На пляже Джоан остановилась, посмотрела на замок и подумала, что первое впечатление часто обманчиво. Вчера она видела его в густых сумерках, видимость ухудшали закрывавшие небо тучи и морось дождя. Замок лишь однажды подсветила извилистая молния, и он показался ей зловещим чудовищем.
Сейчас же светило солнце, и Лохмор не производил впечатления страшного зверя. Он расположился на мысе, скалы под ним походили на темную юбку, подол которой трепали набегавшие волны.
Из южной бухты нельзя было разглядеть башню, где, по словам герцога, жила его тетя. Интересно, леди Мораг действительно такая неприятная дама, как утверждал племянник? Джоан постаралась вспомнить, что говорила о ней Белла, но во время ее пребывания в Лохморе еще был жив прежний герцог и все разговоры о новом жилье сводились к жалобам на ужасные условия в замке, а также планам по обновлению, закупкам и поездкам в Лондон.
Если замок вызывал двойственные чувства, то мнение Джоан о пляже было однозначным – он прекрасен. Ступая по мягкому песку, вдыхая солоноватый морской воздух, она улыбнулась появившемуся на небе солнышку и решила, что мир чудесен.
Джейми по привычке сбросил ботинки и принялся копаться в выброшенных на берег водорослях с комьями коричневатого песка. Он сообщил, что лучшие находки прячутся именно здесь, их приносят штормовые волны. Они нашли красивую ракушку, бело-жемчужную, переливающуюся внутри, и еще странную корягу, закрученную, как свиной хвостик, мальчик сразу решил, что она принадлежала друиду.
Вскоре Джейми проголодался, они собрали сокровища и решили возвращаться. Мальчик побежал вперед в одних чулках, по обыкновению забыв о ботинках. Ангус поднял обувь и с улыбкой посмотрел на Джоан:
– Не пытайтесь успеть за ним, миссис Лэнгдейл. Он исчезнет из виду быстрее, чем вы дойдете по песку до ступеней. До полдника им будет заниматься няня Муди, так что не торопитесь, можете еще здесь погулять. Когда будете готовы вернуться, пройдите до конца коридора цокольного этажа и поднимитесь по лестнице, окажетесь у второй, парадной лестницы, оттуда доберетесь до детской. Справитесь?
Джоан улыбнулась и кивнула. Как приятно некоторое время побыть наедине с собой.
Она подняла голову, оценивая возможность камнепада. Как-нибудь возьмет сюда книгу, ведь впереди целый месяц, но потом… Об этом не стоит сейчас думать.
Джоан шла вдоль самой кромки воды, остановилась, чтобы поднять раковину, которая наверняка понравится Джейми. Странным образом искривленная, снаружи извилистые полосы на темном фоне, будто ходы червей. Изнутри же она была удивительного кремово-розового цвета с перламутровым отливом, такому цвету позавидовал бы лучший живописец. Джоан провела по ней пальцем, стряхивая песок, и поразилась шелковистой гладкости, створка ракушки была даже теплой, словно живой. Будь она принцессой сказочной страны, из которой, по словам Джейми, приплывают его сокровища, она носила бы платья только такого цвета. Жизнь была бы прекрасна, потому что богатство и красота позволяют ни от кого не зависеть.
Стряхнув наваждение, Джоан поднялась по каменным ступеням к Морским воротам, прошла по коридору, но лестницы так и не обнаружила. Она не сразу поняла, что заблудилась, подняла глаза, огляделась, но не увидела ничего, кроме каменных сводов. Коридор хорошо освещался благодаря широкому арочному проходу в конце, через который она вошла, был даже слышен шум прибоя. Джоан не испытывала страха или паники, просто немного утомилась и проголодалась. Может, она ошиблась и свернула в другую сторону у Морских ворот? Она вернулась и прошла по другому коридору. Вскоре в конце действительно появилась винтовая лестница, но вела она не вверх, а вниз. Ей вспомнились слова герцога о том, что подвалы сейчас закрыты и не используются, в них слишком сыро. Значит, спускаться туда не стоит.
Может, если она воспользуется воротами на утесе, расположенными выше главного входа, а потом спустится вниз, тогда окажется в каком-то знакомом месте?
Джоан вновь, на этот раз внимательнее, оглядела лестницу. Она попробует спуститься и сразу вернется, если внизу только подвал и никакого прохода в замок. Миновав дюжину ступенек, она остановилась и опасливо посмотрела на непроницаемую темноту внизу. Она словно шевелилась, приближалась и отдалялась, временами издавая шелест и приглушенный свист. Джоан представила, что так, должно быть, дышит во сне огромное животное. Невольно сделала шаг назад и поднялась на ступень выше, напряглась, и сердце забилось сильнее.
– Это всего лишь ветер, – сказала она себе; беспокойство улеглось, словно повинуясь голосу.
Поразмыслив, Джоан решительно поднялась по лестнице и, поблуждав еще немного по туннелям, вышла наконец к нужной лестнице. Поднимаясь на первый этаж замка, она уже посмеивалась над своей трусостью.
– Веду себя как ребенок, – произнесла она, с облегчением перевела дыхание и стала закрывать тяжелую дверь.
– В чем дело?
Сердце подпрыгнуло к горлу: она меньше всего ожидала услышать герцога. Как оказалось, он стоял на парадной лестнице и с любопытством наблюдал за ней.
– Все в порядке, на мгновение показалось, что я заблудилась.
Он нахмурился, посмотрел под ноги, но не двинулся с места.
– Испугались?
– Немного, – нехотя призналась Джоан. – Всего на пару секунд. Ангус с Джейми ушли вперед, а я не заметила, как свернула не туда.
Лицо герцога стало хмурым, как грозовое небо.
– Именно поэтому я отправил с вами Ангуса. Им не стоило оставлять вас одну.
– Ничего же не случилось, ваша светлость. Легкое волнение.
– Все же я с ними поговорю.
– Прошу вас, не надо! – воскликнула Джоан слишком эмоционально и сразу потупила взгляд от смущения. – Мы чудесно провели время на берегу, нашли сокровища. Джейми проголодался и побежал вперед, Ангус сказал, что я могу не торопиться и погулять еще немного. Прошу вас, не ругайте их, я ведь не ребенок, не надо меня опекать.
Лохмор спустился, но остался стоять у последней ступени. Джоан молилась, чтобы он не подошел к ней ближе. Когда он возвышался над ней, рослый, широкоплечий, она ощущала себя маленькой и слабой, а это было непривычно. Она преодолела влечение к нему шесть лет назад, но и сейчас порой чувствует, что в его присутствии сердце начинает биться, как у мчащейся вдоль берега кобылы. Возможно, ей передавалось его напряжение. Она осознала это еще по дороге в Лохмор, с приближением к дому оно росло и становилось за метнее, эмоции роились в его душе, словно осы в банке, Джоан, кажется, даже слышала жужжание и ощущала рвущееся наружу раздражение. Скорее всего, причина его состояния вовсе не связана с ней, но ее присутствие усугубляло положение, а ей так хотелось его облегчить.
Жаль, что сейчас рядом нет Джейми, он бы рассказал отцу о прогулке, хотя так, пожалуй, было бы еще хуже.
Джоан огляделась, пытаясь найти повод сменить тему, и заметила на стене слева портрет очаровательной молодой женщины с темными волосами и миловидным лицом, красивой улыбкой и умными, лучистыми глазами. Она заметила табличку с надписью «Маргерит».
– Кто такая Маргерит?
– Маргерит?
– Да, леди на портрете.
Строгость во взгляде герцога исчезла, губы растянулись в улыбке, и сердце Джоан забилось и стало подпрыгивать, как выброшенная на берег рыба.
– Когда я был ребенком, не мог правильно произнести ее имя, поэтому называл Ромашка.
– Поэтому рядом висит тарелка, расписанная ромашками?
– Это работа мамы.
– Правда? Очень красиво. Я помню, Джейми говорил, что именно она нарисовала карту на стене. Она, должно быть, обладала множеством талантов.
Лохмор пожал плечом, насупился и отвернулся. Джоан не могла представить, какие ее слова могли вызвать такую реакцию.
– Она и Джейми похожи.
Он посмотрел прямо ей в глаза.
– Все считают, что он похож на Беллу.
Джоан решила, что больше так не думает. Возможно, причина в том, что образ Беллы стал стираться из памяти, но сейчас она отчетливо видит сходство характеров герцога и сына.
– Осмелюсь сказать, я так не считаю. Или у Беллы и вашей Ромашки много общего.
Лохмор нахмурился.
– Как же я сам этого не заметил? – Вопрос показался риторическим, потому Джоан не стала отвечать. – Впрочем, нет ничего удивительного. Предки Беллы по материнской линии принадлежали к той же французской ветви рода, заключались и брачные союзы, если это несло политическую выгоду обеим сторонам. Мой отец познакомился с мамой на приеме в Аксморе, он тогда был молод и только начинал появляться в свете. Да, теперь сходство для меня очевидно.
– Цвет волос, глаза, рот почти такие же, но выражение лица другое. Впрочем, не стоит забывать и о стремлении художников приукрасить, Маргерит могла выглядеть не совсем так, как на портрете.
– Насколько мне известно, она была приятной дамой, как внешне, так и характером, – произнес герцог, рассеянно глядя на портрет.
Джоан внутренне сжалась, отчетливее ощущая свои недостатки в сравнении с такой красавицей.
– Порой историю меняют в угоду современности. Мне почти доподлинно известно, что Маргерит была весьма своенравна.
– А кажется очень доброй.
– Мама говорила, что хотела назвать меня Маргерит. – В глазах Лохмора мелькнули искры смеха.
– Было бы довольно… странно.
– Она хотела, чтобы родилась девочка. Для мальчика, к ее сожалению, выбор имен был не так велик. Отец сделал это на правах главы клана, меня назвали Беннейт в честь деда.
– Обидно. Особенно имея такие заманчивые перспективы называться Колокольчик, или, например, Кервель – более мужественно.
– Очень смешно. Мама говорила, что другими вариантами были Роуэл и Эш. Я всегда знал, что дочь назову Маргерит, если она у меня родится.
Герцог вновь помрачнел и отошел от портрета, а Джоан принялась лихорадочно подыскивать новую тему для разговора.
– Ваша светлость, вы обмолвились, что я могу помочь вам со счетами. Буду рада приступить в любое время.
Он повернулся и принялся разглядывать ее платье. Джоан смутилась, она надеялась, что он не заметит. Подол был мокрым, к нему прилипли куски водорослей, местами виднелись пятна подсыхающего песка и грязи.
Джоан вздохнула и сделала шаг назад – подальше от этого непредсказуемого чудовища.
– Думаю, отложим на другой день. Я сообщу, если ваша помощь понадобится. А теперь рекомендую вам отправиться к Джейми, пока он не съел все, что подали на полдник. После прогулок по пляжу у него отменный аппетит.
Он развернулся и направился в сторону своих покоев, оставив Джоан в одиночестве размышлять, сможет ли она когда-нибудь понять, что на самом деле за человек Беннейт Лохмор.