Глава 7. Предсказания и прорицания: сон, транс и видение будущего
У древних индейцев считалось, что нагвали, или «видящие», контролируют мир снов и видений. Они используют сны для того, чтобы общаться там с божественными сущностями, обитающими в священных местах, с целью приобретения знания и получения сверхъестественных способностей.
Надо сказать, что подобный способ высвобождения души, каким является сновидение, многие шаманы продолжают практиковать и теперь, раскрывая свои способности в качестве предсказателей, целителей и магов. Методика «сновидений», которая была детально разработана еще в древности, до сих пор существует у современных майя.
Я помню, как оказавшись в древнем городе Ушмаль, был поражен величественной красотой возвышающейся там пирамиды Колдуна. Ее грандиозные камни, впитавшие в себя энергию минувших столетий, как будто излучали некую трепетную силу, будоражащую воображение. Стоя перед этим монументальным творением, я ощутил, как мое сознание начинает словно бы выплывать из привычных рамок, а вокруг меня постепенно разворачиваются удивительные зрелища.
Мне почудилось, что древние боги и духи, к которым когда-то взывали люди с высоты этой пирамиды, вновь оживают, невидимо окружая меня. Внезапно перед моим взором возник величественный образ женщины-нагваля, чей облик сиял таинственным сакральным светом. Обнаженная женская фигура, казалось, парила в воздухе, ее глаза были закрыты, а тело дрожало в глубоком трансовом состоянии.
Чувствуя, как меня самого охватывает неодолимое влечение к этому видению, я отчетливо осознал, что присутствую при некоем древнем ритуальном действе. Женщина-нагваль, погруженная в состояние глубокого экстаза, устремляла свою сексуальную энергию ввысь, к незримым обитателям пирамиды, вступая с ними в мистический союз. Эта восходящая сила, пронизывая все ее существо, как будто бы возносила ее к измерениям запредельного.
Погружаясь все глубже в это медитативное состояние, я ощутил, как пространство вокруг меня начинает трансформироваться, словно стирая границы между реальностью и иллюзией. Фигура жрицы-нагваля стала постепенно растворяться, уступая место другим, не менее живым и пластичным призракам.
В моем сознании возникли образы огромных змей, устремляющихся к небесным высотам. Они как будто бы олицетворяли некую первобытную стихийную силу, которая, просачиваясь сквозь земную твердь, жаждет соединиться с божественными энергиями. В этих змееподобных существах я ощутил воплощение самой сущности мира – его бесконечную трансформацию, циклическое возрождение и неумолимое течение времени.
Затем этот завораживающий символ плавно сменился видениями грандиозных вулканов, чьи огнедышащие жерла как будто источали жар первоначальной космической энергии. Их извергающиеся потоки лавы напоминали мне пульсирующие артерии, несущие жизнь и смерть, разрушение и созидание. В этих грозных природных явлениях я уловил отражение глубинных родовых и сексуальных ритмов Мироздания.
И наконец, мое внутреннее зрение охватило картины беспредельных космических пространств, где парили загадочные светила, иллюминируя бескрайнюю вселенскую ночь. В их мерцающих огнях я как будто различал очертания неведомых богов, повелевающих судьбами миров и человеческих душ. Эта величественная панорама предвечных неизменных циклов бытия навевала ощущение причастности к чему-то предельно глубокому и сакральному.
Пребывая в этом почти трансцендентном состоянии, я вдруг ощутил, что передо мной словно распахиваются завесы, открывающие мне тайны древних прорицаний и предсказаний. Мне представилось, что именно в таких измененных состояниях сознания, которых так искусно достигали жрецы и жрицы этих культур, им открывались провидческие видения, позволявшие заглянуть в будущее.