Зоран не видит ее лица, а уши закрывает шапка, которую принес Ратко.
Зоран чуть подстегнул Князя, и тот двинулся к выходу из конюшни. Ратко поспешил открыть двери. Князь шел небыстро, но уже сейчас Руслану накрыла паника. Она никогда не ездила верхом. На что рассчитывала, надеясь уехать одной? Сейчас она не падала лишь благодаря Зорану. Его руки, что расположились по обе стороны от плеч, не давали свалиться и были будто защитное кольцо.
– Да хранит вас мать сыра земля, – пожелал Ратко перед тем, как Князь, едва выйдя в зимнюю ночь, сорвался на галоп.
