Семь - читать онлайн

Глава 4

Алина жила в квартире в старом двухэтажном доме с высокими потолками. Жила вместе с бабой Дашей, которая, по её собственным словам, была ведьмой. К ней приходили люди в надежде вылечиться от недугов. И исцелялись. Немолодая женщина шептала что-то над больным, махала руками, щипала, гладила, дула. Даже внезапно страшно кричала. Процент выздоровевших был высокий. Деньги не просила, но и не отказывалась. Как правило, давали все.

– Алиночка, дочка, – как говорила она часто внучке, – всяко лечу, но рученьки тебе отрастить не могу.

– Баб Даш, хватит об этом, – отвечала ей Алина.

– Вот людям помогаю, а у самой жизнь несчастная, – сетовала иногда баба Даша. – И ты вот такая, и дочь не уберегла. Всю войну прошла санитаркой. Смертей насмотрелась, боли и горя человеческого. Скольких бойцов спасла на поле боя, сколько ныне помогаю страждущим. А счастья не видела. За что мне такое. Мать твою родила невесть от кого. Непутёвая оказалась она, сгинула, не знаю где. И ты вот… Замуж тебя никто не возьмёт такую.

После этих слов женщины плакали.

Алина из-за своих физических недостатков – родилась с неполноценными маленькими ручками без нескольких пальцев – всё детство и юность просидела дома и много читала. И книжки старые, дореволюционные, которые были в семье. Ей нравилась история и религия. Девушка полюбила православие, прониклась им. Всех больше на её полке было духовной, святоотеческой литературы. Библия всегда лежала на столике рядом с кроватью. Как в шутку говорила ей баба Даша, заткнёшь ты, внучка, за пояс любого теолога.

Алина с детства научилась владеть своими неестественными руками. Приспособилась и ухаживать за собой. Она могла, например, держать ложку, карандаш, звонить по телефону, перелистывать страницы книг. Отпирать дверь. В квартире всё было приспособлено для неё. Иногда, особенно при письме, девушка заменяла руки ногами. Но, как созналась она как-то бабе Даше, жалеет, что не может осенить себя крестным знамением. Без нужных пальцев. Не ногами же. Только мысленно…

Раньше, когда Алина была маленькой, баба Даша напивалась до беспамятства. С войны это пристрастие у неё осталось. Баба Даша рассказывала, что без спирта на фронте не выдержала бы. Война не для чуткого девичьего сердца.

Дочь, видя загулы матери, тоже пристрастилась к алкоголю. Так и сгинула, оставив маленькую Алину.

Баба Даша получила дар исцелять и изгонять бесов, как говорила внучке, благодаря вину. После одного случая, уже после войны. Как-то, пришедши домой глубокой ночью нетрезвой, женщина зашла на кухню, где горел свет, и увидела двух бесов. С козлиными мордами, с рогами, в длинной шерсти. Они сидели за пустым столом. Ужас охватил женщину. Один из бесов сказал:

– Чего смотришь? Беги за водкой, а мы пока подождём. Принесёшь, будет тебе подарок.

Баба Даша говорила, что после этого ничего не помнит, но когда проснулась утром на следующий день, то на кухне увидела две пустые бутылки и три стакана. В одном была почему-то мутная водка. Дарья залпом выпила это зелье и ощутила в себе необъяснимую силу. Приложив руку к больной голове, почувствовала, что боль прошла. Так, мало-помалу, с помощью неведомой силы она и стала лечить людей.

С выпивкой после того, как пропала дочь, с трудом, но завязала. Надо было воспитывать внучку.

Как-то Алина, уже повзрослев, спросила, кто помогает ей колдовать.

– Бесовская ли сила, или Божья, какая разница, – отвечала баба Даша. – Главное, результат.

– А если бесовская, значит, Богу не нужно, чтобы человек был здоров? – задумывалась Алина. – Ведь болезни от грехов. Тело болеет, душа исцеляется. Хотя недуги и для славы Божией.

Баба Даша только руками махала.

– Я вижу, что человек вылечился. Вот и хорошо.

– А не игра ли это в кошки-мышки с бесами? – спрашивала Алина. – Временное излечение, а потом вновь болезнь, да ещё и эти нехристи рогатые овладевают душой человека.

Но баба Даша была непреклонна:

– С ними невидимыми у меня особый разговор. Боятся они меня, фронтовичку…

Когда Алина вернулась домой из парка, дверь, как обычно, была открыта. Алина прошла в большую комнату – огромная люстра, словно паникадило, ковры на всех стенах и старинная пузатая мебель. В углу несколько потускневших жестяных икон фабрики Жако и Бонакера.

У бабы Даши был посетитель – рыбак, который спас Влада. Он сидел за круглым столом со скатертью до пола в середине комнаты, напротив бабы Даши.

– Я, бывало, лечился по телевизору у Кашпировского. И, знаете, ничего не помогало. Наоборот. Один раз сидел у экрана на стуле и заснул. И шлёпнулся на пол. Сломал нос. Да… Ещё заряжал воду и кремы от Чумака. Потом чесался, – сказал старик бабе Даше и поздоровался с Алиной.

Алина кивнула и пошла в душ. Она разделась в ванной комнате, залезла в ванну и отвернула кран. Воды не было.

– Что такое, – сказала девушка.

Хотела позвать бабу Дашу, но передумала.

– Где вода?

Услышала пение из вытяжного отверстия:

Замолчали.

Соседи поют, подумала Алина. У них что, вода есть?

Снова пение:

Алина крикнула в вытяжку:

– Эй! Группа «Тату»? У вас вода есть?

Тишина.

Да, подумала девушка, помылась, называется. Надо было в озере или в пруду искупаться, усмехнулась она. А! Под дождём!

При этих мыслях она заметила, как с потолка начали падать жёлтые капли.

– Прикол! Вода пошла. Нас заливают?

Капать начало сильнее. И вот уже со всего потолка хлынула тёплая ржавая вода.

– Ай! Ай! – закричала девушка. – Баба Даша!

Но та не слышала.

Алина постояла так с минуту. Принюхалась. Странный запах серы. Почему?

Девушка нахмурилась и проговорила:

– Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его…

Заметила, что вода стала течь меньше.

Алина продолжила:

– Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа…

Вода прекратила течь. Алина взглянула на потолок. Он был сухой и чистый. Осмотрела себя, ванну. Тоже. Как будто не было потопа.

Отвернула кран. Из душа пошла чистая вода.

– Аминь, – тихо сказала девушка.

В то время, когда Алина была в ванной, старик рассказывал:

– Ездил к слепой бабке… Не помню имя… Вот она меня поставила посреди комнаты и ходила вокруг, якобы рентгеном просвечивала. Наговорила болезней всяких у всех органов.

Старик засмеялся:

– Спрашивает, на попу падал в детстве? Говорю, падал. В точку попала.

– Ну а кто не падал? – сказала баба Даша.

– Это да. Но я копчик ломал. И мне, извините, костоправ один, к коему маменька водила, пальцем через… В общем, выправил.

– Да, – выдохнула баба Даша, спросила: – Так, ко мне с чем пришли?

Старик поморгал, в потолок посмотрел и сказал тихо:

– Прибежал! Прямо с рыбалки. С ними.

– С кем?

– Это – братья Гундобины, – прошептал рыбак. – Они у меня в голове живут и разговаривают. И заставляют говорить всякую чепуху. Сейчас они спят. Поэтому я и пришёл, – рыбак тяжело вздохнул, продолжил тише: – Со мной стали происходить странные вещи.

– Интересно, – улыбнулась баба Даша. – И когда они появились?

– Да вот-вот, сегодня под утро… Я ловил рыбу. И заснул. И вижу сон. Как будто на меня бегут огромные лягушки с открытыми ртами. А я от них бегу, но на месте. Ужас!

– Ужас, – повторила баба Даша.

– Они меня схватили зубами и всё, темно стало. А потом прояснилось – я стою на острове и вокруг огненное море и серой пахнет. И в море множество голых людей тонут, изо всех сил пытаются на поверхности оказаться. И кричат. Страшно! Но я проснулся и услышал этих братьев. Они говорят, парнишка вон плывёт. Ударь его веслом. Как будто сам утонул. Я смотрю, и правда, парень плывёт и русалки с ним.

– Русалки?

– Да. Ну я их отогнал и спас мальчика.

– Не поддались, значит, братьям?

– Я головой замотал и прогнал мысли. То есть их слова. Только так. Но парню ничего не сказал.

– А почему вы решили, что это братья? – спокойно спросила баба Даша.

Старик тяжело задышал.

– Голоса мужские, – ответил. – Величают друг друга так. И говорят, брат Гундобин, как ты думаешь, не сходить ли нам за пивком? А другой отвечает, думаю, брат Гундобин, что это враки. А я веду трезвый образ жизни. Не пью, не курю, матом не ругаюсь. Только на русалок. А эти…

– Интересно.

– Да. А тут на берегу заставляли меня сходить в Большой храм и справить нужду. Да, прямо в алтарь. Я не пошёл.

– А сейчас они…

– Спят же, – прошептал рыбак.

Женщина удалилась на кухню. Пришла через минуту со стаканом воды.

– Пей! – приказала.

– Это что? – спросил старик.

– Вода простая. Только заговорённая. Мы с твоими братьями сейчас договоримся. Только куда же им… В червей, вот, – сказала и открыла литровую банку с двумя червяками.

– Как раз парочка осталась.

Рыбак выпил залпом воду, и тут же его глаза покраснели, лицо изменилось, вытянулось. На затылке появилось такое же.

Баба Даша стукнула кулаком по столу.

– Братья Гундобины, выходите! В банку!

– Мы не хотим! – ответили вместе противными голосами одинаковые лица. – Нам и здесь хорошо.

– Засиделися! Пора менять родину. Ползите-ка хоть за границу, в Европу. Уж там содомитов пруд пруди. Силой неземной изгоняю вас из этого человека – вон!

И снова стукнула по столу.

Старик при этом взлетел на стуле, ударился головой об люстру и рухнул на пол. Уже со своим лицом.

Червяки в банке громко закричали.

Баба Даша быстро сходила и выбросила их в унитаз. Спустила воду.

– Нечисть! – выругалась.

Рыбак поднялся, сел на стул.

– Ух ты! – радостно сказал. – Ушли братья. Тишина. А?

Но вдруг схватил руками голову.

– А? – закричал.

И женским голосом:

– Нас не догонят! Нас не догонят!

И побежал из квартиры с криком уже своим голосом:

– Не-е-ет! Уйдите!

Когда он хлопнул входной дверью, из ванной комнаты вышла Алина.

Баба Даша сказала:

– Дурное место пусто не бывает. Одни ушли, другие пришли. Что я, так и буду гостей менять? Пусть к попам идёт… А денежки-то оставил, – засмеялась.

Алина покачала головой.

– Плохо всё это, – сказала.

– Что плохо? С бесами якшаться? Бизнес, ничего личного.

Алина села на место напротив бабы Даши, где только что сидел рыбак.

И шёпотом:

– Мне кажется, со мной происходят странные вещи.

– Какие? – заинтересовалась баба Даша.

– Мне стали мерещиться всякие чудеса. Видела, как «чёртово колесо» в парке оторвалось и улетело в пруд. Сейчас в ванной ржавая вода с потолка. Чушь какая-то…

– Чушь, – задумалась баба Даша. – Я вот что думаю… Двадцатый век был непростой для людей, а этот, похоже, будет ещё хлеще.

– В смысле? – удивлённо спросила Алина.

– Ну в смысле борьбы добра и зла. Мировые войны, революции. Гонения на христианство. Столько жертв и мучеников не было раньше в истории. Россия нахлебалась горя.

– Да, – подтвердила Алина. – Но, с другой стороны, как я понимаю, страдания очищают. И то, что много русских покинуло Родину после большевистского переворота, как следствие, стало распространение православной веры в мире.

– Умно, – улыбнулась баба Даша. – Значит, – показала на пол, – у врага нет шансов на победу.

– Никогда не было шансов. С самого начала, как его низвергли в преисподнюю, – подтвердила Алина.

Баба Даша кивнула, сказала:

– Это в конечном итоге. Но история, как река, может менять русло.

– Только русло, но не направление, – с улыбкой сказала Алина.

– Умничка ты моя.

Баба Даша встала, подошла к Алине, погладила волосы, поцеловала.

– Толку-то от этой умнички, – сказала Алина, встала и пошла в свою комнату.

– Ну почему. Ты начитанная. И талантливая, – крикнула ей вслед баба Даша.

Алина вернулась. Села.

– Баб Даш, – замялась.

– Ну что? – улыбнулась женщина.

– Вот скажи… В общем… Меня можно такую полюбить?

– Девочка моя! – покачала головой баба Даша. – Конечно, можно. Почему такие вопросы? А?

Алина вздохнула.

– Ну вот такая. Как бы нецелый человек.

– Целый! Целый ты, любимый, хороший человечек!

– Ну хороший.

– Главное, в человеке не руки-ноги. А сердце. Серд-це! А у тебя оно – золотое, – сказала баба Даша.

– Да ладно.

– Не ладно. Я знаю.

Алина замялась:

– Баб Даш, я в парке встретила… В общем, парня одного. На аллее.

– И?

– И он мне понравился. Даже больше как-то. Из головы не выходит, – сказала Алина.

– Ну и хорошо.

– И больше его не видела. Но… Вот я и спрашиваю. Есть ли у меня какой-то шанс?

– Всегда есть шанс! – отрезала баба Даша. – Если Богу будет угодно, всё сладится.

Алина улыбнулась.

– Я пойду чуть позже с народом девочку искать. Зарину. Пропала.

Баба Даша кивнула.

– Сходи, конечно.

Девушка пошла в свою небольшую комнату. Книжный шкаф, столик, кровать. Ковёр над ним с оленями. На полу такой же. На нём тетрадь и много шариковых ручек и карандашей.

Девушка села. В окно посмотрела. Лёгкий дождик начал стучать по карнизу. Алина подумала о встречах в парке. Она ощутила в душе спокойствие, лёгкость, тишину. Улыбнулась. Пальцами ног стянула носки. Между большим и вторым пальцем втиснула карандаш, левой ногой раскрыла тетрадь и записала:

Алина положила на пол карандаш. Закрыла тетрадь. И легла, закрыла глаза. Под шум дождя начала засыпать. И где-то между явью и сном ей привиделось, будто стоит она в пустом Исаакиевском соборе в Санкт-Петербурге.

Тишина. Медленно открылись Царские врата. Из алтаря на амвон вышел бородатый человек в рясе, похожий на Достоевского. Он поднял руки и возгласил:

– Красота спасёт мир!

– Красота, – повторила Алина, рассматривая внутреннее убранство храма.

Вдруг краска с икон, со стен и потолков начала стекать на пол. Дошла до ног Алины, и девушка быстро пошагала из храма и вышла в полутьму, в хмурь. Вот площадь вокруг собора. По её периметру дома современные высотные. А на них огромная, закрывающая небо железобетонная плита с египетскими орнаментами.

За Алиной шёл и человек с лицом Достоевского, нахмурился и спросил:

– Красота спасёт мир?

– Спасёт, – соглашаясь, ответила Алина.

Человек помотала головой и ткнул пальцем в грудь Алины.

– Да, внутри она, красота! – сказала он, страшно засмеялся и превратился в стаю чёрных ворон и белых голубей, которые взмыли вверх, ударились о плиту и упали все на площадь. Алина посмотрела на окровавленных птиц, а когда подняла глаза, обнаружила, что стоит на Красной площади в Москве. Солнце, небо голубое, облака белые. И много людей без рук. Они ходят по площади и пинают птиц.

– Что вы делаете? – возмущённо крикнула им девушка.

Ей ничего не ответили. Но она услышала разговор двух человек.

– Да, страна проиграла в холодной войне и стала с её разрушающейся экономикой вассалом Запада. Да, разгул бандитизма, наркомания и пьянство. Разрушенная армия, – сказал один.

– Это называется естественный отбор. Остались сильные и смелые, – ответил другой.

– И умные? Умные, кто смог, уехали за бугор… Естественный отбор? Демографический кризис! Голод. Отсутствие работы. Закрытые заводы. Опустевшие поля. Кучка олигархов под шум чеченской войны хапнула госсобственность. Обман в залоговых аукционах, в ваучерах, несправедливая приватизация.

– Но, главное, свобода.

– Девяностые годы двадцатого века – это позор.

Алина, прервав их разговор, крикнула:

– Девяностые годы – это моя юность!

И увидела на мавзолее человека с завязанными спереди пустыми рукавами, похожего на Сталина. Он сказал ей с кавказским акцентом:

– Не всё так просто, как кажется. Моя юность была в борьбе за освобождение рабочего класса.

– Я знаю такую сентенцию, – ответила Алина. – Но есть и другое: всё просто, если даже кажется сложно.

– Ты умная, – сказал человек. – А мы глупцы.

– Почему?

– Потому что мы думали, что сможем построить рай на земле. Но перепутали закон с благодатью.

– Что? – не поняла девушка.

– Закон противоречит благодати.

– Как?

– Закон требует невыполнимого, не наделяя ресурсами для его выполнения. Закон – это диктатор, который не служит потенциальным исполнителям. Благодать либо проявляется, либо о ней даже не слушают, потому что в этом случае она всего лишь чья-то идея, выраженная в словесной форме. Например, идея коммунизма. Благодать – это милость и незаслуженное расположение.

– То есть благодатью можно считать ответственность властителя перед вассалами? – спросила Алина.

– Да, сначала ответственность власти и наделение ресурсами подданных.

– Значит, и у Бога есть ответственность перед творением? – спросила Алина.

Человек на мавзолее ничего не ответил, начал как бы приседать и вот совсем исчез за парапетом.

Вдруг белые птицы взмыли в воздух, а чёрные превратились в пыль.

Несколько птиц окружили девушку и сделали из себя – руки. Радостная Алина осмотрела их, подняла вверх, взмахнула ими и – полетела. Всё выше и выше, через облака, к солнцу.

Она летела и пела:

И – проснулась.

Посмотрела в окно. Дождь кончился. Солнце ослепило. Девушка села, улыбнулась, спустила с дивана ноги и написала в тетради: