Внутри церковь была отделана кафелем, как туалет в гостинице «Астория». Ходил молодой поп без бороды, но при галстуке, помахивая кадильницей в виде бутылки коньяка.
Он подошел ко мне и спросил:
– Что будем брать, сын мой?
– Екклезиаст есть? – спросил я в свою очередь.
– Кончился, – равнодушно сказал поп. – Возьмите от Луки. Или деяния.
– Хорошо, пускай будут деяния.
Он ушел, а я стал разглядывать алтарь. В центре иконостаса помещался холодильник, который поминутно открывали страждущие и алчущие. Алчущих было больше. Праздничный чин был заполнен экранами телевизоров, где показывали футбол.
Мимо меня прошел крестный ход из четырех человек и уселся за соседний столик. Они запели псалмы, но другие верующие их не поддержали.
Попик принес мне деяния. Деяния были так себе. Видимо, вчерашние. Сбоку и наискосок от меня занял место капитан второго ранга, который сразу же начал молиться истово и со знанием дела.
– Христос воскрес? – спросил он меня в перерыве.
– Не знаю, – ответил я. – Судя по всему, еще нет.
– А мне говорили, воскрес, – доложил капитан, разделываясь с притчами Соломоновыми.
В это время в храм вошел юноша, похожий на хиппи, с кнутом в руке. Ни с того ни с сего он стал браниться и щелкать кнутом. Потом он перевернул столик у входа, всем своим видом показывая, что очень недоволен. При этом он упоминал какого-то Отца и заявлял, что храм, дескать, принадлежит тому. Его, разумеется, связали и отправили в милицию.