Но едва он отодвинул дверь спальни, как оттуда
навстречу ему высунулась змеиная голова.
Уэда Акинари,
«Распутство змеи»,
перевод Р. Зея и А. Стругацкого.
Итак, что было позавчера. Очень больно об этом писать, но проще, чем рассказывать.
А вдруг мама найдёт? Слишком страшны стали мои тайны, слишком.
Хорошо, что она не заставляет меня держать дверь открытой, как уже было однажды, чтобы смотреть, что же я делаю.
Пишу донос на саму себя.
В пятницу, в начале третьего дня я пришла с обеда. С тех самых пор, как мы получили эту комнату, к нам зачастил народ, что давало надежду на деньги. С Лепёхой тепло прощался «приятный», как любит говорить моя мама, молодой человек. Высокий, с тёмными волосами.
– Кто это приходил, как его зовут? – оживилась я, раскрыв журнал.
Нет, не потому что он меня заинтересовал. Просто для меня появилась работа!
– Не знаю, – холодно ответила Лепёха. – Он из Райкомприроды. Он вместе с Пришвиным работает.
– Хорошо. Тогда просто запишем, что «сотрудник Райкомприроды»…
– Алин, с тобой Сафронов говорил?
У меня все внутренности сжались. Но в Михаиле Викторовиче я уверена, как в самой себе.
– А о чём он должен был со мною говорить?
– Я снимаю с себя всякую ответственность! Ты мешаешь мне работать! Сейчас у нас здесь работы нет!
– Хорошенькое дело! Поездили на мне, попользовались вволю, а теперь стала не нужна! Отработанная порода! Разжалобили, использовали, выкинули!
– Ты – малограмотна, некомпетентна, грубо отвечаешь по телефону. Когда здесь будет работа, то мы тебя позовём, – уже ласково обещает Лепёхина.
Неужели такое могло произойти? Это невозможно, это страшный сон… И я достала из шерстяного кармашка своей новой модной туники на деревянных пуговичках вот уже как полтора месяца назад приготовленное, обеззараженное, чтобы не случилось нагноения, хранящееся в проспиртованном коме ваты лезвие «Восход». Я безобидно оттянула вниз светлый рукав, и тут случилось незапланированное