Сердцецветы для охотницы - читать онлайн

Глава 1 Сердцецветы для охотницы

Истинные охотники никогда не носят железо и чужие меха. Их зубы острее любого клинка, а лапы быстрее стрел. В охоте рождены и в охоте умрут.

Закаленные. Сильные. Не люди.

Руслана вскинула лук в тот же миг, когда проворная тень скользнула по земле, укрытой хвоей. Наконечником стрелы скоро нацелилась на зверя, что беззвучно опустился на сильные лапы. То волк прыгнул с небольшого холма, в тени которого отдыхала Руслана. Хищник ощетинился, но на лучницу не бросился. Лишь потому охотница не спустила тетиву – ждала, что волк рванет к ней. Боялась промахнуться. Но зверь клацнул зубами, а сам кинулся прочь от холма. Туда, где в хороводе елей другой охотник забирал добычу из силков.

– Отец! – вскрикнула Руслана.

Тотчас тетива выскользнула из-под загрубевших кончиков пальцев. Взрезав лесной воздух, запела свою смертоносную песню стрела. Волк коротко взвизгнул, заскулил и упал наземь в десяти локтях от неудавшейся добычи.

Стряхнув оцепенение, мужик отер вспотевшие ладони о зипун, спрятал короткий нож за пояс.

«Не длиннее волчьего уха, – тревожно подумала Руслана. – Зверь бы врасплох застал. Отец сгинуть мог!»

Моймир подошел к волку, присел рядом без страха. Зверь уже не дышал.

– Боровой уберег, – холодно проговорила Руслана, хотя ее слегка потряхивало. Осознание минувшей беды, чье дыхание было столь обжигающе близко, ускорило биение сердца.

Моймир с улыбкой наклонил голову и подозвал дочь:

– Смотри. Стрела прямо сердце пронзила. Разве то Боровой ее пустил?

Руслана несмело качнула головой. Она прекрасно знала, что это ее жесткая рука держала лук. Ее ловкие пальцы направили стрелу. И в том, как умело девушка это делала, была большая роль Моймира. Но и умалять заслуги Борового, хозяина леса, Руслана не хотела и боялась.

Она молчаливо улыбнулась отцу, принимая искреннюю похвалу. Провела рукой по шее уже мертвого зверя. Серая шерсть была грубой, жесткой и даже колючей, но красиво серебрилась под пальцами.

– Хороший воротник получится, – Руслана представила матушку в новой шубе, но Моймир возразил:

– Я сделаю из этого меха шапку для тебя, Руслана. Заслужила, дочка.

На душе потеплело, но страх не отступал. Коли один волк вышел к людям, то рядом наверняка бродит стая. Пока еще Боровой не пускает зверюг к людям, но вдруг его гостеприимство иссякнет? Достаточным ли было сегодняшнее подношение Хозяину, чтобы тот отпустил охотников подобру-поздорову? Хватило ли крынки молока, чтобы купить у леса всю сегодняшнюю добычу?

– Уходить пора. – Руслана вытащила стрелу из груди волка, проверила, цело ли древко, стряхнула темную кровь. Рубиновые капли окропили ковер из жухлой листвы, а стрела вернулась в колчан к своим сестрам.

– Пора-пора. – Моймир направился к силкам, от которых его отвлекло появление волка. Вытащил из умелой ловушки добычу и спрятал в почти полную суму. – Не будем Хозяина гневать и новых знаков дожидаться.

– Думаешь, так Боровой намекнул, чтобы мы уходили? – Руслана, управившись с другой сумой, подошла к отцу, опустилась рядом с ним. Оба принялись связывать передние и задние лапы волка, чтобы было удобнее тащить.

– Да кто ж его знает, – Моймир рассмеялся в густую темную бороду. – Но волки, бесы, осмелели. Чуют приближение Мороза, хозяина своего, вот и лезут к людям.

Все время коротких сборов Руслана провела в размышлениях. И точно, отец прав. Хоть жаркое лето и затянулось в этом году, но теперь уж зима стоит на пороге. Волки чуют это как никто другой. За последнюю седмицу вести о нападениях на скот у границ леса все чаще сотрясали город Хрусталь. Чаще лаяли собаки, а женщины озабоченно вешали на калитки обереги от диких зверей.

Руслана не любила зиму, но и не боялась ее. В доме охотника всегда было мясо и теплые шкуры, хватало на любые покупки, а благодаря корове Рожке крынки полнились молоком. Но первый день зимы уже как два года был для Русланы самым беспокойным в году.

Она не желала того, что мог принести ей первый снег, а потому встречала его настороженно. Вот и в этом году ожидание из равнодушного постепенно становилось тревожным. Руслана принюхивалась к воздуху, пытаясь угадать в нем запах приближающихся морозов.

Всего лишь день. Пережить первый снег и вздохнуть свободно.

Скоро Руслана и Моймир закончили сборы и по знакомому пути двинулись из чащи, в сторону Хрусталя. Они часто оглядывались, шли молча. Руслана удобно перекинула через плечо лук, чтобы в случае новой встречи с волками быстро дать отпор. Моймиру, который тащил большую часть ноши, лук пришлось убрать за спину, но наготове он держал кинжал.

Так и шли в тишине и опасениях, пока не оказались за пределами владений Борового. На границе людских земель их встретили старый дуб, раскидистый и впечатляющий своей мощью даже ныне, раздетый грядущими холодами, и мельница у запруды. Уже стали слышны голоса живущих на окраине Хрусталя горожан и лай собак. Те, наверное, учуяли волка, которого волок по земле Моймир.

Чем глубже заходили в город, тем краше становился Хрусталь. Избы из сосновой древесины были богаче, выше, наряжались в узорчатую резьбу. Пыльная полоса дороги обросла камнем, стала шире, разветвилась. Все больше на улицах встречалось людей, чьи цветные наряды мелькали перед глазами, как яркие бусины, высыпавшиеся из ларца.

Теперь, когда не нужно следить за каждой тенью и слушать шорохи леса, когда можно не бояться из охотника превратиться в добычу, Руслана позволила себе расслабиться. Она посмотрела на убитого волка, вспоминая об обещании отца, и улыбну- лась.

– Да, хороша шапка будет, – угадал мысли дочери Моймир.

– Только вот матушка опять причитать будет, – Руслана смешно сморщила нос. – Скажет, что пора бы мне уже кокошник носить.

Она ждала, что Моймир посмеется. Скажет, что охотничий кафтан да лента в волосах для Русланы куда краше. Только вот отец молчал, и на душе оттого стало тоскливо.

– Я жду и боюсь того утра, когда зима подарит тебе сердцецветы, – признался Моймир.

Руслана тяжело вздохнула. В груди точно клубочком свернулся еж.

– Не всем девушкам зима преподносит такой дар, – слова должны были прозвучать огорченно, но у Русланы не получилось скрыть истинные чувства. Она надеялась, что из первого снега на ее окне не прорастут сердцецветы. Или что это случится хотя бы не в нынешнем году. Руслана еще не готова оказаться чьей-то суженой.

– Я никого не люблю, – твердо произнесла Руслана, находя в этой правде успокоение. – С чего бы распускаться сердцецветам?

Моймир тяжело вздохнул, покачал головой.

– Порой нужно помочь сердцу, чтобы оно прозрело. Мы все дети Матери – сырой земли. От земли взяты, землей кормимся, в землю пойдем. Мы – проросшие семена, но не цельные, а лишь половинки…

Уж сколько раз Руслана слышала легенду, которую завел Моймир! Мол, порой земля-матушка молодым подсказку дает, помогая найти предначертанную пару – человека, с которым души из сияния одной звезды вылиты, судьбы – одной нитью свиты. Такая любовь никогда не угасает, а лишь крепнет, и все блага сами на ее яркое пламя в семью торопятся.

Но найти такое богатство и получить подсказку, сидя в избе, нельзя. Земля-матушка помогает лишь тем, кто сам готов за счастье бороться. Потому наутро, когда первый снег укроет землю, отправляются юноши на поиски. Ходят от избы к избе, разыскивая суженую. На каком окне от одного взгляда прорастет прямо из снега побег и распустятся на нем алые, как рябина, бутоны, там-то и ждет возлюбленная.

Так два года назад старшую сестру Русланы, Лету, нашел Владимир. Свадьбу по обычаю сыграли в ту же седмицу. А минувшим летом у них родилась дочь – Елька.

– Верю, что судьба одарит тебя тем же счастьем, Руслана, которое обрела Лета, – не глядя на младшую дочь, сказал Моймир.

Отчего-то он избегал сейчас встретиться с Русланой глазами. Смотрел на дорогу или приветливо кивал соседям, что выглядывали из-за калиток, но на Руслану не оборачивался.

– Веришь, но боишься, – припомнила она сказанное в лесу. – Почему?

– Не могу представить, что однажды пойду на охоту без тебя.

Руслана притихла. Понурила голову, ссутулилась, точно на спину ей закинули тяжеленный мешок муки. При всем желании обещать отцу, что она всегда будет ходить с ним в лес, Руслана не могла. Это сейчас, незамужняя, она жила в родительском доме и подчинялась правилам, какие устанавливал Моймир. Едва с губ сорвутся свадебные клятвы, принадлежать Руслана станет другой семье и жить должна будет по новым за- конам.

Руслана всегда представляла, что ее жених будет добрым и искренним. Мечтала, что будущий муж никогда не запретит ей ходить в лес, носить лук и охотиться.

И пока что у дочки охотника еще была свобода – если сваты придут, Руслане наверняка позволят сделать свой выбор. Но если на окне поутру распустятся сердцецветы, выбирать уж более не получится. Существуют обычаи, против которых привыкший и суеверный народ не пойдет. Да и найдется ли юноша, что решится свататься к девушке, которая другому самой судьбой предначертана?

– Руслана! – окликнул знакомый, звонкий, как капель, голос.

Она оторвала взгляд от каменистой тропы, напоминающей чешуйчатую спину ящера, вскинула голову и заметила знакомую компанию ребят. По дороге, что уводила к главной площади Хрусталя и к купеческим теремам, навстречу Руслане торопились ее друзья. Соседская дочка, Богдана, бежала впереди всей компании. Каким-то образом Богдане в теплом и тяжелом из-за украшений кафтане, да еще и в сапожках на каблучке удавалось быть быстрее остальных. Даже парни, широкоплечие и высокие, остались позади стройной и тонкой девушки.

И вот уже шумная компания окружила Руслану, Моймира и волка. Мертвого хищника юноши рассматривали с интересом, а нарядные девушки – с тревогой.

– Мы на площади были, – поделилась Богдана, перекинув через плечо тугую светлую косу.

– Там сегодня ярмарка, – закивала другая девушка, и ее височные кольца звонко запели.

– Пойдем с нами, Руслана! – протянул ей широкую, грубую ладонь рыжеволосый Яромир, и Руслана вдруг смутилась.

Она уже давно заметила, что нравится Яромиру. Матушка с самого лета приговаривала, что скоро юноша свататься придет. Но еще чаще она предсказывала – этой зимой на окне Русланы наконец заалеют сердцецветы. И распуститься их заставит не кто иной, как Яромир.

Этот союз осчастливил бы родительницу, но сама Руслана опасалась, что пророчество матери сбудется. Яромир хороший парень. Работящий, щедрый, отзывчивый, симпатичный. Но по тому, как он обращается с младшими сестрами, ясно, что еще Яромир очень строг. Будучи хозяином, он не потерпит, если женщина вздумает перечить. Руслану, если та станет его женой, в лес он ни за что не отпустит.

– Иди, Руслана, – Моймир мягко забрал суму с добычей, снял с плеча дочки лук. – Я сам домой все отнесу. Погуляй с друзьями.

Руслана тут же вернула суму и на удивленный взгляд отца ответила:

– На площади ярмарка ведь. Вот и поторгую кроликами! Чего время зря терять?

Моймир погладил дочь по длинным волосам, заплетенным в косу, коснулся губами темной макушки и ушел по тропе, что виляла между избами и вела к дому.

– Ну как? Идем? – снова спросил Яромир и вновь протянул Руслане руку.

Девчонки зашептались, захихикали. Руслана, недолго думая, втолкнула в раскрытую ладонь юноши суму с добычей, а сама налегке прошла мимо.

– Идем, конечно! – весело сказала она, перекрикивая хохот друзей.

Руслана не хотела давать Яромиру ложных надежд, а потому даже идти с ним рядом избегала. Она юрко обошла широкоплечих парней, чтобы встать впереди компании и вести всех к площади. Но, обогнув ребят, только теперь Руслана заметила еще одного юношу.

Войко, сын местного торговца, тоже был здесь. Бледный, как лед. Сухой, как выжженная земля. Даже черные волосы его сейчас больше походили на хрупкий безжизненный пепел, а не на жесткий яркий уголь. В темных глазах Руслана не разглядела ни искры эмоций.

Еще никогда она не видела Войко таким… пустым.

– Что-то случилось? – вопрос шепотом сорвался с губ. Так, чтобы услышал только Войко.

Но он отвернулся, будто спрашивали вовсе не его, и первым зашагал к площади. Руслана хотела догнать Войко, поравняться с ним, но за руку ее поймала Богдана. Подруга статно расправила плечи и плавно, как лебедь, зашагала рядом, вынуждая и Руслану идти медленнее.

– Расскажи, как вы с Моймиром волка подстрелили? – с сияющим взглядом попросила Богдана. – Много их там было?

Руслана посмотрела на друзей. В глазах каждого, кроме ушедшего вперед Войко, горел неподдельный интерес. Догнать сына купца, не привлекая лишнего внимания, уже не выйдет.

– Что же, – вздохнула она, – мы с Моймиром остановились на привал под холмом…

На площади было шумно и, несмотря на опускающийся вечер, людно. Руслана быстро распродала всю добычу и часть заработанных монет отдала друзьям, которые своими задорными зазываниями привлекали покупателей. Больше всего постаралась Богдана и ее подруги. Девушки ловили прохожих в хоровод, смеясь, подводили к охотнице. Яромир с юношами были не так смелы, но и они привлекли немало народу, выкрикивая:

– Лесные кролики! Свежее мясо!

Один только Войко держался в стороне. Мрачнее тени он бродил в округе, но и домой не спешил. Руслана изредка следила за сыном купца, но угадать его мысли, окутанные тяжелыми думами, не могла.

Когда мясо оказалось распродано, солнце еще не село, и Руслана с друзьями отправилась гулять по ярмарке. Девушки долго выбирали у одной из торговок новые височные кольца, Богдана потратила монеты на цветные ленты. Юноши ничего не смыслили в девичьих украшениях, но покорно ходили следом до самого заката.

Когда в уличных пламенниках запылал огонь, настала пора возвращаться по домам. Богдана жила в соседней с Русланой избе, а потому идти девушки собирались вдвоем.

– Руслана, я тебя провожу, – вмешался в их планы Яромир. – Темнеет. Одной опасно.

Он который раз за день протянул охотнице раскрытую ладонь. На этот раз у Русланы не было сумы, которую она могла вручить парню вместо своей руки.

– Не нужно. Мы с Богданой вместе будем.

В подтверждение своих слов Руслана взяла подругу под руку. Богдана поняла все без слов и подыграла:

– Или ты, Яромир, хочешь меня без компании оставить? Или того хуже – третьей лишней сде- лать?

Лицо Яромира сделалось таким же красным, как его рыжие волосы в лучах закатного солнца. Он стушевался, а смех друзей его окончательно смутил.

– Тебя, Богдана, кто-нибудь другой проводит, – раздраженно предложил он и пихнул стоящего рядом Чеслава в плечо: – Верно говорю?

Чеслав отодвинулся от Яромира, и Руслана поняла – юноша хоть и недоволен командами Яромира, но Богдану, ежели потребуется, одну не бросит. Чеслав хороший друг, но его сердце занято. И вовсе не Богданой.

– Мы сами дойдем, не нужно, – на этот раз более жестко настояла Руслана и вместе с подругой сделала шаг от Яромира и его протянутой руки.

– Темнеет, – упрямо напомнил Яромир и взглядом обвел пустеющую площадь. В ее центре развели костер, торговцы начали прятать товар и расходиться. – Разве могу я беззащитных девушек одних в вечер отпустить?

Богдана покачала головой. Другие парни и девушки, стоявшие за спиной Яромира и наблюдавшие за разговором, заулыбались. Все в Хрустале знали, что беззащитной Руслана никогда не была.

Из кармашка, спрятанного под меховым воротником, она вытащила короткий нож. Руслана просто хотела показать, что не безоружна. Угрожать она никому не собиралась. Но в голосе уже притаилось раздражение, а потому безобидной охотница отнюдь не казалась, когда произнесла:

– Мне хватило одной стрелы и пары мгновений, чтобы убить волка. Неужели считаешь, что человеку дать отпор сложнее, чем хищнику?

Яромир поджал губы, стиснул протянутую ладонь в кулак. Руслана не собиралась оскорблять юношу или позорить его перед друзьями. Он сам виноват в своей настойчивости.

– В городе полно дозорных, – слегка смягчилась охотница. – Если что-то случится, мы тут же на помощь позовем. Все хорошо будет.

К облегчению Русланы, Яромир возражать больше не стал. На площади все распрощались и пошли каждый в свою сторону.

– Ловко ты Яромиру от ворот поворот дала! – рассмеялась Богдана, когда они покинули площадь и оказались на дороге, бегущей по дворам меж теремов. – Только не пожалеешь ли о своем решении?

– С чего бы это? – повела темной бровью Руслана.

– Яромир – завидный жених. Я бы, может, сама ему глазки построила, но он ни на кого, кроме тебя, и смотреть не желает.

Слова должны были польстить Руслане, разбудить в ней ревность и спящие чувства, но она лишь пожала плечами:

– Не мил он мне. Напористый, упрямый, порой слишком грубый.

– Не грубый, а строгий! – вступилась за Яромира Богдана. – Это ведь хорошо, когда мужчина как богатырь. За ним, как за каменной стеной будешь.

– Лишь бы стена не стала каменной клеткой, – шепнула Руслана под нос, но подруга ее не услышала.

– Ты ни попытки себя очаровать не даешь Яромиру!

– А ну цыц! Ты вообще на чьей стороне? – Руслана шутливо толкнула Богдану плечом.

– Вот увидишь, когда на твоем окне Яромир найдет сердцецветы, совсем иначе на него смотреть станешь! В этом году он впервые снег встречать собрался.

Больше Руслана спорить с подругой и судьбой не хотела. Если слова Богданы обратятся в быль, то Руслане придется пойти с Яромиром под венец. Никто ее «не хочу» и слушать не станет.

От этих мыслей стало зябко, точно Руслана шла по осеннему Хрусталю не в подбитом мехом кафтане, а в легком сарафане. Она стянула с шеи платок, надела его на голову и притихла, до самого дома больше не проронив лишнего слова. Руслана вполуха слушала, как Богдана мечтательно делилась – этой зимой она надеется увидеть алые цветы на своем окне. Правда, от кого они будут, подруга еще не определилась, но это ее не слишком заботило. Коли уж кто-то сужден ей, то и беспокоиться не о чем.

– Судьба поможет сердцу прозреть, – Богдана ласково улыбнулась подруге, когда они оказались на распутье. Одна тропинка вела к дому Русланы, другая – к калитке, за которой родные ждали Богдану. – Я этого нам обеим желаю.

Когда Руслана вошла в дом, стол уже был накрыт. В центре его стояло блюдо с уткой, запеченной в клюкве и травах. Моймир сидел во главе стола, а мать Русланы, Бояна, хлопотала, разливая чай из облепихи.

– Что-то празднуем? – стягивая теплый кафтан, поинтересовалась Руслана. Она с наслаждением вдохнула ароматный запах. Пахло вкусной едой и домом.

– Добрую охоту накануне зимы. – Бояна как раз закончила с чаем и опустилась за стол, по правую руку от мужа. – Слышала, что мельник сегодня утром вихрей на границе леса видел.

– Вихрей? – Руслана оставила кафтан в сенях и прошла к столу. – Еще зима не пришла, а духи бури уже поджидают…

– Где вихри, там и снег, – верно подметил Моймир и первым принялся за ужин. Женщины последовали его примеру, но аппетит у Русланы резко пропал.

Неужели уже завтра?..

– Зима суровая будет, раз вихри так рано явились, – матушка Русланы взволнованно покачала головой. Полной рукою стянула с русых волос простой домашний платок. – Но я верю, что не одних морозов нам нынче ждать стоит.

Руслане показалось, что она откусила слишком большой кусок утки. Мясо застряло в горле и, несмотря на ароматные приправы и кисловатую клюкву, ощущалось совсем безвкусным.

Завтра. Все точно случится уже завтра…

Эта мысль проскочила с такой ясностью, что перед внутренним взором Русланы четко предстали алые цветы на мягкой снежной подушке. Она моргнула, и видение растворилось. Вместо снега перед ней была белоснежная скатерть, а вместо сказочных бутонов – рубины ягод на блюде.

– Надеюсь, это будет Яромир, – матушка едва не светилась от счастливого предвкушения. – Такой хороший парень! Рукастый, сильный, работящий!

Руслана с трудом проглотила мясо, кашлянула невольно. Родительские глаза тут же обратились к ней.

– Может, и не будет никаких цветов, – с делано скучающим видом Руслана пожала плечами. Матушка на то лишь отмахнулась:

– Сердце мое чует, Руслана, – скоро под венец пойдешь.

Руслана взглянула на отца, но не смогла найти в нем успокоительной поддержки. Моймир ничего не говорил, и даже глаза его хранили молчание – такие же синие, как у Русланы, сейчас они были точно окутанное тайнами вечернее небо. Похоже, отец сам не знал, чего желает больше – передать дочь в новую семью или еще на какое-то время оставить в родном доме.

– Я вижу, что ты боишься, – мягким, словно сено на полати, голосом заговорила Бояна, – но это пустое. Сватанье, венчание – это всегда волнующе. Но, Руслана, дочка, ты уже взрослая…

– Знаю.

– Так положено.

– Понимаю…

– Не хочу, чтобы ты старой девой осталась.

Руслана ясно представила, как о ней начнут шептаться, если она еще пару лет протянет с замужеством. Хрусталь – небольшой город. Слухи ползут быстро и надолго цепляются к человеку, точно репей. Руслана не хотела быть темой для дурных пересудов, потому что знала, как они способны менять жизни.

– Я и не собираюсь старой девой оставаться, – нахмурилась Руслана. – Просто… Первый снег может не подарить мне сердцецветов.

Матушку должны были бы огорчить такие слова, но та не смогла сдержать улыбку. От нее Руслане стало еще больше не по себе. Ощущение, что от нее скрывают какую-то тайну, зудело, обжигая кожу крапивой.

– Матушка?..

Моймир отложил ложку, скрестил руки на груди. Тревога усилилась, и Руслана взволнованно уставилась на мать.

– Я слышала, – начала та довольно, – Яромир свататься будет.

– Но сердцецветы…

Бояна махнула рукой, обрывая дочь на полуслове.

– Что с цветами, что без них – он придет за тобой, Руслана. Знала бы ты, как я была счастлива, когда этот слух до меня донесся!

Дальше все будто подернулось туманом. Восторженные рассказы матери, ее мечты о пышной свадьбе, о внуках… Руслану замутило. Она хотела бы семью, но не с Яромиром. Он не тот, кто ей нужен. Не тот!

– А ежели я буду против?

Матушка пораженно притихла. Казалось, она не верила своим ушам.

– Как ты можешь быть против? – изумилась Бояна, и ее полное лицо мигом вытянулось от удивления. – Или же тебе кто иной по нраву?

Родители ждали ответа, внимательно следили за Русланой. И она хотела бы кивнуть, назвать имя… Но не было никого. Никого, кто ей нравился. Никого, кто мог бы ее спасти.

– Нет, – признавая поражение, Руслана опустила голову. – Но я могла бы найти кого-то. Я могла бы…

– Твои ровесницы уже детей нянчат, а ты все тянешь, все по лесам бегаешь! Уже все в Хрустале об этом говорят! Знаешь, что тебя лесной девкой считают?

Моймир растерянно почесал бороду, не решаясь посмотреть на дочь. Руслане вдруг показалось, что она испытала его боль как свою. Отец всегда желал ей добра, шел на уступки, учил стрелять из лука, охотиться, находить дорогу в лесу и задабривать духов.

А теперь все это играло против них.

Руслана знала, что некоторые считают ее странной. Но чтобы лесной девкой… Это ведь неправда! Боровой ее не похищал, колдовать не учил. Да она даже не видела хозяина леса никогда!

– Да и, подумай, – прерывая полные возмущения думы, сказала матушка, – разве сможешь найти кого-то достойнее, чем Яромир?

– В городе полно юношей, – мрачно буркнула Руслана.

– Но не все они достойны тебя. А я не позволю, чтобы ты…

Бояна прикусила язык, потупила взгляд в тарелку, где остывало мясо. Руслане не стоило продолжать разговор. Нужно было покорно кивнуть, уйти. Но охотница спросила:

– Чтобы я что? Чего ты не позволишь, матушка?

– Бояна, – Моймир предупреждающе покачал головой. Взгляд его стал тяжелым, темные брови низко нависли над синими глазами.

Руслана поджала губы, уже и не надеясь услышать ответ. Но мать вдруг выпалила:

– Не позволю, чтобы ты с кем попало судьбу связала. Многие юноши лишь кажутся приятными, добрыми и смелыми. Но я слышу все сплетни, знаю, о чем говорят люди!

– Хватит, – Моймир грозно ударил по столу. Бояна охнула и резко замолчала. Руслана вздрогнула, но вопреки этому ощутила странное облегче- ние…

Которое вмиг растаяло, как снежинка на ладони, когда Моймир договорил:

– Руслана, мать права. Мы поговорили сегодня и решили, что пора тебе замуж выходить. И ежели первый снег не расцветет под твоим окном сердцецветами, то быть тебе женой Яромира. – Чуть смягчившись, он добавил: – Мы дадим на этот брак благословение, а остальное приложится.

Точно во сне Руслана помогла матушке убрать со стола. Как одурманенная, прошла в свои покои, где облачилась в сорочку, а прочую одежду столкала в сундук.

Быть ей женой Яромира…

Руслана лежала на широкой лавке и через окно смотрела на уже черное ночное небо. Когда во мраке заплясали первые снежинки, перехватило ды- хание.

Неужели все уже решено?

Руслана обняла подушку, вжалась в нее лицом. А что, если сердцецветы все же распустятся? И что, если их охотнице подарит не Яромир, а кто-то другой?

Надеялась ли она на это? Хотела ли?.. И кто мог спасти ее от Яромира? И не было ли это еще более печальной участью?

Руслана не смогла уснуть. Так и металась в постели, пока предрассветные улицы не пробудились от залихватского пения:

– Солнца луч коснулся снега – распустились сердцецветы!