Сложно осознавать, что решения, принятые накануне, просто дерьмо собачье, а все желание по отношению к объекту этих решений сосредотачивается даже не в члене, а в мозгу.
Её глаза, как долбаная рыболовная сеть, в которой я запутался, глаза сирены.
Голубые, манящие, а губы, что еще недавно слизывали сперму, как врата в рай. И вместо того, чтобы сказать ей: спасибо, расходимся по домам, я как больной, одержимый ублюдок смотрю, как она делает приседания. Под моим чутким руководством. Настолько чутким, что я сам держу ее за бедра сзади и направляю малейшее движение.
– Мне кажется, ты мог бы показывать упражнение где-то сбоку, – стыдливо говорит она и радуется, что в зале никого не осталось.
– Так эффективнее.
Гениально, парень. Почти трахаешь даму прилюдно и несешь ересь про эффект тренировки.
Продолжаю командовать. Направлять ее движения, периодически задевая членом попку и крепко держа руками мягкую тонкую талию, тяжело дыша ей в шею, увлажняя завитки волос.
– Может быть, просто поцелуемся, – резонно предлагает Настя, и я прямо чувствую на языке ее свежий вкус мяты.
– Успеется. Приседай, – командую я, она, вздрагивая от моего шлепка по заднице, обтянутой тугой тканью бридж, тяжело вздыхает. Я невольно усмехаюсь и продолжаю приседать вместе с ней
– Ноги болят.
– Они будут болеть потом, если не сделать этих упражнений, потому что я собираюсь закинуть их себе на плечи и трахать тебя до тех пор, пока твой пульс не станет под двести ударов в секунду.