Надвигалась буря. Облака на горизонте собирались в грозное объединение. Их подгонял ветер. Он пока ещё робко шептал, блуждая в горных вершинах, но уже набирал силу, чтоб вскоре стать неукротимой стихией и обрушиться на стылую землю метелью. Вместе с ней мелкий, но настойчивый снег встанет такой плотной белоснежной пеленой, что даже я со своим исключительным зрением оборотня потеряю чёткие очертания местного ландшафта. Хотя эти сутки становились настоящим испытанием вовсе не поэтому.
Всё она…
Девушка. Миниатюрная и хрупкая, как соцветие белоснежной эустомы, с ясным прозрачным взором голубых глаз, напоминающим по цвету ледники холодной Арктики. Та, чей запах я поймал вместе с порывом северного ветра. Поймал. И пропал. А затем выследил. Присвоил. Просто потому, что иначе и быть не могло.
Она пахла, как цветущее дерево манго. Пахла, как тёплый солнечный день. Как свобода. И ветер.
Она пахла, как совершенство…
Её запах свёл с ума практически с первого вдоха. И продолжал сводить с каждым уходящим мгновением всё сильней и сильней, подталкивая меня к тому самому краю пропасти, за которым не будет спасения. Не мне. Ей.
Я знал, что не должен был забирать её с той дороги и запирать в своём логове. Помнил, что скорее напугаю её до чёртиков, поддавшись вскипевшим в крови инстинктам, нежели завоюю её расположение. Но всё равно ничего не мог с собой поделать. Зверь во мне снова и снова брал верх, а вместе с ним усиливалась и жажда, толкающая воплотить в реальность все самые порочные желания, которые только рисовало моё воображение, пока я смотрел на соблазнительные изгибы женского силуэта, частично скрытого покрывалом. Оно совсем не мешало. У меня не только с воображением, с памятью тоже всё было в полном порядке, хотя в какой-то момент я почти пожалел, что раздел свою прекрасную добычу полностью. Просто потому, что раздел, и… этим же пришлось ограничиться. Может, я и становился извращенцем, но уж точно не являлся насильником. Когда мне удастся удовлетворить первое из своих желаний, моя маленькая пленница будет жаждать всего этого не меньше моего.
Хотя конкретно в данный момент малышка Адель была более чем далека от чего-то подобного. Смотрела на меня широко распахнутыми глазами с таким видом, будто у меня вторая голова внезапно выросла.
– Оборо… кто? – уточнила она осторожно, явно не понимая, как ей лучше реагировать на это моё заявление.
И конечно же не поверила в него, вон как губы задрожали в едва сдерживаемой улыбке. Кажется, она окончательно приняла меня за психа. Да я и сам к чему-то такому склонялся, с учётом, что прежде мне не доводилось испытывать столь дикой жажды, затмевающей всё человеческое во мне и разумное. И к кому? К той, кто даже отдалённо не имела ни малейшего понятия, что происходит. В тот момент, когда я выследил и нашёл её на заснеженной дороге, едва ли я отдавал себе отчёт в том, что будет, если и дальше поддаваться инстинктам, как отреагирует сама девушка и к чему всё это приведёт. Тогда мне было абсолютно всё равно, главное – взять то, в чём на тот момент так нуждалась моя волчья сущность. А сейчас… да и сейчас в принципе тоже. Чем дольше на неё смотрел и вдыхал её запах, тем острее отдавалось болью в паху желание закончить со всёй этой болтовнёй и притворством в хорошего парня, чтоб уже перейти к самому основному – тому, для чего я принёс её сюда.
– Оборотень, – повторил я, готовый снова ловить её, если она надумает опять потерять сознание, как накануне от поцелуя.
Собственно, только по этой причине я всё ещё сдерживался, а она пока не стонала подо мной, снова и снова умоляя взять её глубже. За пять лет жизни в этих горах я практически позабыл, насколько такие, как она, могут быть хрупкими и слабыми, и как легко я могу причинить ей непоправимый вред, сам того не осознавая, ведомый тяжестью и силой своих инстинктов.
Хвала Луне, в обморок моя пленница не упала. Хотя смотреть на меня, как на психа, так и не перестала, чем позабавила даже. И всё-таки рассмеялась. Коротко, нервно. А заметив, что я не отвечаю ей тем же, замолчала.
– Ты же шутишь, да? – произнесла Адель уже не так уверенно.
– А если нет? – ответил, как есть.
Девушка приоткрыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказала. Закрыла. Через пару секунд снова открыла. И снова, ничего не сказав, закрыла обратно. Я не вмешивался. Не спешил что-либо ещё добавлять. Дал ей время на осознание того, как сильно она встряла самим своим фактом существования передо мной.
– Но это же невозможно, – заявила долгую паузу спустя девушка наконец. – Оборотней не существует. А у тебя просто линзы, и… не знаю, накладные клыки?
Мысленно усмехнулся.
А вслух:
– Хочешь удостовериться, говорю ли я правду или же соврал тебе? – заинтересовался.
И очень понадеялся, что сумел удержать лицо, не выдал разливающегося внутри предвкушения от одной только мысли, как вскоре она сама подойдёт ко мне ближе и прикоснётся своими хрупкими пальчиками, а я наконец стану чуточку ближе к тому, чтобы попробовать её всю.
– Хочу! Давай! – согласилась она.
Невольно улыбнулся, позволяя ей вновь увидеть мои клыки. И развёл руками в приглашающем жесте: «Я весь твой. Делай, что хочется». Она и сделала. Осталась сидеть на месте, глядя на меня с сомнением, оставляя в моей груди здоровенную дыру сплошного разочарования.
– И? Где доказательства? – переспросила, не скрывая своего скепсиса, и сложила руки на груди.
– Если клыки накладные, тебе достаточно за них дёрнуть, чтобы снять, – предложил встречно.
На самом деле можно было бы просто взять и обернуться, и тогда бы все её сомнения напрочь отпали с первого мгновения. В конце концов, именно в волчьем облике я впервые уловил этот её умопомрачительный запах, а затем выследил на довольно внушительном расстоянии, не каждый оборотень в принципе такое сможет. Но я смог. И ничего делать в данный момент не стал. Просто потому, что не хотел провоцировать как минимум второй обморок. Это в лучшем случае.
И зря, кстати…
– Это только если они у тебя не приклеены, – не согласилась со мной Адель.
Я на это лишь головой покачал, чувствуя себя не только слегка психом, но и идиотом. Всё-таки скрывать ото всех, что я оборотень, мне приходилось часто, а вот наоборот, доказывать кому-то, что я это я – впервые.
– Ладно. Но, если что, ты сама этого захотела, – предупредил и… выпустил когти.
Рука лежала аккурат на краю стола, так что моя пленница не могла не заметить случившихся с ней изменений. То, как она слегка увеличилась в размерах, на ней проступила белая шерсть, а ногти вытянулись, почернели, уплотнились и заострились, постепенно превращаясь в острые когти. Адель и заметила. Подскочила на ноги, да так резко, что аж стул упал. Как подскочила, так и отшатнулась от стола сразу на несколько шагов, не сводя с моей конечности своих округлённых в ужасе глаз.
– Эт-то… Этого не может быть, – выдохнула едва слышно, мотнув головой.
Её маленькое хрупкое сердечко будто сошло с ума. До того громко и часто застучало. С таким же успехом можно было бы просто почаще долбить битой мне по ушам. Сама девушка между тем крепко зажмурилась, открыла глаза, снова зажмурилась, тряхнула головой и вновь отошла от меня на пару шагов. Снова посмотрела. На руку. На меня. Опять на руку.
– Как такое возможно? – прошептала всё также едва слышно.
– Я же сказал: я – оборотень.
Адель промолчала, всё ещё с ужасом и шоком рассматривая случившиеся изменения. Заговорила тоже далеко не сразу. А когда сделала это, то и вовсе удивила.
– Тебе не больно? – уточнила она.
Вот уж чего угодно ожидал, но точно не такого вопроса. Невольно улыбнулся, столько неподдельного беспокойства вместе с ним отразилось в голубых глазах.
– Нет, – ответил я всё с той же улыбкой.
Девушка тихо выдохнула и не сказать, что успокоилась. Наоборот, будто ещё больше напряглась. Но в обморок, на моё счастье, падать пока не спешила.
– А можно… потрогать? – попросила неуверенно.
Вместо ответа вновь развёл руками, повторив свой прежний жест в стиле: «Я весь твой», едва удержавшись от комментария вслух, чтоб не спугнуть свою слишком впечатлительную и столь хрупкую жертву, чьи толчки бешено бьющегося по венам пульса ничуть не утихали.
Адель переступила с ноги на ногу, после чего, закусив нижнюю губу, всё-таки совершила медленный шаг вперёд. Звериная часть меня тут же сделала стойку, готовая в любой момент наброситься на свою долгожданную добычу. Только пусть сперва подойдёт ещё немного ближе…
Кажется, это не у неё, а у меня сердце уже стучало невыносимо быстро и громко, пока я, не мигая, следил за тем, как она идёт ко мне. Неуверенно, осторожно, будто чувствуя, что балансирует на той зыбкой грани, за чертой которой ей не будет никакого больше спасения от меня. Руку ко мне протягивала тоже очень медленно. Как к бомбе, которая рванёт от любого неосторожного действия. В какой-то мере, так и было. А стоило кончикам её пальчиков коснуться моей шерсти, так и вовсе тут же поспешила испуганно одёрнуть её обратно. Едва удержался, чтобы инстинктивно не перехватить их, притянув девушку к себе ближе. Чтоб чувствовать её уже полноценно рядом, а не тень присутствия. Но я сдержался. Заставил себя ничего не делать. Затянул невидимую удавку вокруг своей шеи покрепче. Нельзя. Рано.
Адель шумно выдохнула и снова протянула свою руку вперёд. На этот раз не спеша убирать. Пальчики аккуратно провели по шерсти вдоль её роста, от локтя к запястью, скользнули по внешней стороне ладони, чуть задержались на когтях.
– Ты правда настоящий? – прошептала едва слышно, пристально следя за своими действиями.
– Вряд ли одних слов будет достаточно, – согласился по-своему с ней.
А сам чуть не взвыл от того, какой острой и жгучей стала ощущаться неполноценность всего происходящего.
И ведь ничего не стоило всё исправить…
Достаточно лишь одного жеста, чтоб совершенно лишнее покрывало на ней исчезло, а девушка оказалась подо мной. Так, чтоб ближе некуда. И чтоб никуда уже не делась. Не смогла. И не захотела. Если что и хотела, то только всего того, что я ей дам. Меня. В конце концов, чем сильнее аура оборотня, тем более притягательна для противоположного пола, тем сильнее обостряются все их ощущения, будь то страх или похоть. А человеческие самки и вовсе слишком слабые и чувствительные, чтобы противостоять таким как я, да и инстинкт размножения никто не отменял, а эта, как я знал по её по запаху, находилась на пике своей овуляции.
И всё равно медлил…
– Ближе, – лишь сказал. – Подойди ещё ближе.
Пальчики на моей руке дрогнули, а взгляд цвета льдов Антарктики столкнулся с моим. Да так и замер, глядя на меня с робостью и неуверенностью. Ещё через миг она послушно шагнула ко мне, как я и просил, хотя я не приказывал и не вкладывал в слова подчиняющую силу.
Хорошая девочка.
– Ещё ближе, – повторил.
На этот раз она даже не вздрогнула, продолжая неотрывно смотреть в мои глаза. Хотя это не помешало ей тихонько заметить:
– Снова светятся. Похоже на северное сияние в небе.
– Проявление моей звериной сущности.
Сущности, которая в данный момент рвала и метала в стремлении выйти на первый план и прекратить эти нелепые игры с хождениями вокруг той, что уже давно должна была быть попробованной на вкус. Но я сделал ещё одно усилие над собой.
– Красиво, – выдохнула она неслышно.
– Хочешь рассмотреть ещё ближе? – даже сумел отозваться без рвущегося наружу рычания.
И пусть то далось не менее сложно. Но оно того определённо стоило. В ответ раздалось тихое:
– Да.
Адель склонилась ко мне ближе. Наполнила мои лёгкие своим сводящим с ума запахом до такой степени, что я практически захлебнулся одним-единственным вдохом. И едва ли сумел остаться достаточно медленным и аккуратным, когда разорвал былое прикосновение, чтоб впиться всей пятернёй ей в затылок, притянув к себе так, как того жаждала моя истинная сущность.
Наконец-то!
Манговый привкус разлился на моих губах воистину сладчайшей амброзией, поэтому следующий мой нетерпеливый рык сдержать уже не получилось. Он шёл из глубины грудины, пронзая нас обоих насквозь, выбивая из неё тихий стон, что вторил нашему поцелую.
Нахрен покрывало!
Оно слетело с Адель, когда я уложил её на спину туда же, где ещё недавно был наш завтрак. Тарелки со звоном разбились об пол, разлетелись куда-то.
И на них тоже похрен!
Вся моя суть сосредоточилась на горячих влажных губах, от которых невозможно оторваться. Я и не отрывался. С упоением поглотил новый девичий стон, наслаждаясь не только им, но и тем, как мелко подрагивает её тонкий стан в моих руках, как ярко ощущаются вмиг затвердевшие бледно-розовые, подобно неспелой вишне вершины, прижатые моей грудью. В какой-то момент проступившие клыки царапнули её нежную кожу, и на моём языке остался металлический привкус от образовавшейся ранки. Остановило ли это меня? Разумеется, нет. Сладковато-солёный привкус её крови лишь добавил больше безумия моей проснувшейся жажде. Оголил все инстинкты. Всего за миг обострил их до предела. Так, что и сдохнуть недолго от этого голода. Вгрызлось мне в горло. Забралось под рёбра. Пробило все позвонки.
Ещё! Нужно ещё! Больше!
Чтоб не просто всхлипывала, стонала, извивалась подо мной, а умоляла в голос. Вместе со мной сходила с ума. Желала меня не меньше, чем я её…
Вот и брал. Снова и снова пил её стоны, всё крепче сжимая хрупкий стан. И останавливаться не собирался.
Но пришлось. Вместе с порцией жгучей острой боли, когда Адель… вонзила мне в плечо вилку! Сперва её, затем ещё и стаканом по голове приложила. После чего, оттолкнув, бросилась прочь…